Средневековая культура

Церковный характер средневековой культуры. Средневековая культура отличалась ярко выра­женным церковно-религиозным характером. Это ска­зывалось во всех областях культуры – в науке, литературе, школе, искусстве. Католическая церковь, унаследованная варварами от Римской империи, с самого начала средних веков господствовала в европейских странах на протяжении долгих столетий.

Значение церкви в средневековом обществе очень велико. Церковь была крупнейшим землевладельцем в каждой из европейских стран. Почти до одной трети земель в разных королевствах принадлежало церковным корпорациям. Церковь являлась большой политической силой. Духовенство выделяло из своей среды королевских советников, канцлеров, государственных секретарей, чиновников, которые были широко представлены в средневековых сословных собраниях (генеральные штаты, парламент и т. п.). Но особенно значительной была роль церкви в идеологическом отношении. Церковь освящала своим авторитетом средневековый феодальный строй и была духовной руководительницей феодального общества.

Аскетизм. Одной из характерных черт средневекового миро­воззрения, в духе которого воспитывались народные массы, был аскетизм. Согласно аскетизму, человеческий мир представлялся воплощением греха и зла. Обязанностью верующего человека было постепенное освобождение от земных оков, чтобы подготовиться к переходу в лучший, загробный, мир. Для этого церковь рекомендовала посты, покаяние, умерщвление плоти. Наивыс­шим подвигом считался полный уход от мира в монастырь. На практике, однако, аскетизм проводился да­леко не последовательно. Буйные и распущенные феодалы, конечно, и не думали быть аскетами. Само ду­ховенство, особенно в лице его высших представителей, грубо нарушало свои же собственные аскетиче­ские предписания, копируя, по существу, образ жизни светских феодалов. Городские и крестьянские народные массы продолжали «в миру» свою трудовую жизнь со всеми ее горестями и радостями. Было бы ошибкой представлять себе средневековое общество как сплошной монастырь, где люди только и думали о покаянии и спасении своей души. Но тем не менее аскетизм был официальным учением, пропагандируемым с церковной кафедры, преподаваемым юношеству в школе, входившим как необходимый элемент во многие виды средневековой литературы. Значительное количество людей, принадлежавших к разным классам, в большей или меньшей степени отдавало ему дань, пытаясь порой всерьез исполнить его предписания. Аскетизм был естественным выражением факта господства религии в средние века, когда точные науки были еще в зародыше, власть человека над силами природы крайне несовершенна, а общественные отношения, резко анта­гонистические и авторитарные, покоившиеся на крепостнической эксплуатации, обрекали народные массы на постоянное терпение, воздержание, ожидание возмездия и блаженства в ином мире.

Средневековая школа. Университеты. Средневековье знало три вида школ. Низшие школы, образовавшиеся при церквах и монастырях, ставили целью подготовить элементарно грамотных духовных лиц – клириков. Главное внимание обращалось в них на изучение латинского языка (на котором велось католическое богослужение), молитв и са­мого порядка богослужения. В средней школе, возникавшей чаще всего при епископских кафедрах, прак­тиковалось изучение семи «свободных искусств» (грамматика, риторика, диалектика, или логика, арифме­тика, геометрия, куда входила и география, астрономия и музыка). Первые три науки составляли так назы­ваемый тривиум, последние четыре – квадривиум. Позднее изучение «свободных искусств» стало произ­водиться в высшей школе, где эти дисциплины составляли содержание преподавания на младшем («арти­стическом») факультете. Высшая школа вначале называлась Studio Ceneraha (буквально – общие науки), потом это название было вытеснено другим – университеты.

Первые университеты возникли в XII веке – частью из епископских школ, имевших наиболее крупных профессоров в области богословия и философии, частью из объединений частных преподавателей – специалистов по философии, праву (римское право) и медицине. Наиболее древним университетом в Ев­ропе считается Парижский университет, существовавший в качестве «вольной школы» еще в первой поло­вине XII и в начале XIII века (учредительной грамотой Филиппа II Августа 1200 г. о правах Сорбонны). Показательно, что в числе его студен­тов (а их всего было более 30 тыс. человек) входили и совершенно взрослые люди и даже старики, все при­ходили обмениваться мнениями и знакомиться с новыми идеями.Роль университетских центров, однако, еще в XI веке начали играть итальянские высшие школы – Болонская юридическая, специализировавшаяся на римском праве, и Салернская медицинская школа. Наиболее типичный Парижский университет, устав которого лег в основу других университетов Европы, состоял из четырех факультетов: артистического, медицинского, юридического и богословского (включавшего в себя и преподавание философии в церковном освещении).

Другими наиболее старинными университетами Европы были Оксфордский и Кембриджский в Англии, Саламанкский в Испании и Неаполитанский в Италии, основанные в ХШ веке. В XIV веке были основаны университеты в городах Праге, Кракове, Гейдельберге. В XV веке число их быстро увеличива­лось. К 1500 году во всей Европе было уже 65 университетов.

Преподавание в средневековых университетах велось на латинском языке. Основным методом уни­верситетского преподавания были лекции профессоров. Распространенной формой научного общения яв­лялись также диспуты, или публичные споры, устраивавшиеся периодически на темы богословско-философского характера. В диспутах принимали участие главным образом профессора университетов. Но также устраивались диспуты и для схоларов (схолары – студенты, от слова Schola – школа).

Схоластика. Средневековая университетская наука носила название схоластики (от того же слова Schola). Ее важнейшей чертой была безграничная вера в силу разума в процессе познания мира. С течением времени, однако, схоластика все более становит­ся догмой. Ее положения считаются непогрешимыми и окончательными. В XIV – XV вв. схоластика, кото­рая пользовалась одной только логикой и отрицала эксперименты, становится очевидным тормозом для развития естественнонаучной мысли в Западной Европе. Практически все кафедры в европейских универ­ситетах тогда были заняты монахами доминиканского и францисканского орденов, а обычными темами диспутов и научных работ были такие. «Почему Адам в раю съел яблоко, а не грушу?» и «Сколько ангелов может уместиться на острие иглы?».

Наиболее яркое выражение схоластика нашла в главной науке средневековья – богословии Основной чертой ее было не открытие чего-либо нового, а лишь толкование и систематизация того, что являлось содержанием христианской веры. Священное писание и священное предание – эти главные источники христианского учения – схоласты стремились подтвердить соответствующими местами из древних философов; главным образом Аристотеля. От Аристотеля же средневековое учение заимствовало самую форму логического изложения в виде различных сложных суждений и умозаключений. Огромная роль авторитета и малая доля практического опыта проявлялись у средневековых ученых не только тогда, когда они занимались богословско-философскими вопросами, но и при изучении природы. В работах по географии, на­пример, авторитет Аристотеля и других авторов в средние века считался бесспорным и не подлежащим никакой проверке. В медицине царил ряд предрассудков, которые упорно держались, так как в средние века почти не прибегали к такому необходимому эксперименту, как вивисекция. Некоторые анатомические знания приобретались из арабских медицинских книг. Эти книги в Европе получили такой же бесспорный авторитет, как и те немногие врачебные трактаты древности, которые дошли до средневековья.

И все же схоластика в ранний период своего развития как научное движение, захватавшее многие страны Европы, имела определенное положительное значение. Прежде всего, схоласты после длительного перерыва возобновили изучение античного наследства (хотя бы в лице некоторых представителей античной культуры, например Аристотеля). Затем, схоласты XII–XIII разрабатывали некоторые важнейшие проблемы познания. В XI – XII вв. в Европе шел горячий спор о природе универсалий, т. е. общих понятий. Одни из схоластов – номиналисты – полагали, что общие понятия не существуют реально, а являются лишь словами, именем (отсюда и их название от латинского nomen – имя). Другие, их противники, – реалисты – считали, наоборот, что общие понятия суще­ствуют в действительности, реально, независимо от частных предметов. Спор номиналистов с реалистами возобновил старые споры идеалистов (Платон и его школа) с материалистами (Лукреций и др.) в древней философия и готовил дальнейшую борьбу материалистов с идеалистами в Новое время. Наконец, многие из схоластов были универсальными учеными, занимавшимися изучением всех доступных тогда для них наук, в том числе и естествознания, хотя еще в зачаточных формах.

Крупнейшими схоластами были парижские профессора: Абеляр (1079 – 1142), сыгравший большую роль в основании Парижского университета и навлекший своим «вольнодумством» резкое осуждение со стороны правящих верхов церкви; Альберт Великий (1193 – 1280), усердный почитатель Аристотеля и его логического метода, автор многих сочинений частью богословского, частью естественнонаучного характе­ра; Фома Аквинский (1225 – 1274), известный своей «Суммой богословия» (Summa Theologiae), которая была как бы энциклопедией средневекового мировоззрения, освещавшей в церковном духе все вопросы по­знания природы и общества. Из схоластов, уделявших наибольшее внимание вопросам естествознания, был английский ученый монах Роджер Бэкон (1214 – 1292), одним из первых настаивавший на необходимости опытного изучения природы.

Уже с XIV века, особенно в XV–XVI веках, схоластика приходит в упадок. Дальнейшее изучение естествознания и античной литературы пошло мимо схоластов. Они специализировались оконча­тельно на апологетическо-догматических вопросах богословия и стали тормозом для научного развития, вступая в ожесточенную борьбу с представителями новой, нарождавшейся буржуазной науки в лице гума­нистов.

Мистика. Кроме схоластики, в средние века существовало еще другое направление, ведшее со схоластами горячую борьбу. Это была мистика. Так, с Абеляром упорно боролся его современник Бернар Клервоский (1091 – 1155), бывший организатором второго крестового похода. Мистики отвергали необходимость изу­чения Аристотеля и логического доказательства основ веры. Они считали, что религиозные положения ус­ваиваются исключительно путем «созерцания», т. е. молитв и благочестивых размышлений, без помощи какой-либо «языческой науки». Выступая в такой форме, мистики занимали явно реакционные позиции. Но, поскольку мистики были меньше, чем схоласты, связаны теми или другими богословскими авторите­тами, из части мистиков в дальнейшем выделились демократически настроенные мыслители, которые в своих «созерцаниях» и «размышлениях» затрагивали существо самого феодального порядка, отвергая его вечность и предсказывая наступление новых времен, когда должна прекратиться эксплуатация трудящихся со стороны феодалов. Примером такого мистика, взгляды которого повлияли в дальнейшем на наиболее радикальных вождей будущей церковной реформации XVI века, был итальянец Иоахим Калабрийский, или Иоахим Флорский (1145 – 1202), предсказывавший скорое наступление на земле совершенного «ты­сячелетнего царства», в котором не будет ни частной собственности, ни эксплуатации.

Средневековые ереси. Начиная с XI века в Западной Европе стали распространяться ереси, т. е. такие религиозные тече­ния, которые были направлены против господствовавшей феодально-католической церкви и результатом которых было отделение от церкви большего или меньшего числа верующих. Развитие средневековых ересей тесно связано с ростом городов, усилением класса горожан как особого «третьего сословия» выявлением острых социальных противоречий между горожанами и феодалами. Нападки горожан на феодальный строй в ересях получали новую своеобразную религиозно-идеологическую форму. Обычно ереси и развивались в Западной Европе в тех странах, где городская жизнь получила наибольшее развитие. Южная Франция, Южная Германия, Северная Италия, Нидерланды, Англия, Чехия были значительными очагами еретического движения.

Наиболее распространенной ересью, зародившейся уже во второй половине XI века, была ересь катаров, нашедшая широкое распространение в Северной Италии (Ломбардия) и особенно в Южной Франции. По имени французского города Альби, который был одним из главных центров движения катаров, последователи этой ереси назывались альбигойцами. Пpoиcxождениe кaтаpcтвa явно было связано с крестовыми походами. Европейцы познакомились с этим учением на Востоке и оттуда занесли его в Западную Европу. Ближайшим источником учения катаров-альбигойцев было болгарское богомольство, которое, в свою очередь, само своими истоками восходит к византийскому павликианству и иранскому манихейству. Как и богомилы, катары исходили из строгого дуализма. В мире противостоят друг другу и постоянно борются добро и зло, Бог и дьявол; внешний мир по отношению к человеку являет­ся злом, злом является и тело – материя, держащая душу как бы в оковах. Целью человека является осво­бождение от этого злого мира. Осуждая внешний мир (по существу, господствовавший феодальный поря­док), катары отрицали необходимость феодальной католической церкви, феодального государства, высту­пали против войн, судов и тому подобных феодальных учреждений. Себя они называли «чистыми» (греческое слово katharoi – чистые как раз и дало название всей секты) и «совершенными» (perfekti – по-латыни). Однако идеал «совершенной» жизни, выражавшийся в проведении полного аскетизма, у катаров осуществлялся сравнительно лишь немногими лицами – их наставниками и духовными руководителями. Рядовые же, «простые» катары обычно приспосабливались к существующей обстановке: имели семьи и занимались хозяйственной деятельностью и только перед смертью через особый обряд «утешения» переходили в разряд «совершенных», полностью порывая таким образом с внеш­ним миром. Со своим особым духовенством, особыми тайными собраниями, особым учением и бытом, ка­тары разрушали католическую церковь и выходили из-под ее влияния. Не только горожане, но и часть светских феодалов увлекалась ересью, склоняясь особенно в надежде на секуляризацию земельных имущества католической церкви, что логически вытекало из учения еретиков. Папа Иннокентий III организовал в начале XIII века против еретического юга Франции крестовый поход, в котором приняли охотное участие северофранцузские феодалы и результатом чего было страшное разорение всего Лангедока, а потом и при­соединение его к владениям французского короля.

Другой ересью, возникшей также в городе но распространившейся затем частично и в деревне, бы­ла ересь вальденсов. Она получила название от имени лионского купца Пьера Вальдо, который раздал свое имущество нищим, а сам выступил с проповедью покаяния и призыва к бедности (в 70-х годах XII в.). Уче­ние вальденсов, включившее в себя протест против богатства, общественного неравенства и несправедли­вости, особенно нашло распространение среди городских плебейских элементов. Часто ересь вадьденсов у современников и называлась ересью лионских бедняков. Но вальденсы получили распространение и среди крестьян Южной Германии и Южной Франции. В частности, вальденсы были распространены в Швейца­рии, где крестьяне под этим религиозным флагом выступали против закрепощения их местными феодала­ми. Много вальденсов было и в Чехии.

В XIV–XV веках еретические движения приобретают особенно широкий характер, разделяясь все резче на два основных течения: 1) умеренную бюргерскую ересь, выступающую против папства и ставившую целью упразднение особого сословия священников и создание свой_«более дешевой» бюргерской церкви, и 2) крестьянско-плебейскую ересь, которая выставляла программу социальных преобразований общества в демократическом антифеодальном духе. Так, в Англии рядом с виклефизмом, отделившись от него, развился поллардизм, представители которого принимали активное участие в восстании 1381 года (Джон Болл и др.). В Чехии табориты в начале XV века провозгласили Великую крестьянскую войну, по­рвав в ходе ее с чашниками, умеренными последователями Яна Гуса.

Борьба католической церкви с ересями. Католическая церковь ответила на еретическое движение самыми свирепыми репрессиями. Крестовые походы против еретиков были только одним из многих методов борьбы папства против ересей. Громадное значение в борьбе с еретиками получила инквизиция. Инквизицией (от латинского слова inquisitio – расследование) назывался специальный церков­ный суд, организованный для искоренения еретиков. Суд инквизиции был тайным, основанным на показаниях доносчиков (обычно анонимных), сопровождался жесточайшими пытками и заканчивался чаще всего смертью (сожжением) обвиняемых и конфискацией их имущества. Сожжения еретиков получали массовый характер. Самая казнь их превраща­лась в своеобразное религиозное публичное «празднество» (аутодафе в Испании и др.). Светская феодальная власть оказывала обычно полное содействие инквизиции, руководствуясь, в частности, расчетом на по­лучение львиной доли имущества осужденных еретиков.

Уже при Иннокентии III дело инквизиции целиком было передано в руки нового монашеского Ор­дена доминиканцев или «братьев-проповедников», основанного (1207 – 1208) испанским дворянином Гус­маном Домиником, специально для борьбы с еретиками. Другой монашеский Орден францисканцев, поя­вившийся тоже при Иннокентии III, был основан около того же времени (1209 – 1210) итальянцем Франци­ском Ассизским. Целью этого «нищенствующего ордена» было отвлечь от ереси городскую бедноту. Францисканцы должны были одеваться в грубую одежду, опоясываться веревкой и так далее. В дальней­шем довольно скоро и Орден францисканцев приобрел значительное имущество.

Рыцарская культура. Признавая духовное руководство церкви, каждый класс западного феодального общества тем не менее развивал и свою особую культуру, в которой отражал свои настроения и идеалы. Господствующий класс светских феодалов – рыцарство в широком смысле слова – выработал к XIII веку сложный ритуал обычаев, манер, светских, придворных и военно-рыцарских развлечений. Из последних в средние века осо­бенно большое распространение получили так называемые рыцарские турниры – публичные состязания рыцарей в уменье владеть оружием, отражавшие военную профессию феодала.

В рыцарской среде создавались военные песни, прославлявшие подвиги рыцарей. В дальнейшем циклы военных песен превращались в целые поэмы. Наиболее знаменитой из них была «Песнь о Роланде», возникшая в Северной Франции в XI веке и окончательно доработанная в XII веке. Сюжетом ее были походы Карла Великого в Испанию, представленные в идеализированном виде. Такой же героической поэмой с чертами прославления народного героя была «Поэма о Сиде», появившаяся в XII веке в Испании, в которой нашла отражение многовековая борьба испанских народов против арабов. Третьей наиболее крупной по­эмой, созданной в Германии в начале XIII века, была «Песнь о Нибелунгах», в которой сказочные элементы переплетались с раннесредневековыми историческими преданиями (Брунегильда, Аттила и др.) и рыцарским бытом более позднего времени (XII– XIII вв.).

В XII веке появились, быстро получив широкое распространение, рыцарские романы, излагавшие в прозе различные рыцарские приключения, по мере того как рыцари разных стран Европы познакомились более друг с другом и обогатились впечатлениями от далеких стран в процессе крестовых походов на Восток. Наибольшей известностью пользовались циклы романов о древнебританском короле Артуре, которыми зачитывались в замках Англии и Франции, и романы Амадиса Голльского, читавшиеся в Испании, Фран­ции и Италии. Большое место в рыцарской литературе занимала любовная лирика. Миннезингеры в Герма­нии, трубадуры в Южной Франции и труверы в Северной Франции, воспевавшие любовь рыцарей к их да­мам, были непременной принадлежностью королевских дворов и замков крупнейших феодалов.

Городская культура. Средневековый город, сыгравший такую важную политическую роль в средние века, сделал много и для развития культуры. В городе делала быстрые успехи светская литература, рано обнаружившая свои антифеодальные черты. В городах уже в XII– ХШ веках начали появляться сатирические произведения в форме так называемого фаблио (у французов) или швенков (у немцев), в которых содержались остроумные нападки на феодалов.

В городе зародился и средневековый театр, сначала в виде мистерий, т. е. драматических сцен на различные библейские сюжеты. Потом в них постепенно включался светский бытовой материал, часто также получавший комически-сатирический характер в форме фарса.

Горожане, подобно рыцарям, но только в другом роде, имели свои любимые массовые развлечения. Одним из них были карнавалы, уличные шествия с музыкой и в масках, устраивавшиеся в конце зимы в промежуток между праздником Рождества и началом Великого поста. В городах Италии уже в конце XIII – начале XIV века зародилась новая культура Возрождения.

Поэзия вагантов. Ваганты (от лат. vagantes – бродячие), создатели латиноязычной поэзии, расцвет которой приходится на западноевропейское «высокое» Средневековье (конец XI – начало XIII вв.), когда в находящихся на подъеме средневековых городах множатся школы, возникают первые университеты и складывается первая в истории Европы ситуация избытка образованных людей. Ваганты – клирики, не имевшие постоянного прихода и скитавшиеся от одного епископского подворья к другому, школяры и студенты, странствовавшие из города в город в поисках знаний и лучших учителей, беглые монахи: их объединяет причастность к латиноязычной культуре и существование «на обочине» общества. Самоназвание вагантов – голиарды (goliard, возможный перевод «обжоры», «винопийцы»; от лат. gula – глотка, произвольно возводили к имени их мифического прародителя – стихотворца-обжоры верзилы Голиарда, отождествлявшегося с Голиафом вследствие созвучия двух имен).

Поэзия вагантов – органичная часть средневековой клерикальной литературы и культуры. Вместе с тем, она тесно связана со средневековой народной смеховой культурой, наивысшим проявлением которой были карнавальные празднества. Подобно карнавалу, поэзия вагантов творит рядом с миром жестокой повседневности, всеобщей регламентации и аскезы особый «второй» смеховой мир, являющийся вывороченным наизнанку кривозеркальным подобием первого. В стихотворениях вагантов (например, в «Чине голиардском») само их братство описывается как своеобразный «орден», живущий по уставу, пародирующему уставы традиционной монастырской жизни.

Размеры и строфика духовных песнопений используются вагантами для восхваления беззаботной распутной жизни, веселого времяпрепровождения в кабаке за игрой в карты и в кости, для воспевания достоинств и прелестей возлюбленных – девиц легкого поведения, для обличения жадности и лицемерия высокопоставленных церковников. Высмеивая эти и другие пороки отдельных церковников и даже клира в целом (разврат, симонию, невежество, злобу), ваганты, в конечном счете, стремятся к очищению мира от греха. Подобно карнавалу, поэзия вагантов нацелена не на разрушение, а на конечное утверждение существующего мироустройства и христианской этики.

Помимо церковной поэтической традиции истоками лирики вагантов являются вновь открытая в XI – XII вв. римская поэзия, прежде всего, лирика «певца любви» Овидия (т. н. «овидианское возрождение») и народная обрядовая поэзия (отсюда – распространенность в поэзии вагантов «весенних песен», жанра прения). Особое место в поэтическом наследии вагантов занимают «попрошайни» – стихотворения, в которых поэты, грозя разоблачением, выпрашивают блага у сильных мира.

Вагантская поэзия сохранилась в рукописных сборниках XIII – XIV вв. Среди них самый объемный (содержит около 250 произведений) – «Кармина Бурана» (Carmina Burana), рукопись которого была обнаружена в 1803 в одном из монастырей возле южнонемецкого города Берена (в лат. огласовке Беурана). Большая часть вагантской лирики анонимна. Установлены имена нескольких поэтов-вагантов. Самые значительные из них: парижский школяр Гугон, по прозванию «Примас Орлеанский» (ок. 1093 – ок. 1160.), автор знаменитого стихотворения о рваном плаще, пожертвованном ему жадным прелатом, Архипиита Кельнский (творил в 1160-е гг.), автор одного из известнейших вагантстких творений – «Исповеди» (Архипиита – рыцарь по присхождению, ставший клириком из любви к наукам и придворным поэтом Фридриха Барбароссы), Вальтер Шатильонский (ок. 1135 – 1200), наиболее образованный и наименее маргинализированный из поэтов-вагантов, возможно, преподававший в соборной школе или имевший место при дворе Генриха II; помимо множества обличительно-моралистических стихов в вагантском духе, написал «ученую» латинскую поэму «Александреида».

Раннее итальянское Возрождение. Термин «возрождение» (перевод французского термина «ренессанс») указывает на связь новой культуры с античностью. В результате знакомства с Востоком, в частности с Византией, в эпоху крестовых походов и последовавших за ними регулярных сношений с Левантом итальянцы ознакомились с древними гуманистическими рукописями, различными памятниками античного изобразительного искусства и архи­тектуры. Все эти древности начали частично перевозиться в Италию, где они коллекционировались и изу­чались. Но и в самой Италии было немало античных римских памятников, которые также стали тщательно изучаться представителями итальянской городской интеллигенции. В итальянском обществе пробудился глубокий интерес к классическим древним языкам, древней философии, истории и литературе. Особенно большую роль в этом движении сыграл город Флоренция. Из Флоренции вышел ряд выдающихся деятелей новой культуры.

Используя античную идеологию, созданную когда-то в наиболее оживленных в экономическом от­ношении и наиболее демократических по своему политическому строю городах древности, нарождавшаяся новая буржуазия не просто пассивно усваивала, но перерабатывала ее по-своему, формулируя свое новое мировоззрение, резко противоположное господствовавшему до этого мировоззрению феодализма. Второе название новой итальянской культуры – гуманизм как раз и свидетельствует об этом. Гуманистическая культура в центр своего внимания ставила самого человека (humanus – человеческий), а не божественное, потустороннее, как это было в средневековой идеологии. В гуманистическом мировоззрении аскетизму уже не оставалось места. Человеческое тело, его страсти и потребности рассматривались не как нечто «грехов­ное», что надо было подавлять или истязать, а как самоцель, как самое главное в жизни. Земное су­ществование признавалось единственно реальным. Познание природы и человека объявлялось сущностью науки. В противоположность пессимистическим мотивам, господствовавшим в мировоззрении средневеко­вых схоластов и мистиков, в мировоззрении и настроении людей Возрождения преобладали оптимистичес­кие мотивы; для них была характерна вера в человека, в будущее человечества, в торжество человеческого разума и просвещения.

Плеяда выдающихся поэтов и писателей, ученых и деятелей различных видов искусства участвова­ла в этом новом великом интеллектуальном движении. Крупнейшей фигурой, стоявшей на грани средневековья и нового времени («последний поэт средневековья и в то же время первый поэт нового времени»), был флорентиец Данте Алигъери (1265 – 1321). Его «Божественная комедия», как никакое другое произведение того времени, впитала всю идеологию средних веков. «Ад», «Чистилище» и «Рай» составляют три части его поэмы.