Обретение меча Ниалом из Полуденного холма

Два гейса было на Ниале из Полуденного холма. Первый свой меч должен был он получить из отцовской руки, а ещё не называть своего имени и родства.

Когда Ниал вошёл в пору юности, Фуайнед дала ему острое копьё и крепкий панцирь. Червлёный щит, украшенный семижды семью драгоценными камнями, красными, синими и зелёными, подарил ему Гвайхо, и коня, вспоенного первой весенней росой дал ему Лодайра. А меч должен был он получить из рук своего отца. Такой гейс наложила на него его мать Деворгелл, чтобы снова увидеть своего сына.

Среди мечей, которые были у Ринана, сына Айлиля, лишь два были бы Ниалу по руке. Тот, который носил сам Ринан, и который прозывался Молчание, и другой, который носил имя Тисовая ветвь. Оба эти меча в знак своей приязни подарила сыновьям Амергина Красная, дочь Тарма Серебряных парусов, чтобы они проливали кровь ей во славу. Будь с братьями Ринана меч Тисовая ветвь, не сумел бы совладать с ними Кинэнн Полдень. Но не был он ни одному их них по руке, а потому лежал в оружейной, укутанный в дорогие ткани.

Ни из любви, ни как виру не отдал бы Ринан, сын Айлиля свой меч Молчание. Таков был этот меч, что скорее лег бы с хозяином в могилу, чем стал бы служить другому. А потому Ниал решил, что должен завладеть Тисовой ветвью.

Он отправился к дому своего отца, Ринана. В ту пору был Ринан одним из королей над людьми Амергина, и в его дом никто не мог войти, не назвав своего имени и родства.

Пока Ниал думал об этом, он увидел на дороге двух плачущих девушек.

- О чем ваше горе? - спросил он у них. - Назовите мне его, быть может, я смогу сладить с ним.

- Беда нам, о юноша, - отвечали они ему. - С дочерью короля гуляли мы на лугу, когда увидели дивных птиц, летевших с юга. Они сели на землю недалеко от нас, и словно ждали, когда мы подойдем ближе. Тогда они поднялись в воздух и отлетели дальше, и так вели они нас, пока мы не оказались в лесной чаще. Там прекрасная Этайн пропала с глаз, и мы не смогли отыскать её. Только лишь чудом мы сами сумели выбраться из леса. Без Этайн не можем мы вернуться домой, потому что обещали нашей королеве беречь её.

 Не горюйте, - сказал им Ниал. - Я отыщу дочь короля.

И он отправился в чащу, в которой заблудилась девушка. Воспитанный в Полуденном холме, он знал много чародейских слов, которые открывали тропы, и сказал их, чтобы разыскать Этайн.

Он увидел её, спавшую на берегу ручья, и понял, что воистину она - дочь Ринана, сына Айлиля, так как лицом она была схожа с Ниалом. Он разбудил Этайн и сказал, что её подруги горюют, потеряв её. Этайн взяла его за руку и вышла за ним из леса, хотя была молчалива и задумчива.

Только на дороге спросила она у Ниала:

- Как твое имя, добрый юноша, и как я могу отблагодарить тебя за то, что ты разбудил меня и вывел из колдовского леса? Если бы ты не отыскал меня, так я бы я и спала в чащобе, околдованная белыми птицами.

- Я не могу назвать тебе своего имени, - ответил ей Ниал, - потому что таков гейс, лежащий на мне. Но если ты приведешь меня к своему отцу, я буду благодарен, потому что есть у меня дело к нему.

- Да будет так, - сказала Этайн.

С приязнью принял Ринан спасителя дочери, хоть и не узнал в нём своего сына. Только королева, Деворгелл, дивилась, как схож этот юноша с её дочерью, но молчала.

Ринан выслушал Ниала, но сказал ему так:

- Не всякому по руке меч Тисовая ветвь, а ведь ты даже не хочешь назвать мне своё имя и имя своего отца. Но, может, отыщется кто-то, кто поручился бы за тебя, что ты достойного рода?
- Мои побратимы могут поручится, что я достойного рода, и женщина, которая воспитала меня, - ответил Ниал.

- Но их нет здесь, - сказал король.

В ту пору гостил у короля певец и провидец, который назвался в этом доме Лойгом Зрячих песен. Он сказал:

- Я ручаюсь за него. Воистину, те, о ком говорит этот юноша - знатного рода. Вот браслет, который дала мне за мои песни женщина, воспитавшая этого юношу. Не всякий король так одаривает певцов.

И он показал Ринану, сыну Айлиля удивительный браслет, золотой и густо украшенный камнями.

Сей же час король послал за другим браслетом, которым был бы не хуже, и подарил его певцу, чтобы никто не мог сказать, что его подарки беднее, чем у той женщины.

- Пусть будет так, - сказал он. - Я поверю, что этот юноша знатен и хорошо воспитан. Но меч Тисовая ветвь не потерпит руки человека, трусливого и неумелого. Докажи, о юноша, что ты отважен и знаешь воинскую науку.

Не слишком хотелось Ринану отдавать меч в чужие руки, поскольку он думал, что придёт за ним однажды его сын, отданный на воспитание в сид.

- Назначь тогда испытание моему умению, о Ринан, сын Айлиля, - сказал ему Ниал.

И тогда снова заговорил Лойг Зрячих песен. Он сказал:

- У озера Лох-Тара живёт женщина из сидов, которая раньше подавала щит Красной. Пусть придёт к ней и попросится в учение. Тогда он сможет совладать с Тисовой ветвью.

Согласился на это Ринан, потому что знал, что эта женщина жестока и неистова, и немногие возвращались от неё.

- Назначь тогда испытание мой доблести, - сказал Ниал королю.

И снова заговорил Лойг:

- О король, пусть этот юноша поедет к Бру-на-Грейне и вызовет на поединок воина по прозванию Чёрное зеркало. Много убытка чинят твоим землям сиды из Бру-на-Грейне, и будет большая польза, если Чёрное Зеркало падёт.

Согласился король на это, а Ниал опечалился, поскольку знал от своих названных братьев, каков этот воин, и что не было еще такого бойца, сида или человека, чтобы вышел живым из поединка с ним. Однако он спросил:

- Будет ли третье испытание для меня?

И в третий раз Лойг обратился к королю:

- Пусть докажет свое упорство этот юноша. Пусть разыщет и принесёт тебе три яблока, которые лечат любую хворь и любую рану, а кроме них - серую гончую из Иннерглена, которая может взять любой след, и белого сокола со скал Фолды.

- Пусть такими будут твои испытания, - сказал Ниалу Ринан.

Опечаленный, ушёл юноша от короля, потому что не знал, как исполнить загаданное ему. А особенно Ниал клял певца, который поначалу заступился за него, а после - подсказал, как сгубить.

Однако не в его обычае было бояться, и Ниал отправился к дому той женщины, о которой сказал Лойг Зрячих песен.

На высоком холме стоял её дом, а весь холм густо зарос колючими кустарниками, так что не было к дому никакого прохода. Шипы кустарника были длинными и острыми, так что у любого разодрали бы одежду, а самого изранили в кровь. А за кустами поднимались стены дома, и были они так высоки, что не всякий смог бы одолеть их.

Ниал попробовал подняться по склону холма, но повернул назад - там, где он ножом срубал колючие ветки, тотчас вырастали новые. До самого вечера нисколько он не продвинулся вверх, а потому решил, что пора ему расположиться на ночлег.

Он разжег костёр и так сидел подле него без сна, когда выехал из темноты всадник на коне сером и с черной гривой. То был Лодайра по прозванию Лето, и Ниал приветствовал его радостно.

- Зря ты не пошел сперва посоветоваться к нам с братом и к нашей матушке. И если бы это не я дал тебе коня, едва ли я бы сыскал тебя как просто. Слушай же, что скажу тебе, хотя видят солнце, звезды и небо, тебе самому следовало бы догадаться об этом!

Не по сердцу пришлись Ниалу слова Лодайры, потому что мыслил он сам добыть себе отцовский клинок, а сейчас устыдился того, что не спросил совета хоть бы у своей приемной матери.

- Слушай же, - повторил Лодайра. - К этому дому ты пришёл просить наставления. Так выйди утром к холму и попроси, как пристало, чтобы пропустили тебя к хозяйке. Тогда разойдутся шипы и ветви, и ты сможешь пройти. Хозяйка этого дома выставит против тебя и другие испытания, но смерть в них будет ожидать тебя позади, а не впереди. Запомни мои слова накрепко, а теперь спи, а я посмотрю за огнём до утра.

Когда Ниал проснулся на утро, не было подле него Лодайры, только запекалось на углях доброе мясо, которого у Ниала при себе вечером не было.
Он поел, умылся, как положено сыну доброго рода, опоясался поясом, на котором было дважды по семь золотых накладок, украшенных самоцветными камнями, и снова пошёл к холму.
- Окажи мне честь, о хозяйка этого дома, - крикнул он зычно. - Я пришел искать у тебя воинской науки. Позволь мне пройти.

И едва он замолчал, кусты расступились в стороны, и стала видна тропа, такая узкая, что только очень ловкий смог бы пройти по ней, не оцарапавшись о шипы. Два раза задел их Ниал, один раз оставив на ветке нить из своего красного плаща, а второй - красную каплю крови.
Едва он выбрался на вершину холма, как увидел перед собой стену, да такую высокую, что никак её не перескочить. Один проём был в этой стене, Ниал шагнул туда, но оступился на пороге - такая темнота была внутри.

Долго он шёл в темноте, и в какой-то миг ему показалось, что у этой темноты никогда не будет конца. Он остановился, чтобы оглянуться, но вспомнил слова Лодайры о том, что смерть его будет ждать позади, а не впереди. И когда налетел на него ветер, такой холодный, что вымерзало нутро, Ниал не стал останавливаться, а встретил его лицом, и шел вперёд, пока не вышел на свет.

И оказалось, что он стоит в просторном дворе, огражденном стеной, а перед ним высится дом, и крыша его вся заросла цветущим шиповником. С порога спустилась к Ниалу женщина. Была она высока ростом и одета в красное, и лицо её покрывали красные узоры. На широком её поясе висел длинный меч, а щит и копье нёс за ней рыжеволосый юноша.

- Вот Медь, - сказала женщина, - мой выученник. Сразись с ним, если ты хочешь, чтобы я учила тебя.

На утоптанной земле двора сошелся Ниал с сидом Медью. У каждого из них было по крепкому щиту и доброму копью, и каждый из них был силён, быстр и ловок. Но Медь, ученик женщины, которая подносила щит Красной, не первый год ел хлеб своей наставницы, и много больше Ниала знал воинских приемов и ухваток. Два раза задел он Ниала копьём, но на третий тот все-таки сумел извернуться и поразить своего противника в правое плечо.

- Достаточно, - сказала женщина. - Два раза задели тебя шипы на тропе. Задеть они тебя в третий раз, я бы не стала тебя учить, потому что я не учу тех, у кого недостает сноровки. Два раза ты замедлил шаг в темноте. Запнись ты в третий раз, и я не стала бы тебя учить, потому что я не учу тех, у кого недостает смелости. Два раза ранил тебя мой ученик, но на третий ты сам нанес ему рану. Поэтому я буду учить тебя и сделаю воином, которого ни один враг не сможет честно одолеть в поединке.

Год и три дня провел Ниал в доме у этой женщины, а по истечении этого срока призвала она его к себе и сказала:

- Многому выучила я тебя, и вот, пришел тебе срок отплатить за свое ученичество. Завтра придет к моему дому женщина, с которой у меня давняя вражда, и будет с ней много воинов. Я же не смогу сражаться, ибо давно я дала клятву, что не подниму на неё руки. Поэтому тебе быть моим заступником, а еще Меди, который живет, как и ты, у меня. Я хорошо вас выучила, и оба вы стоите войска.

- Что это за женщина? - спросил тогда Ниал.

- Прежде она носила на за Красной копьё. Она могучая колдунья и воительница. Никому прежде не удавалось сразить её в битве. Не могу ей никак я навредить из-за клятвы, но я назову тебе её имя. Мордран зовут её, и есть в этом имени такая сила, что откликнется она на него, что бы не делала.

В предрассветных сумерках Ниал из Полуденного холма и сид, прозванный Медью, вышли из дома их наставницы и спустились с холма, чтобы ждать там врагов.

И вот, с рассветом пришло к холму войско женщины, которая носила за Красной копье. Так велико оно было, что заняло всю равнину перед холмом. Трое сыновей Мордран вели это войско, а сама она ехала в середине на красном коне. Черны были щиты в этом войске, а воины красили лица в красный. Сыновья Мордран были высоки, с могучими руками, и каждый из них мог пронзить копьём три дюжины мужчин, если поставить их одного за другим. Змеи гнездились в их светлых волосах, оттого ядовитым было все их оружие.
У подножья холма сошлось это войско с Ниалом и Медью, и к полудню отступило, оставив множество убитых и раненых. К ним самим же спустилась с холма наставница и принесла воды, чтобы омыть и исцелить их раны.

Едва миновал полдень вышли к холм сыновья Мордран, и она сама ехала за ними следом.
- Мало нам будет пользы, если поляжем мы от их мечей, - сказал тогда Медь. - Знаю я их. Никогда не быть им побежденными, пока жива их мать. Её же саму можно сразить только лицом к лицу. Если бы можно было сразить её ударом в спину, одному из нас стоило бы пробраться к ней, пока второй сражается с её сыновьями.

- Я сделаю это, - сказал Ниал. - Я проберусь к ней и сражу её. Если ты сумеешь в одиночку выстоять здесь, я сделаю это.

- Нелегкое дело ты оставляешь мне, но я его выполню, - отозвался Медь.

И тогда он сошёлся в одиночку с сыновьями Мордран, и нелегко дался ему этот бой, так сильны были их удары. Скоро он изнемог от яда их оружия, но не отступил перед ними ни на шаг, потому что был из более знатного рода.

Ниал же в это время обошёл место битвы, хоронясь между кустами и камнями, и приблизился к Мордран. Не заметила она его, поскольку следила за своими сыновьями. Дрожь прошла по его телу, когда он увидел её вблизи, могучую, словно гора, и страшную, словно солнце. И едва хватило Ниалу мужества, чтобы окликнуть её по имени.
Сила, заключенная в её имени, заставила Мордран обернуться на оклик. Тогда Ниал метнул своё копьё, и оно вошло ей середину груди.

Так пала Мордран, которая носила за Красной меч. Следом за ней пали от руки Меди её сыновья.

Тогда спустилась с холма женщина, которая учила их воинской науке, и снова принесла им воды, чтобы утолить жажду и исцелить раны. И сказал Медь над этой чашей:

- Видит небо, не раз смешалась наша кровь на этой равнине. Так будь мне братом по крови. И если будет нужда в моей помощи, позови меня.

И он назвал Ниалу своё настоящее имя.. И на прощание посоветовал ему сперва раздобыть яблоки, гончую и сокола, и лишь после того ехать к Бру-на-Грейне.

Отдохнув и исцелившись в доме наставницы, отправился Ниал дальше. Из рассказов Фуайнед, своей приёмной матери, он знал, где растут яблоки, исцеляющие любую рану и любой недуг. В устье Грейне, там, где река разбивалась на множество рукавов, на островах жила женщина, которую называли Хозяйкой яблочных островов. Она была в родстве с Фуайнед, и потом Ниал надеялся там на хороший приём.

На зелёном острове, посреди цветущего яблоневого сада высился её холм, а из его вершины вырастала башня, сложенная из белого камня.

Учтиво приняли Ниала в этом холме. Были в нем залы, которые по богатству и красоте превосходили залы Полуденного холма, и все девы и мужи здесь носили украшения из золота.

- Я бы дала тебе эти яблоки с радостью, - сказала ему Риамойна, хозяйка холма. - Но нынешний урожай ещё не вызрел, а прошлый был украден.

- Как могла случится эта беда? - огорчённо спросил у неё Ниал.

- Фир Брит тайно прокрались сюда через речные пещеры и забрали яблоки. Когда-то они были велики и могучи, но дни их славы минули давно. Ты можешь попробовать забрать у них три яблока, но берегись. Хотя сила народа Брит почти иссякла, до сих пор есть среди них могучие воины, вооруженные тяжёлыми бронзовыми копьями.
- Я сражался с сынами Мордран и одолел её саму, - сказал на это Ниал. - Я не буду страшиться воинов Фир Брит. Где мне искать их?

- К северу отсюда, в старых каменных укреплениях обитают ныне они. Если ты поднимешься на мою башню, то увидишь это место. Поспеши, потому что через две ночи на третью к них празднество, и ты сможешь пробраться туда незамеченным.

С этим ушел Ниал от Риамойны, хозяйки Яблочного острова, и через две ночи на третью добрался до места, которое звалось тогда Птичьи валы. Это укрепление стояло на склоне невысокой горы, и прежде множество птиц гнездилось там.

Теперь в той старой крепости поселились Фир Брит. В праздничную ночь они зажгли большое количество костров, так что на Птичьих валах стало светло как днём, и Ниалу потребовалось все его умение, чтобы подобраться к укреплениям незамеченным. Он схоронился на дне крепостного рва, по счастью давно высохшего. Из крепости до него долетали песни на незнакомом языке, грубом и гортанном, и только перед самым рассветом они стихли.

Тогда Ниал выбрался наружу и вошел в крепость через проём, в котором давно не было ворот. Никто не охранял вход, и никаких часовых не выставили Фир Брит в этот вечер, потому что никого не ждали, и давно никому не было до них дела.

Поэтому Ниал беспрепятственно прошёл через двор, где догорали костры. Вокруг костров вповалку спали Фир Брит, и Ниал дивился тому, как высоки и могучи были их воины. Рядом лежали копья из тяжелой бронзы и каменные топоры, отшлифованные до блеска. Были во дворе и бочки с яблочной брагой, почти опустевшие, и Ниал подумал было, что тщетно его предприятие, раз все яблоки пошли на брагу.

Однако в дальнем углу двора, где были свалены в кучу пустые корзины, он сумел отыскать последние оставшиеся яблоки. Одного взгляда ему хватило, чтобы узнать их, потому что нигде не росло больше таких яблок, с нежной янтарной кожицей и удивительным запахом.

Лежали они на дне самой глубокой корзины, и Ниалу пришлось приложить немало усилий, чтобы добраться до яблок. Ровно три их там оставалось, и первые два он вытащил без труда, но на третьем гора корзин с треском обрушилась.

От этого звука воины Фир Брит вскочили и схватились за копья. Многих из них сразил в ту ночь Ниал из Полуденного холма, прежде чем ему удалось выбраться с Птичьих валов. Дальше его дорога лежала север.

В долине реки Иннер жил народ мужественный и упорный. Были они в родстве с сынами Амергина - их короли пришли на остров Брит следом за ним. Третьей ладьей, идущей следом за ладьей Амергина, правил Бран Железнорукий, сводный его брат по матери.

Ныне, однако, не было большой любви между сынами Амергина и потомством Брана Железнорукого. Больше они водились с гвиллионами и много сокровищ получили от них. Но больше любых сокровищ в Иннерглене ценили волшебную серую гончую, которая берёт любой след, и никто не отдал бы её по доброй воле.

А потому явился Ниал во владения иннергленского короля, поднялся на холм, который был виден из королевского дома, и стал исполнять разнообразные воинские приемы, которым научили его братья и наставница.

Тогда донесли королю, что вот, поднялся на холм удивительной красоты юноша и выполняет там воинские приемы, которые до той поры здесь никто не видел. Многие из мужей, которые сидели в королевском доме, захотели помериться силой с этим юношей, чтобы доказать своё мастерство.
Охотно согласился Ниал на это, однако сказал, что будет сражаться с мужами из Иннерглена, только если они дадут ему выкуп за свой проигрыш. Не нашлось у них ни копья лучше, чем было у Ниала, ни брони, такой же прочной как у него, ни коня, такого же быстрого, а меч Ниал взять не мог. Тогда он сделал вид, что неохотно согласен на гончую. Мужи же Иннерглена подумали, что никогда одному не одолеть столь многих, и сам король пообещал, что отдаст гончую, если Ниал победит всех его поединщиков.

Искусные воины жили в долине реки Иннер, не раз им случалось побеждать в сражениях что с людьми, что с сидами, но никогда не приходил к ним такой умелый и отважный противник. Поначалу некоторые из них щадили его из-за молодости, однако вскоре поняли, что он превосходит всех воинов Иннерглена. Только из благородства не наносил Ниал своим противникам страшные раны, которые никакие колдуны не сумели бы залечить.

Понял тогда король долины Иннера, что заберёт этот молодой воин его серую гончую и подал знак своим людям, чтобы нападали они вместе и пользовались подлыми приемами.
Не все воины Иннерглена пошли на это - многим полюбился этот молодой воин, а иные даже подумывали, не выучит ли он их своему мастерству. Но тех, кто напал на него по жесту короля, Ниал щадить больше не стал. Многие остались лежать на склонах этого холма, а трава его стала вовсе красной. С тех пор этот холм зовется Красным.

Сразив своих противников, Ниал свистнул так, как его научили Лодайра и Гвайхо, когда призывали своих охотничьих собак. Серая гончая короля оставила своего хозяина и бросилась к нему, потому что жил в ней в могучий дух, и была она умнее прочих собак и не желала более служить бесчестному и слабому хозяину. Тогда Ниал вскочил на коня и понесся прочь, быстрый, как ветер. Несколько стрел ударили ему в спину, и одна пробила броню, так что алая кровь запятнала богатый плащ Ниала.

В ущелье реки Слай, что стекает с гор и впадает в Иннер, направил он коня, и серая гончая бежала у стремени. Там он остановился на привал, потому что хотя люди Иннерглена и водились с гвиллионами, заходить в их владениях они опасались.

Как умел, Ниал вытащил стрелу, однако рана все равно досаждала ему. Однако без белого сокола со скал Фолды не было никакого резона возвращаться, и Ниал продолжил путь.
Два дня шел он по берегу Слая, и гончая была при нём. Тяжело бы пришлось Ниалу без этой собаки, потому что страдающий из-за раны, не мог он охотиться сам, и гончая приносила ему еду.

На третий день вышел он к озеру и уснул там, совсем обессилевший, и спал до ночи. Когда стемнело, пришли к нему три гвиллионки, стали врачевать его рану и петь колдовские песни, а с рассветом ушли.

Ниал проснулся и подивился тому, что рана исцелилась. Однако никаких примет не обнаружил он, и гончая его не хотела брать след. Эта собака была подарена в долину Иннера гвиллионами, и до сих пор помнила своих прежних хозяев.

Тогда Ниал понял, что ничего не остаётся ему, как отправляться дальше. Пустынными показались ему места, по которым он шел, потому что даже свирепые горцы Бенморы, родня Фир Брит, не селились в окрестностях Лох-Слай. Только камни глядели ему в след и гвиллионы, которые умели превращаться в камень.

Три дня Ниал пробирался горным тропам и ущельям. Шёл он к высокогорным перевалам, в край, где рождаются студеные родники, из которых берет свое начало Иннер. Князь и княгиня гвиллионов правили там. Три сокровища было у них: княгинин меч, выкованный Нохом, кузнецом фоморов, щит князя, сплетенный из камня горы и лучей солнца, и белый сокол Фолды. Его-то и загадал Ниалу Лойг Зрячих Песен как испытание.

Три ночи приходили к Ниалу каменные девы и пели над ним колдовские песни. От того и не находил он правильного пути к перевалам, а только глубже забредал в те скрытые ущелья, где правили гвиллионы Бенморы.

На четвертый же день понял Ниал, что вершины Фолды все так же далеки от него, как и тогда, когда он поднялся по течению Слая к озеру, а тропы не отзываются ни на одно из тех колдовских слов, которым научили Ниала в Полуденном холме. Запас воды у него к этому времени истощился, и даже серая гончая не могла отыскать дичи, так пустынны были эти места.

Тогда Ниал сказал так:

- Друг ты или враг, беды мне желаешь или сторожишь свои владения, солнцем, небом и звездами заклинаю тебя - покажись. Если между нами вражда - решим её в поединке, если хочешь ты выкупа за проход для меня - то назови, какого.

Горное эхо подхватило его голос и разнесло далеко.

Тогда явилась к Ниалу та женщина из гвиллионов, которая приходила к нему ночью, и заговорила с ним насмешливо:

- Если была бы между нами вражда, о сын сынов Амергина, едва ли ты ушёл бы от берегов озера Лох-Слай. Это я приходила к тебе ночью, это мои служанки пели над тобой колдовские песни, чтобы ты исцелился. Но земля эта никогда не пропустит никого без моей воли.

Склонился перед ней Ниал.

- Если это ты вылечила мои раны, - сказал он, - да будет благословенна твоя доброта. Почему же тогда ты не пропускаешь меня?

- Так принято у нас, что каждый идущий через эти земли, говорит мне о своем деле и просит позволения. Но я вижу у тебя серую гончую Иннерглена, поэтому нет мне нужды спрашивать, куда ты идешь. Знай же, что белого сокола никому не удастся добыть у каменных князей Фолды ни хитростью, ни уговорами, ни силой.

- Нет у меня другой дороги, только за этим соколом, потому что такое испытание назначил мне Ринан сын Айлиля, единственный, из чьей руки я могу получить меч.

- Мне известно было, что ты знатного рода – все признаки этого есть у тебя на лице. Если ты хочешь добыть белого сокола, то лишь одна я знаю, как это сделать. Трижды по три дюжины дней послужи мне, и я расскажу тебе, как это сделать.

Согласился Ниал на такое условие, но потребовал чтобы эта женщина принесла ему клятву, что исполнит обещанное.

- У нас, в глубоких ущельях и подземных залах, не клянутся солнцем, небом и звездами. Но имя моё Грайнива, и пусть оно будет залогом того, что сделаю я, как сказала.

Говорят ещё, будто зачала она от Ниала и перед тем как отпустить его от себя, спросила, какое имя дать ребенку.

- Я не знаю имен, - отвечал ей Ниал, - какие вы даете своим детям. Но дай этому ребенку такое прозвание, чтобы он помнил, что отец его живёт под синим небом, а не под каменными сводами гор.

С тем он и ушёл от неё по тайной тропе, которая вела к самому сердцу владений князей Фолды. На самом краю горного уступа стояла их башня. Такие ветры дули там, и стоял такой холод, что никому сын сынов Амергина не удалось бы подняться к ней. Грайнива же открыла для Ниала подземную тропу, которая вывела его в пещеру неподалеку.

Башня князей Фолды поднималась до самого неба, и там, на самой вершине, был в ней особый покой, куда прилетал белый сокол. Только по зову князя и княгини спускался он ближе к земле. Никакие силки не могли бы его удержать, только волшебный клобук, который дала Ниалу Грайнива.

Слуги князей Фолды всегда охраняли их башню. И лишь в дни перед новолунием шли они за своими господами на Плато поединка, и там смотрели, как сражается князь с княгиней, как встречается ледяной меч и каменный щит. Кто в этом поединке брал верх, тот и правил в Фолде до следующего новолуния. Башня же стояла пустой с утра до утра.
Такого дня и дожидался Ниал в своем убежище, куда не проникали жестокие ветра этих мест.

Дождавшись же, он бросился к башне, и тяжёлым оказался этот короткий путь. И хотя о многих ловушках гвиллионов рассказала Ниалу Грайнива, и он смог их избежать, ни словом не обмолвилась она о тех злых чарах, которых охраняли башню, пока её хозяева отсутствовали.

Темнота и страх обступили отважного сына Ринана, и показалось, что нет выхода из этой темноты. Однако он вспомнил свою наставницу и слова, которые она сказала ему, когда брала в обучение. Потому Ниал пошел вперёд и не раз не оглянулся, хотя чудилось ему, будто крадутся за ним каменные чудовища и враги с остро наточенными ножами. Однако это были только тени и чары.

Ниал безо всяких помех поднялся в покой на самой вершине башни и дождался там наступления темноты. С темнотой прилетел в этот покой белый сокол, сияющий, словно падающая звезда. Тогда Ниал изловил его и надел на голову волшебный клобук.

Поспешно он ушёл из башни, чтобы не застать возвращения князей Фолды, и направился обратно, к дому Ринана, сына Айлиля.

Во время его отсутствия королева Ринана, Деворгелл часто думала о том отважном и красивом юноше, который пришёл в дом её мужа, чтобы получить меч Тисовая ветвь. Дивилась она сходству между ним и своей дочерью Этайн и вспоминала про своего сына, отданного сидам.

А потому со временем ей удалось склонить Ринана к этому юноше, которому он назначил такие суровые испытания. И когда Ниал пришел к своему отцу, тот встретил его приветливо, и дивился, глядя, какую чудесную собаку и ловчую птицу удалось ему добыть.

- Благодари Деворгелл, о юноша, - сказал Ринан, - чьё сердце справедливо и сострадательно. Ей пообещал я, что оставлю тебе для сражения с Черным зеркалом из Бру-на-Грейне все, что ты сумеешь добыть. Иначе и сам я не отказался бы вкусить этих яблок, которые лечат любой недуг, и отправится на охоту с этой гончей и этим соколом. Теперь же ступай и срази нашего врага. Если удастся тебе это, я щедро одарю тебя не только мечом Тисовая ветвь. Нет у меня наследников, потому что мой сын сгинул давным-давно. Если ты сразишь Чёрное зеркало, то я отдам тебе в жены Этайн, мою дочь.

- С радостью я бы стал мужем такой прекрасной девушки, как Этайн, - учтиво отвечал Ниал, - но не могу этого сделать, хотя не встречал в своих странствиях никого, кто был бы ей равен в красоте или искусности. Не гневайся на меня за это, о король. Если я сумею сразить Чёрное зеркало, то я изыщу способ открыть тебе, почему это так.

С этим Ниал ушел из дома Ринана и отправился к реке Грейне, на берегу которой стоял сид Чёрного зеркала. Такое прозвание носил этот воин из Племен Холмов из-за своих волшебных доспехов. Были они блестящи и черны, а любой, выходит против Черного зеркала на поле сражения, выдел в отражении себя таким слабым и ничтожным, что немедля верил в это и оказывался убит. Никогда не выезжал Чёрное зеркало один из Бру-на-Грейне, но всегда с многочисленной и вооруженной свитой. Большие разорения терпели от него и люди Ринана, и народ Полуденного холма.

Не смог Ниал сам измыслить, как ему одолеть Чёрное зеркало, а потом призвал для совета своих братьев, отважного Гвайхо и хитроумного Лодайру, а еще своего побратима, Медь.

- Если назначил тебе твой отец такое испытание, - сказал Гвайхо, - то тебе и сражаться с Чёрным Зеркалом. Мы же может напасть на его воинов и перебить их, чтобы не пришлось тебе биться одному против многих.
- Твоя приемная матушка, Фуйанед, передала тебе свой привет и этот платок, - сказал Лодайра. – Она выткана его из теней и туманов. Он так тонок, что, завязав себе глаза, ты сможешь видеть своего врага, но не сумеешь разглядеть свое отражение на его доспехах. Пусть её любовь хранит тебя.

- Тебе случалось биться в темноте, - сказал Медь, - когда мы учились у нашей наставницы. За те годы, что я жил в её доме, никто из её учеников не превзошел бы тебя в мастерстве. А потому если суждено Чёрному зеркалу пасть, то только от твоей руки.

На следующее утро сделали они все, как уговаривались. Когда сид Чёрное зеркало выехал из Бру-на-Грейне, на переправе через реку Медь, Гвайхо и Лодайра напали на его свиту и перебили всех воинов. Тогда Ниал повязал себе на глаза платок Фуайнед и вышел сам против Чёрного зеркала.

До самого заката бились они на переправе через Грейне, а когда солнце зашло, разъехались на разные берега. Потеряли свой блеск доспехи Чёрного зеркала, а Ниал страдал от множества ран. Тогда вспомнил он про волшебные яблоки, съел одно и к утру исцелился.

Когда рассвело, снова выехали противники к броду и снова сошлись в поединке. Страшные раны нанес Ниалу Чёрное зеркало, но и волшебные его доспехи стали иссечены и больше не отражали ничего.

Снова разъехались противники на разные берега, когда наступил вечер. Ниал съел яблоко и исцелился. Выехал он на утро снова к броду, и больше не было у него на глазах повязки, потому что на свету он сражался лучше, чем в темноте.

Однако и так едва хватило ему мастерства пробить копьём доспехи Черного зеркала, а тот, когда понял, что не выйдет ему спастись от Ниала, бросился бежать обратно в Бру-на-Грейне, надеясь укрыться там.

Ниал съел третье яблоко, чтобы исцелиться от ран, и бросился в погоню за ним. Когда Чёрное зеркало понял, что вот-вот будет настигнут, оборотился он в зайца, чтобы бежать быстрее. Тогда Ниал пустил по следу его серую гончую из Иннерглена, и та изловила зайца. Чтобы избежать её зубов, оборотился Чёрное зеркало мышью и скрылся в траве. Тогда Ниал снял с белого сокола Фолды волшебный клобук и подбросил его в него. Сокол настиг мышь и проглотил. Так закончил свои дни Чёрное зеркало, не знавший до того ни единого поражения.

Когда Ниал возвращался с победой в дом Ринана, сына Айлиля, встретил он на дороге Лойга Зрячих песен. Стал сетовать Ниал на то, какие суровые испытания насоветовал певец для него королю.

- Но разве не обернулось все к лучшему? – спросил у него Лойг. – Ты же говоришь со мной так, словно у тебя на глазах до сих пор платок твоей приемной матери. Приглядись ко мне получше, и ты поймёшь, что никогда не желал я тебе зла.

Ниал последовал его совету и узнал своего брата Лодайру. Тот сказал:

- Я пришел в дом короля как певец, чтобы быть тебе помощником. Это я заманил прекрасную Этайн в чащу, чтобы было кому привести тебя к Ринану. А теперь посмотри, как славно получилось всё. Ты сразил Чёрное зеркало, который больше не сможет разорять ни твои наследные земли, ни наши, а слава теперь за тобой такая, что ни в чём не сможет король отказать тебе.

С этим Ниал и пришел в дом Ринана, сына Айлиля. Радостно принял его король, и многие ликовали и славили отважного юношу, и требовали, чтобы король оставил его при себе. Однако Ринан сказал так:

- С радостью я отдам тебе меч Тисовая ветвь, потому что ты достоин этого меча. Однако назови мне своё имя, потому что не могу я вложить его в руку безымянного.

- На мне лежит гейс, - отозвался Ниал, - и не могу я назвать своего имени. Но думаю, что есть в этом доме те, кто сможет это сделать за меня.

Тогда вскочила со своего места королева Деворгелл и крикнула громко:

- Воистину я знаю, кто этот юноша. Это мой сын Ниал, брат моей прекрасной дочери Этайн, который был отдан по давнему уговору в Полуденный холм, а теперь вернулся к нам. Это я дала ему гейс, чтобы только из отцовской руки мог он получить меч. Отдай ему Тисовую ветвь, о мой муж, потому что никто более нашего сына не достоин владеть этим мечом.