Генетически легенда зависит от мифа и занимает место между мифом и историческим описанием

Мифы и эпос.

Мифы – важнейший источник формирования героического эпоса.

Исторические предания – вторичный источник.

Из мифов в эпос переходят:

1) дуальная система враждующих племён – человеческое – демонское;

2) изображение врагов как хтонических персонажей, а своих – как тех, которые живут на средней земле и которым покровительствую т боги неба (шумеро-аккадский Гильгамеш, грузинский Амирани, германо-скандинавский Зигмунд, англосаксонский Беовульф);

3) образ матери, хозяйки демонских богатырей (у якутов – старая шаманка, хозяйка абасы; у алтайцев – мать чудовищ «старуха-куропатка»; у бурят – безобразная мангадхайка; у хакасов – «лебединые старухи»; в тюркском «Алпамыше» – старуха Сурхайиль; в «Беовульфе» – мать Гренделя).

В архаическом эпосе свои не имеют исторических имён. Герои сопоставимы с первопредками, а их время – время сновидений.

Постепенно архаический эпос начинает

· наполнятся точными географическими названиями;

· историческими наименованиями царей, племён, государств;

· начальное время становится началом не творения мира, а национальной истории;

· борьба за космос становится защитой родственной группы племён, своей веры;

· шаманский ореол героя заменяется чисто воинской этикой,

т.е. постепенно архаический эпос превращается в классический.

Мифы и сказки.

Мифы и сказки в архаическом фольклоре почти не различимы.

Общепризнанный факт – сказки произошли из мифов (из тотемических мифов – мотив брака с тотемным предком; из шаманских походов за душами – мотив посещения других миров; из инициационных обрядов – мотив пленения детей и др.).

Демифлогизация мифа и превращение его в сказку реализуется:

1) в демифологизации времени и места: строгая локализация времени и места уступает место пространственно-временн о й неопределённости;

2) в демифологизации результатов действия, т.е. в мифе присутствует этиологизм (объяснение), в сказке – его нет:

· в мифе деяния имеют коллективное и космическое значение, определяют космогонический процесс (происхождение огня, воды и т.п.);

· в сказке – добываемые объекты и достигаемые цели составляют индивидуальное благополучие героя, а приобретения носят семейно-бытовой характер,

т.е. этиологический смысл мифа постепенно вытесняется моралью (в сказках о животных) и стилистическими формулами, подчёркивающими недостоверность (в волшебных сказках).

3) в демифологизации героев:

· тотемические животные обогащаются бытовыми мотивами;

· герои волшебной сказки становятся всё более антропоморфными, идеологизированными (божественные родители, чудесное рождение), лишёнными магических сил;

· героями становятся обыкновенные люди (сближение мифа с быличками);

· внимание к низкому слою, к героям, которые «не подают надежд»: дурачок, незнайка, неумейка, запечник (атрибуты – грязь, зола, очаг, лень, безумие).

Наиболее ранние сказки – о животных.

Волшебные сказки – более поздние, они формируются уже за пределами первобытной культуры.

Волшебные сказкиотличаются от архаической сказки больше, чем архаическая сказка – от мифа:

1) в архаической сказке фантастика конкретно этнографична; в волшебной сказке присутствует поэтическая мифология: волшебная сказка поэтизирует не только образы мифологических существ, но и сами магические превращения;

2) характерная для семантики всех сказок гегемония социального кода реализуется в архаической и волшебной сказке по-разному:

· оппозиция жизнь – смерть, характерная для архаической сказки, постепенно заменяется внутрисемейными отношениями;

· в архаической сказке семейная тема только намечается, тема женитьбы периферийна; потом средства и цель меняются местами: в сказках почти всё (даже добывание чудесных объектов) – прелюдия свадьбы; женитьба выполняетмедиативную функцию (посредническую): повышение социального статуса, переход в «иное»;

· в волшебной сказке магические силы отрываются от героя. Их помощь мотивируется общей моделью поведения героя. Его основной признак – положительный ответ на любой вызов (предписание должно быть выполнено, запрет – нарушен);

· для волшебной сказки типична особая вежливость героя: волшебные силы действуют, но в правильном поведении героя всегда проявляется его добрая воля.

Структура мифа и сказки похожа – это цепь потерь.

Но архаическая сказка – это метаструктура по отношению к волшебной сказке:

1) цепь потерь в мифе и в архаической сказке состоит из неопределённого числа звеньев; в волшебной сказке – 2 или чаще всего 3 звена;

2) в мифе и архаической сказке все звенья равноценны и обособлены; в волшебной сказке – все звенья связаны жёсткой иерархией, ступенчатой структурой (кумулятивные сказки);

3) в мифе и архаической сказке финал не обязательно счастливый; в волшебной сказке – счастливый (женитьба);

4) в основе мифа и архаической сказки – обряд инициации; в основе волшебной сказки – обряд свадьбы;

5) в волшебной сказке появляется особая стилистика: сказочные традиционные формулы (зачины, концовки, речь и т.п.).