Слово Божье

Общеизвестно, что Лютер стремился сделать Слово Божье исходной точкой и конечным авторитетом всего своего богословия. В университете он был преподавателем Писания, поэтому Библия имела в его глазах первостепенное значение, и именно в ней он искал ответ на свои мучительные поиски спасения. Но это не означает, что он был библеистом-педантом, ибо в его понимании "Слово Божье" означало нечто большее, чем записанные в Библии слова.

В изначальном смысле Слово Божье есть не что иное, как Сам Бог. Это подтверждают первые стихи Евангелия от Иоанна, где записано, что "в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог". В самой Библии заявляется, что, строго говоря, Слово Божье есть не что иное, как Бог-Сын, второе Лицо Троицы, Слово, ставшее плотью и обитавшее с нами. Поэтому, когда Бог говорит, Он не просто сообщает информацию, но также и прежде всего действует. Именно это имеется в виду в Книге Бытие, где Слово Божье показано как творческая сила: "И сказал Бог: да будет… и стало". Когда Бог говорит, сказанное Им сотворяется. Слово Божье не только говорит, но и производит нечто в нас самих и во всем творении. Творческое и мощное Слово воплотилось в Иисусе, ставшем величайшим Божьим откровением и величайшим Божьим делом. В Иисусе нам раскрылся Сам Бог. В Иисусе же Бог поразил силы зла, державшие нас в подчинении. Божье откровение есть также Божья победа.

При таком библейском понимании Слова Божьего словом Божьим Библию делает не ее непогрешимость и не возможность ее использования в качестве авторитетного источника в богословских и религиозных диспутах. Библия есть Слово Божье, так как через нее к нам приходит Иисус – воплощенное Слово. Любой читатель Библии, по какой-либо причине не находящий в ней Иисуса, не видит и Божьего Слова. Именно поэтому Лютер, хотя он и настаивал на конечном авторитете Писания, отрицательно отзывался о некоторых его частях. Послание Иакова, например, казалось ему "совершенно пустым", так как он видел в нем не Благую Весть, а лишь набор правил поведения. С трудом воспринимал он и Книгу Откровение. Он не призывал исключить такие книги из канона, но открыто признавался, что ему трудно увидеть в них Иисуса Христа и что они не представляют для него особой ценности.

Представление о Слове Божьем как о Самом Иисусе Христе дало Лютеру возможность ответить на одно из главных возражений католиков против его учения о превосходстве авторитета Писания над церковным авторитетом. Они утверждали, что коль скоро именно церковь определила, какие книги следует включить в канон Писания, ее авторитет, несомненно, выше авторитета Писания. Лютер отвечал, что Библия создана не церковью, равно как и церковь создана не Библией, – как Библия, так и церковь появились в результате донесения Благой Вести, послания Иисуса Христа, воплощенного Слова Божьего. Но Писание предлагает более достоверное свидетельство Благой Вести, чем папская одержимая корыстью церковь или даже самое надежное христианское предание, поэтому Библия выше церкви, папы и предания. Это действительно так, хотя нельзя отрицать, что на раннем этапе развития христианства именно церковь распознала Благую Весть в одних книгах, а не в других и тем самым определила содержание Библии.