Психологические защита личности

Кроме названных способов разрешения внутриличностных конфликтов современная конфликтология и психология формулируют также целый ряд механизмов психологической защиты личности. Она представляет собой специальную регулятивную систему стабилизации личности, направленную на устранение или сведение к минимуму чувства тревоги или страха, сопровождающих внутриличностный конфликт. Сущностью и функцией психологической защиты является предохранение сознания личности от негативных переживаний. В общем смысле термин “психологическая зашита” употребляется сегодня для обозначения любого поведения, устраняющего психологический дискомфорт.

Феномен психологической защиты и ее различные проявления задолго до его научного объяснения были неоднократно описаны в философской (Сократ, Платон, Эпикур, Августин Аврелий, Кант, Вл. Соловьев, Бердяев и многие другие мыслители) и художественной литературе.

Так, характерный пример интеллектуализации как одного из главных механизмов психологической защиты — поведение Сократа перед смертью, описанное Платоном в сочинении “Федон”. Сущность этого механизма психологической защиты состоит в том, что человек даже очень важные для себя события рассматривает нейтрально, отстраняясь от эмоций, что вызывает удивление у обычных людей. Именно этот случай описан Платоном, когда перед смертью Сократ думает вовсе не о смерти, не о том, как его похоронить и даже совсем не о себе, а о других людях.

Ну пора мне пожалуй и мыться, — говорит Сократ, провожающим его в последний путь, — я думаю, лучше выпить яд после мытья и избавить женщин от лишних хлопот — не надо будет обмывать мертвое тело.

Яркий пример психологической защиты и в рассуждении Эпикура о жизни и смерти:

Стало быть, самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения: когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет.

Не менее яркие примеры различных механизмов психологической защиты можно найти и в художественной литературе (Пруст, Флобер, Цвейг, Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой и многие другие). Ценность этих примеров состоит в том, что литературные герои изображаются как целостные личности и в реальной жизни. Поэтому здесь различные приемы психологической защиты показаны во взаимосвязи между собой, а не отдельно друг от друга, как в научном исследовании.

Например, у Скупого рыцаря любовь к ближним и теплые отношения с друзьями заменила рабская любовь к золоту, в котором он видел всемогущего господина и которому служил как “алжирский раб, как пес цепной”. Здесь сочетается сразу несколько механизмов защиты: компенсация, замещение и своеобразная сублимация, которые и приводят героя к состоянию внутреннего спокойствия и даже блаженства, когда он в очередной раз склоняется над сундуком с золотом.

Подобные механизмы психологической зашиты мы обнаруживаем и у другого знаменитого литературного героя — Акакия Акакиевича. Его жизнь раздваивается и принимает превращенную форму до такой степени, что ее цель и средства меняются местами. С одной стороны, реальная жизнь, служба в департаменте, где все его “обижали”, “надсмехались и даже вовсе не замечали”. Эта общественная сторона жизни для нашего героя проходила незаметно, заурядно и была незначительна по своему смыслу.

Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов.— М.: Мысль, 1986.— С. 403.

Зато другая сторона жизни, связанная с переписыванием бумаг — этой для другого человека рутинной канцелярской работой, для Акакия Акакиевича является истинной жизнью. Она наполнена глубоким смыслом и всеми ее атрибутами: любовью, наслаждением, эмоциями и страстями. В ней были даже свои “фавориты” в качестве которых выступали некоторые буквы, “до которых если он добирался, то был сам не свой, и подсмеивался, и подмигивал, и помогал губами”.