Как документально оформляется проведение учебной тревоги «Выброс»? 7 страница

Проводимое в Декларации 1789 г. различие между правами человека и правами гражданина по сути дела означает различие между человеком вообще как частным человеком (членом гражданского общества) и политическим человеком - гражданином государства, членом политического государства. Различие прав человека и прав гражданина здесь, следовательно, в конкретно-историческом плане подразумевает послефеодальную, буржуазную ситуацию разграничения и относительно самостоятельного бытия экономических и политических отношений, различение гражданского общества и государства (как политического сообщества).

Идеи и положения о правах и свободах человека и гражданина, провозглашенные во французской Декларации (1789), приобрели общемировое звучание и стали императивами обновления и гуманизации общественных и государственно-правовых порядков.

В русле идей о правах и свободах человека в новых исторических условиях ХХ в. развивалось и укреплялось международное сотрудничество по гуманитарным проблемам, были приняты Всеобщая декларация прав человека (1948), Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950), Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966), Международный пакт о гражданских и политических правах (1966), Факультативный протокол к международному пакту о гражданских и политических правах (1966), Заключительный акт Хельсинкского Совещания (1975), Итоговый документ Венской встречи государств - участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1989) и др..

Признание и защита прав и свобод человека стали в современном мире мощным фактором и четким ориентиром прогрессивного развития всего мирового сообщества в направлении к сообществу правовых государств, критерием оздоровления и гуманизации внутренней и внешней политики его членов, показателем внедрения в жизнь начал правового государства. Конечно, от любых деклараций о правах человека и гражданина до их реализации в условиях правового государства - большое расстояние, но история показывает, что без таких деклараций, пролагающих дорогу к цели, до искомой правовой действительности еще дальше.

В современных условиях проблема прав человека приобрела глобальное значение и их соблюдение стало пробным камнем и символом справедливости во внутренних и внешних делах всех государств и народов мира.

4. Типология исторических форм права и государства

Типологизация исторически развивающихся формообразований права и государства (как соответствующей правовой формы публичной власти, т.е. как правового государства) может быть осуществлена по различным критериям.

С позиций либертарно-юридического понимания и толкования права и государства как необходимых форм свободы людей, а свободного индивида - как субъекта права и субъекта государства (государственной власти) принципиальное значение имеет типология права и государства по тем критериям (основаниям), которые определяют специфику различных исторических форм признания людей в качестве субъектов права и государства (государственной власти).

При этом в рамках данной типологии предполагается, что формы государств всех типов, т.е. любое государство, - это правовое государство в меру развитости соответствующего типа права. Так что в этом плане речь идет о типологизации различных исторических форм правового государства (правовых государств разной степени развитости).

В государствах древнего мира индивид (люди) является свободным человеком и вместе с тем субъектом государства и права по этническому критерию. Так, афинскими гражданами и субъектами афинского права могли быть лишь члены афинских демов (родов), а членами римской гражданской общины (civitas), римскими гражданами и субъектами римского права (ius civile) - лишь квириты (исконные римляне). По своему типу право и государство древности являются этническим.

Этот исходный тип права и государства выступает в качестве необходимой формы признания и закрепления факта деления людей на свободных и несвободных (по этническому основанию), причем отличие свободных от несвободных получает свое выражение и закрепление именно в том, что свободные - это субъекты права и государства,а несвободные (рабы) - это, соответственно, объекты права и государства. Иначе это различие невозможно и выразить.

Преодоление рабства ведет к становлению в средние века права и государства сословного типа. Прогресс свободы людей здесь состоит в том, что этнический критерий свободы (т.е. свобода одних и несвобода других) уступает место сословному критерию свободы. На этой ступени развития (исторический пример - европейский феодализм) рабов уже нет, в этом смысле все свободны, но мера этой свободы различна у представителей разных сословий. Свобода здесь носит характер сословных ограничений и привилегий.

При таком сословном типе права и государства каждый является субъектом права и субъектом государства именно в качестве члена определенного сословия. Внутрисословное равенство людей в их правосубъектности и государствосубъектности сочетается с межсословным неравенством - неравенством государственно-правовых статусов разных сословий и их членов.

С преодолением феодализма на смену сословному строю в Новое время приходит индивидуалистический (индивидуально-политический, индивидуально-гражданский) тип права и государства. При этом типе государства и права человек является субъектом права и государства как самостоятельный политический индивид (как отдельный гражданин), а не как член определенного этноса или сословия, потерявших свое критериальное значение в новом, более широком и одновременно более атомизированном, контексте нации, состоящей из индивидов. Такая индивидуализация оснований членства в правовом и политическом сообществе в качестве субъектов права и государства происходит в процессе разложения средневекового феодализма и преодоления сословного деления, в результате постепенного обособления сфер частной и публично-политической жизни, формирования неполитического гражданского общества в его различении с политическим государством.

Современный (реально-исторически последний на настоящее время) тип права и соответствующего конституционно оформленного либерально-демократического правового государства (т.е. правового государства в смысле современного словоупотребления) - это смешанный (комбинированный) тип, сочетающий в себе два различных компонента: естественноправовой и позитивно-правовой. Этот современный тип права и правового государства условно можно назвать естественнопозитивным (или гуманитарно-политическим), поскольку он представляет собой результат прагматического политического согласования и сосуществования в виде определенного государственно-правового целого (в форме единой системы права, закрепленной и действующей в одном государстве) двух традиционно противоположных начал - естественноправового и позитивно-правового подходов к праву и государству.

Естественный (естественноправовой, гуманитарный) компонент, определяющий существенную новизну данного типа, состоит в том, что здесь впервые в государственном порядке закрепляются (официально-властно санкционируются и позитивируются) определенные естественные права и свободы человека, им придается юридическая (государственно-принудительная) сила и признается их приоритет перед всеми другими источниками единого действующего позитивного права. В рамках данного типа конституционно закрепленные естественные права и свободы человека обязательны для государства. Они определяют правовой характер и всего позитивного права, и государства.

Вместе с тем значение естественного права в рамках данного типа права и государства ограничено наличием других (кроме санкционированных естественных прав и свобод человека) источников единой системы действующего позитивного права, закрепляющих отличные от прав человека как частного субъекта особые права гражданина как публично-политического субъекта, члена государства, носителя специфических публично-властных прав и обязанностей.

Такое различение прав человека и прав гражданина означает, что человек как человек - это лишь частное лицо: человек является субъектом только естественных прав, но не прав гражданина. А гражданин как публично-политическое лицо - это и субъект естественных прав человека, и субъект особых публично-политических прав члена данного государства.

Права человека-гражданина в их соотношении с правами человека-негражданина (иностранца, лица без гражданства) представляют здесь государственно-правовые привилегии.

Подобные привилегии обусловлены индивидуальным характером каждого государства и права как определенного способа и формы жизни именно данной конкретной совокупности свободных людей, чья принадлежность к исторически определенному политико-правовому сообществу определяет и квалифицирует их в качестве субъектов особых публичных прав и обязанностей. Такая индивидуальность всех государств (и их правовых систем) лежит и в основе суверенитета государства во внутренних и внешних отношениях.

В целом современный естественнопозитивный тип права и государства представляет собой определенный компромисс между естественным и позитивным правом, между юснатурализмом и легизмом с соответствующими достоинствами и недостатками практического и теоретического характера. Внутренняя противоречивость данного типа (отсюда и различие прав человека и прав гражданина) обусловлена тем, что последовательное (не ограниченное официальной властью и официальным правом) естественное право предполагает и естественное государство (типа единого космополитического государства стоиков, гражданами которого являются все люди, каждый человек). Юснатурализм по сути своей отрицает как особую правосубъектность гражданина, отличную от правосубъектности каждого человека, так и в целом политически ограниченную трактовку естественных прав человека (и естественного права вообще) как лишь частного права, как права лишь частного лица, лишенного прав члена публично-политического сообщества (государства). Так что принципиальная противоположность юснатурализма и легизма сохраняется и в тех формах их практически возможного на сегодня компромиссного сосуществования, которые характерны для современного типа права и государства.

Отмеченные типы права и государства - этнический, сословный, индивидуально-политический и естественнопозитивный представляют собой исторически сменяющие друг друга формы и ступени роста в развитии человеческой свободы от древности до современности.

Продолжение прогресса свободы в будущем породит новые формы нормативно-правовой и институционально-властной организации свободы, новые типы права и государства.

1. От капитализма к коммунизму: отрицание собственности, права и государства

Право и государство, согласно марксистскому историко-материалистическому учению, являются надстроечными явлениями (формами), обусловленными базисными (производственными, экономическими) отношениями частнособственнического общества. Правовые отношения (и право в целом) возникают, согласно марксизму, из экономических отношений частной собственности, обслуживают эти отношения, являются необходимой формой их выражения и существования. Поэтому марксистское негативно-коммунистическое отношение к частной собственности полностью распространяется и на все надстроечные явления (право, государство и т. д.), порожденные частнособственническим способом производства [См. подробнее: Нерсесянц В. С. Философия права. М., 1997. С. 113-322.].

Данное принципиальное положение четко сформулировано Марксом и Энгельсом в "Манифесте Коммунистической партии", где подчеркивается, что "коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности" [Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 438. ]. Причем это "может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства в право собственности и в буржуазные производственные отношения" [Там же. С. 446. ].

В своем политическом выражении социализм представляет собой диктатуру пролетариата. "Между капиталистическим и коммунистическим обществом, - утверждал Маркс, - лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем, кроме как революционной диктатурой пролетариата" [Там же. Т. 19. С. 27.].

2. Концепция буржуазного "равного права" при социализме

Уничтожение частной собственности и обобществление ее объектов еще не дает искомого коммунистического потребительского равенства. Это, по мысли Маркса, означает сохранение буржуазного права при социализме (в первой фазе коммунистического общества) для распределения предметов потребления по труду. "Поэтому, - писал он, - равное право здесь по принципу все еще является правом буржуазным... Право производителей пропорционально доставляемому ими труду; равенство состоит в том, что измерение производится равной мерой - трудом" [Там же. С. 19. ].

Сохраняющееся при социализме при распределении предметов потребления буржуазное равное право Маркс относит к числу "родимых пятен" капитализма, которые могут быть преодолены лишь при полном коммунизме. "На высшей фазе коммунистического общества, - писал он, - после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе со всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: "Каждый по способностям, каждому по потребностям!" [Там же, с. 98-99. ].

Марксистское положение о буржуазном праве при социализме отстаивал и В. И. Ленин [Там же, с.90, 97. ].

3. "Свобода" без права и государства: негативная природа коммунизма

Логика коммунистической "экспроприации экспроприаторов" и освобождения от господства капитала по сути дела означает отрицание экономической и правовой самостоятельности и независимости отдельного человека, индивида, каждого отдельно взятого члена общества, основанного на тотальном обобществлении средств производства.

Свобода, которая отрицается коммунизмом, известна и понятна, - это всеобщая формальная (правовая) свобода и равенство индивидов в условиях буржуазного строя. Будущая же "свобода" ("свобода" при отрицании права, государства, индивидуальной собственности, моральной автономии личности и утверждении всепоглощающего, тотального коллективизма, господства обобществленных средств и форм жизни, плановой централизации и т.д.) как раз и невозможна как свобода ни логически, ни, как показал исторический опыт социалистического тоталитаризма, практически. Отрицание правовой свободы в действительности оказалось утверждением несвободы и тоталитаризма.

Отрицание присущих капитализму экономико-правовых форм свободы вовсе не означает, вопреки марксистским ожиданиям, позитивного утверждения каких-то других форм свободы. Коммунистическое освобождение от капитализма оказывается негативной "свободой "- свободой от экономико-правового типа общественных отношений, "свободой" от права и без права.

1. Трудовая мера "равенства"

Марксистское положение о сохранении при социализме буржуазного "равного права" для распределения предметов потребления "по труду" ("равная оплата за равный труд") по сути дела имеет в виду замену права - трудом, правового регулятора - трудовым регулятором, всеобщего правового масштаба и равной правовой меры - всеобщим трудовым масштабом и равной трудовой мерой. И надо признать, что процесс становления и утверждения реального социализма (по логике его идеологического, социального, политического и хозяйственного развития) по-своему подтверждает подобную замену - полное вытеснение права как специфического регулятора по принципу формального равенства (в том числе из сферы труда и распределительных отношений) и попытку внедрения прямой и непосредственной властно-принудительной "трудовой регуляции" во все сферы жизни общества.

Труд не может заменить право и выполнять его функции. Дело в том, что правовое равенство, равная мера права, право как всеобщий масштаб регуляции ("измерения"), с одной стороны, и трудовое "равенство", "равная мера" труда, труд как масштаб "измерения" общественных отношений, с другой стороны, - это два принципиально различных феномена. Право - это абстрактно-всеобщая форма, принцип, мера, норма, масштаб для регулируемых ("измеряемых" и оцениваемых) фактических отношений, и оно (право) как регулятор и "измеритель" абстрагировано от самих этих регулируемых и "измеряемых" отношений, не совпадает с ними. Труд же сам по себе - это некая фактичность, фактический процесс, фактическое отношение, и он не может сам себя измерять и регулировать, не может быть собственной формой, принципом и нормой.

В условиях уничтожения частной собственности (и всякой индивидуальной собственности, в том числе и на свою рабочую силу) и обобществления всех богатств, средств производства фактически обобществленными, социализированными и "огосударствленными" оказываются все производительные силы страны, включая "рабсилу", "трудовые ресурсы" и т.д., словом - труд и его носители. Это находит свое выражение во всеобщей обязанности трудиться, во всеобщей трудовой повинности, в принудительном характере труда.

2. Социалистический тоталитаризм: все вместе, никто в отдельности

Тотальное обобществление (социализация) всех средств производства означает поголовное лишение всех членов общества индивидуальной собственности на средства производства и их переход к какому-то абстрактно-всеобщему (не индивидуализированному, надиндивидуальному) тотальному целому - обществу в целом, всему народу, "всем вместе, никому в отдельности". Негативная сила тотального социалистического целого ("все вместе"), официальным выразителем которого является диктатура пролетариата, направлена всей своей уничтожающей мощью прежде всего против индивида ("каждого в отдельности"), против людей, против всех форм, отношений и явлений, обособляющихся от целого, отличающих себя от него. Здесь лежат глубинные корни тоталитарности социализма, истоки и объективные основания реально сложившегося тоталитарного социализма.

В юридическом плане сказанное, в частности, означает следующее: если вообще применительно к ситуации социалистического обобществления средств производства пользоваться (по существу - условно, по аналогии, во многом метафорично) терминами "собственность", "собственник", "субъект собственности", " государство " и т.д., то т.н. "государство" при социализме - это не собственник социализированных средств производства, а лишь официальный (политико-властный) представитель собственника, каковым в отношении социалистической собственности является только общество в целом, весь народ. Этим по существу определены смысл и границы полномочий "государства" при социализме по защите и управлению обобществленными средствами производства.

В силу отсутствия у "государства" при социализме права на социалистическую собственность социалистическая конструкция "государство - собственник" представляет собой антиправовую фикцию. На самом деле социалистическое "государство" - это квазисубъект квазиправа на общественное достояние (квазисобственность).

1. Гроций

Гуго Гроций (1583-1645) - один из ранних творцов "юридического мировоззрения" Нового времени. Он внес огромный вклад в становление современной доктрины международного права, в формирование основ новой рационалистической философии права и государства.

В основе всего подхода Гроция лежит идея справедливости как необходимого признака права. "Ибо право, - замечает он, - здесь означает не что иное, как то, что справедливо, при этом преимущественно в отрицательном, а не в утвердительном смысле, так как право есть то, что не противоречит справедливости. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разумом" [ Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. М., 1956. С. 68.].

Вслед за Аристотелем Гроций делит право на естественное и волеустановленное. "Наилучшее деление права в принятом значении, - отмечает он, - предложено Аристотелем, согласно которому, с одной стороны, есть право естественное, а с другой - право волеустановленное, которое он называет законным правом, употребляя слово "закон" в более тесном смысле. Иногда же он называет его установленным правом. То же различие встречается у евреев, когда они выражаются точно, называя право естественное "митсвот", а право установленное "кукким", причем первое слово евреи-эллинисты передают греческим словом " справедливость ", а второе - греческим словом "повеление" [Там же. С. 71.].

Естественное право определяется им как "предписание здравого разума" [Там же.].

Внутригосударственное право характеризуется Гроцием как право, которое исходит от гражданской власти. Это - так называемое позитивное право (гражданские законы). Государство при этом определяется как "совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы" [Там же. С. 74. ]. Речь, следовательно, идет о договорной концепции государства. "...Матерью же внутригосударственного права, - пишет он, - является само обязательство, принятое по взаимному соглашению, а так как последнее получает свою силу от естественного права, то природа может слыть как бы прародительницей внутригосударственного права" [Там же. С. 48. ]. Сам принцип соблюдения договоров (в том числе и договора об установлении государства и, следовательно, также государственных законов) диктуется естественным правом, ибо, замечает Гроций, необходимо, чтобы между людьми существовал какой-нибудь порядок взаимных обязательств.

Естественное право выступает у Гроция в качестве необходимой основы для учения о внутригосударственном праве в виде научной системы. Внутригосударственное право изменчиво во времени и различно в разных местах (сообществах). И только благодаря учению о естественном праве, которое образует "естественную, неизменную часть юриспруденции" [Там же. С. 52. ], можно, по мысли Гроция, придать юриспруденции форму и характер научной, собственно теоретической дисциплины.

С естественноправовых позиций Гроций признает право подданных сопротивляться противоправным действиям властей: "все по природе имеют право противиться причинению им насилия" и поэтому "не следует повиноваться приказам власти, противным естественному праву и божественным заповедям" [Там же. С. 159.].

При исследовании права войны и мира Гроций отмечает, что война как таковая не противоречит естественному праву: "по природе каждый является защитником своего права, для чего нам и даны руки" [Там же. С. 50. ]. Не запрещена война также божественными законами и правом народов. Но это вовсе не означает, что все войны справедливы. Различая войны справедливые и несправедливые, Гроций в духе своего юридического подхода к данной проблематике подчеркивает, что "справедливой причиной начала войны может быть не что иное, как правонарушение" [Там же. С. 68. ].

Гроций обосновывал необходимость формирования нового типа мирового сообщества, основанного на рационально-правовых принципах равенства, сотрудничества и взаимности в отношениях между всеми людьми, народами и государствами, на идее единого международного правопорядка, добровольно устанавливаемого и последовательно соблюдаемого суверенными государствами.

2. Фрэнсис Бэкон

С обоснованием новых философско-правовых идей в области теории закона выступил Фрэнсис Бэкон (1561-1626). В его программном произведении "Великое восстановление наук" философско-правовой проблематике посвящен специальный раздел с характерным названием: "Образец трактата о всеобщей справедливости, или об источниках права, в одной главе, в форме афоризмов" [См.: Бэкон Ф. Соч. Т. 1. М., 1971. С. 507-536. Ссылки на положения этого трактата в дальнейшем будут приводиться в самом тексте в виде указания на нумерацию соответствующих афоризмов.].

Проблема "всеобщей справедливости" трактуется Бэконом в плоскости надлежащих качеств позитивного права, его источников и т.д. "В гражданском обществе, - писал он, - господствует или закон, или насилие. Но насилие иногда принимает обличье закона, и иной закон больше говорит о насилии, чем о правовом равенстве. Таким образом, существуют три источника несправедливости: насилие как таковое, злонамеренное коварство, прикрывающееся именем закона, и жесткость самого закона" (Афоризм I).

Бэкон проводит различие между законом по существу (справедливым законом, противостоящим насилию, включающим в себя принцип "правового равенства" и выражающим требования "всеобщей справедливости") и формальным законом (законом лишь по "обличью", форме, названию, словом, несправедливым, насильственным, антиправовым законом). Речь по сути дела идет о различении права и закона [Естественноправовое значение такой бэконовской характеристики закона, как справедливость, отчетливо видно из следующих его слов: "В то же время в высшей степени правильно то, что люди обладают уже от природы некоторыми нравственными понятиями, сформированными под влиянием естественного света и естественных законов, такими, как добродетель, порок, справедливость, несправедливость, зло". - Бэкон Ф. Соч. Т. 1. С. 539. ]. Имея в виду именно справедливые (правовые) законы, Бэкон писал, что "законы - якори государства" (Афоризм XXIII).

Основные требования, которым должен отвечать закон, формулируются так: "Закон можно считать хорошим в том случае, если смысл его точен, если требования его справедливы, если он легко исполним, если он согласуется с формой государства, если он рождает добродетель в гражданах" (Афоризм VII).

В целом бэконовские суждения о свойствах позитивного закона, о том, каким должен быть позитивный закон (и иные источники позитивного права), являются философско-правовой конкретизацией и позитивной экспликацией естественноправовых представлений о должном и справедливом законе.

3. Гоббс

Ярко выраженный этатистский характер присущ философии права и государства Томаса Гоббса (1588-1679).

Существенное значение в учении Гоббса придается принципиальному противопоставлению естественного состояния (состояния войны всех против всех) государству (гражданскому состоянию).

В естественном состоянии нет общей власти, нет закона, нет справедливости. Здесь отсутствуют также собственность, владение, различие между моим и твоим. Каждый в естественном состоянии имеет право на все - в этом и состоят его естественное право и естественная свобода.

Естественное право (ius naturale), по Гоббсу, не следует смешивать с естественным законом (lex naturalis) - предписанием или найденным разумом общим правилом, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни или что лишает его средств к ее сохранению, и упускать то, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни. "Следует, - подчеркивал он, - различать между ius и lex, между правом и законом, хотя те, которые пишут по этому предмету, обычно смешивают эти понятия: ибо право состоит в свободе делать или не делать, между тем как закон определяет и обязывает к тому или другому члену этой альтернативы, так что закон и право различаются между собой так же, как обязательство и свобода, которые несовместимы в отношении одной и той же вещи" [ Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936. С. 115. - Такое противопоставление права и закона отрицает их общность и отвергает саму возможность правового закона как правовой формы признания и защиты свободы людей. ].

Человек - существо разумное, а общее правило и предписание разума, согласно Гоббсу, звучит так: " Всякий человек должен добиваться мира, поскольку у него есть надежда достигнуть его, если же он не может его достигнуть, то он может использовать всякие средства, дающие преимущество на войне" [Там же. С. 118. ]. Первая часть гоббсовской максимы разума выступает как первый и фундаментальный естественный закон: следует искать мира и следовать ему.

Из этого основного естественного закона Гоббс, прибегая к дедукции, выводит целый ряд других естественных законов, конкретизирующих правило поиска гражданского мира между людьми.

Естественные законы неизменны и вечны. Науку о естественных законах Гоббс характеризует как единственную и истинную философию морали в качестве науки о добре и зле в человеческих поступках и в общественной жизни.

Характеризуя процесс договорного образования государства (civitas), Гоббс писал: "Таково рождение того великого Левиафана, или, вернее (выражаясь более почтительно), того смертного бога, которому мы под владычеством бессмертного бога обязаны своим миром и своей защитой. Ибо благодаря полномочиям, данным ему каждым отдельным человеком в государстве, указанный человек или собрание лиц пользуется такой огромной сосредоточенной в нем силой и властью, что внушаемый этой силой и властью страх делает этого человека или это собрание лиц способным направлять волю всех людей к миру внутри и к взаимной помощи против внешнего врага. И в этом человеке или собрании лиц состоит сущность государства, которая может быть определена как единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как оно сочтет это необходимым для их мира и общей защиты" [Там же. С. 146-147.]. Носитель этого лица, суверен, обладает верховной властью по отношению к подданным. "Суверенная власть, - подчеркивает Гоббс, - есть душа государства" [Там же. С. 179.].