2014-02-02
774
Целесообразно выделить специфическую группу бомжей – это «уличные дети», т.е. дети и подростки, по разным причинам бежавшие из дома. По российской и белорусской статистике, их число постоянно увеличивается. Эта группа еще не достаточно изучена, но результаты некоторых исследований указывают на следующие причины побегов подростков из дома: 86% у юношей – это эмансипационные побеги, около 30% у девушек – демонстративные побеги; анализ показывает, что многие подростки потеряли семейные и родственные связи, а также связи со школой (Ю.А. Клейберг).
Пятнадцать-двадцать лет тому назад считалось, что дети до 7 лет не уходят из дома, а основными причинами ухода из дома 10–13-летних подростков являются принадлежность к социально неблагополучной семье, стыд за родителей-алкоголиков или незнание и игнорирование родителями трудностей детей в школе (Б.Н. Алмазов, 1985).
В последние годы на улице оказываются дети дошкольного возраста, побеги совершают дети из весьма обеспеченных семей, появились целые сообщества бомжующих детей и подростков. В настоящее время, по данным ВНИИ МВД, только в Москве насчитывается не менее 28300 беспризорников, из них 85% самовольно оставили дом, 5–6% – детские дома и школы-интернаты.
Опросы, проведенные по заказу центра «Дети улиц», показывают, что дети, не нашедшие опоры в семье, тем более не находят ее и в школе. От трудных учеников школа, как правило, просто избавляется. Среди детей, выбывших из 5–9-х классов, 43% ушли из-за конфликта с учителями, 38% – из-за конфликта с администрацией. Особую группу составляют около 3000 беспризорников, лишившихся родителей по причинам, связанным с конфликтами в Чечне, Таджикистане, Дагестане. Из беспризорников, обитающих в Москве, только 5–7% – москвичи, остальные представляют самые разные регионы и приехали в Москву, потому что здесь есть возможность затеряться и заработать. Эта статистика далеко не полна, так как не учитывает латентные формы беспризорности.
Актуальна проблема бродяжничества подростков и для регионов Беларуси. В этой связи сотрудники белорусской милиции проводят работу по выявлению склонных к бродяжничеству подростков. В 2007 году только в Минске их было задержано 270 человек, замешанных при этом в разные правонарушения. В связи с этим, на разрешение криминогенной ситуации в подростковой среде была направлена программа Мингорисполкома по профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних до 2010 года. В числе мероприятий значились: создание на базе внешкольных учреждений районов клубов общения для проблемных подростков, оказание консультативной и материальной помощи неблагополучным семьям, проведение различных рейдов и семинаров для подростков.
Актуальна проблема бродяжничества детей и для нашего региона. В 2010 г. прокуратура Мозырского района инициировала проведение социологического исследования причин ухода детей и подростков из дома.
Как сообщила БелаПАН старший помощник прокурора Гомельской области Надежда Самусева, необходимость проведения анкетирования возникла ввиду участившихся случаев бродяжничества несовершеннолетних в Мозыре. Так, в 2009 году был зафиксирован 681 факт самовольного ухода детей из дома и интернатных учреждений.
Рассмотрим в качестве примера некоторые случаи.
1. Андрей – постоянный клиент приемника. За год он побывал здесь шестнадцать раз. Мальчика доставляют сюда в буквальном смысле из-под земли. Он устраивается на ночлег в канализационных люках, «отдыхает» в подвалах. Андрей рассказывает, что ему нравится путешествовать. Иногда он отправляется бродить после школы, не планируя свой поход заранее. Паренек бывалый и легко обустраивает себе укромное местечко с помощью подручного материала – коробок, ящиков. А иногда Андрей запасается двумя-тремя куртками, зная, что в дороге будет холодно, и – в путь.
– Материально мальчик обеспечен, – рассказывает психолог приемника-распределителя Наталия Фалевич. – У ребенка дромомания – склонность к бродяжничеству, жажда путешествий. Побеги таких ребят возникают без каких-либо причин. Подростки не могут объяснить, что толкнуло их на уход из дома. С Андреем нужно работать постоянно. А дома мальчиком не занимаются. В семье явно недостает эмоционального комфорта. Подросток чувствует себя ненужным и стремится хоть таким образом обратить на себя внимание.
2. Технический этаж столичной высотки. За дверью лифта – почти однокомнатная квартира. Две лежанки из картона. В роли стола – коробка. Источник света – свеча. Жильцы с девятого этажа часто вспоминают своих бывших странных соседей. Мальчишкам было на вид лет по десять, но маленькие хозяева очень тщательно оберегали свое жилище от чужого глаза. Ведь у них здесь хранилось какое-никакое, но имущество – карманный фонарик и другая утварь, добытая в мусорных контейнерах.
Дети из неблагополучных семей, поняли, что не нужны своим родителям, и ушли, чтобы жить самостоятельно, – вспоминает тот случай председатель Минской городской комиссии по делам несовершеннолетних Елена Герасименко. – До сих пор не все еще ребята знают, что в районах существуют приюты, куда всегда можно обратиться за помощью. Здесь займутся и ими, а также их родителями.
3. Кисти у Наташи напоминают лапки волчицы. Фаланги пальцев сбиты, ногти изломаны. Это не врожденная патология. Просто на время ладони заменили девочке саперную лопатку. Наташа рыла руками землю, чтобы обустроить себе место для ночлега. Родители жили одной заботой: где достать бутылку. И девочка сломалась. Она оставила дом, чтобы уйти в безлюдную чащу. На попутках четырнадцатилетняя Наташа добралась до Новосибирска. Обитатели местной свалки отвели ей уголок. В логове-землянке девочка-подросток жила два года. Чтобы не скучать, приютила котенка. Существовала девочка на деньги, которые выручала за металлолом, благо, хлама на пустыре хватало. Но однажды Наташе захотелось к людям. Зов крови привел ее назад, в Беларусь. Затем были приют, детский дом семейного типа. Но в семье она жить не смогла. Бродяжнический путь опять оборвался в приемнике. После этого девочка попросилась в приют, в стаю таких же одиноких детей.
Как показывают некоторые исследования, повторяющиеся побеги из дома и бродяжничество, преимущественно бывают в период от 7 до 16 лет в основном у мальчиков, реже у девочек. Причем это могут быть дети, как из неблагополучных, так и внешне из вполне благополучных семей. Это своеобразная форма выражения протеста или обиды на учителей, родителей. Иногда подобные побеги обусловлены страхом перед возможным физическим наказанием за совершенный неблаговидный поступок или плохую отметку. Значительно реже уходы из дома и бродяжничество возникают без очевидных мотивов. В основе их может лежать внезапно изменившееся настроение, отрицательно влияющие на критическую оценку подростком ситуации. Как правило, такие дети не могут объяснить, почему сбежали из дома. Возникающее несколько позже раскаяние в совершенном поступке подавляется страхом наказания со стороны родителей.
В то же время проведенное интервьюирование безнадзорных подростков в условиях Минского приемника-распределителя для несовершеннолетних показало, что 58% респондентов в возрасте от 7 до 17 лет неоднократно уходили из дома. В качестве основных причин этих уходов около 40% назвали пьянство родителей, 16%– конфликты в семье, 13%– плохое материальное положение, 10% – развод родителей и постоянное пребывание в доме посторонних людей. Названные причины значительно превалировали над иными, не связанными с проблемами в семье. Эти данные позволяют со всей ответственностью говорить, что семейное неблагополучие является одной из наиболее значимых причин вовлечения несовершеннолетних в бродяжничество и криминальную среду.
Как показывает практика, уход из дома может быть вызван также импульсивно возникшим неодолимым влечением. При этом подростки рассказывают, что желание уехать приходит неожиданно, без всяких раздумий, по типу «готового решения». Дети, склонные к таким поступкам, отличаются избирательной общительностью, они большей частью хмуры и недовольны окружающими, склонны к агрессивным реакциям. Важно отметить, что уходы из дома осуществляются в одиночку, без всякой подготовки и раздумий о возможных трудностях и лишениях. Подростки ночуют на вокзалах, чердаках, питаются впроголодь, попрошайничая или воруя.
Психодинамические теории трактуют такое аномальное поведение в подростковом возрасте как проявление конфликта между привычной зависимостью от родителей и желанием обособления, сепарации. Негативизм и агрессия являются дезадаптивными попытками решения этого конфликта. Такой тип поведения во внешнем плане утверждает «автономию» подростка, во внутреннем плане часто присутствует уверенность, что это поведение усилит внимание родителей, в котором он еще нуждается. Негативизм же может быть защитой от низкой самооценки, чувства собственной беспомощности.
Поведенческий акт в настоящее время рассматривается как функция личности, ситуации и их взаимодействия. В отечественной психологии этот подход связывается с понятием личностного смысла, введенным А.Н. Леонтьевым. Личностный смысл понимается как оценка жизненного значения для субъекта объективных обстоятельств и его действий в них.
Следует понимать, что между катастрофой и событиями текущей жизни нет резкой, ясно выраженной границы. Эта граница определяется отношением субъекта к тем или иным событиям, текущим состоянием его психики, типом нервной системы. В.Н. Мясищев (1960) отмечает, что в основе невротической реакции лежит конфликт с окружающей средой и конфликт этот носит внутренний характер. Не конкретная патогенная ситуация, а отношение к ней есть основа невротической реакции и невротического развития.
В современных психологических теориях побег из дома рассматривается как один из способов защитного поведения. Побег – это поведенческая реакция на фактор или группу факторов, рассматриваемых субъективно как катастрофические, побег — это событие, изменяющее жизнь.
В современных исследованиях защитных психических механизмов «бегство» (физиологический уход от раздражителя) квалифицируется как первичная (допсихическая) защитная реакция организма. Все виды защитных реакций применяются ребенком для того, чтобы добиться приемлемого к себе отношения со стороны окружающих, и формируются в результате усвоения образцов, демонстрируемых родителями. Считается, что более зрелые формы психологической защиты надстраиваются над двигательными (поведенческими) реакциями при участии элементарных психических функций.
Наиболее примитивным защитным механизмом считается отрицание в форме избегания, заключающееся в попытках избавиться от страха путем удаления от источника стресса. Отрицание, как ведущий механизм защиты, способствует развитию внушаемости и самовнушаемости. Самокритика при этом отсутствует. На основе механизма отрицания формируется самая ранняя форма защитного поведения – отказ, являющийся реакцией на невозможность удовлетворения базисных потребностей в безопасности и защищенности. Отказ – элемент глобальной поведенческой стратегии отдаления, сущность которой составляют подсознательные защитные автоматизмы изоляции и отрицания. В раннем возрасте – это отказ от общения даже с близкими людьми (аутизм), отказ от игр, пищи; в более старшем возрасте, при сохранении действия стресса, отказ может выражаться в уходе из дома; крайней формой отказа является суицид. В некоторых случаях уход из дома может стать привычной реакцией, а при соответствующем подкреплении в семейных сценариях может применяться даже по незначительному поводу.
Проблема соотношения личности и ситуации важна для понимания стресса. В настоящее время считается, что стресс — это специфическая реакция человека на значимый для него раздражитель. События влияют на личность, но как их воспринимать, считать их важными или нет — решает личность.
Современная клиническая психиатрия в соответствии с Международной классификацией психических и поведенческих расстройств (МКБ-10) рассматривает такое аномальное поведение как болезнь – поведенческое и эмоциональное расстройство, начинающееся в детском и подростковом возрасте (F9). Диагноз «расстройство социального поведения» в подростковом возрасте часто используется как промежуточный до выявления истинных причин аномального поведения.
В отечественной литературе и классификациях П.Б. Ганнушкина и А.Е. Личко такое аномальное поведение подпадает под категории «антисоциальная психопатия» и «эпилептоидно-неустойчивый тип психопатии» соответственно. Разработанная под эгидой Всемирной организации здравоохранения многоосевая диагностическая система кодирования психических болезней детского и подросткового возраста рассматривает пять групп факторов, способствующих формированию этой болезни и, соответственно, имеет пять осей (уровней) измерения:
1) клинический психиатрический синдром (например, синдром гиперкинезии);
2) отставание в развитии (например, задержка речевого развития);
3) уровень интеллекта (например, его коэффициент);
4) органические заболевания (например, минимальная дисфункция мозга);
5) аномальные психосоциальные условия (например, наличие психически больных членов семьи).
Американская классификация ДSМ-111-R содержит шкалу для кодирования психосоциальных факторов, вызывающих стресс и способствующих развитию обострений подобных заболеваний. Ниже приводится шкала тяжести психосоциальных стрессов для детей и подростков.
Код 1. Отсутствие стресса. Никакие события не могут рассматриваться как острый стресс, способный вызвать заболевания.
Код 2. Слабый стресс: переход в другую школу, разрыв с другом (подругой), хронический – жизнь в условиях перенаселения (отсутствие отдельной комнаты), конфликты в семье.
Код 3. Умеренный стресс: острый – исключение из школы, рождение братьев или сестер, хронический – хроническое заболевание у одного из родителей с утратой трудоспособности, постоянный конфликт с родителями.
Код 4. Тяжелый стресс: острый – развод родителей, арест, нежелательная беременность, хронический – жестокие родители, передача на воспитание в разные учреждения.
Код 5. Чрезмерно тяжелый стресс: острый – смерть одного из родителей, насилие, обнаружение сексуальной или физической неполноценности, хронический – устойчивые сексуальные или физические нарушения.
Код 6. Катастрофический стресс: острый – смерть обоих родителей, хронический – события, воспринимаемые как несущие угрозу жизни, например, хроническое заболевание.
При анализе событийного ряда, следствием которого является побег, следует выделить три группы факторов.
Во-первых, это острый или хронический стресс, с которым подросток не справился. Реакция на стресс зависит от его силы, длительности действия, а также от «индивидуального барьера психической адаптации» (Ю. Александровский, 1997). Такой барьер формируется в процессе развития личности и зависит от особенностей нервно-психической деятельности, сочетания врожденных и приобретенных свойств. То есть этот барьер есть совокупность усвоенных человеком защитных стратегий, реакций и механизмов в сочетании с особенностями нервной системы.
Во-вторых, это факторы, связанные с имеющимся жизненным планом, возможно фантастическим. К этой группе факторов относятся, например, «фантазии семейного романа», описанные еще З. Фрейдом, и планы, основанные на сценариях фильмов и игр.
В-третьих, это факторы, связанные с развитием заболевания (например, эпилепсии), когда побег имеет диагностическое значение.
Как правило, в основе каждого конкретного случая лежит то или иное сочетание факторов и, конечно, конкретная жизненная ситуация, которая активирует патопсихологические предпосылки побега.
