Человек свободный и ответственный. В ситуации нравственного конфликта перед лицом двух равноправных1 высших ценностей человек рискует попасть в положение буриданова осла

Лекция 2

В ситуации нравственного конфликта перед лицом двух равноправных¹ высших ценностей человек рискует попасть в положение буриданова осла, который так и умер от го­лода, не решившись выбрать ни одну из двух равных и оди­наково удаленных от него охапок сена. Рефлексивная при­рода свободного выбора проявляется здесь особенно от­четливо. Между двумя высшими ценностями нельзя со­вершить выбора по моральной привычке. Моральная при­вычка — наработанный в ходе воспитания и жизни авто­матизм — помогает нам в простых случаях, когда различие между хорошим и плохим очевидно, и мы, не задумыва­ясь, полагаемся на стереотип. Конечно, в сложном конф­ликте между равными ценностями может сработать нрав­ственная интуиция, но, как правило, это происходит лишь тогда, когда у человека нет ни минуты на размышления. Если такая минута появилась — колебаний и борьбы мо­тивов не избежать. Чаще всего при отсутствии времени на размышления человек не столько интуитивно выбирает, сколько реализует ту ценность, которую можно реализо­вать при дефиците времени. Он идет за возможным, а не за желаемым и свободно избранным.

Так, одним из излюбленных тестов на разнообразных этических практикумах является следующий: «Представь­те, что вы плывете в лодке по реке, и с вами ваш отец и ваш сын. Лодка перевернулась, а отец и сын не умеют плавать. Кого вы будете спасать первым?» При этом по­рой дается комментарий, что в восточной культуре цен­ны прежде всего родители, и спасать надо отца, а в за­падной культуре главная ценность — дети, и нужно спа­сать сына. Однако единственно верным будет ответ, что такая постановка вопроса сама по себе безнравственна. Тот, кто умеет плавать, скорее всего, не станет выбирать между отцом и сыном, людьми равно дорогими и важны­ми, он спасет того, кто ближе, того, до кого сможет до­тянуться. Спасение в данном случае не вопрос предпоч­тения, а вопрос возможности.

Но в том случае, когда время на размышление есть, свободно выбирающий пройдет через весь ад колебаний, и что бы он ни поставил на первое место, все равно бу­дет страдать и сожалеть о той ценности, которой вынуж­ден был пренебречь. Можно ли безболезненно выбрать между любовью к Родине и любовью к семье, личной дружбой и политическим идеалом, Богом и творчеством? Конечно, нет.

Ж.-П. Сартр считает, что наш истинный выбор со­вершается не сознанием, не разумом, а поступком. О том, что же именно ты предпочел, ты можешь судить толь­ко тогда, когда уже поступил. Сам поступок и есть прЪд-почтение. Сартр говорит, что юноша, выбирающий, идти ли ему в подпольщики, чтобы освободить свою страну от врага, или же помогать выжить матери, которая без него пропадет, узнает о своем выборе, когда его совершит. Ушел — выбрал и остался — выбрал. С этим положением Сартра можно согласиться, ибо моральное сознание мало что значит без морального действия, и все же практичес­ки избрав одну из равнозначимых ценностей, личность не может простить себе небрежения другой, столь же важ­ной. Иерархии здесь не возникает. Люди, которые ухо­дили на фронт или в подполье, оставляя своих близких без защиты и опоры, страдали до тех пор, пока не могли вернуться и компенсировать им тот недостаток заботы и любви, который те испытали в результате их решения. А если близкий человек погибал, то оставивший его стра­дал всю жизнь.

Бывает, что человек не в силах решить, какую же цен­ность выбрать, и тогда он желает отказаться от решения. Устраниться. Залечь на дно. Оставить проблему другим. Однако, по словам того же Сартра, мы «обречены на сво­боду». Это значит, что даже отсутствие выбора есть вы­бор. Ничего не сделать — тоже поступок. Даже в юриди­ческом законе есть положение о наказании за «неоказа­ние помощи». Не оказать помощь, промолчать, закрыть

______________________________________ Лекция 2