Великая Отечественная Война

Лекция №12

Прежде чем приступить к анализу этого периода нашей истории, сразу хочу со всей ответственностью заявить, что практически все, что говорится сейчас о войне официальными средствами массовой информации, является ложью. Ложью является и большая часть того, что пишут сейчас о войне официальные военные историки, то есть те, кто работает в системе министерства обороны. Вообще-то говоря, это не историки, а занимающиеся историческими исследованиями офицеры без специального образования. То, чем занимаются эти официальные средства массовой информации и официальные военные историки является не наукой, а пропагандой. Цель науки - установить объективную истину. А цель пропаганды – обосновать, проиллюстрировать истину, утвержденную заранее. В данном случае – доказать во что бы то ни стало для поддержания духа людей сейчас, что у врага было больше недостатков, чем достоинств, а у Советского Союза больше достоинств, чем недостатков. Все, что сейчас говорится и пишется в средствах массовой информации и официальными историками – это фальсификация. Мы же с вами будем опираться на исторические источники, а не на пропагандистские задания. А именно: на ставшие в последние годы доступными документы Красной армии, армии германской, на опубликованные в последние годы воспоминания советских фронтовиков (эти воспоминания уже не прошли советскую цензуру, которая выкидывала все факты, не удобные для властей), на ставшие доступными в последнее время воспоминания фронтовиков немецких. Исторические источники рисуют нам совершенно иную картину войны, нежели та, которая преподносится сейчас государством.

Прежде чем приступить к анализу событий, предлагаю еще раз отдать себе отчет в том, что поражение в этой войне привело бы не только к ликвидации всякой Отечественной государственности, но и к физической ликвидации значительной части русского этноса и ряда других этносов России и, наконец, к колонизации России немцами. Это все было предусмотрено немецкими планами Ост (то есть Восток) и Зеленая Папка. Поэтому первым вопросом, который следует тщательно разобрать, является вопрос о причинах катастрофически неудачного для Советского Союза начала войны, о причинах катастрофических поражениях Красной армии в 41-ом и 42-ом годах, когда немцы дошли до Москвы, до нижнего течения Волги у Сталинграда, до большого Кавказского хребта, до границ с Грузией, и одними пленными взяли у Красной армии около 5 млн человек. Как же Советский Союз дошел до такой жизни? Давно уже развеян миф о количественном превосходстве врага. Давайте посмотрим картину на 22 июня 1941 года, на первый день войны, когда враг уже изготовился к нападению, а русская армия – еще нет. И тем не менее, даже на эту дату, на первый день войны, армия вторжения (назовем так эти силы), состоявшая из германских, румынских, венгерских и финских войск превосходила Советские западные военные округа, те что вдоль западной границы, только по живой силе, то есть по количеству солдат и офицеров, и только в 1,3 раза. Солдатов и офицеров армии вторжения в первый день войны насчитывалось примерно 4 300 000, считая летчиков и моряков. А в Советских западных военных округах – 3 300 000. А техники армия вторжения имела гораздо меньше, чем только западные военные округа. Орудий и минометов в армии вторжения насчитывалось примерно 41 000, в советских западных военных округах – примерно 60 000 (1 к 1,5). Боевых самолетов - примерно 4 700 и 10 700 соответственно (1 к 2,5). Танков и самоходных орудий примерно 4 300 – 15 700 (1 к 3,5). Это на первый день войны, в дальнейшем превосходство в живой силе перешло на сторону Красной армии, когда народ мобилизовали, а превосходство техники за красной армией сохранялось всю войну, постепенно нарастая. Но может быть, что дело в качественном превосходстве немецкой техники. В Советские времена, а иногда и сейчас, так прямо и говорили: абсолютное большинство советских танков и самолетов 41-ого года были таких устаревших образцов, что их даже нет смысла брать в расчет, определяя соотношение сил. Настолько устаревших образцов, что считать надо только новую технику: танки КВ, Т-34, истребители ЯК-1, МИГ-3, ЛАГГ- 3, бомбардировщик Т-2, штурмовик ИЛ-2 – а остальное не считать. Это не так. Исследования, которые провели в последние 10-15 лет специалисты-инженеры, беспристрастное исследование тактики технических данных разных видов боевой техники показывают, что картина была далеко не такой мрачной. Что, например, большинство советских танков 41-ого года Т-26 и БТ-7 по совокупности своих боевых характеристик, по комплексу их, при грамотном использовании, вполне могли противостоять большинству немецких танков того времени – ПАНЦИРЬ – 3, 4 и 38 (Т). И при чем эти Т-26 и БТ-7 абсолютно превосходили все прочие танки того года: ПАНЦИРЬ 2 и 35(Т). Основные советские истребители 41-ого года: И-16, И-153 – в просторечии Ишак и Чайка - действительно уступали немецкому Миссершмидту 109 по важнейшему показателю, скорости. Но опять-таки не настолько, чтобы не иметь никаких шансов в воздушном бою, при условии, конечно, грамотного использования, грамотного применения. Это подтверждает и статистика потерь: оказывается, что в 41-ом году советские истребители старых марок и конструкций (Ишаки и Чайки) сбивались немцами отнюдь не чаще, чем новые советские истребители.

Значит, дело не в качестве техники. Значит, может дело в просчете или ошибке товарища Сталина, который заблаговременно не отдал приказ расположенным вдоль границы войскам занять оборонительные позиции вдоль границы. Войска не заняли заблаговременно позиции вдоль границы, и поэтому удар немецких войск оказался для них неожиданным, застал их врасплох, кого где: кого в казармах, кого в летних лагерях, кого еще где. И в результате Советские части вступали в бой поодиночке, разрозненно – какая быстрее подойдет. И поэтому враг мог их обходить (слева и справа никого нет!), окружать, уничтожать и – беспрепятственно двигаться дальше.

Действительно, промедление Сталина с этим приказом ни к чему хорошему не привело. Как установлено еще 15 лет назад примерно ¼ часть размещенных вдоль границы советских дивизий (14 из 57) исправила этот просчет товарища Сталина. Не дожидаюсь приказа из Москвы, они, по команде своих непосредственных начальников, в последние перед нападением дни все-таки вышли на границу и заранее заняли там оборону. Ну и что? А в первый же день войны и на этих участках враг так же быстро прорвался в глубь СССР, как и на тех, где войска на границу заблаговременно не вышли. Разницы никакой. Значит, решающего значения просчет товарища Сталина не имел, хотя ни к чему хорошему и не привел. И потом, что мы все говорим про 22 июня? Уже в июле 41-ого дравшиеся до того разрозненные советские войска наконец-то образовали сплошной фронт обороны, от моря до моря. А немцы все равно снова и снова прорывали советские, теперь уже заблаговременно занятые войсками, оборонительные позиции. И не только немцы прорывали, но и финны, а иногда даже румыны. То есть, как ни крути дело не в просчете Сталина с выводом войск вдоль границы, то есть, иначе говоря, дело не во внезапности немецкого нападения.

Главная причина поражения Красной армии и в 41-ом и в 42-ом годах – это неумение эффективно использовать те громадные силы и средства, какие у нее были. Притом, что враг свои относительно немногочисленные силы и средства использовал с высочайшей рациональностью и эффективностью. Иными словами, главная причина поражения армии в 41-ом, 42-ом годах – это неумение её воевать и немецкое умение воевать.

Возьмем, к примеру, живую силу – людей. В западных военных округах живой силы было более, чем достаточно для эффективной обороны. Но как советское командование эту силу использовало: оно предназначило для прикрытия границы слишком мало войск. Вот поэтому они не сдержали врага даже там, где заранее изготовились перед началом войны к бою. Советское командование составило порочный, нереальный план прикрытия границы. Живую силу, которая у него имелась в изобилии, советское командование бросало в бой, нарушая элементарные принципы военного искусства, которые даже штатским известны, не говоря о курсантах военных училищ: не концентрирую живую силу на важнейших направлениях, а распыляя по всему фронту, размазывая везде понемножку; бросая пехоту в бой без предварительной артиллерийской подготовки (то есть без предварительной обработки территории немцев артиллерийским огнем). И поэтому когда пехота шла вперед ее встречали плотным ливнем огня уцелевшие немецкие пулеметчики, минометчики, стрелки. А бывало и так, что советские командиры в пехоте вообще не планировали бой и не руководили. Кричали только “ВПЕРЕД!” в телефонную трубку и все. Или просто отсиживались на командном пункте в землянке или блиндаже. Или даже бросали свои сражавшиеся войска. Таких случаев было очень много в начале войны на западном фронте и на северо-западном, на московском и ленинградском направлениях.

У советского командования было куда больше, чем у немцев, танков. Но как оно эти танки использовало? Бросало танки в бой, не проведя предварительно разведку, поэтому танки внезапно натыкались на болота. На позиции противотанковой артиллерии, увязали в болотах, загорались от внезапного огня противотанковых пушек. И все срывалось в самом начале. Танки бросали в бой, опять-таки не подкрепив их артиллерией. Не позаботились организовать взаимодействие танков с артиллерией или не сумели этого сделать. И пошедшие в атаку без артиллерийской подготовки танки быстренько выбивались уцелевшими неподавленными советской артиллерией немецкими противотанковыми пушками. Танки бросались в бой без авиационной поддержки. Опять-таки не позаботились или просто не сумели организовать взаимодействие танков с авиацией. И танки шли в бой без прикрытия с воздуха. И поэтому их беспрепятственно бомбили немецкие бомбардировщики, которым не мешали советские истребители. Танки бросали в бой, не обеспечив их горючим. Не позаботились наладить тыловое обеспечение или не сумели этого сделать. И поэтому в ходе боя танки оставались без горючего. А танк без горючего – жестяная коробка. И совершенно исправную машину танкистам приходилось подрывать и бросать и выходить из боя пешком. Танки бросали в бой, не продумав возможность их ремонта. И после ничтожной поломки эти в остальном исправные танки, даже с горючим, приходилось бросать. Наконец советские танкисты 41-42 годов были слабее, чем немецкие, подготовленные. У советского командования было больше самолетов, чем у немцев. Но как оно их использовало: опять распыляло по всему фронту. В том числе и в тех районах, где активных боевых действий вообще не велось. А немцы свои относительно немногочисленные самолеты сконцентрировали в направлениях главных ударов, там, где шли главные сражения. И вот там немецкие самолеты висели над полем боя с утра и до темноты, бомбя советские войска, и прикрывая с воздуха войска свои. Вот это и есть военное искусство: имея в целом меньше сил, чем у противника, в нужное время и в нужном месте оказаться сильнее, чем он. Кроме того, как и танкисты, советские летчики 41-ого и 42-ого годов были подготовлены слабее немецких. Применяли, на пример, нерациональную тактику воздушного боя, не умели прицельно бомбить и так далее.

Почему же красная армия в 41-42 годах не умела воевать, не умела эффективно использовать свои громадные силы? Здесь обычно любят ссылаться на репрессии 37-ого, 38-ого годов: вот если бы тогда армию не лишили опытных командиров, не заменили их малоподготовленными, малознающими, вот тогда бы в 41-ом году все было по-другому. Эта истина никогда и никем не пыталась доказываться. И вообще, как начинают признавать даже официальные военные историки, эта истина является величайшим заблуждением. На самом деле советские командиры в 37-ом году, в том числе и те, кто был репрессирован потом, были подготовлены не лучше, чем те, кто был на их местах в 41-ом. Новейшие исследования показывают, что опыта современной войны, военного образования у репрессированных командиров было отнюдь не больше, чем у тех, кто пришел на их место. Эти командиры совершали на учениях те же самые ошибки и также плохо обучали свои войска, что и те, кто был на их месте в 41-ом. Поэтому в поиске причин плохой подготовки советских командиров (а подготовка армии зависит от подготовки командиров) надо залезть не в 37-ой год, а в 17-ый, на 20 лет раньше, когда была Октябрьская революция, после которой большевики, пришедшие к власти, сломали российские традиции обучения и воспитания офицера. Кстати слово “офицер” в русской армии после революции считалось контрреволюционным и, естественно, не применялось. Офицеры назывались командирами. Так было до 43-ого года, когда это слово реабилитировали, и всех командиров, как и сейчас, начали называть офицерами. Что я имею в виду, говоря о сломанной традиции обучения и воспитания офицера: до революции в военных училищах царила высочайшая требовательность. А в Советское довоенное время по-настоящему от курсанта военного училища требовали только политическую грамотность, вот тут уже вцеплялись намертво. Кроме того, чтобы обеспечить политическую благонадежность армии долгие годы в Советском Союзе стремились подготовить командиров непременно из рабочих или, в крайнем случае, из крестьян, то есть из лиц с общим низким уровнем образования. Вплоть до 36-ого, 37-ого годов абсолютное число принимаемых в военное училище людей составляли люди с образованием ниже среднего, то есть меньше 7 классов, как правило, с 4-5, а бывало что и с 0 классов. И в результате из военных училищ долгие годы выходили командиры, которые, к примеру, не умели пользоваться компасом, которые не умели вести рабочую карту, потому что не привыкли держать в руках цветной карандаш, которые не умели отдать четких и ясный приказ, потому что плохо владели русским языком, потому что был беден словарный запас. И самое главное – эти командиры не привыкли ДУМАТЬ! Прежде чем бросать танки в бой без разведки и прежде чем посылать пехоту на немецкую оборону, на немецкие пулеметы, без артиллерийской подготовки – думать, прежде чем все это делать. Ведь что требуется для того, чтобы спланировать бой так, как надо, руководить войсками в бою как надо? Думать. Конкретно. Принять к сведению новую информацию об обстановке; сделать выводы из этой информации, то есть проанализировать ее. А систематическое общее образование как раз к этому и приучает, хочет того человек или нет. Потому что общее образование систематически сталкивает человека с новой информацией и требует от него эту информацию анализировать, чтобы использовать в своих интересах. То есть, грубо говоря, решить задачи из домашнего задания, чтобы не получить 2, не иметь неприятностей с классным руководителем или с родителями. Иначе говоря, систематическое общее образование худо-бедно, в той или иной степени приучает людей думать, шевелить мозгами. А большая часть командиров 41-ого года имела только начальное образование, общее. Давно уже было подмечено, что не может быть квалифицированного офицера без достаточного общего развития.

А в Германии Октябрьской революции не было. И там марксистские эксперименты готовить офицеров не мешали. Надо правда сказать, что в Германии давным-давно была более эффективная методика обучения офицеров. Это еще и до революции сказывалось. Потому что в Германии делали упор на практическое обучение, а в Советском Союзе заставляли, прежде всего, зубрить теорию. Это командиры. Но понятно, что у плохо обученных командиров будут плохо обученные бойцы. Потому что плохо обученный командир просто сам многого не знает. Что он должен передать бойцу? Ну и, кроме того, как и при подготовке командиров в довоенном Советском Союзе при обучении бойца тоже не проявляли должной требовательности. Тоже по-настоящему требовали только политическую грамотность – чтобы был политически благонадежен.

В последнее время все чаще говорят еще об одной причине поражений Красной армии ну, по крайней мере, в 41-ом году. Сейчас это уже достаточно серьезная гипотеза и достаточно серьезная, заслуживающая обсуждения версия. Она сводится к тому, что причиной поражений в 41-ом году было просто нежелание значительной массы красноармейцев воевать – низкий моральный дух Красной армии для того времени. Низкий моральный дух армии, героизм которой у нас так всегда подчеркивали и подчеркивают сейчас. Почему эта версия заслуживает серьезного обсуждения? Потому что она опирается на достаточно большое количество источников. В последнее время опубликовано достаточное количество источников, где содержатся указания на то, что по крайней мере значительная часть из 3 900 000 советских военнослужащих, попавших в немецкий плен в 41-ом году сдалась не потому, что исчерпала все средства для сопротивления, не потому что получила ранения, не дающие возможности воевать, а потому что не хотело воевать. Я имею в виду, на пример, свидетельства немецких источников, согласно которым, очень часто сдававшиеся в плен располагали и оружием и боеприпасами, а все-таки сдавались, вместо того, чтобы воевать. Я имею в виду Советские мемуары, в которых описаны случаи, когда пленные красноармейцы, освободившись от конвоира, отнюдь не спешили возвращаться к своим, продолжали идти в плен уже сами. Советские мемуары, согласно которым, например, в вагоне, который в сентябре 41-ого увозил пленных красноармейцев из-под Ленинграда в немецкий тыл, все пленные наперебой кляли советскую власть, и никто не жалел о том, что Ленинград (как тогда думали) скоро падет. Я имею в виду единодушное утверждение немецких источников о том, что население Украины, в меньшей степени Белоруссии, встречало в 41-ом немецкие войска дружелюбно, а то и с радостью. Я имею в виду и советские документы, документы органов НКВД, согласно которым прихода немцев, которые перевешивают коммунистов, многие ждали тогда и в Российской Федерации. И опять-таки свидетельства советских мемуаристов, согласно которым крестьяне Смоленской и Московской областей осенью 41-ого не только отказывались помогать пробивающимся из окружения к своим красноармейцам, но и называли в разговорах с этими красноармейцами советские войска не НАШИ, а ВАШИ: “Нет, ВАШИХ в той деревни нет, немцев тоже нет”. Получается, что эти крестьяне Смоленской и Московской областей не считали Красную армию своей, не считали, что она воюет за них. А ведь эти настроения призваны были передаваться и на фронт из этих деревень: украинских, белорусских, российских. И действительно случаи добровольного перехода в немецкий плен целых групп красноармейцев украинцев зафиксированы и советскими документами.

Известно, что за годы войны в немецкой армии служило от 1 до 1,5 млн. бывших советских военнослужащих. Из них большая часть из так называемых хиви – добровольных помощников, которые использовались немцами в качестве обозников, шоферов, конюхов, подносчиков боеприпасов, помощников на кухне. Хиви отнюдь не стремились сбежать при удобном и неудобном случае из немецкой армии, а выполняли свои обязанности исправно. Вообще ни в одной из стран, воевавших с немцами в ту войну, не было такого массового сотрудничества с врагом, как в Советском Союзе. А ничего удивительного нет. Многие люди были доведены советской властью до того, что им было неохота воевать за эту самую советскую власть, которая морила их голодом, не давала хозяйствовать на земле, ссылала в каторжные поселения, за малейшее слово загребало в НКВД. Даже сам товарищ Сталин в своей речи 6 ноября 1941 года перед очередной годовщиной революции признал, что “только глупая политика Гитлера сделала народы СССР заклятыми врагами” Германии. Это только советская и нынешняя российская пропаганда не хочет признать. А что Гитлер несет России не освобождение от большевистского ига, а новое иго, этого в 41-ом массы народа еще не знали. Что такое немецкая власть, с этим они еще толком познакомиться не успели.

Следующий вопрос: как же тогда Советский Союз выиграл войну? В официальных речах и статьях пропагандистского толка у нас до сих пор любят делать упор на героизме и любви к родине. Вещи, конечно, важные, но другая-то сторона, немцы, тоже проявляла героизм и тоже, как это ни стараются у нас замалчивать, была воодушевлена любовью к своей родине. Немецкий солдат дрался осознанно за спасение Германии от разорения большевиками. И дрался до конца. По опубликованным еще в советское время воспоминаниям маршала Ивана Степановича Конева, того, что вместе с маршалом Жуковым брал Берлин, “немецкий солдат, как правило, и это правило подтверждалось на протяжении всей войны, сидел там, где ему приказано, до тех пор, пока не получал приказа на отход”. Большего того, можно утверждать, на уровне гипотезы, как ни шокирующее это звучит на уровне гипотезы, что моральный дух советского бойца даже во второй половине войны в среднем был ниже, чем моральный дух солдата немецкого. Какие факты позволяют выдвинуть такую гипотезу? Тот, например, факт, что до 8 мая 45-ого года, то есть до момента капитуляции Германии, то есть до тех пор, пока не прекратились боевые действия, в ходе боевых действий Красная армия сумела взять в плен только примерно 950 000 немецких солдат и офицеров. А немцы за то же самое время взяли в плен примерно 6 млн. (плюс-минус 300 000) военнослужащих Красной армии. И отнюдь не все попали в немецкий плен в 41-42 годах, когда еще можно было строить иллюзии на счет намерений Гитлера, насчет того, что это добрый дядя, который придет освободить от большевиков. Даже в победном 44-ом году в немецкий плен попало 203 000 красноармейцев. А за 4 месяца победного 45-ого года – 34 000 красноармейцев. То есть в среднем где-то - по 8 000 в месяц в 45-ом. А немцев в тот период, когда они побеждали, в первые 12 месяцев войны, в советский плен попало всего лишь 17 000, то есть в среднем где-то по 1,5 тысячи в месяц. По официальным данным министерства обороны, даже этих официальных историков, за годы войны в Советском Союзе было только зафиксировано 1 487 000 дезертиров и лиц, уклонившихся от призыва. А в германской армии даже за последние 4 месяца войны, когда она уже разваливалась, дезертиров было зафиксировано 722. А за каждый из предыдущих годов войны число дезертиров у них измерялось двузначным числом.

Давайте еще раз отдадим себе отчет вот в чем (чего обычно никто не делает) – что мы обычно представляем себе войну по книгам, воспоминания, причем очень талантливо написанным книгам и воспоминаниям, людей только одного склада – тех, что выросли в советское время, были воспитаны в советском духе, действительно были патриотами своей страны, всеми правдами и неправдами рвались на фронт. Да, таких людей было много, но давайте отдадим себе отчет в том, что в Советском Союзе в те годы была масса и других людей, живших в лучшем случае по принципу “моя хата с краю”. Просто эти люди не писали книг и мемуаров.

(с диктофона)

Высшее командование к 1943 году научилось воевать, освоило оперативное искусство (военное искусство - тактика, стратегия, оперативное искусство). Оперативное искусство – при взятии Берлина, на Курской Дуге, под Сталинградом. Вторая причина победы – в нарастающем превосходстве над врагом в численности людей и техники. Победили числом и умением, но число все-таки превосходило умение. Наладили также и советскую военную экономику, превосходившую немецкую. До войны в Германии производили больше угля, чугуна, стали в 1,5 раза, а потом и в 5 раз, иногда захватывая Донбасс. Но Советский Союз произвел больше военной продукции (директивная экономика, все ресурсы были брошены на развитие промышленности, и все было под жестким контролем). А немцы оказались слабее как организаторы экономики. Советскому Союзу также помогали и союзники – Англия и Америка – поставлявшие металл, горючее и взрывчатые вещества и продовольствие.

В итоге:

-людей у Советского Союза больше

-техники больше

-управлять ей научились

-а также командующие научились правильно использовать людей и технику.

В 1945-ом “наша Красная армия бьет сильнее”. Почему же мы потеряли больше людей? (военнослужащих, а не гражданских). Из официальных источников Советский Союз потерял 8 млн. 668 тыс. человек. По документам же – 13 млн. 850 тыс. Немцы потеряли 2,6 млн. + 3,4 млн. потеряли финны, словаки, хорваты, итальянцы, румыны. Причина – большевистский стиль руководства:

- пренебрежение профессионализмом

- жесткая требовательность к подчиненным

- пренебрежительное отношение к людям

- недостаток образования, низкий уровень мышления

- пренебрежение должным уровнем обучения солдат и офицеров