[...] Бог пользовался при сотворении мира арифметикой, геометрией, музыкой и астрономией, всеми искусствами, которые мы также применяем, когда исследуем соотношение вещей, элементов и движений. При помощи арифметики бог сделал из мира одно целое. При помощи геометрии он образовал вещи так, что они стали иметь форму, устойчивость и подвижность в зависимости от своих условий. При помощи музыки он придал вещам такие пропорции, чтобы в земле было столько земли, сколько воды в воде, сколько воздуха в воздухе и огня в огне. Он сделал так, чтобы ни один элемент не мог раствориться полностью в другом, откуда вытекает, что машина мира не может износиться и погибнуть. [...] Земля, говорит Платон, подобна животному: у нее камни являются костями, реки — венами, деревья — шерстью, а живые организмы, питающиеся в последней, подобны насекомым, находящимся в шерсти животных. [...]
Бог существует только как абсолют и, так сказать, является абсолютным всепожирающим огнем и абсолютным светом, [...] и свет этот скрытно и проникновенно, как бы имматериально ограниченный, пребывает в умственной жизни живущих. [...]
|
|
Бог, эта абсолютная максимальность, есть одновременно творец всех своих созданий, единственный, знающий их и ту цель, чтобы все было в нем и ничего не было бы вне его, [...] являющийся началом, средством и концом всего, центром и окружностью Вселенной таким образом, что он есть предмет всех исследований, ибо без него все вещи — небытие. [...]
КНИГА ТРЕТЬЯ
После того как мы высказали некоторые размышления о Вселенной, показав, каким образом она существует в ограничении, имея в виду ее конечность, здесь мы постараемся наивозможно кратко изложить то, что знаем об Иисусе Христе, чтобы предпринять исследования о максимуме одновременно и абсолютном и ограниченном — Иисусе Христе, вовеки благословенном, в некотором ученом в незнании виде, чтобы умножить нашу веру и наше совершенство (стр. 106).
ГЛАВА II
[...] Кто может подняться настолько высоко, чтобы постигнуть многообразие в единстве и единство в многообразии? Это сочетание свыше всякого разумения.
ГЛАВА III
КАКИМ ОБРАЗОМ ЛИШЬ В ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ВОЗМОЖЕН [...] МАКСИМУМ?
[...] Человеческая природа — такая природа, которая была помещена над всеми творениями бога и лишь немного ниже ангелов. Она заключает в себе умственную и чувственную природу и стягивает в себе всю Вселенную: она есть микрокосм, малый мир, как называли ее с полным основанием древние. Она такова, что, будучи возведена в соединение с максимальностью, становится полнотой всех всеобщих и отдельных совершенств таким образом, что в человечестве все возведено в высшую степень (стр. 115, 117, 119).
|
|
ГЛАВА IV
КАКИМ ОБРАЗОМ [...] МАКСИМУМ ЕСТЬ БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ИИСУС, БОГ И ЧЕЛОВЕК
[...] Познание через чувственность является сокращенным, ограниченным познанием, ибо ощущение касается только частного. Познание умственное всеобще, потому что, по сравнению с познанием через чувственность, оно существует безусловно и лишено частной ограниченности, [...]
Человеческая природа есть вписанный в круг многоугольник, а круг — божественная природа (стр. 123, 124).
ГЛАВА VI' ТАЙНА СМЕРТИ ИИСУСА ХРИСТА
[...] Несомненно, что человек образован из чувства и разума, связанных посредством рассудка, служащего для них посредником.
В порядке вещей чувство подчинено рассудку, который, в свою очередь, подчинен разуму. Разум не принадлежит ни времени, ни миру, от Которого он абсолютно независим. Чувство принадлежит миру, будучи подчинено времени и движению.
Рассудок как бы находится на горизонте в отношении разума и как бы лежит пред глазами в отношении чувства. В нем совпадают вещи, которые существуют над временем и под ним.
Чувство не способно воспринимать вещи сверхвременные и духовные.
Животное не воспринимает того, что есть в боге, ибо бог — дух и больше того, и в силу этого чувственное познание погружено во тьму незнания ^вечных вещей. Оно возбуждается плотию и направлено к желаниям, в силу своего похотливого вожделения. Оно не способно оттолкнуть эти желания в силу своей пылкой страсти. Но рассудок, обладающий по своей природе возвышенной силой, возможностью через свою причастность к природе разума, заключает в себе некоторые законы, благодаря которым он упорядочивает, как ведущее начало, даже самые страстные вожделения и приводит их к мере из боязни, чтобы человек, полагая свою цель в чувственных вещах, не лишился таким образом духовных стремлений разума.
Наивысший из этих законов предписывает не делать другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе, и предпочитать вечные вещи вещам временным, чистые и святые вещам преходящим и нечистым. [...]
Разум, простирая свой полет, видит, что, если бы даже чувственность подчинялась во всем рассудку и отказывала в послушании страстям, которые ей духовно
родственны, все равно человек не мог бы сам по себе достигнуть конца своих умственных и вечных влечений, ибо человек рожден от семени Адама в вожделении плоти, действием, в котором животное чувство, сообразно необходимости распространения вида, преобладает над духовностью.
Природа его сама по себе, погруженная корнями своего происхождения в сладости плоти, благодаря которым человек родится от своего отца и начинает существовать, остается коренным образом бессильной преодолеть временные вещи, чтобы охватить духовное.
Вот почему если бремя наслаждений плоти обольщает рассудок и разум до того, что они согласны не противиться этим движениям, то ясно, что человек, таким образом обольщенный и отвратившийся от бога, целиком лишен радости высшего блага, которое для'ра-зума заключено в духовных и вечных вещах.
Если, напротив, рассудок господствует над чувственной природой, то надо, чтобы еще и разум господствовал над рассудком для того, дабы человек, сверх своего рассудка, благодаря вере прилепился к посреднику и бог мог бы присоединить его к славе своей.
Никто никогда не мог сам по себе в мире возмочь возвыситься над самим собой и над своей природой, послушной с самого своего начала грехам плотского желания, и никто не мог вознестись выше своего рождения к вечным и небесным вещам, кроме того лишь, кто сошел с небес, — Иисуса Христа.
Он возвысился через свою собственную добродетель, и в нем человеческая природа, рожденная не по велению плоти, но от бога, не нашла преград к тому, чтобы он вернулся во всей своей силе к богу-отцу,
|
|
В Христе человеческая природа была возвышена через единение свое с богом до своей высшей возможности и отвращена от бремени временных желаний, которые ее пригнетали. С другой стороны, Иисус Христос пожелал принять на себя все проступки, смертные грехи человеческой природы, привязывающие нас к земле, и попрать их глубоко в своей человеческой плоти не себя ради, ибо он не совершил греха, но нас ради и стереть Вх, умерщвляя, дабы все люди, разделяющие его соб-
ственную человечность, нашли в нем прощение всех своих грехов.
Вольная и совершенно невинная, позорная и жестокая смерть человека-Христа на кресте ознаменовала искоренение всех плотских желаний человеческой природы, их искупление и всепрощение. [...]
Человечество Иисуса Христа искупило все несовершенства всех людей. [...]
Такова сила максимальности человеческой природы Христа, что, каков бы ни был человек, связанный с ним узами веры, Христос является этим самым человеком благодаря совершенству этого соединения, без ущерба для независимости той или другой его части.
[...] Смерть Христа на кресте показывает, что Иисус, как максимальный человек, обладал в максимальной степени всеми добродетелями. [...]
ГЛАВА VII ТАЙНА ВОСКРЕСЕНИЯ
[...] Человек [...] есть союз души и тела, разделение которых производит смерть. И так как божественная личность предполагает максимальную человечность, то невозможно, чтобы душа или тело, даже после местного разделения, были в момент смерти отделены от божественной личности, без которой человек этот сам не может существовать.
[...] Человечность Иисуса есть как бы посредствующий момент между истинным абсолютом и чистым ограничением. Вот почему она не была подвержена тленности, если не в части своей, а просто была нетленна (стр. 128-134).
ГЛАВА XI ТАЙНА ВЕРЫ
Наши предки утверждают единодушно, что вера есть начало умственной жизни.
В каждой области надо предполагать некоторые вещи, как первоначала, принципы, исходящие из одной
|
|
веры, откуда возникают разумение предметов, которые изучают, обсуждают.
Всякий человек, желающий подняться до познания чего-либо, необходимо должен верить в то, без чего он не может подняться. Как говорит Исайя: «Если не поверите, то и не поймете».
Вера включает в себя все, что умопостижимо. Разум, в противовес этому, есть то, что включает вера. Разум направляется верой, а вера раскрывается разумом. Где нет здоровой веры, там нет и настоящего разумения (стр. 145).
ГЛАВА XII О ЦЕРКВИ
[...] Такова способность умственной природы: получая жизнь в себя, преобразовываться, подобно тому как воздух, получая от солнца лучи, превращается в свет. Вот почему разум с момента, когда природа его допускает переход в умозрение, постигает лишь всеобщее нетленное и непрерывное, потому что непорочная истина есть его объект, к которому разум умственно тяготеет, истина, постигаемая им в вечности и покое во Христе (стр. 154).
ОБ УМЕ
ГЛАВА I
[...] Философ. Итак, скажи, простец3 (таково твое имя, по твоим же словам), имеешь ли ты какое-нибудь предположение (coniecturam) об уме?
Простец. Я полагаю, что нет и не было ни одного совершенного человека, который бы не составил себе того или иного понятия об уме. Имею, конечно, и я в том смысле, что ум — это то, откуда возникает граница и мера всех вещей. Я думаю, стало быть, что слово mens (ум) производится от mensurare (измерять).
Философ. А не находишь ли ты, что ум — одно, а Душа — другое?
Простец. Положительно считаю: ведь одно — ум, существующий в себе, а другое — в теле. Ум, существую-
щий в себе, или бесконечен, или он — только образ (ymago) бесконечного. Из тех же умов, которые суть образ бесконечного, поскольку они не являются существующими в себе в максимальном, абсолютном или бесконечном смысле, некоторые, допускаю, могут оживлять человеческое тело. И тогда-то я называю их душами, по их установлению (стр. 161).