ГЛАВА 12. – Мы тогда долго спускались в эту дыру, девочкам трудно приходилось, особенно Лиле, – продолжал рассказывать Давид

– Мы тогда долго спускались в эту дыру, девочкам трудно приходилось, особенно Лиле, – продолжал рассказывать Давид, мерно работая тяжелыми грубыми веслами. – Потом, уже внизу, звали‑звали тебя, а в ответ тишина странная. Тут плохое подумали, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Влад. – Решили, что бросил вас там? Не захотел связываться с таким балластом?

– А что нам еще думать было? – вскинулась Лиля.

– Да хотя бы то, что меня могло привалить в том туннеле – ведь все на честном слове держалось. Давид, ты видел ниже, по левой стене, шахту вертикальную? Недалеко от дыры.

– Видел, но заваленная она вся была. Никак по ней не выбраться. Это за тобой обвалилось?

Думая поначалу рассказать полную правду, Влад по зрелом размышлении решил ее серьезно подкорректировать и упростить. Необязательно всем знать про красную комнату и что в ней произошло, тем более сам толком ничего не понимает и уж тем более не имеет представления, как это передать словами. Да и полный рассказ займет много времени, а подолгу трепаться он не любил. Потому и счел правильным умолчать о телепорте – от расспросов детальных потом не отвертишься.

– Да. Поднялся на один пролет, и все зашаталось, еле успел в боковой проход заскочить, как рухнуло.

– Странно – мы вообще шум обвала не слышали, – удивился Давид.

– Да вы там дальше своего носа ничего не могли различить. Я когда под дырой проходил, услышал, как наверху ругаетесь, будто бабки базарные.

– Было дело, – смутился тот. – На нервах ведь все.

– Ну вот потому и не замечали ничего. А меня там запечатало – назад вернуться не смог. Сам небось помнишь, какие там глыбы навалены. Их за всю жизнь не разгрести, да и хрен с места сдвинешь.

– Помню. Согласен.

– Вот и пришлось мне двигаться в другую сторону. Блуждал под землей долго, около суток, наверное. Несколько раз находил скелеты в грубой коже – вроде той, что у захвативших вас гадов. С одного вот этот топор взял, только без топорища – сгнило оно в труху. Выбрался на равнину возле развалин города непонятного – на наш, старый, совсем непохож. Там вся земля была вымощена плитами каменными, по два метра каждая. Пораскинул мозгами и решил на север податься. В той стороне раньше река текла, а люди возле воды любят селиться. В развалинах ловить нечего – заброшено все давно, да и страшновато. Вдруг там радиация высокая или что‑нибудь похуже? Вышел к Вонючке нашей, сливной канаве городской, только не Вонючка она теперь, а очень чистая – даже воду пить можно. Двигался вдоль нее, вышел к месту, где мост железнодорожный был раньше, а там ни моста, ни реки под ним. И вообще много нового – гор на севере у нас уж миллион лет как нет, если не больше. Видели?

– Ага, – отозвалась Лена.

– Не знаю, откуда они взялись. Может, вообще искусственные, а может, оружие применяли вроде тектонического и выросли из‑за этого. Ведь удобная штука: бац – и дороги всех видов перерезаны капитально и очень надолго, не говоря уже о разрушении всего, что там стояло. Ладно – отвлекся. В общем, решил я пройтись дальше, по долине – вдали что‑то похожее на реку виднелось. И не прогадал: добрался до устья Вонючки. А возле него веселый хуторок увидел и потом крик услышал, но выходить не стал. Незаметно забрался на дерево, разглядел, что там, и заподозрил – вас, наверное, в избушке держат. Ну а дальше сами все знаете.

– И тебя не смогли заметить? Странно – с виду они муху за километр засечь могут.

– Я на вид увалень, но, если надо, умею вести себя тихо и незаметно. Детство в тайге провел.

– А ружье где взял? – не унимался Давид.

Говорить, что нашел в подземелье, было не самой умной идеей. Давид, похоже, в теме разбирается и понимает, что вещица осталась с тех самых старых милых времен, из которых их сюда занесло, и вряд ли бы протянула столько, тем более в таком отличном состоянии. Поэтому вынужден был признать:

– У меня оно с собой было с самого начала.

– Так вот что у тебя под пальто оттопыривалось! – понял наконец Давид. – Зачем таскал такое? А?

– Может, давай сам расскажешь, что с вами дальше было, чем меня допрашивать?

– Ну извини. Не хочешь – не говори.

А почему бы и не признаться? Ничего плохого в том, бесконечно давнем поступке Влад не видел и охотно поведал:

– В тот вечер, когда с вами столкнулся, человека я убил. Плохого человека. Даже очень плохого. Давно пора было это сделать. Потом убегать пришлось от ребят его отца. В промзоне заблудился, и тут вышел из ворот ваш непризнанный гений и, приняв меня за кого‑то другого, позвал за собой.

– Из банка ждали человека, вот и перепутал, – пояснил Давид.

– Это я потом понял. В общем, завел он меня в подземелье, а я и не думал сопротивляться, ведь там бы вряд ли стали искать. Послушали? Довольны?

– Влад… Ты мог бы и не рассказывать, обижаться на такое никто не будет. У каждого свои тайны.

– Ладно… проехали. Давай теперь ты.

– Не нашли мы тебя тогда, плохое подумали…

– Да понял я все – дальше рассказывай.

– Туннель тот в завал уперся, но сбоку вторая шахта нашлась, вертикальная. Совсем плохо в ней было, все на честном слове держалось, но выбрались мы почти до верха. Выход там оказался в другой туннель, и он обвалился тоже, а в яму солнце заглядывало – мы еще снизу заметили свет. Выкарабкались возле развалин, на юге их очень много было, а рядом нечасто встречались. И все теми самыми плитами вымощено, про которые ты сейчас говорил. Жара такая, что присели мы в теньке у руин, начал я прикидывать, что дальше делать, и тут с двух сторон посыпались эти твари. Наверное, издали нас заметили и подкрались. Мы даже сделать ничего не успели. Я сразу по затылку схлопотал и отключился, а когда в себя пришел, руки ремнем связаны, у остальных тоже. Примотали нас к длинной жердине всех и погнали куда‑то. По пути не трогали, только отдыхать толком не давали – чуть замешкаешься, и по почкам палкой легко можно схлопотать. Я думал, загнусь – после того удара башка совсем плохая стала. Потом, возле других развалин, эти, что нас поймали, разделились. Большая часть ушла, не знаю куда, но надеюсь, что к чертовой бабушке, а четверо остались и гнали нас, пока не привели сюда. Местные с ходу примотали участкового к столбу, а нас в избу заперли. Есть не давали, выводили только по нужде, да и то редко. А сегодня начали… Ну ты сам видел, что они с ним сделали. Меня до сих пор трясет – сколько живу, ничего подобного никогда…

– Сколько всего было народа в той группе, что вас поймала?

– Сперва ровно десять, потом шестеро ушли.

– Ясно… Мне повезло – против такой толпы ружье вряд ли спасло бы.

– Не знаю. Ты шустрый. Всех семерых завалил. Воевал?

– Нет. Даже не служил. Студент.

– Выглядишь старше.

– Это из‑за роста.

– Наверное…

– Зачем мы ищем людей? – неожиданно спросила Лиля.

– Скучно без них, – устало ответил Давид.

– Ну так одних мы уже нашли, и что из этого получилось?! – немедленно взвинтилась женщина. – Повеселились?!

– Так поищем других. Правильно, Влад?

– Ага. Разнообразия хочется.

– И что?! Хотите все умереть, как… как…

– Здесь должны быть и другие, не такие, как эти.

– С чего ты так решил?!

– Когда искал выход, наткнулся на скелет. Свежий – пованивал еще. На нем была одежда из синтетики, зажигалка и разные современные нам вещицы или около того. Вот эту зажигалку у него взял – работает. Еще нашивка у него была интересная на куртке и документ, вроде пропуска. Очень похоже, что он так же, как мы, сидел в убежище, отрезанный от времени. Затем серебряный контур отключился из‑за обвала или воды просочившейся, и бедолага тоже начал искать выход.

– И не нашел, – подытожила Лиля. – Что толку? Умер тот человек. И вообще мог быть всего один. Или не один, но другие тоже умерли.

– Может, и так, – согласился Влад. – Но я там бродил долго, не один раз видел остатки серебряных сеток. Технология остановки времени, похоже, использовалась вовсю. Помните мечты Федоровича? Он собирался бункеры строить и продавать. Кто знает – может, все у него получилось, и где‑то в подземельях есть не одно помещение, забитое нормальными людьми. Не исключено, что и наши современники сохранились. Время от времени убежища раскупориваются, народ выбирается. Кому‑то не везет, другие находят путь наверх. Если нормальные здесь есть, мы их найдем.

– Выбравшихся легче караулить возле руин, ведь именно там выходы из‑под земли, – заметил Давид.

– Да. Но в тех местах слишком опасно. На равнине нас легко могут заметить издали. Прятаться вечно не получится, ведь надо искать еду, да и воды там нет, разве что спускаться за ней. Но это еще рискованнее – под землей я два раза находил одиночные скелеты «кожаных» и один раз пару. Правда, с ней не все ясно, но, скорее всего, тоже они.

– И почему ты думаешь, что именно у реки найти нормальных людей проще? – не сдавалась Лиля.

– По воде легче передвигаться и безопаснее. И вообще, у кого‑то есть другие предложения? Если кто‑то считает, что надо изменить направление или способ передвижения, то охотно послушаем.

Ответа не было. И правильно – лучше плохо плыть, чем хорошо идти.

* * *

Ночевку устроили на длинном, поросшем кустарником песчаном островке. На берегу хватало вынесенных в половодье деревяшек, так что с топливом для костра проблем не было. Напрягало изобилие комаров, но они оказались совершенно дикими, изнеженными простой жизнью на экологически чистой природе и от запаха дыма мгновенно разлетелись.

Ели молча, да и после ужина разговоры не вели. Казалось бы – странно. Столько всего произошло, но обсуждать это никто не хотел. Достаточно слов, сказанных в лодке. Влад был только рад этому – пусть все в глухонемых играют, лишь бы не закатывали истерики по поводу и без. Женская половина коллектива напрягала – постоянно ждал с их стороны бурного всплеска эмоций, а это сейчас ни к чему. Их слишком мало – каждый должен быть сильным. Ошибка одного может стоить жизни всем. И это не образное выражение: ночь поделили на четыре промежутка, и на каждый назначили часового. Владу пришлось научить Лилю и Лену пользоваться пистолетом – ружье не доверил.

Если кто‑то из них заснет на посту, а в этот момент к островку подберется лодка с «кожаными», их путешествие закончится, толком не начавшись.