О смысле человеческой жизни

Вся история человечества является историей бесконечного, как стихийного, так и осознанного, поиска и обретения человеком смысла своей жизни. Человек разумный, будучи личностью, размышляя над своим бытием, неизбежно ставит вопрос: зачем я живу? Вопрос о смыс­ле жизни был главным в философских, религиозно-нравственных ис­каниях русских мыслителей конца Х1Х – начала XX века Ф.М. Досто­евского, Л.Н. Толстого, В.С. Соловьева, Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова и других. «Без знания того, - писал Л.Н. Толстой, - что я такое и за­чем я здесь, нельзя жить».

Философско-антропологическая концепция смысла жизни, как считает профессор В.В. Шаронов, предполагает ответ на следующие вопросы. Является смысл жизни лишь итогом жизненного пути чело­века или его можно обрести в каждой отдельной жизненной ситуации? Обретает ли человек смысл жизни в неких общих ценностях (бог, высшие идеалы и т.д.) или этот смысл можно обрести в жизненных повседневных ценностях? Наконец, связан ли смысл жизни с общече­ловеческими ценностями, или он обретаем в единичных, индивиду­альных ценностях каждого отдельного человека? Единого ответа на эти вопросы нет и, видимо, быть не может.

Представления о смысле жизни складываются в процессе деятель­ности людей и зависят от их социального положения, образа жизни, мировоззрения, нравственных идеалов, от конкретно-исторической ситуации. Если в обществе, в семье, в коллективе создаются благопри­ятные условия для жизнедеятельности человека, удовлетворения его жизненно необходимых потребностей и интересов, то он склонен по­ложительно оценить свою жизнь, видеть в ней смысл и значение. Если же общество, коллектив и даже семья оказываются к нему враждебными, жестокими, то его собственная жизнь может утратить свою ценность в этом мире. Последствия в таком случае могут быть разные: уход в рели­гию, психические аномалии, суицид. Для таких людей жизнь теряет смысл, превращается в кошмар, толкает их к антисоциальным поступкам.

Психологу надо иметь представление о типичных позициях людей в этих вопросах и соответственно реагировать на них, имея гуманные цели, выполняя свой профессиональный долг.

Одни смысл жизни видят в преодолении своей смерти, в индиви­дуальном существовании, выживании. Таких людей много, им приходится в силу обстоятельств или воспитания руководствоваться естественным животным чувством самосохранения. По большому счету это мелковато и недостаточно для людей альтруистского коллективистского склада с высокой культурой и развитым чувством долга. С такой позицией невозможно совершить подвиг, самопожертвование. Другие усматривают смысл своей жизни в детях, то есть в продолжении своей жизни в потомстве. Но и эта цель ограниченна и не может устроить человека-гуманиста с широким мышлением. Они могут быть хороши­ми родителями, но не гражданами, способными нести ответственность перед коллективом, своим народом.

Некоторые видят смысл жизни в приобрете­нии вещей. Эта страсть заслоняет от них все, отодвигает на задний план духовные, культурные потребности. Симптомы «вещной» болезни на­стораживают. Нельзя забывать о высоком звании гражданина, превра­щаться в обывателя.

Смысл жизни, считают третьи, в служении Родине, «в роде челове­ческом» (Достоевский). Л.Н. Гумилев в своей теории этногенеза таких людей называет пассионариями, поведение которых превышает вели­чину импульса инстинкта самосохранения. В народе же их называют героями. Цель жизни у них - борьба со злом, за справедливость, за свой народ. Русский писатель В. Распутин говорит: «Есть у человека Родина — он любит и защищает вседоброе и слабое, нет — все ненави­дит и все готов разрушить. Это нравственная и духовная скрепляющая, смысл жизни, от рождения и до самой смерти согревающее нас тепло».

И наоборот, немецкий философ идеолог волюнтаризма Ф. Ницше смысл жизни видел в силе и могуществе человека, стремящегося к вла­сти над толпой. Это идеология авторитаризма (лат. Аи(c)toritas - власть, влияние), противостоящая демократии (гр. demokratia - власть наро­да) и стремлению современного человека к свободе и равенству. Бо­рясь против христианства, Ницше утверждал, что продуктом его явля­ется «рабская мораль». Он боролся и против буржуа, мораль которых считал лживой.

Для религиозных людей смысл жизни определен в стремлении к Богу, бессмертию своей души. Ради этого они каются, славят Бога, милосердствуют. Но ведь это делается ради своего «спасения», из-за страха перед «божьим судом». Следовательно, такая позиция эгоис­тична и характерна, как правило, для недостаточно образованных лю­дей с ослабленной волей, не самостоятельных.

Для некоторых же людей жизнь вообще бессмысленна. Так, французский экзистенциалист Альбер Камю создал мифический образ Сизифа, ставший олицетворением бессмысленности человеческого су­ществования («сизифов труд»), безысходности и одиночества челове­ка в «абсурдном мире».

Страдания, унижения, испытываемые человеком, могут подтолк­нуть его к решению отдать всю свою жизнь делу революционного пре­образования общества, или к тому, чтобы занять позицию бунтаря-одиночки по отношению к обществу, или к отказу от всякой борьбы, к смирению, к роли добровольной жертвы царящего произвола и хао­са. В крайних ситуациях безысходности и своего бессилия человек может придти к выводу о бессмысленности жизни вообще.

Но наиболее интересен случай, когда человек видит смысл жизни всего лишь в смерти, философствуя «жизнь — это умира­ние». Конечно, человек, как и все живое, смертен, но не каждый спо­собен осознать и принять этот закон природы

У аварского поэта Расула Гамзатова есть такое четверостишье:

Роятся роем мысли в голове,

А мне необходимы только две.

Двух мыслей мне достаточно,

поверьте,

Одна - о жизни и одна — о смерти.

Согласно теории И.И. Мечникова (1845—1916), «дисгармония» (несоответствие) человеческой природы, связанная с продолжением жизни и смертью человека, устраняется с установлением оптимального жизненного цик­ла («ортобиоза»), т.е. «полного и счастливого цикла жизни, заканчи­вающегося спокойной естественной смертью».

Человек, как животное «Homo sapiens», может использовать весь с^свой разум исключительно на удовлетворение своих животных инстинктов, и мы таких людей видим. Но Природа заложила в человека еще что-то, что дает возможность отдельным людям резко подняться над уровнем животного. Для настоящих людей удовлетворение инстинктов, которые Природа, кстати, поощряет удовольствием, становится уже второстепенным. Люди получают огромное, чисто человеческое удовольствие от того, что животному не доступно — от исполнения своего человеческого долга и от творчества. Для них «прекрасное это жизнь» (Чернышевский), «жизнь — это борьба за справедливость» (К. Маркс).

Писатель Михаил Чулаки говорит о двух несовместимых мировоззрениях. Одно утверждает неизбежность судьбы, рока человека, другое — сам человек волен определять свою судьбу. Первое мировоззрение — взгляд на свою судьбу как заранее предначертанную кем-то (богом) превращает человека в марионетку, послушную и не сопротивляющуюся: пусть за него беспокоится кто-то (отец, бог, и т.д.). Как правило, это люди со слабой волей, несложившейся личностью. Такая позиция успокаивает, но и дезориентирует. Люди другого мировоззрения, учитывая обстоятельства, неизбежность и случайность, верят в свои силы и возможности творить свою судьбу. Но при условии, если они деятельны, устремлены. Они понимают зависимость своей судьбы от обстоятельств, других людей, и наоборот.

Если обобщить названные точки зрения, то в истории мировой и отечественной культуры в решении проблемы смысла жизни можно выделить две тенденции. Первая, когда смысл жизни обретается внутри человека, в его собственной жизни. Здесь возможны варианты: гедонистический (гр. hedопе — наслаждение, удовольствие) и рационалистический (лат. rationalis — разумный), когда человек стремится во что бы то ни стало реализовать свои способности, интересы, не считаясь с другими людьми, общественными интересами. Гедонисты, эгоисты, живущие ради себя, как правило, плохо кончают вследствие неудовлетворенности, распада и гибели.

В прогрессивной культуре все больше проявляется вторая гуманистическая тенденция — в поиске и реализации смысла жизни не только для себя и не столько в своем сознании, переживаниях и в словах, сколько в своей деятельности, поступках, свершениях во имя высоких целей, в служении идеалам добра и справедливости, в поиске истины. Такая позиция может быть утопической, если она неадекватна условиям, не согласуется с объективными законами бытия, возможностями самого человека. Но именно такие люди заслуживают уважения и поддержки.

Обобщая литературу, имеющиеся научные понятия, В.В. Шаронов определяет смысл жизни как способ и уровень освоения человеком конкретной жизненной ситуации в соответствии с его нравственными принципами, требованиями его совести и принятой системой ценностей. Такое определение можно назвать не философско-абстрактным, а операциональным.

Возможные пути обретения смысла жизни различны. С. Франк (1877-1950) считал, что смысл жизни постигается в критические моменты жизни человека, как прозрение. В. Франкл (р. 1905) убежден, что смысла жизни как такового нет, а есть смысл каждой жизни в от­дельности: человек его переживает всю свою жизнь, обретает смысл своего существования в каждой ситуации. Поэтому смысл жизни может быть определен как отношение человека к той ситуации, в кото­рой он пребывает в каждое данное время. Оно проявляется как во внут­реннем напряжении (чувственном и рациональном), так и во внешнем поведении, осознанном целеустремленном действии.

Человек стремится обрести смысл своего существования и ощущает возможные в его состоя­нии удовлетворение, положительные эмоции, осознание своей значи­мости или же духовный вакуум, фрустрацию, если это стремление остается иллюзорным, не реализованным. Последствиями утра­ты человеком смысла жизни могут стать пристрастие к алкоголю, нар­котикам, и в крайней форме это обстоятельство может выразиться в самоубийстве. Такой радикальный вызов самому себе, на который спо­собен человек, наиболее возможен в молодости, особенно в нестабиль­ном обществе рыночных отношений, конкуренции, культа наживы, бездуховности. В этих условиях люди, особенно плохо воспитанные, с недостаточной психологической и моральной устойчивостью, слабой волей, утрачивают тот духовный стержень, который фиксируется в осознании человеком своего предназначения, смысла своей жизни и деятельности.

Таким образом, социальная философия и социальная антрополо­гия в содержании смысла жизни рассматривают соотношение объек­тивного и субъективного, индивидуального и социального, осознан­ного и интуитивного. Всеобщий смысл человеческой жизни возможен только через индивидуальный смысл любой человеческой жизни, ко­торый включает в себя некие общие черты и характеристики в зависи­мости от типа конкретной личности и культуры данной общности, социальных условий. Осознание и обретение смысла жизни — это сложный противоречивый процесс постижения человеком своего собственного «я» как субъекта общественных отношений, как личности.

Заключить главу о философии человека можно обращением акаде­мика И.П. Павлова к своим ученикам: «Человек - высший продукт земной природы. Человек - сложная и тончайшая система. Но для того, чтобы использовать сокровища природы, чтобы этими сокровищами наслаждаться, человек должен быть здоровым, сильным и умным».