ЛЮДИ И МОРЕ 3 страница

МОРСКАЯ ДЕРЖАВА

Мы нашей отвагой заставили все моря и все земли стать для нас доступными,

мы везде соорудили вечные памятники содеянного нами добра и зла.

П осле долгих походов, устав от штормов и битв, стаи триер возвращались в свое гнездо – в афинский порт Пирей. Судовые флейтисты испускали приветственные трели, и корабли вплывали в ворота окруженной стенами военной гавани. Водная гладь гавани была со всех сторон обрамлена колоннадой, за которой под крышей прятались от непогоды военные корабли. Здесь отдыхали и ремонтировались сотни триер в ожидании часа, когда флейты просигналят новый поход. После великой победы при Саламине война с Персией продолжалась еще 30 лет; уничтожив персидский флот, греки освобождали захваченные персами острова и города на малоазиатском побережье. Афины стали главой обширного союза греческих городов-государств, полисов, и те полисы, которые не желали посылать в походы свои корабли, платили афинянам специальные взносы. Пользуясь своим морским могуществом, афиняне превратили эти взносы в настоящий налог, и союз постепенно принял облик Афинской морской державы. Чтобы закрепить за собой своих союзников, афиняне выводили на их земли военные поселения, клерухии; клерухи получали наделы, которые обрабатывали арендаторы из местного населения. Выведение клерухий избавляло Афины от безработной бедноты – впрочем, в то время было нетрудно найти работу. Став господами моря, афиняне привлекли в Пирей всю морскую торговлю – поначалу они силой заставляли торговые суда заходить в свой порт; а потом, когда Пирей превратился в огромный рынок, купцы приплывали туда добровольно. "Все, что есть лучшего в Италии, в Сицилии, в Египте, в Понте и в других местах – всё стекается сюда, в Афины, благодаря нашему господству на море", – писал современник. Финикийская конкуренция была подавлена; на всех морях триеры охотились за финикийскими купеческими судами и, как желанную добычу, вели их в Пирей. Вслед за плененными кораблями в Афины стали прибывать перебежчики в торговой войне – финикийские купцы и ростовщики; они переносили сюда свою деятельность и незаметно превращались в греческих купцов. Прибыли от посреднической торговли сделали афинских торговцев обладателями огромных по тем временам состояний, афинские банки имели конторы во всех греческих портах. Вслед за торговым начался промышленный бум, из других городов в Афины устремился поток ремесленников; ремесленные кварталы росли, как на дрожжах. Население Афин и Пирея увеличилось за полвека после победы над персами примерно с 50 до 250 тысяч человек. Два города были соединены длинными крепостными стенами и срослись в крупнейший торгово-промышленный центр Средиземноморья; на вершине афинского холма, Акрополя, вознеслись к небу великолепные портики и храмы – символ торгового могущества Афин.

Несмотря на приток ремесленников-иммигрантов и наличие больших купеческих капиталов, афинское ремесло не могло насытить огромный рынок Средиземноморья – не хватало рабочей силы. В аналогичных ситуациях ХIХ века промышленники покупали заменявшие рабочих машины -афинские капиталисты покупали рабов. От рабских рынков на берегах Черного моря в Афины потянулись корабли с рабами; рабов обучали ремеслу и заставляли работать в больших ремесленных мастерских, "эргастириях". К концу V века в ремесле было занято около ста тысяч рабов, рабы составляли треть населения Аттики. Подобно обществу американских южных штатов, буржуазное общество Афин было основано на рабстве; рабы работали в рудниках, в порту, в мастерских, на стройках, прислуживали в домах. Встречались рабы-управляющие, врачи, воспитатели детей; богатые афиняне владели десятками рабов. Рабов не считали за людей, их называли "человеконогими" – и это вполне сочеталось с демократией. Афинская демократия была "демократией белых людей", властью небольшого меньшинства: гражданскими правами обладало не более десятой части населения Аттики. Это не мешало политикам восхвалять демократию и свободу:

– Наш государственный строй не подражает чужим учреждениям, -говорил Перикл, один из великих людей того времени, – мы сами скорее служим образцом для подражания… Наши законы предоставляют равноправие для всех… Мы живем свободной политической жизнью…

Перикл был выдающимся государственным деятелем, который, избираясь на различные должности, около 30 лет руководил Афинами. В это время исчезли последние остатки аристократического строя, высшие должности стали доступны не только для богачей, и все существенные вопросы решало народное собрание. Перикл действовал убеждением и очаровывал собрание своими речами – он был первым политиком, который освоил искусство риторики. Перикл убедил народ, что взносы, уплачиваемые союзниками, можно использовать не на войну, а на украшение Афин. Были наняты многие тысячи рабочих, и город превратился в огромную стройку; изумленные афиняне смотрели, как на Акрополе вырастают белоснежные мраморные храмы, изящные портики и колоннады. Это мраморное чудо было видно далеко с моря, и моряки из далеких и ближних стран зачарованно стояли на палубах, не в силах оторвать взгляда от Акрополя. Это было двадцать четыре века назад – и время не пощадило храмы, но и сейчас толпы туристов зачарованно смотрят с палуб теплоходов на великое творение Эллады, на единственное свидетельство того, что минувшее не было сказкой.

СКАЗКА МИНУВШЕГО

Но что больше всего радовало афинян… это великолепные храмы, в настоящее

время единственное свидетельство того, что минувшее… не было сказкой.

Плутарх.

Б елоснежный храм, который возвышался над землей и морем, назывался Парфеноном; это был храм богини Афины, покровительницы великого города. Огромная статуя Афины стояла рядом с храмом, и её сверкающий на солнце позолоченный шлем служил маяком для подходящих к городу кораблей. От Парфенона начиналась широкая мраморная лестница, окруженная портиками и храмами; лестница спускалась в город к рыночной площади, «агоре». Днем здесь шумела толпа покупателей и продавцов, а к вечеру прилавки убирали, и народ собирался сюда обсуждать дела и узнавать новости. Раз в десять дней здесь происходило народное собрание; ораторы в длинных рубахах-хитонах с переброшенными через плечо плащами выступали с возвышения, стараясь произвести впечатление громовым голосом и риторическими приёмами. В будние дни афиняне предпочитали проводить свободное время в гимнасии – своеобразном спортивном комплексе с залами, навесами-портиками и открытыми площадками для состязаний в борьбе, беге, метании копья. Мужчины всех возрастов тренировались обнаженными, предварительно натершись оливковым маслом; после тренировки можно было искупаться в бане и послушать ораторов в комнатах для отдыха. Мальчики, помимо обязательных занятий в гимнасии, посещали частные школы, где учили игре на флейте, танцам, пению, счету и грамоте; неграмотного и физически немощного в Афинах одинаково называли «калекой».

В праздники афиняне собирались в театре: на склоне холма были вырублены уступы-скамьи, а внизу располагалась сцена. Театр был изобретением греков, это слово означало "место для зрелищ", а сцена ("скене") была шатром, на котором висели декорации и перед которым выступали актеры. История театра началась с празднеств в честь бога вина Диониса; на этих празднествах разыгрывали маленькие сценки из мифа об убийстве и воскрешении Диониса, "трагедии". Тиран Писистрат, заботясь о развлечениях народа, обустроил место для представлений и давал деньги для постановок. Сначала на сцене играл лишь один актер, которому помогал хор; потом актеров стало двое и трое. Поэты стали писать пьесы для театра; любимым народным зрелищем была трагедия Эсхила о Прометее: по легенде, титан Прометей похитил у богов огонь и отдал его людям, за что был прикован Зевсом к скале и терпел тяжкие муки. Простой народ беспрестанно требовал хлеба и зрелищ; при Перикле гражданам стали выдаваться "театральные деньги", а празднества в честь Диониса превратились в трехдневную череду театральных представлений, когда авторы соревновались друг с другом в мастерстве и победителя венчали лавровым венком.

Самые большие празднества в Греции проводились не в Афинах, а в Олимпии, городе недалеко от западного побережья. Эти празднества были посвящены Зевсу: в Олимпии располагалось общеэллинское святилище Зевса с прекрасным храмом, внутри которого возвышалась огромная статуя сидящего на троне бога. В дни "олимпиад" – так назывались эти празднества – на несколько дней прекращались все войны, и в Олимпию прибывали десятки тысяч гостей из всех городов Греции. Во время праздника проводились состязания в беге, борьбе, метании копья и диска, кулачном бое; по огромной арене под рев многотысячной толпы неслись десятки колесниц; звание победителя олимпиады было высшей почестью для грека; победителям устанавливали прижизненные памятники. Другим общегреческим праздником, столь же популярным, как олимпиады, был праздник Аполлона в Дельфах. На большой поляне у подножия горы Парнас здесь состязались певцы и музыканты: Аполлон был покровителем муз. В Дельфах находился знаменитый храм Аполлона; он был построен над пещерой, из которой исходили пьянящие испарения. Под воздействием паров жрица-"пифия" прорицала будущее, и в важных делах греки обращались за советом к дельфийскому оракулу.

Шумные праздники уступали место будням и сутолока площадей – тишине улиц и переулков. В будний день здесь было пустынно, вдоль улиц тянулись глинобитные стены домов, кое-где прорезанные калитками, – картина, напоминающая города Востока. Так же, как на Востоке, в центре усадьбы располагался внутренний дворик, откуда можно было пройти в парадные помещения. В богатых домах дворик обрамлялся колоннадой, а в парадной зале стены закрывали ковры и портьеры, пол украшался мозаикой. Во время пиршеств знать возлежала на бронзовых ложах, но столовых приборов ещё не знали – ели по-прежнему руками. Гостей развлекали музыканты – но и сами гости нередко брали в руки лиру, декламировали стихи и упражнялись в ораторском искусстве. Всё это были чисто мужские развлечения, греческие женщины так же, как и женщины Востока, вели затворническую жизнь на женской половине дома, только в исключительных случаях показываясь на улице. Лишь в V веке в Афинах появились "гетеры", утонченные куртизанки, принимавшие участие в пиршествах, умевшие играть на флейте и поддерживать застольную беседу. Одной из первых гетер была знаменитая подруга Перикла, красавица Аспасия; она основала салон, который посещали видные политики, поэты, философы. Здесь собирался весь цвет Греции: скульптор Фидий, создавший статуи Афины и Зевса Олимпийского, поэт Еврипид, написавший трагедии, до сих пор идущие на театральных подмостках, врач Гиппократ, положивший начало анатомии. Светские беседы часто касались философии и риторики: умение говорить и убеждать было едва ли не главным для афинян – ведь почти всем приходилось выступать в народном собрании или в суде.

Сутяжничество было характерной чертой буржуазного общества; столкновения частных интересов приводили к бесконечным судебным процессам, на которых истцы и ответчики изощрялись в ораторском искусстве. Этому искусству за солидную плату учили мудрецы-"софисты", признанным главой которых был Протагор, еще один завсегдатай салона Аспасии. Протагор говорил, что человек есть "мера всех вещей" и что истина есть то, что кажется большинству; с ним спорил великий философ Сократ, в шутку называвший Аспасию своей "несравненной учительницей" и утверждавший, "что я знаю только то, что ничего не знаю". Сократ ставил под сомнение привычные истины и верования, а его частый собеседник Анаксагор прямо утверждал, что никаких богов не существует. В этих беседах и спорах рождалась философия – первая наука, "любовь к мудрости". Философы пытались по-своему, не ссылаясь на богов, объяснить мир. Анаксагор говорил, что тела состоят из мельчайших частичек; его последователь Демокрит назвал эти частички атомами и с помощью бесконечно малых величин вычислил объем конуса. Философы путешествовали по Востоку, стараясь приобщиться к вавилонской и египетской мудрости, проникнуть в тайны храмов. Первым, кто описал обычаи и историю известного грекам мира, был "отец греческой истории" Геродот. В Египте долго жил Пифагор, привёзший в Грецию магию чисел и основы математических знаний. Пифагор основал тайное общество философов, его последователи верили в переселение душ и утверждали, что земля – это шар; они говорили, что во время лунных затмений на Луне видна округлая тень Земли. Эта идея долгое время вызывала насмешки авторов комедий, но в IV столетии астроном Евдокс Книдский привел убедительные аргументы в пользу этой гипотезы. С этого времени стали определять местоположение путем нахождения широты и долготы; впрочем, такие измерения долгое время оставались неточными.

Попытки философов отрицать могущество богов вызывали негодование у приверженного к вере простонародья. Первых усомнившихся постигла печальная судьба: Протагор и Анаксагор были изгнаны из Афин, а Сократ по приговору суда был принужден испить чашу с ядом. Это произошло уже после смерти Перикла и поражения афинян в большой войне, во время охвативших город смут. Преуспевание Афин оказалось невечным и прошло, как проходит весна и лето, – затем наступает осень, время тяжелых раздумий о том, что было и что стало.

"Все течет, все меняется, – говорил философ Гераклит. – В одну и ту же реку нельзя войти дважды".

ОСЕНЬ ДЕМОКРАТИИ

Мы должны далее разобрать, вследствие каких причин происходят государственные перевороты… Аристотель. «Политика».

П реуспевание Афин было основано на морской торговле, а морская торговля – на мощи афинского флота, готового силой устранять конкурентов. Помимо давних врагов, финикийцев, конкурентами Афин были греческие торговые города Коринф, Сиракузы и Мегары – дорийские общины, соединенные узами родства со Спартой. В 432 году Афины установили торговую блокаду Мегар, и это привело к большой войне; спартанская фаланга вторглась в Аттику, сжигая деревни. Афиняне не могли противостоять спартанцам на суше, население Аттики укрылось за соединявшими Пирей и Афины длинными стенами. В переполненном беженцами городе вскоре началась чума, храмы были заполнены трупами, умиравшие лежали возле колодцев, умоляя дать им воды. Чума унесла четверть населения, погибло много воинов и моряков, погиб и Перикл, знаменитый вождь афинян. Война продолжалась 27 лет, до 404 года. Афиняне долго и безуспешно осаждали Сиракузы, потом противники Афин объединились и на персидские деньги создали мощный флот. Настало время ожесточенных морских сражений, когда сотни триер проламывали друг другу борта и берега на много миль покрывались обломками кораблей и телами погибших моряков. В конце концов, афиняне потерпели поражение и лишились преобладания на торговых путях.

Это было началом заката Афин, конкуренты стали повсюду теснить афинских купцов и промышленников. Рост города остановился; большинство населения теперь составляли бедняки, которые требовали пособий для неимущих. Была введена плата за посещение народного собрания – несколько монет, которых едва хватало на хлеб, но постоянно пустовавшая казна не могла выделить больше. В середине IV века экономическое положение стало катастрофическим, город был переполнен безработными, жившими на пособия и с ненавистью взиравшими на дворцы буржуазии. Преобладавшая в народном собрании беднота обложила богачей непомерными налогами; появилась целая каста доносчиков, "сикофантов", которые, пользуясь настроениями народа, предъявляли богачам обвинения в святотатстве или измене. Многолюдный афинский суд присяжных состоял из тех же бедняков, которые знали, что, если они не осудят обвиняемого и не конфискуют его имущества, то казна останется пустой и они не получат пособий. "Никто из граждан в Афинах не живет в полном спокойствии, но весь город преисполнен отчаяния, – писал философ Исократ. – Одни переносят все невзгоды и лишения нищеты, другие жалуются на обилие всяких повинностей и на постоянный страх перед угрожающим им судом". После двухвекового преуспевания в Грецию вернулись бедность и голод – признаки нового Сжатия; столкновения между бедными и богатыми предвещали новую тиранию. В 370-х годах в некоторых городах вспыхнули кровавые революции, в Аргосе толпа перебила дубинами 1200 богатых граждан, в Коринфе "трупы лежали огромными кучами".

В то время как Грецию сотрясали восстания, среди нищеты, бедствий и всеобщего озлобления философы и политики пытались понять причины происходящего. Ученик Сократа Платон объехал полмира, изучая государственное устройство разных стран, и, обобщив увиденное, предложил свой знаменитый проект идеального государства. Этим государством должны были управлять философы, а население делилось на два сословия – воинов и простолюдинов, причем воины воспитывались по-спартански, обедали за общим столом и имели общих жен, а простолюдины получали одинаковые земельные наделы. В одном из своих трактатов Платон разместил свое государство на краю света, в Атлантиде, заставив ученых будущего спорить о местонахождении этой загадочной страны. Отличительной чертой философов Платон считал знание геометрии и именно геометрию (наряду с другими науками) он преподавал своим ученикам в маленькой школе, расположенной в роще Академа, – позднее её стали называть "Академией". В этой "Академии" около 20 лет учился и работал Аристотель, великий философ, продолжавший исследования Платона и оставивший после себя знаменитый трактат "Политика".

Два великих философа нередко спорили между собой, и Аристотель любил говорить, что "Платон мне друг, но истина дороже". Сравнивая жизнь и устройство разных государств, Платон и Аристотель открыли ОСНОВНОЙ ЗАКОН ИСТОРИИ: они открыли, что главной причиной обрушившихся на Грецию бед является ПЕРЕНАСЕЛЕНИЕ:

– Прежде всего, сохраняйте установленную численность населения, – обращался Платон к гражданам своего идеального государства, – затем сохраняйте размеры и величину имущественного надела.

– Нужно определить норму для числа детей, – говорил Аристотель, – ведь если число детей будет велико, то закон о равенстве наделов неминуемо утратит силу… Это неизбежно приведет к обеднению граждан, а бедность – источник гражданской войны.

ПЕРЕНАСЕЛЕНИЕ ПРИВОДИТ К ГОЛОДУ, РЕВОЛЮЦИИ И УСТАНОВЛЕНИЮ ТИРАНИИ, - говорили великие философы. ЦЕЛЬЮ ТИРАНИИ ЯВЛЯЕТСЯ ПЕРЕДЕЛ ЗЕМЛИ, ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ГОЛОДА И УСТАНОВЛЕНИЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ.

– Это-то уж ясно, что когда появляется тиран, он вырастает из этого корня, то есть как ставленник народа, – говорил Платон. – Карая изгнанием и приговаривая (знать) к страшной казни, он, между тем, будет сулить отмену задолженности и передел земли…

– Тиран становится из среды народа против знатных, – добавляет Аристотель, – чтобы народ не терпел от них никакой несправедливости…

Платон и Аристотель принадлежали к знати и называли диктатуру народа тиранией – так, как это делают современные аристократы. Действительно, тираны подвергали знать массовым репрессиям – так же, как и знать, в свою очередь, в случае победы истребляла всех непокорных. Бедные и богатые видят мир с разных сторон и добро для одних есть зло для других. Для одних Писистрат был кровавым диктатором, для других – отцом народа; мы же будем называть его просто монархом – и пусть каждый вкладывает в это слово свой смысл. Платон и Аристотель открыли великий закон истории, закон, который гласит:

" ПЕРЕНАСЕЛЕНИЕ ПРИВОДИТ К ГОЛОДУ, РЕВОЛЮЦИИ И УСТАНОВЛЕНИЮ МОНАРХИИ; ЦЕЛЬЮ МОНАРХИИ ЯВЛЯЕТСЯ ПЕРЕДЕЛ ЗЕМЛИ, ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ГОЛОДА И УСТАНОВЛЕНИЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ".

ПРИШЕСТВИЕ ЦАРЕЙ

О, государь, и прирожденный ум в несчастьях устоять подчас не может. Софокл.

П осле смерти своего великого учителя, Платона, Аристотель уехал из Афин и долго жил на берегу моря, в задумчивости наблюдая за приливами и отливами – за вечной жизнью природы. Он занимался биологией и философией, а потом был приглашен в Македонию, чтобы учить грамоте 14-летнего Александра, сына македонского царя Филиппа II.

Македония была страной гор и лесов в центре Балкан, вдалеке от больших городов, цивилизации и культуры. Когда-то давно эти земли были завоеваны вторгшимся из Великой Степи народом всадников; кочевники подчинили местное население и превратились в племенную знать, "гетайров". Позднее македонское побережье было занято греками, выводившими сюда свои колонии. В 359 году македонский царь Филипп II задумал преобразовать свое войско по греческому образцу; он сформировал из крестьян тяжелую пехоту, но, в отличие от греков, вооружил ее более длинными копьями, "саррисами". Результат превзошел все ожидания: на свет явилось чудовище, монстр, пожиравший народы и государства – македонская фаланга. Огромный ёж с выставленными вперед шестью рядами копий таранил строй любого противника и обращал его в паническое бегство. "Нет силы, которая могла бы сопротивляться ей с фронта или устоять против ее натиска", – писал о фаланге знаменитый историк Полибий.

Македонская фаланга была Фундаментальным Открытием, изменившим ход мировой истории. До тех пор мало кому известный народ по мановению ока превратился в страшную силу, с лёгкостью сокрушавшую соседние племена. В 345 году фаланга впервые прошла через Фермопильский проход в Среднюю Грецию. В Афинах вспыхнула паника, знаменитый оратор Демосфен призывал греков встать плечом к плечу и остановить новое нашествие варваров. Но была и другая точка зрения: изнывавшая под бременем демократии буржуазия открыто призывала македонян. Известный ритор Исократ приглашал Филиппа II возглавить Грецию и двинуться на Восток: "Нуждающееся в земле крестьянство… получит обширные пространства земли; бродяги, вместо того чтобы терзать Элладу, найдут применение своей деятельности в Азии… Победа даст процветание тем, кто останется дома (то есть буржуазии)".

Это был старый способ понижения демографического давления с помощью эмиграции и завоевания новых земель – тот самый способ, который предотвратил победу "тирании" в VI веке. В 338 году фаланга снова ворвалась в Грецию и разгромила объединенные силы греков при Херонее. Афины приготовились к осаде – но македоняне не стали штурмовать город: Филипп II принял предложение Исократа. Греческие государства образовали союз под главенством Филиппа II и объединились для войны с Персией; в угоду призвавшей его буржуазии царь запретил революции, тиранию, передел земель и отмену долгов. Царь уже начал переправу союзных войск в Азию – но неожиданно был сражён кинжалами заговорщиков.

Наследником Филиппа стал Александр Македонский, 20-летний воспитанник Аристотеля, смелый воин, мечтавший о всемирной славе. В 334 году Александр повел непобедимую фалангу на завоевание Азии и уже никогда не вернулся в Грецию. Аристотель возвратился в Афины, основал новую школу, "Лицей", и читал лекции своим ученикам, прогуливаясь по аллеям прекрасного парка. Время от времени из Азии приходили известия об удивительных победах, о завоевании половины мира, о походе в Индию – и, наконец, прибыли послы с требованием признать Александра богом. Спартанцы ответили, что, "если Александр желает быть богом, то пусть станет им", а афиняне согласились воздавать царю божеские почести. Однако, как только пришли известия о смерти царя, Афины вместе со всей Грецией восстали против власти македонян. На склоне лет Аристотелю пришлось бежать из Афин, оставив в Лицее все свои книги; вскоре он умер изгнанником в деревенской глуши. Греческое восстание потерпело поражение; последний глашатай свободы и демократии, Демосфен, покончил с собой, приняв яд; в Пирее обосновался македонский гарнизон. Оккупанты вручили власть буржуазии, которая лишила половину афинян гражданских прав: гражданами теперь считались лишь обладатели 2000 драхм. Город стал игрушкой в междоусобных войнах македонских полководцев, наследников Александра; один из них, Деметрий, провозгласил "свободу", но потребовал божеских почестей и поселился со своими гетерами в Парфеноне. Осады, штурмы, восстания чередовались друг с другом; в конце концов, в 262 году над Афинами утвердил свою власть македонский царь Антигон Гонат. Так же, как когда-то Вавилон, Афины стали добычей царей; буржуазия предпочла чужих царей своим тиранам – но чужой сапог оказался не лучше сшитого дома.

Войны и смуты разорили великий город; некогда многолюдные улицы опустели, тысячи афинян покинули родину, спасаясь от смут или поверив обещаниям безбедной жизни в покоренной Азии. Лишь философы ещё поддерживали славу Афин; здесь жил знаменитый циник Диоген, нашедший путь к счастью в отказе от потребностей и желаний. Одно время Диоген обитал в старой бочке и, когда Александр Македонский спросил, не нуждается ли он в чем-либо, философ ответил: "Отойди, не загораживай мне солнце". Другой знаменитый философ, Эпикур, говорил, что нужно довольствоваться малым и радоваться глотку воды и куску хлеба, а стоик Зенон учил владеть собой и подавлять страсти. Всё это были учения, навеянные аскетизмом последователей Будды: после восточного похода Александра философия Запада соприкоснулась с философией Востока. Сотни учеников со всего греческого мира приезжали послушать знаменитых философов и удивлялись запустению некогда великого города. Торговля почти прекратилась; корабли проплывали мимо полуразрушенных пристаней Пирея, направляясь в бурлящие жизнью новые порты, в Александрию или на остров Родос. Моряки стояли на палубе и смотрели на подобные призракам белые храмы Акрополя – и минувшее казалось им непохожей на правду сказкой.

ИСТОРИЯ СПАРТЫ

Начало недуга и порчи в Спарте восходит к тем временам, когда спартанцы,

победив афинян, наводнили свой город золотом и серебром. Плутарх.

В то время, когда в Греции вырастали и приходили в упадок торговые города, а философы размышляли о природе вещей, Спарта жила своей обычной жизнью. Так же, как в легендарные времена Ликурга, илоты усердно возделывали поля, а спартанцы упражнялись в гимнасиях, готовясь к грядущей войне. Призрак войны постоянно витал над Спартой – хотя спартанцы не помышляли о новых завоеваниях и, оперевшись на копьё, мечтали о мире. Все силы Спарты уходили на то, чтобы охранять завоёванное, благодатную долину Эврота и тучные равнины Мессении – и охранять не от соседей, а от собственных рабов, постоянно готовых к восстанию. На девять тысяч спартанцев приходилось больше 200 тысяч рабов-илотов, головы которых склонялись к земле, но в глазах которых светилась ненависть. Когда в 464 году Спарту разрушило землетрясение, илоты бросились в город – но не за тем, чтобы спасать из-под развалин своих господ, а чтобы добить их. Царь Архидам успел построить уцелевших воинов в фалангу, и илоты отступили, но потребовалось десять лет кровавой войны, чтобы снова привести их к покорности.

Когда илоты были подчинены, родственные дорийские общины, Коринф и Мегары, вовлекли Спарту в большую войну с Афинами. Победа в этой войне принесла Спарте громкую славу и пустые хлопоты: победители привели к власти в греческих городах аристократию гоплитов и были вынуждены затем защищать эту власть от народа. Спартанцы по-прежнему презирали "чернь" и считали настоящими людьми лишь подобных себе, гоплитов; они не понимали, что большие торговые города – это совсем другой мир, не похожий на сельскую Спарту. Уже вскоре после войны демократия вернулась к власти в Афинах, а затем народ победил и в Фивах, другом большом городе в Средней Греции. В 371 году фиванцы разгромили доселе непобедимую спартанскую фалангу в битве при Левкрах; в этом сражении фиванский полководец Эпаминонд впервые использовал "косой строй": при средней глубине построения в 6 шеренг он поставил на левом фланге ударную колонну глубиной в 50 шеренг. Колонна прорвала спартанскую фалангу, царь Клеомброт погиб, спартанцы впервые поддались панике и бежали с поля боя. Одержав победу, Эпаминонд двинулся на Спарту и освободил мессенских илотов; спартанцам едва удалось отстоять свой город и долину Эврота.

С этого времени Спарта старалась не вмешиваться в дела Греции: у нее хватало своих забот. После утраты благодатной Мессении многие воины лишились своих наделов; среди "равных" спартанцев появились "меньшие" – и их становилось все больше. Гражданами Спарты считались лишь обладатели панцирей и шлемов, гоплиты; оказавшиеся в тисках нужды воины продавали оружие и исключались из числа спартанцев. Вдобавок ко всему, земельные наделы стали втайне продаваться и покупаться. Мужчины старались оставаться солдатами, но знатные спартанские женщины занялись ростовщичеством и скупали за долги земли воинов. В Спарте появилось золото, к которому раньше было запрещено прикасаться; вместе с ним пришла любовь к роскоши и изнеженность, гимнасии опустели, о воспитании молодежи никто не заботился. Через столетие после катастрофы при Левктрах оказалось, что вся земля сосредоточилась в руках ста семей, а город переполнен бедняками, ненавидевшими новых богачей точно так же, как и илоты. В конце концов, военные вожди Спарты осознали, что город некому защищать, и попытались вернуться к порядкам былых времен. Царь Агис отменил долги, а Клеомен переделил землю, пополнил число воинов самыми сильными пэриеками и илотами и восстановил древние обычаи. Снова, как в старые времена, воины в красных плащах собирались на совместные трапезы, и царь стоял в первой линии фаланги, подбадривая молодых бойцов. Однако буржуазия греческих городов, испугавшись передела земель и распространявшейся из Спарты революции, снова призвала македонян; в 221 году спартанцы были разбиты македонской фалангой в кровавой битве при Селассии. Реформы Клеомена были отменены, но Спарта успокоилась ненадолго. Демографическое давление продолжало оставаться высоким, бедняки требовали земли, а илоты – свободы. В 207 году разразилась новая революция, к власти пришел "тиран" Набис, под рёв огромной толпы объявивший об отмене долгов, освобождении илотов и разделе земли поровну. Затем началась новая война – но теперь в роли защитников аристократии выступили не македонская фаланга, а римские легионы. В 200 году до нашей эры могущественный Рим объявил войну Македонии, легионы впервые вступили на землю Греции и три года спустя разгромили непобедимую до тех пор македонскую фалангу в битве при Кеноскефалах. Чтобы привлечь к себе греков, римский командующий Тит Фламинин объявил о "свободе" греческих городов; при этом он провозгласил себя охранителем "закона" и повсюду поддерживал аристократию. "Тирания" Набиса была признана "незаконной", и непокорной Спарте была объявлена война. Спарта вступила в неравный бой; бедняки и рабы надели красные плащи, взяли в руки копья и встали в ряды воинов. В 192 году Набис погиб, еще через три года Спарта пала, тысячи пленных были казнены и проданы в рабство. Все получившие гражданство от "тирана" были изгнаны, колонны изгнанников под конвоем потянулись на север. Долина Эврота опустела; как в начале истории, повсюду простирались не потревоженные земледельцем луга, и одинокий пастух играл на свирели песнь о былых героях. Богатые римляне приезжали послушать пастуха и посмотреть на то, что осталось от знаменитой Спарты. Примерив красные плащи и повосхищавшись прошлым, они ехали в Афины – посмотреть на то, что осталось от Афин.