Проблема кризиса подросткового возраста

Кризис подросткового возраста существенно отличается от кризисов предшествующих возрастов. Этот кризис является самым острым и самым длительным. По существу, весь подростковый возраст является затяжным переходным периодом от детства к зрелости.

Подросток вступает в свой период предподростковым кризисом (11-12 лет). Его начало обусловлено, согласно Выготскому, перестройкой всей системы интересов, которая приводит к падению школьной успеваемости, внешним конфликтам со взрослыми. На эти годы (11-12) приходится негативная фаза подростничества, которая связана с отмиранием и свертыванием прежних интересов. Выготский также обращает внимание на сходство негативной фазы подростков с негативизмом 3-х летних детей. Эта фаза также отмечается особенностями: а) крайняя вариативность симптомов; б) ситуационная зависимость симптомов (например, негативизм проявляемый в семье, а в школе – нет, и наоборот); в) неоднородность и сложность поведения.

Согласно Божович этот кризис вызван депривацией потребности в самопроявлении, что обусловлено запретами, накладываемыми подростком на самого себя. Это, таким образом, внутренние конфликты.

Исследования Эльконина и Драгуновой показали, что формируемое «чувство взрослости» может привести к кризису развития, т.к. если ребенок сталкивается с отношением к нему как к маленькому, то возникает конфликт.

Кризис 15-16 лет. Особое внимание здесь отводится формированию идентичности. До подросткового возраста «Я» фрагментарно, или ситуационно зависимо. В подростковом возрасте встает задача развития – формирование целостной идентичности, т.е. самоопределения (Эриксон), тождественности. Человек, сформировавший идентичность, оказывается самотождественным, он остается самим собой независимо от ситуации действования, но он одновременно и адекватен ситуации, не терял при этом своего лица.

Формирование идентичности (кризис идентичности) требует иногда переосмысления своих связей с окружающими. Особенно важна реструктуризация отношений с родителями («пересадка корней»), поскольку взрослеющий человек не может далее довольствоваться ролью опекаемого и управляемого.

Отрочество характеризуется заметными изменениями в представлениях о самом себе. Во многом психологи связывают это со становлением «Я»-идентичности, начало исследованию которой положили работа Э. Эриксона «Идентичность: юность и кризис» и работа К. Леви-Строса «Идентичность».

В отрочестве как бы восстанавливаются все детские идентификации, включаясь в новую структуру идентичности, позволяющую решать взрослые задачи. «Я»-идентичность обеспечивает целостность поведения, поддерживает внутреннее единство личности, обеспечивает связь внешних и внутренних событий и позволяет солидаризироваться с социальными идеалами и групповыми стремлениями. Дж. Марсиа определяет подростковую идентичность как внутреннюю структуру влечений, привычек, верований и предыдущих идентификаций. Она охватывает половую идентификацию, становление определенной мировоззренческой позиции и выбор той или иной профессиональной ориентации.

Дж. Марсиа описывает 4 «статуса» идентичности, возможных в отрочестве:

1) реализованная идентичность: к ней он отнес подростков, переживших критический период, начавших профессиональную подготовку и имеющих собственное мировоззрение; они переходят к периоду активной постановки смысложизненных вопросов, серьезно оценивая свои будущие выборы и решения, исходя из собственных представлений; они уже пересмотрели свои детские убеждения и отошли от установок родителей; они эмоционально включены в идеологические, профессиональные и сексуальные стороны жизни; в этом статусе подростки имеют стабильные представления о родительских ролях и испытывают позитивные чувства к родителям;

2) мораторий: подросток находится в кризисе и старается «проявить себя в идеях»; его вопросы к жизни широки и противоречивы; здесь проявляется важное качество подростка — выражение активной конфронтации с различными социальными возможностями; классические проблемы отрочества во многом состоят из тех компромиссов, к которым приходит человек, примиряя собственные желания, волю родителей и социальные требования; кажется, что подросток в затруднении, жизненные проблемы представляются ему неразрешимыми; в ситуации моратория у подростков высокий уровень тревожности и болезненно чувствительное отношение к себе, а также амбивалентное отношение к родителям;

3) диффузия: подросток в состоянии диффузии идентичности может испытывать симптомы кризиса, но может и не испытывать; диффузию характеризуют малая озабоченность проблемой выбора, низкий уровень самостоятельности и самоконтроля (они более «экстернальны»), отсутствие каких-либо идеологических, профессиональных и половых моделей; отличительной особенностью данной ситуации является отсутствие аффективного и когнитивного вклада в различные зоны идентичности; подростки этого статуса чаще чувствуют себя одинокими, заброшенными, никому не нужными, непонятыми;

4) предрешение (этот статус особо заметен в семьях с авторитарными, доминирующими отцами, делающими подростков конформными по отношению к родительским ценностям); подросток еще не испытал кризиса; он не может определить период принятия решения, но уже сосредоточен на своем будущем, на мировоззрении и своей половой роли; он становится тем, кем хотят его видеть окружающие; опыт отрочества служит лишь подтверждением его инфантильных установок: в этом статусе подросток придерживается авторитарных ценностей («непримиримые» и не толерантные) и проявляет себя более жестоким, чем в других.

Л. Бершедова рассматривая кризис (17 лет), считает исходным его противоречием – ценностно-смысловой кризис.