Лекция 9. Социально-нравственные добродетели

Социально-нравственные добродетели

Добродетель мужества

Мужество — добродетель, которая во все времена по­читалась в обществе. Всякий богатырь, всякий герой на­родного фольклора — это образец мужественного, стой­кого поведения, храбрости, верности, несгибаемой воли.

Именно эти качества чаще всего раскрывают для нас по­нятие «мужество». Оно связано с представлением об ис­тинно мужском, мощном и самостоятельном, достойном поведении. Мужество — всегда проявление крепости, надежности, устойчивости. На мужественного человека можно опереться в прямом и переносном смысле. Он — защитник и в военную пору, и в борьбе с природной сти­хией, и при столкновении с житейским горем. Качество мужества, хотя и ассоциируется с собственно мужскими чертами, может принадлежать и женщине. Парадокс мужественной женщины не так уж редок. Это та самая женщина, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет», та, что способна противостоять испытани­ям судьбы, житейским невзгодам и страданиям. Целую портретную галерею таких женщин мы видим в истории нашей Родины — это и мужественные сподвижницы сво­их мужей, и героини фронта, и те, кто проявлял завид­ную стойкость в годину социальных испытаний.

Но что такое мужество не как мужское или женское ка­чество, а как качество общечеловеческое и нравственное?

Теме мужества как особого рода мироотношения была посвящена в XX в. книга знаменитого протестантского теолога Пауля Тиллиха. Она называется «Мужество быть». Тиллих считает, что этический вопрос о природе мужества неизбежно приводит нас к онтологическому вопросу о природе бытия. Именно мужество, полагает он, может показать, что такое бытие, а бытие ответит нам на вопрос, что такое мужество. Вопрос о бытии ста­новится во весь рост перед лицом тревоги. Тревога для Тиллиха — не невротическое явление, она проистекает из глубин самой человеческой жизни. Тревога — состоя­ние, в котором бытие человека осознает возможность сво­его небытия, это непосредственное переживание, экзис­тенциальное осознание небытия. Тревога не имеет четко локализованного предмета, бояться чего-то конкретного — прерогатива страха, и потому тревога стремится пре-

вратиться в страх, но не может этого сделать. Устранить основополагающую тревогу конечного бытия невозмож­но. Но ей можно противопоставить мужество.

Тиллих выделяет три типа экзистенциальной тревоги, всегда сопровождающие человека: тревога судьбы и смер­ти; тревога пустоты и утраты смысла; тревога вины и осуж­дения. Все эти виды тревоги, терзающей индивида, тре­буют мужества, которое устранит тревогу и даст человеку чувство уверенности, позволит ему жить и действовать, если и небестрепетно, то с достоинством,

Совокупной тревоге Тиллих противопоставляет три вида мужества: мужество быть частью, мужество быть со­бой и мужество принять приятие.

Мужество быть частью означает, что индивидуальное «я» частично отказывается от своей уникальности, отож­дествляя себя с группой, к которой оно принадлежит. Человек теперь видит себя как часть того, от чего он в то же время обособлен. Индивид, включенный в семью, в социальную группу, в государство разделяет теперь с ними общую силу бытия, при этом он становится активно дей­ствующим агентом — участником. Самоутверждение ин­дивида в данном качестве составляет часть самоутвержде­ния социальных групп. В этом случае добровольное отож­дествление себя с коллективом приводит, как говорит Тил­лих, к трансцендированию (превосхождению) тревоги судьбы и смерти. Та часть индивида, которая тождествен­на коллективности, не погибает, а оказывается бессмерт­ной, она вечна, как вечен коллектив, который заменяет теперь индивидуальное бессмертие. Даже жертвуя во имя сообщества своей жизнью, индивид ощущает сопричаст­ность жизни вселенной на правах ее неотъемлемой части. Точно так же трансцендируется тревога сомнения и отсут­ствия смысла. Смысл жизни коллектива становится смыс­лом индивидуальной жизни и индивидуальной смерти.

С мужеством быть частью неразрывно связана его alter ego — мужество быть собой. Это мужество индивидуа-