Тема 5. Эллинистическое общество и государство

Эллинистическая монархия. В государственно-политическом отношении основным достижением был новый тип государства, получивший наименование «эллинистической монархии» – это форма государства, сочетающая в себе в разных вариациях элементы восточной деспотии с элементами полисного устройства.

Верховная власть и центральный государственный аппарат строились по аналогии с восточной деспотией, однако коренным отличием центрального аппарата от древневосточного является этнический принцип его комплектования, по большей части это греко-македоняне с преобладанием македонян. Именно поэтому для него была характерна аристократизация, так как Македония не успела вступить в стадию полисной демократии, следовательно у ее представителей не было традиций республиканизма, они легко восприняли власть царя – династа синтезируя в нем представления о власти военного вождя, царя/басилея, старейшины.

Областные органы власти в части гражданского управления оставались по большей части неизменны с доэллинистического времени, здесь во главе стоял местный династ (для монархий)/ номарх/ сатрап, которому подчинялся административный аппарат, копирующий центральный, состоящий из местной знати и старого чиновничества.

Областное управление в военном отношении строилось по греческому образцу. Сам гарнизон, его комплектование было восточным (постоянная армия), но его организация была греческой с использованием преимуществ традиционных для данной территории родов войск.

Наиболее неоднородным было местное самоуправление, представляющее собой уникальное явление в области общественно-политических взаимоотношений.

1. Внутри эллини­стических монархий существовали территории, находившиеся под управлением наследственного жречества; цари признавали внут­реннюю обособленность таких территорий (например, Пессинупга в Малой Азии), но взимали с них налоги в царскую казну и в из­вестной степени контролировали их деятельность.

2. Эллинистический полис представлял собой более сложную общественную структуру, чем полис классический, представляя собой иерархию общин. Эллинистиче­ский полис контролировал сельскую территорию, часть которой находилась в собственности граждан, часть составляла общественный фонд города (пастбища, которыми граждане могли поль­зоваться за плату; земли, сдаваемые в аренду); кроме того, к по­лису была приписана территория, где располагались деревни и различного типа поселения, жители которых не пользовались гражданскими правами, подчинялись должностным лицам города и уплачивали городу подати деньгами или натурой. Иногда круп­ный полис главенствовал над более мелкими, сохранявшими внутреннюю автономию, но платившими налоги господствующему городу. В зависимых полисах находились должностные лица, на­правленные туда из полиса господствующего: стратеги, гегемоны и эпистаты, имевшие военные, поли­цейские и финансовые функции (они собирали подати с зависи­мого населения).

Наиболее крупные города представляли собой независимые государства.

Внутреннее самоуправление эллинистического полиса по фор­ме напоминало самоуправление полиса классического периода: существовали народное собрание, буле (совет), выборные долж­ностные лица, гелиея. Однако шла постепенная трансформация этих институтов. Такой важный демократический орган, как выборный из числа всех граждан суд, в период III-I вв. отмирал. Широко было распространено приглашение судей из других городов для разбора внутренних споров, которые в усло­виях расслоения гражданского коллектива не всегда можно было решить своими силами. Иногда судьями выступали царские долж­ностные лица. Только незначительное число дел рассматривалось выборными судьями. Все большую роль на­чинают играть должностные лица и все меньшую – народное со­брание. Ряд должностей, в частности некоторые жреческие долж­ности, продавались. Неграждаие, которые в большом количестве скапливались в горо­дах, в какой-то мере включались в жизнь гражданской общины путем земельных раздач за счет общественного земельного фонда.

Смешение населения в полисах, падение политической актив­ности граждан в городах, подчиненных царской власти, приводи­ло к ослаблению связей внутри гражданского коллектива. Естест­венной реакцией па этот процесс было стремление к созданию частных объединений: различного рода культовых союзов, товариществ, не связанных с политической организацией – да с полисной, кризис которой остро ощущался в начале эллинистиче­ского периода, ни с бюрократически-монархической, чуждой еще греческому сознанию. В городах получают распространение ассо­циации, включавшие людей разного этнического происхождения и разного социального статуса. Так, например, в одном из не­больших городков Малой Азии был союз, объединявший выход­цев из четырех разных городов, местных жителей и рабов. В дру­гом городе было небольшое религиозное товарищество, куда вхо­дили греки, фригиец, фракиец, финикиец, писидиец (народность в Малой Азии), ливиец. Как правило, подобные союзы состояли из небольшого числа людей, достаточно хорошо знавших друг друга и связанных личной дружбой и преданностью. Члены союзов совершали совместные жертвоприношения, устраивали обеды и празднества. Частные ассоциации укрепляли связи между жителями городов, в том числе и негражданами,и,безусловно, влияли на общественную и политическую жизнь полиса.

3. В эллинистический период в различных областях Передней Азии продолжали развиваться гражданско-храмовые общины (города Вавилонии, Малой Азии). В этих городах существовал четко оформленный гражданский коллектив, образовавшийся в результате постепенного слияния зажиточных слоев населения города с храмовым персоналом. В указанное время большинство членов этого коллектива фактически не были храмовыми служителями: среди них отмечено много ремесленни­ков; в клинописных контрактах упоминаются владельцы рабов и земельных участков (как внутри городской черты, так и вне ее). Но все эти люди были связаны с храмом, в частности полу­чением от него довольствия – определенной нормы продуктов питания. Право на получение довольствия было когда-то связано с выполнением обязанностей в пользу храма. Уже и в более древние времена это право свободно продавалось, причем по ча­стям; в описываемый период право на довольствие, связанное с мужской должностью, могла покупать и женщина. Таким образом, это право перестало быть связанным с исполнением должности и осталось привиле­гией членов гражданского коллектива, которую они могли сво­бодно передавать друг другу.

В вавилонских городах существовали собрания, председателем которых был эконом (шатамму) храмов; эти собрания решали имущественные вопросы, накладывали штраф, предоставляли по­чести царским должностным лицам. Как и у полисов, у таких го­родов была обширная сельская округа, земли которой частично принадлежали гражданам, частично обрабатывались зависимым сельским населением, платившим подати этому городу-храму. Частные земли, полученные от царя, могли приписываться к по­добным городам так же, как и к полисам. В вавилонских горо­дах, как и в ряде полисов, находились царские должностные ли­ца – эпистаты (из местныхграждан).

Другим типом гражданско-храмовой общины были малоазийские объединения вокруг святилищ. Жители здесь были разделены на филы, представлявшие собой объеди­нения вокруг храмов. Филы, в свою очередь, делились на сингении – небольшие общины, имевшие общее святилище и пользующиеся известной самостоятельностью. Земля святилища была землей общины, она распределялась между гражданами, которые выбирали должностных лиц, ведавших «священной» казной. Храмовые земли фактически были общественной землей; распределение земли приняло форму аренды. Но условия аренды были сравнительно мягкими, чтобы дать доступ к земле и небогатым гражданам; существовала коллективная аренда, когда землю арендовала вся община – сингения в целом, а затем уже распределяла участки между гражданами. На примере малоазийских гражданско-храмовых общин особенно ясно видно, что общественный земельный фонд использовался для поддержки малоимущих граждан.

4. Сельские (земледельческие) общины на городских территориях пользовались некоторым внутренним самоуправлением (там дей­ствовало деревенское народное собрание), имели общинный фонд и общественные земли (как правило, земли вокруг святилищ), которые находились под контролем общин. Кроме того, жители деревни делали взносы на общественные нужды (до 100 драхм). Земледельцы были лично свободны и имели свободу передвижения.

Для эллинистического периода характерно стремление всех этих институтов к слиянию:

– Самоуправляющиеся города стремились к образованию более тес­ных союзов между собой, часто со взаимным гражданством (граж­дане одного полиса, переселяясь в другой, автоматически полу­чали в нем права гражданства). Существование союзов давало возможность городам противостоять нажиму со стороны эллини­стических правителей и более успешно развивать свою экономи­ку.

– Полисы стре­мились включить соседние храмовые территории в свою округу, а цари способствовали им в этом. Так, известен длительный спор Миласы с жрецом храма в местечке Лабраунда: каждая из сто­рон претендовала на управление этим местечком. Наконец Селевкиды (а затем и вторгшийся в эти районы македонский царь Фи­липп V) утвердили присоединение Лабраунды к Миласе.

– Первые три типа общественной организации стремились использование катекии для контроля над сельской территорией и окончательно включали ее в состав той или иной городской территории.

Таким образом, проявляется тенденция к унификации, складыванию эллинистического полиса и вливанию его в общую систему управления. Причем, этот процесс активно поддерживался верховной властью. Цари и представители местных династий увеличивали земельные владения городов путем да­рений и продажи царской земли, а также путем присоединения более мелких городов к более крупным.

Политические отношения царя и полисовбылисвоеобразны. Монархия не воспринималась греками как террито­риальное государство в современном смысле. Жители страны, подчинявшейся царскому управлению, считались подданными конкретного династа. Царская власть носила, таким образом, по отношению к полисам личный характер.

Однако обнаруживается стремление царя поставить внутреннюю жизнь города под свой контроль, методы которого были различны: помещение военных гар­низонов; непосредственный надзор с помощью специальных чиновников – эпистатов, находившихся в городах; письма – распоря­жения царей, адресованные городам. Существовали и косвенные методы вмешательства: города даровали права гражданства ма­кедонским военачальникам, царским приближенным, «друзьям царя»; эти люди оказывали влияние на политическую жизнь го­родов, проводя царскуюволю.Кроме того,для подчинения населения, в общем-то, самоуправляющихся общественных структур цари стремились установить династический культ, утверждая свое божественное свое происхождение. Подобный культ должен был подкрепить права династии на власть. Для людей из македонского окружения царя, потерявших связь со своими «отеческими бога­ми» данный культ выполнял объединительную функцию. Для полисов он олице­творял связь с личностью царя; полисные культы не носи­ли общегосударственного характера: цари почитались только в том городе, где их культ был установ­лен решением народного собрания (как правило, они почитались вместе с божеством – покровителем города). Полисы, таким обра­зом, поклонялись царю-богу, но богом его признавал гражданский коллектив, сохранявший (хотя бы по видимости) высший суве­ренитет – даже по отношению к божеству. Помимо политических мотивов в установлении царских культов играла роль благодар­ность за благодеяния и вера в сверхъестественные способности правителей (особенно тех, кто одерживал победы над своими про­тивниками), надежда обрести в них богов-покровителей вместо прежних, терявших доверие полисных богов.

Земельные отношения. Характерные для полисов земельные отношения – частная собственность граждан и собственность города на неподеленные участки – осложнялись тем, что к городам приписывались сельские территории с местными деревнями. Население этих территорий не становилось гражданами города, но продолжало владеть своими участками, уплачивая подати городу или частным лицам, которые получили эти земли от царя, а потом приписали их к городу. На территории, не приписанной к городам, вся земля считалась царской. По данным египетских папирусов, она делилась на две категории: собственно царскую и «уступленные» земли, к которым относились храмовые, переданные царем в «дарение» своим приближенным и предоставляемые небольшими участками (клерами) воинам – клерухам или катэкам. На этих землях могли находиться также местные деревни, жители которых продолжали владеть своими наследственными наделами, уплачивая подати или налоги.

Социальная структура общества. Сложность земельных отношений обусловила многослойность социальной структуры эллинистических государств. Царский дом с его придворным штатом, высшая военная и гражданская администрация, наиболее зажиточные горожане и высшее жречество составляли верхний слой. Более многочисленным был средний слой – торговцы и ремесленники, персонал царской администрации, откупщики, клерухи и катэки, местное жречество, учителя, врачи и др. К низшим слоям принадлежало неимущее местное население (лаой): зависимые или полузависимые земледельцы, обрабатывавшие земли царя, знати, городов, работники царских мастерских (в монополизированных царем отраслях ремесла). Они считались лично свободными, но были прикреплены к месту своего жительства, к той или иной мастерской или профессии. Ниже их на социальной лестнице стояли рабы.

Характерной чертой эллинистического города было существование в нем разных групп населения – принадлежащих к раз­ным народностям, имевших различное правовое положение. В гражданские коллективы полисов входили как греки и маке­доняне, так и представители местного населения: последних было особенно много во вновь основанных полисах и местных городах, получивших статус полиса. В Селевкип на Тигре отмечено боль­шое количество переселенных туда вавилонян; в Антиохии на Оронте наряду с греками жили сирийцы; Антиохию–Эдессу в Верхней Месопотамии современники называли полуварварской. Граждане негреческого происхождения часто принимали эллинские имена, но это не было правилом: в источниках встречаются упоминания представителей верхушки городского населения (на­пример, послов к царю), которые носили негреческие имена и отчества.

В эллинистический периодпродолжаются переселения из од­них областей и городов в другие. Отдельные переселенцы за осо­бые заслуги перед городом или царем получали полные права гражданства (среди них были и лица негреческого происхожде­ния); другие получали только право владения землей без полити­ческих прав (разрешение лицам, не являющимся гражданами го­рода, приобретать землю на его территории – одно из характер­ных отличий эллинистического полиса от классического); иногда такое право на приобретение земли даровалось взаимно всем гражданам договаривающихся между собой городов. Переселенцы из сельской местности или других городов, не получившие ника­ких привилегий, составляли более низкую правовую группу пареков – они имели право жить в городе и округе, но не приобре­тать землю в собственность, принимали участие в городских празднествах. Парекамп могли стать вольноотпущенники; земледельцы, переселившиеся в город и внесенные в списки пареков, теряли связь с сельской общиной. Иногда переселенцы одной народности составляли особую самоуправляющуюся организацию внутри города – политевму.

В эллинистических полисах сосредоточивается большое коли­чество рабов – частных и общественных. Многие рабы были слу­гами в богатых домах, работали в ремесленных мастерских. Об­щественные рабы были низшими служащими государственного аппарата, использовались в строительстве. В последнем случав они получали небольшую поденную плату и одежду. Если судить по материалам малоазийского храма в Дидимах, рабы получали меньше свободных рабочих (3 обола в день, в то время как са­мая низкая оплата свободному рабочему была 4,5 обола). В пе­риод эллинизма продолжался перевод рабов па «оброк» – они ве­ли самостоятельное хозяйство и выплачивали своим господам определенные взносы. Широко распространен был отпуск рабов на волю; вольноотпущенники оставались связанными со своими господами определенными обязательствами; иногда они до конца своих дней должны были, как указывалось в документах об от­пуске на свободу, выполнять «всю ту работу, что они делали в рабстве». Дети, рожденные рабыней до отпуска на волю, оста­вались рабами, если их освобождение не было специально огово­рено. По законам некоторых полисов следовало особо оговари­вать также право вольноотпущенника на свободный выезд из го­рода. Иногда вольноотпущенники откупались от своих обязанно­стей деньгами. Из своих вольноотпущенников и доверенных ра­бов богатые люди, как правило, вербовали управителей имений, надзирателей в мастерских и торговых агентов.

Помимо рабов и вольноотпущенников на общественных, преж­де всего на строительных, работах использовались свободные ра­ботники, которых в изобилии поставляла сельская округа, где развитие товарно-денежных отношений вело к разорению земле­дельцев. Свободные ремесленники могли работать и в частных мастерских, причем трудно определить, чей труд преобладал – рабов или свободных.