Комплекс Офелии – растворение

3. Комплекс Офелии – растворение.

 

Комплекс Офелии - желание раствориться в стихии,  исчезнуть в глубоких водах, раствориться, слиться с глубиной [~32]

 

Todtenbaum — дерево мертвеца, с дуплом, которое выдалбливали топором, которое служило своему владельцу гробом. Этот гроб закапывали в землю или же предавали речной волне. [108]

 

[Общий индоевропейский обычай]: четыре вида похорон (в воде, в огне, в земле и в воздухе)

Так что же мы видим в этих четырех столь явно отличающихся друг от друга средах, которым возвращали бренные останки человека: в воздухе, воде, земле и огне? Четыре вида похорон — с незапамятных времен, и даже в наши дни — распространенных в Индии, среди почитателей Брахмы, Будды или же Зороастра. [108]

 

Чтобы как следует истолковать «тотенбаум» (дерево мертвеца), нужно вместе с К.Г. Юнгом вспомнить, что дерево — это, прежде всего, материнский символ; поскольку же вода — тоже материнский символ, в «тотенбауме» можно усмотреть странный образ «вставки» зародышей один в другой. Помещая мертвеца в лоно дерева, поручая дерево лону вод, как бы удваивают материнскую мощь, с двойной силой переживая упомянутый миф о захоронении, согласно которому, как говорит нам К. Г. Юнг, мы представляем, что «мертвец возвращается матери, чтобы родиться заново». Смерть в водах — для таких грез — самая материнская из всех смертей. [109]

 

Вода собирает схемы жизни, притягиваемой смертью, жизни, которая хочет умереть. [78]

 

4. Комплекс Суинберна - битва

Комплекс Суинберна -  желание бросить вызов морской стихии, амбивалентное сочетание страха перед морем и радости победы над ним.

 

По существу же, прыжок в море, более чем любое другое физическое событие, воскрешает в памяти отзвуки инициации, полной опасностей, прошедшей среди враждебной обстановки. Это единственный точный и рационально объяснимый образ прыжка в неведомое, который только можно пережить в реальной жизни. Других реальных прыжков — и притом «прыжков в неведомое» — не бывает. Прыжок в неизвестность есть прыжок в воду. [228]

 

Значительная часть всей суинберновской поэтики может быть объяснена этим доминантным образом бичующих волн. Мы же полагаем, что у нас есть основания для того, чтобы присвоить этому своеобразному комплексу имя Суинберна. Все пловцы — мы в этом уверены — узнают комплекс Суинберна. [233]

 

С вещами сражаются точно так же, как и с людьми. Дух битвы всегда одинаков. [250]

 

[Вода и сны]

 

Онирический – сновидческий, имеющий отношение к сновидениям.

 

Вода... вовлекает в онирическое переживание. [80]

 

Мы страдаем от сновидений и сновидениями же исцеляемся. [21]

 

Перед созерцанием грезят. Перед тем, как стать осознанной картиной, любой пейзаж представляет собой нечто вроде онирического переживания. С эстетической страстью смотрят лишь на такие пейзажи, которые сначала привиделись во сне. [21]

 

Для того чтобы создать поэтическое произведение, нужен союз деятельности сновидческой и деятельности, порождающей идеи. [29]

 

Реальная жизнь чувствует себя лучше после того, как ей предоставят заслуженные каникулы нереальности. [47]

 

Подлинный онирический синтез — это синтез «вглубь», при котором психическое существо сливается с некоей космической реальностью. [132]

 

Если изо всех сил постараться ранее всяких реальных переживаний обнаружить переживания воображаемые, такие, которые мы обретаем в великой стране снов, мы поймем, что день нам дается для того, чтобы проверять подлинность наших ночных переживаний. [253]

 

[Вода и зрение]

Все, на что мы смотрим, видит само. [57]

 

Подлинное око земли есть вода. В наших глазах грезит тоже вода. Разве глаза наши — не «эта неисследованная лужа текучего света, которой Господь наделил нас»? [57]

 

Вода есть взгляд земли, ее инструмент для созерцания времени. [57, Поль Клодель]

 

[О психоанализе]

 

Многоточия «психоанализируют» текст. Они намекают на то, что не должно быть сказано ясно. [64]

 

Для бессознательного всякое действие есть половой акт. [64]

 

Для бессознательного — вода есть своего рода молоко [питательное начало] [175]

 

Вода, группируя образы, растворяя субстанции, помогает воображению в его дезобъективирующей работе, вместе с ним решает его задачу: уподобить физические явления психическим. [31]

 

[Вода и время]

Можно ли вообще описать прошлое, не прибегая к образам глубины? И можно ли представить себе образ сплошной глубины, не предаваясь медитациям у кромки глубоких вод? Прошлое наших душ и есть такая глубокая вода. [85]

 

 [Вода и чистота]

 

Слишком уж легко принимают на веру, что народы, до тонкостей разработавшие обряды водного очищения, заботятся о чистоте в гигиеническом смысле этого слова. Кафр моет свое тело лишь тогда, когда грязна его душа. [197]

 

Как раз потому, что у воды есть некое глубинное могущество, она в состоянии очистить живое существо в его сокровеннейших глубинах; ей по силам возвратить грешной душе белизну снега. Омылся морально тот, кто окроплен физически. [200]

 

Впечатление свежести, которое производит на нас видимый мир, есть печать свежести, налагаемая пробудившимся человеком на вещи. Свежесть пейзажа — это один из способов смотреть на него. [204-205]

[Необузданная вода]

 

Коль скоро любое существо — источник энергии, оно a priori представляет собою некий гнев. С этой активистской точки зрения, четыре материальные стихии суть четыре различных типа вызова, четыре типа гнева. [220]

 

Нельзя познавать мир познанием благодушным, пассивным, спокойным. Все созидательные грезы — а ничего более глубинно созидательного, чем грезы о могуществе, не бывает — оживают в уповании на преодоление препятствия. [221]

 

Это не просто метафора — когда поэт называет себя сыном моря и воздуха и благословляет свои ощущения природы, придающие единство его жизни, связывающие ребенка с подростком, подростка же — со зрелым мужем. [226, Поль де Рель]

 

Количество психических состояний, поддающихся метафорическому проецированию для гнева, значительно превосходит количество таких состояний для любви. Ведь метафоры моря блаженного и доброго гораздо малочисленнее метафор моря дурного. [236]

 

Существо мое переполнено волнами; они катятся и обрушиваются туда и сюда, словно вещи, у которых нет общего хозяина. [235, Кольдридж]

 

[Вода в сочетании с другими стихиями]

 

Философы из самых серьезных, сталкиваясь с таинственным союзом воды и огня, теряют рассудок. На приеме при дворе герцога Брауншвейгского Лейбниц посвятил латинские стихи химику Брандтус, открывшему фосфор — этот странный огонь, непохожий на другие тем, что он сохраняется под водой. Для прославления такого чуда [Лейбницу] сгодились все мифы: похищение огня Прометеем, платье Медеи, светозарный лик Моисея, тот огонь, который зарыл Иеремия... [143]

 

Для множества космогонических грез именно горячая влажность является фундаментальным принципом. [145]

 

Амбивалентность — самая верная основа для безграничной архетипизации. Идея горячей влажности — хороший пример невероятно мощной амбивалентности... Горячая влажность — это материя, ставшая амбивалентной, иными словами — материализованная амбивалентность. [145]

 

Нет грез без амбивалентности, нет амбивалентности без грез. [150]

 

Мы предлагаем воссоединить в психологии Homo fabefa [человека творящего]и наиболее оторванные от практики грезы, и самый тяжелый и суровый труд. У руки тоже есть свои грезы, есть у нее и свои гипотезы. [154]

 

Четыре вида праха четырех стихий – пепел (огонь), ил (вода), пыль (земля), дым (воздух). [157]

 

Для того чтобы иметь возможность продолжать, надо непрерывно воссоединять между собою противоположности. [158]

 

[Вода и лингвистика]

 

Гласная «а» — это гласная воды. Она властвует в таких словах, как aqua, ара (вода на санскрите), Wasser (вода а немецком).  Это фонема сотворения мира при помощи воды. Это «а» и обозначает первоматерию. Это начальная буква поэмы мироздания. Это буква, обозначающая отдохновение души в тибетской мистике. [258, Бахофен]

 

Воображению доподлинно известно, что река — это речь без знаков препинания. [259]

 

Живет вода — словно великое материализованное молчание. У родника слышно, как спит вода. [264]

 

[Другие мысли]

 

Водяная флора воспринимается некоторыми душами как настоящая экзотика; она ввергает их в искушение погрезить о чем-нибудь потустороннем. [196]

 

Все, чего ни жаждет сердце, может быть сведено к символу воды. [187, Пол Клодель]

 

В космическом плане лебедь — это одновременно и символ света над водами, и гимн смерти. Поистине он — герой мифа об умирающем солнце. Немецкое слово Schwan происходит от корня Swen, так же, как Sonne: солнце и жизненная энергия. [73]

 

Бесконечное в наших видениях одинаково глубоко и на небосводе, и в пучине волн. [79]

 

Таким двойным образам, как остров-звезда, в психологии воображения никогда не придавалось особого значения. Они представляют собой «стыки» грез, которые благодаря этому меняют регистр и свою материальную структуру. Здесь, на стыке, вода вбирает в себя небо. Эта греза сообщает воде ощущение самой дальней из всех — небесной — родины. [79]

 

[Водный] мираж исправляет реальность; он сглаживает ее несовершенства и устраняет ее недостатки. Вода придает некую платоническую торжественность миру, сотворенному таким образом. [81]

 

Лета— одна из рек подземного царства, наряду со Стиксом, Коцитом, Ахеронтом и Флегетоном. [101]

 

Моя душа, — как-то написал он, — была застывшею волной. [133, Эдгар По]

 

Все герои солярны: все боги — боги света. Все мифы рассказывают одну и ту же историю: о триумфе дня над ночью. Эмоция же, которая одушевляет мифы, — самая первичная эмоция: страх перед мраком, тревога, которая в конце концов излечивалась с наступлением утренней зари. Мифы людям нравятся, потому что они хорошо кончаются; мифы хорошо кончаются, потому что кончаются они, как ночь, победой дня. [214-215, Шарль Плуа]

 

Есть часы, когда и человек становится растением, которое жаждет небесной воды. [215]

 

[О происхождении символов]

Элементы объективной жизни вступают в сочетания с элементами жизни сокровенной, образуя при этом символы. [230]

 

Материя мыслит, обладает собственными грезами и далеко не ограничивается тем, что мыслит в нас, грезит в нас, страдает в нас. [237]

 

[О научном познании]

Любить реальность заставляет нас отнюдь не познание реальности. Фундаментальная и первичная архетипизация зависит именно от чувства. К исследованиям [природы] переходят как раз потому, что сначала ее любят в целом, и не отдавая себе отчета почему. [163]

 

Для донаучного сознания питание является функцией объяснительной, а вовсе не такой, которую следует объяснить. На пути от донаучного сознания к научному происходит инверсия биологических и химических толкований. Научное сознание пытается объяснить биологическое исходя из химического. Мысль же донаучная, стоящая ближе к мысли бессознательной, объясняла химическое исходя из биологического. Так, «вываривание» химических веществ в «автоклаве» было для алхимика как нельзя более понятной операцией (по ассоциации с пищеварением). [175]

 

[О человеке]

Индивидуум — это не совокупность его обычных впечатлений; это сумма его уникальных впечатлений.[25]

 

Человек является человеком в той степени, в какой он является сверхчеловеком: Человеку следует давать определение, имея в виду совокупность тенденций, подвигнувших его на преодоление условий человеческого существования. [37]

 

Истинная поэзия есть функция пробуждения. [37]

 

Грезы, обитавшие в душе, продолжают жить в ее произведениях. [161]

 

[О море]

 

Он так долго искал свое второе "я", которому он мог бы доверить собственные мысли и жизнь которого стала бы его жизнью, что, в конце концов, начал сочувствовать Океану. Море стало для него одушевленным мыслящим существом. [238, Бальзак]

 

Что касается моря, его соль, должно быть, шуршала у меня в крови еще до моего рождения. [227, Суинберн]

 

И, как в стародавние времена, ты сможешь спать в море. [163, Поль Элюар]