2015-01-13
269
Так же, как ассирийцы, персы приводили из походов десятки тысяч пленных и селили их в центральных областях своей державы. Толпы пленных возводили великолепные дворцы Персеполя, новой столицы мира; этот город-дворец был сооружен на огромной искусственной террасе и возвышался над равниной, находясь как бы между землей и небом. В город вела широкая парадная лестница, украшенная цветными рельефами с изображением 33 народов, несущих дань царю царей; по обеим сторонам лестницы стояли гвардейцы с копьями. Через огромные Всемирные Ворота дорога вела к "ападане" – самому большому дворцу в мире; в его зале могло поместиться десять тысяч человек, а потолок поддерживал целый лес высоких, теряющихся в полумраке колонн.
Белый город между землей и небом был символом Всемирной Империи, здесь хранились сказочные сокровища царей, отсюда расходились мощёные камнем дороги в провинции. Через каждые 20 километров на дороге стояла гостиница и почтовая станция, где гонцы меняли своих лошадей. Прибыв на место, гонец вручал написанное на коже послание царским писцам – потомкам ассирийских и вавилонских писцов, которые по-прежнему управляли государством. Писцы собирали с крестьян налог в десятину урожая и отправляли в столицу мешки с золотыми монетами – "дариками". На монетах, впервые появившихся в те времена, был изображен царь Дарий – эти золотые кружочки были ещё одним символом Всемирной Империи; символом богатства и мощи великих царей. Двести лет персы правили миром и каждый Новый Год царь восходил на вершину огромной ступенчатой пирамиды и приносил жертву огню – символу Света и Правды. "Говорит Дарий-царь: "Для правдивого я друг, для несправедливого – враг. Мое желание – справедливость". Однако через два века наступило время перемен, из глубин западных гор явился новый народ, владеющий новым оружием. Этим новым народом были никому не известные варвары-македоняне, а новым оружием – знаменитая македонская фаланга. Однако прежде, чем перейти к рассказу о подвигах Александра Македонского, нам нужно познакомиться с историей греков – того самого западного народа, который сумел остановить персидскую конницу.
Глава IV. История Древней Греции
ПРЕДАНИЯ ЭЛЛАДЫ
Из древка копья создал Зевс людей – страшных и могучих.
Возлюбили люди Медного Века гордость и войну, обильную стонами… Гесиод.
Д олина Нила и долина Двуречья были двумя первыми очагами цивилизации, местом где началась история человечества. В то время как остальной мир еще жил тихой жизнью Золотого Века, здесь уже шумели многолюдные города, и цари восходили на зиккураты, чтобы встать рядом с богами. На востоке и на западе, между тем, продолжалось медленное расселение земледельцев, и крестьяне с мотыгами шли к дальним холмам, чтобы вспахать новое поле. В VI тысячелетии земледельцы пришли на Балканы; это был гористый полуостров, далеко выдающийся в море. Маленькие речные долины выходили к изрезанному бухтами побережью, а в море виднелись разбросанные то здесь, то там зеленые острова. Эта страна побережий и скал называлась Элладой, Грецией, а её население – эллинами. Гряда островов соединяла Азию и Европу: когда появились многовёсельные лодки, острова стали дорогой для переселенцев из цивилизованных стран и на крупнейшем из них, Крите, тоже выросли города, дворцы и храмы. Одним из таких дворцов-храмов был знаменитый Лабиринт, дворец могущественного царя Миноса. По преданию, Минос требовал, чтобы жители полуострова приносили ему ежегодную дань: семь юношей и семь девушек, которых пожирало жившее в Лабиринте чудовище Минотавр. Минотавр имел туловище человека и голову быка – на Крите действительно поклонялись быку, и, вероятно, царь-жрец приносил жертвы, одев маску с головой быка. Среди семи предназначенных в жертву юношей оказался красавец Тесей, в которого влюбилась дочь Миноса Ариадна; она дала своему возлюбленному меч, чтобы убить чудовище, и клубок ниток, чтобы не потерять дорогу среди запутанных коридоров Лабиринта.
В середине II тысячелетия дворцы, города и храмы Крита были разрушены нахлынувшей на балканский мир Волной из Великой Степи. Завоеватели-ахейцы обратили в рабов уцелевших туземцев и обосновались на юге полуострова, в Микенах. Подобно хеттской Хаттусе Микены были городом-лагерем, откуда ежегодно уходили в походы сотни колесниц. Руками тысяч пригнанных из походов пленных были возведены могучие стены микенской крепости и похожие на средневековые замки дворцы ахейских царей. У покорённых критян ахейцы заимствовали царскую власть, храмовое хозяйство и письменность. Когда полуостров был полностью покорен, завоеватели пересели с колесниц на корабли и стали совершать набеги на берега Средиземноморья. По преданию, первый большой корабль с парусом и 50 веслами построил мастер Арг, и он назывался "Арго". 50 героев-"аргонавтов" во главе с Ясоном отправились на этом корабле к берегам теперешней Грузии за "Золотым руном" – золотой шкурой волшебного барана. Им пришлось преодолеть бури и узкие проливы среди скал, которые сходились и расступались на пути мореплавателей – это была первая морская эпопея, первый дошедший до нас рассказ о приключениях древних мореплавателей. Одним из аргонавтов был Геракл – знаменитый герой, кумир ахейских воинов, прославившийся своими двенадцатью подвигами. Это было время, когда легенды воспевали богатырей, воинов, охотников и искателей приключений. Геракл сражался во главе войска, в одиночку убил могучего льва и страшного вепря, поймал волшебную лань, взял в плен царицу амазонок, победил кентавров, укротил критского быка и убил змею-гидру. Змея и бык – это были боги-тотемы племен, с которыми сражались ахейцы, кентавры – первые всадники, дружины которых время от времени прорывались из Великой Степи, а амазонки – дочери кентавров, ходившие в набеги вместе со своими отцами.
По легенде, Геракл был сыном Зевса, бога-громовержца, разъезжавшего по небу в огненной колеснице. Боги ахейцев были близки миру людей: это были родоначальники знатных родов, герои давних битв, со временем переселившиеся в обитель богов на священной горе Олимпе. Здесь они жили так же, как когда-то на земле – пировали, сражались, любили, рожали детей. Один из братьев Зевса, Посейдон, был владыкой морей, другой, Аид – хозяином подземного царства. Сын Зевса Аполлон был богом света и покровителем искусств; его дочь Артемида – богиней охоты. Гермес заведовал торговлей, Гефест был покровителем кузнецов; Олимп населяло множество богов и богинь, и некоторые из них имели восточные черты. Прекрасная богиня любви Афродита, по легенде, родилась из морской пены у берегов острова Кипр и очень напоминала финикийскую Астарту; так же, как Астарта, она любила юного бога растительности Адониса (Таммуза), умиравшего зимой и воскресавшего весной.
По преданию, Афродита была женой бога войны Ареса: в те времена красота была добычей и наградой на поле боя. Великий поэт Гомер оставил поэму о войне, вспыхнувшей из-за прекрасной Елены, жены одного из ахейских вождей, похищенной сыном троянского царя, Парисом. Царь Микен Агамемнон, собрав сотни кораблей и десятки тысяч воинов, десять лет осаждал Трою, большой город на побережье Малой Азии. Тысячи стихов "Илиады" посвящены описанию бесчисленных кровавых битв и воинских подвигов. В конце концов, ахейцы овладели городом, перебили мужчин и поделили между собой пленных женщин. Троя была разграблена и сожжена – так же, как и многие другие города, ставшие добычей завоевателей. Судьба была неблагосклонна и к победителям – на обратном пути их флот попал в бурю, и немногие уцелевшие корабли унесло к неведомым берегам. Один из ахейских вождей, Одиссей, десять лет странствовал по морям прежде, чем добрался до родины; он побывал на острове людоедов, в опасном проливе между скалами Сциллой и Харибдой, был в плену у одноглазых великанов-циклопов и претерпел много сказочных приключений – обо всем этом рассказывает Гомер в "Одиссее". "Илиада" и "Одиссея" оставили для нас картину далекого мира II тысячелетия до нашей эры – мира, в котором зло соседствовало с добром, богатство – с нищетой и любовь – с ненавистью, но зла и ненависти было больше, чем любви и добра. В те времена было принято выкалывать глаза рабам, игравшим на лире для ублажения своих господ, – и Гомер был тоже слепым. Слепые музыканты сочиняли песни, прославлявшие благородных героев; со временем полузабытые песни превращались в легенды, и покрытая дымкой времени история приобретала фантастические очертания: "Из древка копья создал Зевс людей – страшных и могучих. Возлюбили люди Медного Века гордость и войну, обильную стонами… Зевс дал им громадный рост и неукротимую силу. Неукротимо, мужественно было их сердце и неодолимы руки. Оружие их было выковано из меди, из меди были их дома, медными орудиями работали они. Не знали еще в те времена тёмного железа. Своими собственными руками уничтожали друг друга люди Медного Века".
СПАРТАНСКИЙ ПОРЯДОК
Так как потомки вы все несравненного в битвах Геракла – вражеских полчищ
не бойтесь, не ведайте страха. Тиртей.
Л юди Медного Века уничтожали друг друга своими собственными руками. Вскоре после того, как царь златообильных Микен Агамемнон с победой вернулся из Трои, на Балканы ворвалась новая Волна из Великой Степи. Уходя от Волны, северные греческие племена, дорийцы, лавиной двинулись на юг полуострова. Микенские цари согнали тысячи крестьян и воздвигли огромную стену на перешейке севернее Микен – но напрасно. Дикие варвары прорвались на юг; города, храмы, деревни – всё обратилось в пепел. Охваченные ужасом ахейцы уходили на кораблях в море, бежали на западные берега Малой Азии; волна перемешавшихся между собой народов прокатилась по средиземноморскому побережью вплоть до границ Египта.
Два или три столетия после нашествия страна лежала в развалинах, пашни заросли кустарником, в руинах древних городов обитали волки. Завоеватели поработили часть местных жителей и заставили их обрабатывать поля для новых господ; они укрепились в окруженных частоколом поселках, откуда совершали набеги на ещё оставшиеся непокорёнными ахейские деревни. Это было время торжества варваров, храмы были разрушены, письменность забыта; дорийцы не умели возводить каменных зданий и жили в грубых избах из неотесанных брёвен. Одним из дорийских поселений была знаменитая Спарта – город, который долгое время хранил обычаи завоевателей и следовал им в то время, когда в других местах они стали смутной легендой. Законы Спарты было запрещено записывать на папирусе или коже, они передавались из уст в уста как "ретры Ликурга" – изречения легендарного законодателя, обновившего древние традиции.
Ликург говорил, что дело спартанцев – это война и только война: граждане Спарты постоянно носили оружие и спали, положив рядом копье. В своем городе, так же, как в походе, они жили взводами-эномотиями, вместе ели чечевичную похлебку и вместе занимались воинскими упражнениями на большой поляне, которую называли "гимнасием". Спарта была "общиной равных", союзом братьев по оружию наподобие степных родов и племен – и так же, как в степи, муж мог одолжить "брату" свою жену, и любой мог при необходимости воспользоваться чужой лошадью или оружием. Так же, как в Степи, дети подвергались суровым экзаменам на здоровье и выносливость. Старики придирчиво осматривали только что родившегося ребёнка, и, если он был слаб или уродлив, то его бросали в пропасть у горы Таигет. В семь лет мальчиков отнимали у матерей и объединяли в группы– "стада" во главе с воспитателем. С этого момента ребята жили вместе, приучались есть скудную пищу, спать на подстилке из тростника, ходить босыми и нагими – лишь 12-летним подросткам давали грубые плащи. Жизнь мальчишеских "стад" проходила в физических упражнениях и жестоких драках, постепенно превращавшихся в военные учения. Чтобы научить юношей убивать, их отправляли в ночные "охоты за головами" – как когда-то в Великой Степи, чтобы доказать свою доблесть, юноша должен был принести голову илота. Илоты – буквально "плененные" – были потомками порабощенного завоевателями местного населения; они жили в своих хуторах вокруг Спарты, обрабатывая господские поля. Хотя илотам и запрещалось владеть оружием, они могли постоять за себя, и подростку было нелегко справиться с взрослым мужчиной.
Когда юноша достигал 20-летнего возраста, он становился воином и участвовал в походах, но еще десять лет должен был жить в палатке своей эномотии. Лишь в 30 лет, побывав во многих сражениях, он получал право жениться на молоденькой 15-летней девушке – настолько юной, что в день свадьбы она жертвовала богине свою любимую куклу. По обычаю, воин, должен был выкрасть свою возлюбленную из родительского дома; после свадьбы он строил себе бревенчатый дом и получал от государства земельный надел. Землю воина обрабатывали илоты, обязанные обеспечивать его семью ячменным хлебом и оливковым маслом. Спартанцы были приучены довольствоваться малым и не знали, что такое роскошь, они не брали в руки серебра и золота, носили одинаковые красные плащи из грубой ткани, почти не пили вина и за общим обедом довольствовались похлебкой из чечевицы с бычьей кровью. Во время этих обедов, "сесситий", старики рассказывали о героях былых дней и их славных подвигах. Лишь немногие из воинов доживали до старости – и тем большее уважение оказывалось седым патриархам. 28 самых почтенных старцев выбирались в совет старейшин, герусию, которая вместе с народным собранием управляла городом в мирное время. Во время войны власть принадлежала двум командующим-"царям", доблестным воинам, которые вместе со всеми ели чёрную похлебку и, подавая пример, сражались в первых рядах. На поле боя спартанцы строились "фалангой", плотными рядами, сомкнув щиты и выставив копья. В этом строю плечом к плечу стояли закаленные воины, с детства привыкшие сражаться, привыкшие помогать друг другу и, стиснув зубы, терпеть боль; они были достойны победы – и всё же спартанцы не одержали бы и малой доли своих побед, если бы эти прекрасные солдаты не обладали столь же прекрасным оружием. Спартанский воин был "человеком из бронзы", он был одет в панцирь, поножи и шлем – в бронзовые доспехи общим весом в 16 килограммов. По тем временам такие доспехи стоили большие деньги – и лишь обладатели доспехов считались полноправными гражданами Спарты. Тяжеловооруженный воин, гоплит, был господином на поле боя; фаланга гоплитов была подобна неприступной стене – выставленные вперед копья, сомкнутые щиты и пышные султаны над блестящими шлемами:
Так как потомки вы все несравненного в битвах Геракла,
Вражеских полчищ не бойтесь, не ведайте страха,
Пусть же, широко шагнув и ногами упершися в землю,
Каждый, сжав зубы, на месте стоит неподвижно,
Бедра и голени, грудь свою вместе с плечами,
Медным щитом, закреплённым в руке, прикрывая,
Правой рукой потрясая могучею пикой,
Плотно сомкнувшись, грудь с грудью, пусть каждый
дерется с врагами…
РЕВОЛЮЦИЯ
Тиран становится из среды народа против знатных, чтобы народ не терпел от них никакой несправедливости. Аристотель. Политика.
С парта располагалась на крайнем юге Балканского полуострова, в благодатной долине Эврота. На зеленой равнине вокруг города были разбросаны хутора илотов, а дальше, у подножия окружающих долину гор, располагались деревни пэриеков. Пэриеки – «живущие вокруг» – были потомками ахейцев, они сохраняли свою свободу и жили по своим законам, но платили Спарте дань и в случае нужды посылали своих воинов на подмогу спартанцам. На севере, за горами, располагались другие дорийские общины – Коринф, Аргос, Мегары; здесь тоже была своя знать, свои пэриеки и илоты, но илотов было меньше, и часть дорийцев была вынуждена вместе с простолюдинами работать в поле. За Коринфским перешейком лежала Аттика, плоская равнина, посреди которой недалеко от моря возвышался обрывистый холм; на его вершине в крепости-"акрополе" укрепилась еще одна община завоевателей, называвшая себя эвпатридами, «потомками благородных отцов». У подножия холма располагались рыночная площадь, «агора», и около сотни крытых черепицей домов – этот маленький городок назывался Афины.
Жизнь Греции текла своим чередом, крестьяне пахали поля и прислуживали своим господам, поселки постепенно разрастались в города, и, в конце концов, стала ощущаться нехватка земли. Привыкшие сражаться за землю спартанцы двинулись на запад, в Мессению, и в середине VIII века завоевали эту плодородную область. Мессенцы были обращены в илотов, и Спарта была надолго обеспечена хлебом – но для других общин наступило время голода. Крестьянские наделы дробились и не могли прокормить земледельцев; простолюдины брали в долг у знати – к концу VII века большая часть земель Аттики была заложена богачам-эвпатридам. Потерявшим свои наделы оставалось идти, куда глаза глядят – а глаза всей Греции издавна смотрели на море. Море плескалось у подножия холмов и билось о борта рыбачьих лодок, а за морем лежали пустынные, ещё не освоенные берега, где каждый мог найти свое поле. Вслед за финикийцами греки ещё раз открыли великий секрет спасения от голода: когда наступал голод, бедняки садились на корабли и плыли в дальние страны – основывать переселенческие колонии и поднимать целину в Италии или в Крыму. В VII веке берега Средиземного и Черного морей оказались усеянными поселками греческих колонистов; со временем эти поселки превратились в города; сицилийские Сиракузы, крымский Херсонес, Мессалия в устье Роны могли сравниться с крупнейшими городами Греции.
Колонизация отсрочила наступление Сжатия, но не смогла остановить ход событий. Как всегда, повышение демографического давления принесло с собой голод, войны и социальные революции. В 657 году вспыхнула революция в Коринфе; поставленный народом диктатор Кипсел частью истребил, частью изгнал дорийскую знать, а её имущество и земли роздал простонародью. "Лучшие люди в изгнаньи, а городом подлые правят", – писал один из "лучших людей", "аристократов". В 594 году народ поднялся против аристократов в Афинах, после долгой борьбы противники обратились за посредничеством к знаменитому мудрецу Солону. Побывавший на Востоке Солон предложил реформу наподобие восточной "Справедливости": он аннулировал долги, освободил долговых рабов и вернул крестьянам их заложенные земли. Солон отменил прежнее деление на благородных-эвпатридов и простонародье; он разделил народ на четыре класса в зависимости от размеров имущества; реальная власть принадлежала немногочисленным состоятельным гражданам, способным купить вооружение гоплита. Реформа Солона не остановила революцию; вождем простого народа, "демоса", стал известный полководец Писистрат; в 560 году он овладел акрополем во главе отряда вооруженных дубинами крестьян. В конце концов, афинские аристократы разделили судьбу своих коринфских собратьев, одни из них пали в сражениях, другие бежали из страны; дубины простонародья одержали верх над мечами гоплитов.
Как и в других странах, греческое Сжатие породило революцию и монархию. Ненавидевшие новых монархов аристократы называли их "тиранами" и душителями свободы – но в действительности "тирания" была лишь продолжением "демократии", "власти народа".
– Ну так давай рассмотрим, милый друг, каким образом возникает тирания, – говорил великий философ Платон в одном из своих диалогов. – Что она получается из демократии – это-то, пожалуй, ясно. Разве народ не привык особенно отличать кого-то одного, ухаживать за ним и возвеличивать? Значит, это-то уж ясно, что когда появляется тиран, он вырастает именно из этого корня, то есть как ставленник народа. Карая изгнанием и приговаривая (знать) к страшной казни, он, между тем, будет сулить отмену задолженности и ПЕРЕДЕЛ ЗЕМЛИ …
Философы далеких времен прекрасно понимали суть происходивших событий: ведь история творилась на их глазах. Повсюду, в Греции и на Востоке, события развивались по одному сценарию, и Платон лишь повторял на свой лад вступление к древним, как мир, законам Востока:
– Тогда-то меня, Хаммурапи, назвали по имени, дабы Справедливость в стране была установлена, дабы погубить беззаконных и злых, дабы сильный не притеснял слабого, дабы плоть людей была удовлетворена…
Еще более точный перевод этих бессмертных строк дал другой великий ученый Греции, Аристотель: – ТИРАН СТАНОВИТСЯ ИЗ СРЕДЫ НАРОДА ПРОТИВ ЗНАТНЫХ, – писал Аристотель, – ЧТОБЫ НАРОД НЕ ТЕРПЕЛ ОТ НИХ НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ… СПРАВЕДЛИВОСТЬ ЖЕ, ПО ОБЩЕМУ УТВЕРЖДЕНИЮ, ЕСТЬ НЕКОЕ РАВЕНСТВО…
ЗОЛОТОЙ ВЕК ПИСИСТРАТА
Тиран… был гуманным и кротким человеком. Аристотель. Политика.
Тираны изгнали "лучших людей" и разделили между крестьянами их земли. Над равнинами Аттики снова взошло солнце, и крестьяне мирно пахали свои поля под пение жаворонка. Они говорили, что в страну вернулся Золотой Век, о котором когда-то писал Гесиод:
Создали прежде всего поколенье людей золотое
Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских…
Писистрат возродил старинные крестьянские праздники в честь бога вина и урожая Диониса. Это были пиршества, продолжавшиеся подряд несколько дней и ночей, сельчане надевали старинные одежды и плясали под звуки кимвалов и тамбуринов. "Тиран" ездил по деревням, отплясывал вместе с крестьянами, раздавал деньги бедным и судил спорщиков. "Он был гуманным и кротким человеком", – писал Аристотель.
Однако "Золотой Век" не мог продолжаться вечно; рано или поздно должно было вернуться время малоземелья. Писистрат выводил переселенческие колонии и более всего заботился о хлебной торговле; в это время были основаны торговые базы в черноморских проливах, и на рынки Аттики стал поступать хлеб с берегов Крыма. Это было великое событие, вслед за финикийцами греки вступили на путь торгово-промышленного развития, они стали в массовых масштабах ввозить хлеб в обмен на изделия ремесла. В Афинах, как на дрожжах, вырос большой ремесленный квартал, Керамик; здесь делали великолепные амфоры, расписанные черным лаком. Афинская керамика, оружие, вино продавались в черноморских колониях, в Италии, в Египте; купцы и ремесленники сколачивали крупные состояния, всюду царил дух предприимчивости и преуспевания. Афины, еще недавно бывшие небольшим поселком, превратились в город с 50-тысячным населением и собственным торговым и военным флотом. Греки вступили в борьбу за принадлежавшие доселе финикийцам морские пути и рынки Средиземноморья, борьбу, в которой мирная конкуренция перемежалась с пиратством и морскими сражениями.
Помимо финикийцев, Афины имели еще одного давнего врага – этим врагом была Спарта. Спарта осталась одним из немногих греческих государств, где у власти по-прежнему находилась аристократия гоплитов. Спартанцы ненавидели "чернь" и её вождей и стремились, во что бы то ни стало низвергнуть "тиранию". В Греции не было силы, способной противостоять спартанской фаланге, когда она, запевая победный гимн, движется на врага; в конечном счете, Спарта сокрушила все греческие "тирании". В 510 году спартанцы овладели Афинами и изгнали наследника Писистрата, Гиппия.
После падения "тирании" власть снова оказалась в руках зажиточных граждан, гоплитов – в соответствии с законами Солона только всадники и гоплиты могли занимать государственные посты. Правда, это уже не была власть старой аристократии; пострадавшим от тиранов старым аристократическим родам пришлось потесниться перед новыми людьми. Среди новых гоплитов было много зажиточных крестьян, торговцев, ремесленников – всеобщее преуспевание позволило многим приобрести шлем и панцирь. Кроме того, судебные должности были доступны и беднякам, а важнейшие вопросы решало народное собрание. Это была ещё не вполне демократия, но уже не тирания – тирания была необходимостью во время голода, теперь же голод ушел в прошлое и вместе с ним канули в небытие "тираны". ПОВЫШЕНИЕ ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО ДАВЛЕНИЯ ПОРОЖДАЕТ МОНАРХИЮ, ПАДЕНИЕ ДАВЛЕНИЯ ДЕЛАЕТ ЕЁ НЕНУЖНОЙ – таковы законы истории. Торгово-промышленный переворот избавил Грецию от вечного призрака голода, понизил демографическое давление и похоронил «тиранию» – наступила новая эпоха, эпоха морской торговли и преуспевания. Однако в начале этой эпохи Греции было суждено выдержать величайшее испытание – войну с «царем царей» и «царем Вселенной», великим царем персов Ксерксом.
НАШЕСТВИЕ
Если мы покорим афинян… то сделаем персидскую державу сопредельной небесному царству. Ксеркс.
С точки зрения «царя Вселенной» греки были маленьким народом, живущим на краю света. Те из них, которые обитали на берегах Малой Азии, ещё в середине VI века признали верховенство персов и платили царям дань. Персы оставили у власти правивших в греческих городах тиранов и почти не вмешивались в их дела. Однако любовь к свободе оказалась сильнее доводов разума – в 500 году малоазиатские греки восстали и шесть лет сражались против огромной Мировой империи. В конце концов, восстание было подавлено, и возглавлявший его большой торговый город Милет подвергся жестокому разгрому.
Расправившись с восставшими, "царь царей" Дарий решил наказать поддерживавших их балканских греков. По приказу царя были построены большие корабли для перевозки конницы, и в 490 году недалеко от Афин высадилось персидское войско. Афиняне мобилизовали всех способных носить оружие – даже рабов, которым обещали свободу, – и выступили навстречу грозному противнику. Опасаясь конницы персов, они построили свою фалангу в теснине между холмами и ждали атаки; персы, в свою очередь, пытались выманить афинян на равнину. Простояв несколько дней, персы стали грузиться на суда, чтобы высадиться в другом месте – и в этот момент были атакованы греками. После ожесточенного боя персы обратились в бегство; греки захватили семь кораблей, а остальные в панике отрубили якорные канаты и скрылись в море.
Победа при Марафоне и смуты в Персии дали Афинам десятилетнюю передышку, которую они использовали для создания мощного военного флота. Мобилизовав свои финансы, афиняне построили около двухсот триер, больших кораблей с тремя рядами весел и экипажем в 170 гребцов и 20-30 воинов. Триеры были изобретением коринфского корабельного мастера Аминокла, они намного превосходили своей скоростью прежние пятидесятивёсельные суда и стали новым оружием в битве за моря.
В 480 году новый персидский царь Ксеркс двинулся в поход на Грецию. Казалось, что в поход собралась вся Азия; греки никогда не видели таких бесчисленных разноплеменных полчищ; в войске Ксеркса были сирийцы, вавилоняне, ливийцы, арабы, скифы, индийцы и множество других неведомых грекам народов. Сами персы составляли лишь небольшую часть армии, конницу и царский полк "бессмертных". Вдоль берега армию сопровождало больше тысячи кораблей, присланных финикийцами и покоренными малоазиатскими греками. Связав канатами 700 судов, финикийцы построили два понтонных моста через пролив между Азией и Европой, Геллеспонт. Совершив переправу, персидская армия вторглась в Грецию и в начале сентября подошла к Фермопильскому проходу. В этом месте горы почти отвесно срываются в море и вдоль берега ведет узкая дорожка; её прикрывал греческий отряд во главе со спартанским царем Леонидом. В течение нескольких дней персы пытались пробиться через теснину – но безуспешно; потом один из местных жителей указал им обходную тропинку через горы. Узнав об этом, Леонид отпустил большую часть своего отряда, но сам с 300 спартанцами остался, чтобы принять последний бой. Спартанцы погибли, но их подвиг всколыхнул Грецию: страна, объятая страхом перед лицом бесчисленных полчищ, встала на ноги; десятки тысяч гоплитов собрались на Коринфском перешейке, чтобы противостоять врагу.
Азиатские полчища прорвались через Фермопильский проход и разграбили Аттику. Афиняне эвакуировали женщин и детей на прибрежный остров Саламин, а сами взошли на борт триер, стоявших в Саламинском проливе. Ожидая врага, моряки смотрели на зарево над холмом акрополя: это горели подожжённые персами Афины. 28 сентября 480 года в пролив вошел персидский флот: более 700 кораблей двигались плотным строем под оглушительный грохот барабанов; "царь царей" наблюдал за сражением с холма, восседая на золотом троне. Пролив постепенно сужался, большие персидские корабли ломали строй, сталкивались друг с другом и садились на мель, в этой неразберихе они были атакованы греческими триерами:
Сперва стояло твердо войско персов;
Когда же скучились суда в проливе,
Дать помощи друг другу не могли,
И медными носами поражали
Своих же – все тогда они погибли,
А эллины искусно поражали
Кругом их… И тонули корабли,
И под обломками судов разбитых,
Под кровью мертвых – скрылась гладь морская.
Так описывал битву греческий поэт Эсхил.
Потерпев поражение и потеряв флот, царь испугался за судьбу своих понтонных мостов на Геллеспонте и поспешно отступил в Азию, оставив в Греции лишь небольшую часть армии. В следующем, 479 году, греки разгромили оставшиеся войска персов в битве при Платеях: персидская пехота не могла противостоять фаланге гоплитов, а конница оказалась бесполезной в гористой местности. Персы бежали и навсегда покинули землю Греции.
Великие битвы при Платеях и Саламине вошли в мировую историю, как символ борьбы за свободу и демократию против деспотизма и агрессии. На кораблях Нельсона и в полях Нормандии солдаты читали стихи Эсхила:
…Вперед сыны Эллады! Спасайте родину, спасайте жен,
Детей своих, богов отцовских храмы, Гробницы предков: бой теперь – за всё!
Война между Грецией и Персией была первой большой войной, в которой столкнулись два мира: мир морских республик, торговли, предпринимательства и демократии, и мир континентальных империй, мир регулируемой экономики, божественных монархов и коленопреклоненных чиновников – в общем, мир капитализма и мир социализма. С этого времени начинается великая борьба между морскими республиками и континентальными империями; она проходит через всю историю человечества: Греция, Венеция, Голландия, Англия сражаются с Персией, Турцией, Францией, Германией. Идея об извечности этой борьбы составляет суть учения, которое называют ГЕОПОЛИТИКОЙ. В глубине континента демографическое давление не имеет выхода и Сжатие приводит к революциям и рождению социалистических монархий; на побережье и островах давление снижается эмиграцией и торговой деятельностью, здесь процветает буржуазное общество. Демографическое давление толкает монархии на путь войны, а морские республики защищаются с помощью своего мощного флота. Разгромив персов при Саламине, греки заняли черноморские проливы и сделали Грецию недоступной для персидской армии. Триеры стали хозяевами морей; эскадры стремительных кораблей бороздили морские просторы, подобно стаям хищных птиц набрасываясь на вражеские суда. В едином ритме взлетали весла, и неслась над морем песня корабельных гребцов: "Вперед сыны Эллады милой!" Длинный изящный корпус распарывал волны могучим клыком-тараном; на носу стояли офицеры в шлемах с султанами и бился на ветру вымпел с совой – любимой птицей богини Афины. Начиналась новая эпоха – эпоха Афинской морской державы.
