2015-02-14
508
Мы сами все сообразим… в конце концов, те миллиарды, что умерли до нас…
Уж как-то обошлись и без твоей заботы… неужто мы те избранные, что застрянут…
Без помощи твоей здесь навсегда… уверен, нет… расслабься, детка…
Кэт: Хо-хо… ах, Стас… твой плоский юмор обретает формы… уверена…
Еще чуть-чуть и станешь вовсе ты нормальным… хотя кого… кого…
Пытаюсь тщетно обмануть…
Стас: Твои б слова, да Богу в уши…
Кэт: В глаза… зачем посредники? В глаза! На личной встрече…
Стас: Я приду… готов я на все сто… но более всего мне интересно как тебя …
Он встретит… и как выслушает «истину» твою… о, как хотел бы я быть рядом…
В сей впечатляющий момент…
Кэт: О, не волнуйся… я походатайствую… я лично попрошу…
Так все и будет, Стасик…
Стас: По рукам! Все слышали? (закуривает)
Алена: Скажи нам, Стас… теперь когда ты здесь… понятно, поначалу шок был…
Но теперь… спустя такое время… приняв все то, что происходит здесь с тобой…
Но только честно… стало чуть полегче?
Стас: Пардон?
Алена: Когда ты жив был, то прямая… безоговорочная на тебе…
|
|
|
Была ответственность за сына… вся жизнь твоя, весь быт твой, планы и надежды…
Всецело сыном были взращены… и день и ночь – все…
Абсолютно все мгновенья жизни… стремились, чтоб ему там было хорошо…
Сейчас же… о какой ответственности можно говорить, когда уж ничего…
Ну ровным счетом ничего… ты ничего… не можешь сделать для него…
И даже там, во снах его бывая, ты вряд ли вызовешь реакцию его…
Он, извини, не понимает… итак, сейчас и здесь ты начисто лишен…
Внимания, давления извне… так стало легче?
Стас (выдержав паузу, хмуро и скорбно): Такой вопрос мог прозвучать лишь от того…
Кто никогда не знал родительской любви… к своему чаду…
Я не сержусь за то, что ты спросила… ты не знала… каково… любить дитя свое…
Но… знай же… та ответственность, которую имеешь ты ввиду… разнится…
Значимо разнится… от долга кем-то там вмененного тебе… потребность сердца…
Как бы это ни звучало… лишь она… в Егоре жизнь мою держала…
Не может быть ущербным для родителя ребенок…
И так же как вдыхал для жизни воздух я… для жизни я стремился, чтобы участь…
Его облегчить… не та это обязанность, которую имела ты ввиду…
И мне сейчас не легче… но премного горше, что я… я не могу быть рядом с ним…
И пусть не бьется больше мое сердце… но я люблю его… живу им до сих пор…
Он незаконченное дело моей жизни… он что-то, что удерживает здесь меня…
Алена: Ах, Стас… прости меня… случайно… я обидела тебя…
Прости, пожалуйста…
Кэт: Что ты творишь? Какого беса?
Стас: Я сам в недоумении…
Алена: Катюш! Максим, Елизавета… мы здесь уже не первый час…
|
|
|
Пусть еще утром знать не знали мы друг друга, но к вечеру…
Смерть собрала нас здесь… всех вместе… уж тем объединив…
Что только друг пред другом можем поделиться мы…
Тем важным, что случилось… в нашей долгой и не очень жизни...
И можем понятыми быть… лишь только теми, кто по эту же черту…
За время, что мы вместе провели… мы обсудили многое…
И даже то, что будучи живой, признаюсь… я не думала ни разу…
И Стас… на фоне нашего общения… казался грубым, скверным… мужланом…
Стас: Гм-гм…
Алена: …но мы… такие милые… и кое-кто такой премудрый…
А что … что наша жизнь была, что в ней оставили мы там…
Какой в ней смысл был и какова там наша роль была…
У Лизаветы разве только… была жизнь полноценной, но простой…
И пусть не Макса в том вина, что рано он ушел… но все ж один итог –
Ни я, ни Кэт, ни Макс, ни Лиз – не знаем мы то важное, что значит, когда…
Свою… единственную жизнь… ты не задумываясь на алтарь кладешь…
Жизни другой… то есть, бесценное, невосполнимое, то важное, то все…
Что ты имеешь… другому отдаешь… ему во благо…
Только тогда возможно… жизнь по-настоящему узнать… Стас знает!
Он один лишь знает… через что… пришлось ему пройти… но путь его велик…
Стас (недовольно): Да ладно…
Алена: И пусть характер у него не прост… но кто мы, чтоб судить его?
Уж явно… не от хорошей жизни он такой… но он такой… он сильный…
Человек, который всей своей судьбой творил… то самое, то истинное чудо…
То добро, которое спасло другого…
Елизавета (неуверенно): Звучит весомо…
Алена: А кто… ну кто из вас… вот так бы смог… чтоб бескорыстно…
Ни на секунду не задумавшись… и внутренне не мучаясь в сомненьях…
Ради другого человека… жизнь свою отдать?
Елизавета: Ален, как мать, я заявляю – каждый…
Любой родитель поступил бы так ребенка ради своего…
Кэт: Ну или почти любой… известны мне примеры…
Алена: Отдать раз жизнь и все – несложно… но случаев таких не много…
Ведь зачастую… судьба растягивает «жребий»… на дни, на месяцы, на годы…
На десятки лет… а это испытание, увы, не каждому по силам…
Из года в год частичку жизни отдавать…
Кэт: Есть люди в тюрьмах… мать не бросит…
Елизавета: В больницах есть… лежат под капельницей… месяцами…
Алена: Надежда – антисептик боли… она способна годы напролет вести вслед за собою…
Но у Стаса… прости, что говорю… сын – идиот… и это без-на-деж-но…
Вот это есть любовь, когда ты веришь, не взирая ни на что…
Ты любишь, потому что быть не можешь ты иначе… одна…
Сплошная чистая любовь… которой жизнь ты не задумываясь вверишь…
Не на словах… а всю свою сознательную жизнь…
День каждый… миг… ту будешь жертвовать собой…
И чувствовать, что ты живешь… ты есть… Стас жил…
Тишина.
Макс (размышляя): Мне кажется… я б тоже смог…
Алена: Максим… нет, не подумай ничего такого…
Но в жизни часто слышишь как иные… с завидной легкостью на темы подвига…
Свои суждения высказывают сидя… в достатке, сытости, уюте…
Они непринужденно обсуждают… что сделал тот и этот… сами же при этом…
Себя в любой момент… дерзая возомнить героем…
Но как только… случается беда, когда на деле надо проявиться… их нет…
Инстинкты гонят их по норам… обычный страх за плоть сильнее…
Любых высоконравственных задумок… тогда и виден человек…
Кто он и что… стирает страх все маски, оставляя лица… порой личины…
Стас (явно смущенно): Да ладно, что уж там, Ален… довольно…
Алена: Нет, не довольно, Стас… порой нам целой жизни не хватает…
Чтоб разглядеть в соседе человека… толпа - безлика…
Но в безличии своем она ничуть не означает… что каждый элемент ее безлик…
Забавный парадокс толпы! По ней мы судим о других… шаблонами…
Поверхностной оценкой вытесняя личность… а может быть…
|
|
|
Нам кажется поверхностным другой лишь только потому…
Что мы к нему поверхностно подходим… быть может…
Если вывести его на разговор серьезный… о нравственной среде, об интеллекте…
Тогда и отклик мы получим тот… который занимал его душевные волненья…
Узнаем истинную суть его натуры… а не формальную начинку этикета…
И если б не беда, быть может, Стас и сам не знал какой он сильный… кто он…
Елизавета: Скажи нам, Стас… откуда брал ты силы?
Ведь были ж ситуации такие, когда хотелось бросить все, когда устал…
Стас (в сильном замешательстве): Я… сложно говорить… я чувствовал отдачу…
Пусть он молчал… или мычал… но на мои поступки, появленье…
Я чувствовал, что сыну хорошо… казалось иногда, что улыбается он мне…
И не было улыбки… пусть… но все же… ее я видел своим взглядом…
Алена: Ах, Стас…
Стас (с трудом): И я не мог… не мог себе позволить… расслабиться…
Или, подумать только – сдаться… я знал – я стержень…
На меня ровняется в опоре и Светка и Егор… на мне их жизнь держалась…
Мои депрессии, проблемы, срывы (было и такое)… не их забота…
Им не надо было знать, что я… я тоже иногда могу быть слабым…
Если б только… ну хоть на секунду… догадка б проскользнула в их сердцах…
У них бы рухнула опора… сдались бы… сникли… я их знаю…
Как мог бы я позволить им такое… себя б я не простил…
Елизавета: Но нас простить ты сможешь, Стас?
Мне кажется к тебе мы были… мягко говоря, несправедливы…
Стас (хмуро): Да полно… хватит… мне неловко…
Макс: Но отчего ж характер у тебя такой тяжелый?
Алена: Я думаю обида на людей… за то, что может быть не помогали…
Стас: Да просто… ну родился я такой… оставим… я вас всех прощаю…
И даже (в сторону Кэт) … да, тебя… глупышка…
Кэт: Сам глупышка… прощенья не просила… согласно, что права Алена…
Это подвиг и пример другим… познать так жизнь…
Но лучше бы ее не знать такую… с этой стороны…
Однако извиняться не за что… тебя не оскорбляла я…
У нас с тобой такой был диалог… пусть специфический…
Но я вела себя естественно, поэтому… за мною нет вины…
|
|
|
Стас: Ну ладно, ладно… все равно оставим… довольно… толку говорить…
Уже… произошло все… к черту…
Алена: Я слышу голос… (кривясь) знакомый голос… муж идет…
Все ложатся.
+ СЦЕНА 4 +
Входит санитар А. В руках у него карточки. Он хмур, но не пьян…
Санитар А (напевая): Пусть все будет так, как ты захочешь…
Пусть твои глаза как прежде горят… (замолкает, оглядывается)
Здорово, трупы… все лежите? А скоро утро… все проснутся… ой, не все…
Вы – нет… для жизни вы уже безынтересны…
Кто были, кем, зачем вы жили… ей по херу… (радостно) такая жизнь! А что?
Ведь у нее таких, как вы, семь миллиардов… нет повода для огорченья…
(заигрывающее машет карточками) А что у папы есть? Сюрприз, сюрприз…
А нет… нет, не сюрприз… всего лишь ваши карточки… о вас… уже ушедших в мир иной.
Ну что ж, посмотрим что за вами… люблю истории… с волнующим концом…
Подходит к Елизавете, читает.
Елизавета Алексеевна Лунева… на 76-м году… неплохо, мисс… сердечко?
Понимаю… как скучно и обычно… смерть тоскливая… как жизнь твоя…
(внезапно торжественно) Друзья! Мы знали бабушку Елизавету…
Как милую и добрую старушку… всегда готовая прийти на помощь…
Она… однако ж никогда не приходила… а может даже и вредила…
И может быть пила… и уличных собак домой водила… как знать, как знать…
Здесь на каталке, все такие тихие… но дай им слово… не хочу. Довольно!
Покойся с миром и… не возвращайся… дальше…
Поворачивается к Алене.
О! (радостно) Любимая! Хранишь ли ты тепло моих скорбящих губ?
Недолог был союз наш, извини… но, понимаешь… мы слишком разные с тобою…
Тебя я не достоин… другой – удел твой… бла-бла… а, вот:
Давай расстанемся друзьями… я буду иногда тебе звонить…
И смски слать на день рожденья… а может и не буду… я… не знаю…
(заглядывая в карточку, восхищенно) Под поездом? Вот это да!
Вот это львица… уважаю… но… нет… не быть нам вместе… извини… прощай!
Достает карточку, разворачивается к Кэт.
Полонская Екатерина Дмитревна… юна… но легкие не сберегла… плохая!
Я все твоим родителям скажу… курила, сучка? Отдохни… уж лучше бы пила…
Ведь печень-то регенетивна… а значит подлежит восстановленью…
Ты понимаешь, шансов больше… это так… тебе мой дружеский совет…
Пока… и… береги себя… (целует ее в лоб)
Заглядывает в карточки.
Максим Сергеевич Илюхин… 5 лет… (поворачивается к Максу) …
Вот так, ковбой… а ты что думал? Карлсон прилетит и всех спасет?
Такого не бывает… он никогда не прилетал…
Мне приходилось самому всю жизнь свою вперед вести…
Как видишь, я здесь на волне успеха! Ты рад? Я тоже… глупый Карлсон…
Всю жизнь мою перечеркнул… что у тебя там, Макс? Ах, тромб… не повезло…
Согласен, всякое бывает… но все же… неприятно… (брезгливо) троо-о-о-о-о-омб…
Такой малявка… мерзкий сгусток… а власти у него… пиздец!
Сочувствую, братан… за мать не трусь… я позабочусь… (жмет Максу руку)
Снова заглядывает в карточки.
И, наконец… Меркулов Станислав Андреевич… (вдумчиво читает про себя)
(уважительно) Хм, фантазер… люблю отчаянных… за дерзость, темперамент…
За волю и стремление… к максимализму… ты крут, чувак! Ты сделал это!
Садится возле Стаса, играет в интервью.
- (спокойно) Скажите, Станислав, что чувствовали вы в момент ухода?
- (кривляет лицо, высовывает и засовывает язык) Экххх… хррр…х…ах….ээээ….ыырх…
- (спокойно) Вам неудобно говорить?
- (кривляет лицо, высовывает и засовывает язык) Аххх…. эрххх…уу…иэ…ахххрр….
- (спокойно) И напоследок… что-нибудь для наших зрителей… прошу…
- (хватает себя за воротник и пытается его расслабить, по-прежнему корчит рожи с языком) Эхархх… кккрр..хх…ыыы…хх...
- Красава! Молодец, мужик! (хлопает его по плечу) … так им и надо, да?
Поворачивается ко всем.
Ах, трупы… жаль, что вы угрюмы… и не общительны… тоска!
Я угостил бы всех вас коньячком и, уверяю, славно б посидели…
Уверен, что вам есть, что рассказать… но вы непобедимы… в упертости своей…
Жмоты! А, ну и ладно… я пойду пить кофе… утро скоро… кто хочет капуччино?
Я! Я! Я! Позвольте мне, учитель? Ну хорошо, тебе я разрешаю… пойдем со мной…
Ах да, быть может, кто придет за вами… и мне придется делать скорбное лицо…
И грустно говорить «Ах, горе, горе… да, крепитесь, жизнь несправедлива…» Ха-ха-ха!
И так всегда… быть может, хватит умирать? Имейте совесть, в самом деле!
А, ну вас… каждый раз вас просишь. Все без толку! Адьес! До встречи! Гутен-бай…
Уходит.
+ СЦЕНА 5 +
Тишина. Стас лежит лицом к стене.
Алена: Стас… что делал он? Что это было? Тебя там… задушили?
Кэт: Да брось, подруга… не будь дурой… и так все ясно…
Пауза.
Алена: Стас…
Кэт: Оставь его… что толку говорить с ним…
Алена: Да как оставь?! Он только что… он здесь нам… как оставь?
Ну нет, я от него хочу услышать… (вскакивает с каталки) Ты! Повернись лицом…
Молчание.
Алена: К нам повернись… что смотришь там?
Стас (тоже вскакивает): Какого черта? Что ты хочешь?
Алена: Хочу я правду… а не ту хуйню, что ты втирал нам…
Так как ты умер, любящий отец?
Стас: А это не твое собачье дело!
Алена: Мое! И их! И прежде всех твое! Как умер ты?
Стас: Оставь меня в покое!
Алена: Нет, скажешь ты… ты скажешь! Как ты умер? Как?!
Стас: Да я плевать хотел… я ничего вам не скажу!
Алена: Скажи нам что произошло?
Стас: Да отъебись!
Алена (переходит в рыдания): Как умер ты? Как, Стас… ну как же так?
Скажи, прошу тебя, ну будь мужчиной…
Стас (резко): Я вздернулся! Довольна?! Я залез в петлю и там висел пока не задохнулся…
Вы рады? Все? Теперь я требую покоя…
Алена (сотрясается в рыданиях): Ах, Стас… да разве можно…
Кэт: Ну ты и тип… ты превзошел все ожидания мои… улет…
Пауза.
Алена плачет, Стас хмуро смотрит в окно, остальные задумавшись – кто куда.
Макс: Мне непонятно… почему… нельзя все сразу было рассказать…
Какая разница… как умер ты… зачем было лепить в себе героя… для кого?
Стас (глухо): Вам не понять… богема… какую жизнь вы знали… что вы знали?
(закуривает) Для вас ведь смерть – конец былого, не более…
Не горе и не радость – ничего… не избавленье от страданий…
И думаете – все: мы жизнь познали… раз мы здесь…
Теперь мы мудрецы, чтобы судить о прошлом с высоты иного мира…
О чем? О чем вы можете судить, птенцы, всю жизнь сидящие в гнезде…
Не зная цену боли, мук любви, родительской тревоги – не знали жизнь вы…
Вы… вы сами-то… да кто вы есть? Чтоб я отчитывался перед вами…
Вы со мной держали… любимую жену… когда в рыданьях умереть она хотела…
Иль может вы играли с малышом, прекрасно зная, что он никогда…
Подумать только, никогда не скажет… «папа», «мама», «баба»…
Совсем забыл, ведь это вы смотрели… каждый божий день…
В бездушное стекло, что зеркалом зовется и там… вы видели тупик…
В котором гибнут… каждый миг… любимые, бесценные для сердца люди…
То были вы … конечно, я забыл… поэтому для вас я недочеловек… я понял…
Кэт: Прекрати истерику…
Стас: Истерику… нет больше ничего, чтоб истерить… эмоций нет…
Я мертв давно… с рождением Егора… я видел все со стороны…
Как тело мертвое мое… на части падальщики разрывают…
Я чувствовал как каждое мгновение… с кровью, с мясом, с жизнью…
Они меня остервенело пожирают… я знаю ад… мне более не страшен он…
Алена (рыдая): Но как ты мог… как мог себя убить… оставив их одних…
Как будут дальше жить они… ты думал?
Стас: А обо мне… кто обо мне подумает хоть раз… везде я должен…
Жить обязан… как каменный… несокрушимый монолит…
Забрали все: эмоции, надежды, чувства… у Стаса сердца нет – железный человек…
Обязанности есть, без права на себя… но я же ведь живой… из плоти, и из крови…
Я знаю боль, страдания… я не согласен с тем, что мужики не плачут…
Все это ложь, иллюзия… на деле по-другому…
И даже здесь, на смертном ложе, я все равно кому-то должен…
Какое дело вам? До моей жизни и моей семьи…
У вас там что? В порядке все? Я очень сомневаюсь…
Кэт: Ты даже сам… не думал о себе… раз совершил самоубийство…
Стас: Я прекратил страдания свои…
Кэт: И что, сейчас тебе полегче?
Стас: Да я откуда знал, что будет продолженье… так не должно быть… было быть…
Кэт: О чем ты только думал…
Стас: Я думал у любого есть возможность… когда уткнулась жизнь в тупик…
Когда она бессмысленно приносит лишь страданья… все взять и прекратить!
У каждого есть право на конец!
Кэт: Чтоб было право на конец, должно быть право на начало… ты начал эту жизнь?
А? Ты принимал решенье, чтобы жить?
Стас: Оставь… родители мне дали жизнь… так что…
Теперь в их власти принимать решениие когда могу я умереть?
Ну нет, жизнь не дается нам в кредит… она – дар абсолютный…
Они мне подарили эту жизнь и значит я… и только я решаю… как быть с нею…
Закрыли тему!
Алена: И открыли! Стас… ведь ты уже не маленький… что твоя жизнь?
Ты думаешь, она твоя всецело? Да черта с два… ты знаешь парадокс, что жизнь твоя…
Частично лишь твоя… ничтожно мало… все остальное в ней… вложения в тебя других…
Родных и близких первоочередно… потом друзья и прочие…
Стас: Что за вложения? Какую выгоду с меня возможно получить… я пуст…
Алена: Они за время вашего союза… тебе давали часть себя…
Жизнь строя… в том числе и через призму… твоего участия…
Той личности, которую они любили… через которую… они воспринимали этот мир…
С тобой ушла та жизнь, что они знали и которой жили…
С тобой ушла частица каждого из них… величиною той, которую они питали…
Пусть когда плохо стало кто-то отвернулся… но ведь не все… не все же так?
Стас: Все, все… одна лишь Светка не сдавалась…
Алена: Вот! Она заполонила в тебе то, что ранее другими было занято…
Представь, какую часть… существенную часть себя она оставила в тебе…
Которую забрал ты у нее… забрал весь ее смысл…
И даже если не она, то все равно один, но он найдется человек…
Которому ты важен, дорог… и для которого ты значишь очень много…
Стас: Потери неизбежны…
Алена: Потери… да себя уничтожая… вслед… уничтожаешь ты ее…
Единственную верную… и самое прискорбное, что нет, не насовсем…
Она ведь не мертва как ты… она и дальше будет жить… но с раною гниющей…
Незаживающей… ее ты покалечил… больно, вероломно… непоправимо…
Ты выдрал жизнь… ту жизнь, которую она в тебе хранила… берегла… растила…
Живя тобою… ты этого желал для той, которую любил?
Стас: Она поймет… простит…
Кэт: Ты ебанутый, Стас?
Алена: Что… что она поймет? Что ты по трусости и слабости своей ее оставил…
Бросил, предал… что ты – родной и близкий человек – намеренно…
Под нею выбил ту опору, на которой… пусть едва, но все ж она держалась…
Простит за то, что ты сознательно сорвал и растоптал то светлое, что означало жизнь…
За что прощать того, кто совершил сознательно невосполнимую потерю…
И как простить? Ты извинишься или что-то там исправишь?
Ты – жалкий суицидник… и кроме лютого презренья… ты не найдешь поддержки…
Ни здесь, ни там… и мы тому пример…
Стас: За что такая ненависть? У каждого свой путь…
Одни там выбирают что кому угодно… я выбрал смерть…
Обычный выбор… такой как миллионы остальных…
Алена: Нет, не обычный… жизнь… ее дороже нет здесь ничего, ни для кого из нас…
О, сколько б отдала бы я за то, чтобы сейчас вернуться… туда, обратно…
Когда же видим мы как этот дар бесценный с помоями мешают, что должны…
Испытывать мы… радость? Боюсь, что нет… лишь боль и осужденье…
Ты думаешь, что Макс сейчас тебе сочувствует или Кати…
Елизавета та и то, уверена, хотела бы вернуться…
Елизавета: Хочу… хотя бы на денек…
Алена: Но тут вопрос в другом… нам каждому была дана здесь жизнь…
И каждый, кто как мог старался здесь ее прожить…
Пусть трудно было иногда… порою страшно или скучно…
Но мы стремились жить ее во благо… себе, другим – не важно…
И трудности одолевая, мы шли вперед… а ты… ты… сдался…
Ты просто взял и сдался… не может слабость оправдать тебя в глазах других…
Всех тех, кто жизнь использовал по назначенью…
Стас: Что хочешь ты?
Алена (с ужасом): Да как же ты теперь… как дальше с этим будешь?
Пауза. Стас, Кэт, Алена курят.
Стас: Не знаю… ничего не знаю… мне нечего… мне не из чего выбирать…
Я… я… что вы накинулись? Вы думаете я… я ничего не понимаю… не чувствую…
Вы думаете – глянь, какой он нелюдь… да, нелюдь… да! И сотни тысяч раз…
Готов признать я свой поступок… мне адски больно… я так сожалею…
За тот минутный срыв, который… сюда меня определил…
Я вновь и вновь покручиваю в голове то утро… тот гнев, то раздражение, усталость…
Которые толкнули… меня на этот шаг… да, раньше я подумывал об этом…
Сначала нет, не принимал… не мог принять… подобной мысли…
Но годы шли… и с каждым годом мысль меня точила… я был в отчаянии…
И в то утро… она вконец мной овладела… она ввела меня на эшафот…
Вы говорите – фу… согласен… вы спрашиваете – как я мог?
Я сам себя за это ненавижу… вы говорите – я предатель… да, да, да, да!
И миллион раз да… но что могу сейчас я сделать? Что вы кусаете меня?
Я ничего уж не могу поделать… поздно… мне не дано все это изменить…
То тело, что сгубило дух мой… уже не воскресить… чтоб упредить фатальное решенье…
Алена: Так ты… согласен с нами, Стас?
Стас: Я больше всех вас чувствую и содрогаюсь… от сделанного…
Я знаю, ощущаю эту боль, что сотворил своим… им, самым близким, самым дорогим…
И ничего не в силах сделать с этим… и здесь сейчас я слышу мысли их…
Я чувствую вкус слез их… боль, стенания… я каждый миг…
Пульсирую отчаянием… и если б был бы я сейчас один здесь… то я бы в голос выл…
На стену лез от вездесущего страданья… ваши слова – ничто в сравненьи с тем…
Что сам себе я говорю… в сравненьи с тем… в каких конвульсиях дрожит…
Моя кровоточащая душа…
Кэт: У, маленький… иди на ручки… пожалею…
Стас: Твоя ирония уныла… меня не трогают ни ваши мысли, ни слова…
Тот мир, что ныне властвует во мне… заполоняет все…
Когда я думаю, я думаю о них… когда смотрю вокруг, то вижу их…
Когда я ничего ни видеть не хочу, ни чувствовать… я слышу их…
Их голоса… они повсюду… я с ума сойду… но это… невозможно…
Мне невозможно… ни отвлечься, ни забыться… я в плену… своей кончины…
Я знаю, что не скоро стихнет боль… она во мне… она есть я… другого я не вижу…
И не могу увидеть… боже, как мне страшно… как выбраться из этого капкана…
Прошу вас… помогите…
Макс: Чем можем мы помочь? Ты сам свой выбор сделал и тебе…
Решать его…
Стас: Но должен… непременно должен быть какой-то выход…
Так дальше быть невыносимо… несправедливо это…
Кэт: Один здесь выход – перевоплощенье… но вот когда оно наступит…
Самоубийцы страдают больше, дольше остальных… настолько тяжела вина…
Стас: Но как-то может можно… ускорить этот переход… из жизни в жизнь…
Кэт (после некоторого раздумья): Я буду за тебя молиться, Стас…
К раскаянию твоему… мое участие, уверена, хорошее подспорье… уже ты не один!
Стас: С… спасибо…
Алена: Я тоже буду за тебя молиться…
Стас: Спасибо… я в долгу пред вами…
Елизавета: Я не буду… самоубийство – грех… один из самых тяжких…
Самоубийц не хоронили даже рядом с остальными… я против Бога не пойду…
