“М. г. кн. /*/ Александр Иванович! Я имел честь получить отношение вашего сиятельства от 4/16 марта N 383, и при оном копию с рапорта генерал-майора Филипсона от 23 февраля N 8, о высадке на нашу береговую Кавказскую линию, при устье реки Туапсе, значительного отряда турецких войск.
По соображении всех имеющихся у нас по сему предмету сведений, я пришел к заключению, что помянутая экспедиция есть та самая, которая в первых числах февраля отправилась отсюда тайно на английском пароходе “Кэнгору”, на коем находились Мегмет-бей и два других турецких офицера. Пароход сей прибыл к ус-
тью р. Туапсе 11 (23) февраля и возвратился в Константинополь 25 февраля (9 марта). Что же касается до малочисленного турецкого отряда, упомянутого в рапорте ген.-м. Филипсона, то показания лазутчиков относительно оной колеблющиеся между тремя и шестью тысячами человек, по всей вероятности, чрезмерно преувеличены. При всем том я не оставил войти по сему предмету в сношение с великим визирем и из объяснений его имел случай еще более удостовериться в основательности моих заключений.
|
|
А потому я немедленно донес в этом смысле Министерству иностранных дел о сем важном предмете, тем более что от консула нашего в Требизонде не получено было мною никаких последующих донесений о новом будто бы предприятии в столь обширных размерах против нашего Кавказского берега.
Долгом поставляя уведомить вас, м.г., обо всем этом, я счел нужным, по важности этого предмета, распорядиться немедленным отправлением сего отношения моего к консулу нашему в Требизонде, предписав ему доставить оное безотлагательно и самым верным образом до нашей границы, для дальнейшего препровождения к В.С.
Пользуюсь случаем, чтобы возобновить вам, м.г., уверение в совершенном моем почтении и таковой же преданности.
А.Бутенев
* Милостивый государь, князь...
Г. апреля 10. — Из отношения Барятинского А.И. министру иностранных дел — статсекретарю Горчакову о возобновлении крейсерства на Черном море и предотвращении сношений иностранных агентов с горцами.
“Получив ныне от посланника нашего в Константинополе официальное уведомление о выходе английского флота из Черного моря, я имею честь покорнейше просить В.С. уведомить меня, не наступило ли теперь время открыть крейсерство, в котором имеется большая надобность для спокойствия Кавказского края и предохранения его от внесения чумной заразы. Вредные сношения с горцами турок и выходцев разных наций под покровительством тайных политических интриг усиливаются со дня на день и дошли до того, что недавняя высадка шайки флибустьеров на Кавказский берег сделана почти открыто, подвоз военной контрабанды и торговля невольниками производится беспрерывно. Не видя с нашей стороны никакого противодействия этим дерзким предприятиям и не замечая нигде на горе присутствия наших морских сил, горцы, всегда легко поддававшиеся всяким враждебным против нас внушениям, должны принять за очевидный знак нашего бессилия дальнейшее бедствие наше на море и давать веру словам возмутителей, распространяющих между ними молву, что европейские державы объявили их независимыми и приняли под свою защиту.
|
|
Но для восстановления крейсерства необходимо определить положительным образом его права, в противном случае невозможно составить и инструкции для крейсеров. Для избежания, с одной стороны, произвольных действий крейсеров и протестов против них иностранных кабинетов, а с другой, — слабости и шаткости крейсерства, из опасений командиров судов попасть под ответственность за бедствия, превышающие их права, каждый крейсер должен знать, на каком расстоянии от блокируемого берега он имеет право опрашивать и осматривать суда для узнавания, снабжены ли они законными видами и нагружены ли они военною контрабандой и в каком расстоянии может преследовать для овладения ими как законными призами.
Всякое нарушение признанной блокады, а также карантинных и таможенных постановлений дает право на конфискацию судов с грузом, а до минувшей войны турки, взятые на контрабандных судах, отправлялись в арестантские роты.
Мы имеем тройное право преследовать суда, входящие в торговые и всякого рода сношения с горцами, а именно: 1) за нарушение блокады того берега, жители которого находятся против нас в постоянной войне; 2) за нарушение карантинно-таможенных постановлений и 3) за преследуемую повсюду политикою европейских держав торговлю людьми. Этих оснований достаточно для объявления наших прав на блокаду восточного берега Черного моря и пресечения всяких сношений иностранных судов с горцами”.