Апрель 1918

Генерал-адъютант Брусилов А. А., в 1916 году разработавший новый стратегический приём, брусиловский прорыв. В феврале 1917 года — Командующий войсками Юго-Западного фронта, поддержал отречение Николая II. После смещения генерала Алексеева 22 мая 1917 года назначен новым Верховным Главнокомандующим. В целом поддерживал процесс «демократизации армии», с другой стороны, активно продвигая движение «ударных» частей («революционных» частей, «частей смерти»). С началом польского вторжения на Украину в 1920 году (см. Советско-польская война) из патриотических соображений^[112] вступил в Красную армию. В качестве Председателя Особого совещания при Главнокомандующем выпустил воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились» с призывом вступать в Красную армию для борьбы с польскими интервентами^[113]. При этом до конца жизни генерал Брусилов так и не принял большевизм, сравнив его с «тяжёлой формой кори» и заявив, что «они [большевики] сгинут, а Россия останется»^[114].

К весне 1918 года большевикам удаётся в целом разгромить умеренных политических противников — кадетов, меньшевиков и часть эсеров. Однако к этому времени деятельность большевистского правительства начинает вызывать раздражение уже не умеренных, а других радикальных партий. После захвата государственной власти большевикам фактически приходится бороться с хаосом, разрастанию которого они сами способствовали до ноября 1917 года: развалившаяся армия перед лицом германских войск, подошедших вплотную к столице страны, крах экономики, развал продовольственного снабжения городов и армии, дезорганизация промышленности и железных дорог.

С декабря 1917 года большевики принимают курс на огосударствление экономики, для управления которой 2 декабря 1917 года основан ВСНХ. Начинается массовая национализация. Исследователь Восленский М. С. в своей фундаментальной работе «Номенклатура» отмечает, что «не под влиянием социалистических утопий, и уж тем более не из осознанного желания возродить „азиатский способ производства“, а из чисто практических соображений, но ленинцы встали на путь тотального огосударствления».

7 декабря 1917 года основана ВЧК. С февраля 1918 года ВЧК приступает к активным действиям, хотя полномасштабный террор начинается только с июля 1918 года, после покушений эсеров на Володарского, Урицкого и Ленина.

С февраля—марта 1918 года большевики начинают сворачивать рабочий контроль в промышленности, который был введён самими же большевиками на 67 % предприятий 14 ноября 1917 года постановлением ВЦИК «О рабочем контроле», однако вызвал лишь дезорганизацию. В ряде случаев рабочие, получив контроль над фабриками и заводами, проявили некомпетентность в технических и управлеченских вопросах, так что большевикам пришлось в некоторых случаях поддержать возвращение на заводы непопулярных инженеров и владельцев, изгнанных годом ранее. Попытки большевиков восстановить в промышленности принцип единоначалия наталкиваются на упорное сопротивление левых радикалов; по оценке Ричарда Пайпса, на 1919 год единоначалие было восстановлено лишь на 10,8 % предприятий, но благодаря энергичным мерам в 1920—1921 годах традиционное единоначалие было восстановлено уже на 90,7 % предприятий. Как указывает исследователь Восленский М. С., Ленин позднее охарактеризовал рабочий контроль, как «шаг противоречивый, шаг неполный».

В декабре 1917 года большевики вводят в бывшей царской армии выборность командиров, отменяют воинские звания и знаки отличия. Уже в январе-феврале начато образование РККА на началах выборности командиров, отказа от принудительных мобилизаций, воинских званий и знаков отличия. Кроме того, в РККА вплоть до 1919 года даже отсутствовала единая форма одежды^[115].

Однако в силу отказа от принудительных мобилизаций новая армия стала слишком малочисленной, а из-за выборности командиров и негативного отношения к привлечению бывших царских офицеров, как «контрреволюционеров» — в целом небоеготовной и слабо поддающейся централизованному контролю. В дальнейшем советские лидеры описывают РККА в первые месяцы её существования, как «партизанщину». Кроме того, отказ от знаков отличия породил неудобства на повседневном уровне.

Уже 19 марта 1918 года Совнарком постановляет начать широкое привлечение в РККА бывших царских офицеров в качестве «военспецов», 26 марта отменяется выборность командиров. Эти меры дошли до логического завершения с переходом к принудительным мобилизациям летом 1918 года, и, наконец, учреждению единой формы одежды, знаков различия и де-факто воинских званий (вместо которых использовались названия должностей) в январе 1919 года.

Фактически начавшийся переход к постоянной армии, построенной на принципах единоначалия командиров (хотя и поставленных под контроль комиссаров), противоречил теоретической работе Ленина 1917 года «Государство и революция», в которой провозглашалась замена постоянной армии «всеобщим вооружением народа».

3 марта 1918 года большевики заключают крайне непопулярный Брестский мир, единодушно осуждённый всеми без исключения политическими силами в стране, от сторонников восстановления самодержавной монархии до социалистов, и едва не вызвавший раскол среди самих большевиков. Также в марте 1918 года перед лицом германского вторжения переносят столицу из Петрограда в Москву, хотя в 1917 году поддерживали протесты, когда Керенский планировал «разгрузить» Петроград из тех же соображений.

Одной из острейших проблем, с которой столкнулись большевики после прихода к власти, стал продолжавшийся развал системы поставок в города хлеба, фактически начавшийся ещё в 1915—1916 годах в связи с развалом традиционной рыночной системы снабжения. Отношения города и деревни начинают принимать характер войны, что ранее в России было полностью неизвестно. Воплощение на практике «чёрного передела» земли в соответствии с большевистским Декретом о земле приводит к массовому разрушению немногих наиболее передовых хозяйств, которые велись помещиками и купцами в соответствии с европейскими методиками и были ориентированы, в первую очередь, на поставки хлеба на рынок. Такие хозяйства начинают приходить упадок ещё с 1914 года в связи с нехваткой рабочих рук из-за массовых мобилизаций и сокращают посевные площади наиболее активно. К весне 1918 года подобные хозяйства фактически прекращают своё существование. В результате товарность сельского хозяйства резко падает. Крестьяне-общинники всё сильнее тяготеют к замкнутому натуральному хозяйству, со временем видя всё меньше смысла вообще в существовании городов как таковых.

Большевики продолжают политику продразвёрстки («хлебная монополия», «продовольственная диктатура»), которую впервые попыталось инициировать ещё царское правительство в конце 1916 года. Переход к полномасштабной «продовольственной диктатуре» с формированием продотрядов и целых продармий происходит также только летом 1918 года.

Самый высокопоставленный «военспец», Каменев С. С. (не путать с большевистским лидером Каменевым Л. Б.), в 1919—1924 годах Главнокомандующий.

Таким образом, большевики после прихода к власти ведут себя крайне прагматично, идя на нарушение даже собственных программных документов: раз уж бывшая Российская Императорская армия развалилась, а новая армия ещё находится в зародыше, никаких сил для сопротивления требованиям Германии у России нет, и мир придётся заключить на немецких условиях. Раз уж новая армия, построенная на началах всеобщего равенства, оказалась небоеготовой, значит, армию придётся строить на более традиционных началах. Раз уж традиционная система снабжения городов с 1915—1916 годов начала разваливаться, необходимо прибегнуть к принудительной продразвёрстке, которую ранее безуспешно пытались применить царское правительство и Временное правительство. Наконец, раз уж рабочий контроль привёл к развалу в промышленности и железных дорогах, необходимо отменить его.

Все эти меры приводят к тому, что радикальные партии (анархисты, левые эсеры, эсеры-максималисты) начинают обвинять уже самих большевиков в «оппортунизме», «недостаточной революционности», «предательстве интересов масс». Эти обвинения обостряются после заключения в марте 1918 года Брестского мира. В политической борьбе у большевиков также имелись конкурентные преимущества перед этими партиями: в борьбе против анархистов они могли опереться на создаваемую ими новую государственную машину, необходимость которой анархисты отрицали в принципе. Что же касается левых эсеров, они, в отличие от большевиков, опирались не на рабочих, а на крестьян, менее дисциплинированных и хуже организованных. Опора на рабочих дала в руки большевикам крупные промышленные города Центральной России, тогда как их противники могли рассчитывать, как правило, только на мелкие города и распыленные по всей стране деревни.