Логика права – разные порядки

Особая логика права дает о себе знать даже в том случае, если оставаться в пределах одной только догмы права. Она, например, проявляется, когда наряду с по­нятием "право" формулируется понятие "правовая сис­тема". В самом деле, почему, спрашивается, только три правовых явления – собственно позитивное право, пра­вовая идеология и юридическая практика образуют не­которое единство и в своем единстве характеризуют особенности права данной страны? Потому что - - как свидетельствует подробное рассмотрение данной про­блемы – это элементы "активные", являющиеся ис­точниками юридической энергии, основаниями, так или иначе определяющими правомерность или неправомер­ность поведения субъектов. Но такого рода критерии и выражают как раз особые жесткие закономерные свя­зи в праве, именно в праве (и нигде более!), которые и являются "логикой", т. е. такими жесткими закономер­ными связями, которые сообразно специфике данного предмета неумолимо "ведут" (не могут не вести) к на­ступлению предопределенных ими последствиям.

А почему – продолжим рассуждения – элемента­ми нормы права, ее структуры (заметим – логической структуры!) являются гипотеза, диспозиция, санкция? Ответ на поставленный вопрос -- аналогичен. Потому, неизбежен ответ, что речь идет о праве, о его способ­ности даже на элементарном уровне осуществлять юри­дическое регулирование, отличающееся твердостью, определенностью по содержанию, государственной га-рантированностью. То есть осуществлять регулирова­ние сообразно особой логике – логике права.

Но все то, о чем только что говорилось, – это все проявления особой, юридической логики в пределах догмы права, где в среде формально-определенных норм, выраженных, главным образом, в законах и в судебных прецедентах, в общем властвует формаль­ная логика. Здесь по большей части юридическая логи­ка выражается в структурных (онтологических) особен­ностях права. И это вполне объяснимо хотя бы потому, что в догме права реальность правовых явлений, их особенности как объективной данности проявляются наи­более отчетливо, зримо.

Но когда расширяется угол зрения и когда в этой связи вырисовывается все богатство юридических средств, то открывается новый порядок (уро­вень) логики права – раскрываются новые, глубокие пласты юридической материи, в том числе – те, кото­рые характеризуют право в движении, в "процессах", где отдельные правовые явления сцепляются, "синте­зируются" и где на первое место выступает и приобре­тает доминирующее значение именно логика права. И здесь, на почве "всей" правовой материи, выводы о спе­цифической логике права, проявляющейся в догме пра­ва, не только подтверждаются, но и приобретают более выразительный и, пожалуй, более высокозначимый ха­рактер. В том числе, – с большей отчетливостью "выда­ют" свою предоснову – заложенную в правовой материи "заряженность" ("заданность") на то, чтобы юридически должное становилось фактической реальностью.

Это, например, – последовательная связь между юридической нормой, юридическим фактом, правоот­ношением и его фактической реализацией (послужив­шая основой для выработки понятий "механизм право­вого регулирования" и "правовые средства"). Известно, что норма права "срабатывает" только при наличии юридического факта, когда появляется правоотноше­ние. А уже правоотношение, его элементы – субъек­тивные права и обязанности реализуются нередко при помощи многих иных правовых средств. Допустим, нор­мы пенсионного законодательства "срабатывают" толь­ко тогда и только тогда же порождают реальные права пенсионера и обязанности учреждений социального обес­печения выплачивать ему суммы пенсий (т. е. правоотно­шение), когда наличествуют определенные, предусмот­ренные законом факты – возраст, трудовой стаж да плюс еще состоявшееся решение учреждения социаль­ного обеспечения. Наконец, пенсионные права с помо­щью административных органов (а порой и суда) реали­зуются в жизни – пенсионер в итоге получает опреде­ленную сумму пенсии.

И вот как раз при широком подходе к материи пра­ва весьма отчетливо обнаруживается, что юридичес­кие нормы не могут не быть "заряженными" правоот­ношениями, а те в свою очередь – "заряженными" ак­тами реализации. Потому-то в своей последовательной связи они и образуют своеобразную логическую цепь – механизм правового регулирования. В глубоких пластах правовой материи, как становится все более ясным, существует нечто такое (логика!), что закономерно ве­дет к следующим звеньям цепи правовых явлений, а в конечном итоге – к определенным, как бы заранее "зап­рограммированным" результатам.

Однако не только одна структурная специфика всей системы правовых средств (при всей ее важности и даже, пожалуй, занимательности) представляет научный инте­рес. Еще более существенное значение имеют отмечен­ные ранее структуры, характеризующие "глубины" пра­вовой материи. Особенно такие как юридические конст­рукции и специфические правовые принципы.

Юридические конструкции, складываются на от­дельных участках правового регулирования публично­го и частного права, потому и приобретают характер типовых, модельных структур, они представляют собой не произвольные, а устойчивые, математического типа соотношения юридических фактов, прав, обязанностей, ответственности, иных "частиц" правовой материи. Толь­ко "таких", а не каких-то иных. Например, при возме­щения ущерба, причиненного источником повышенной опасности, у потерпевшего возникает не просто право на возмещение, а право, адресатом которого является только "владелец" этого источника. А освобождение от ответственности при такой конструкции деликта насту­пает не просто при наличии каких-то "оправдываю­щих" обстоятельств, а лишь тогда, когда владелец ис­точника повышенной опасности докажет, что вред воз­ник по вине самого потерпевшего или в результате непреодолимой силы.

Но и эти структурные особенности материи права далеко не исчерпывают того, что достойно Повышен­ного внимания. Здесь наряду с "заряженностью" мате­рии права на реальное воплощение должного в факти­ческую действительность, дает о себе знать и более основательный "стержень" права. То главное, что ха­рактерно для логики права более высокого порядка, когда отдельные явления, процессы в праве сцепляются, "син­тезируются" и они рассматриваются в движении, в "про­цессах" и когда открывается перспектива понимания того, к чему все же "ведет" в конечном итоге логика права в таком высоком значении.

Юридическая логика такого, более высокого по­рядка органически связана с еще одной чертой (кроме "заряженности" на реальность) мира права. О ней сей­час и пойдет речь.