Двести седьмая ночь

Когда же настала двести седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Камар‑азЗаман взял камень, чтобы посмотреть на него при свете, и стал его разглядывать, держа его в руке. И вдруг низринулась на Камар‑аз‑Замана откуда‑то птица и выхватила камень у него из рук, и полетела, и опустилась с камнем на землю. И Камар‑аз‑Заман испугался за камень и побежал вслед за птицей, а птица побежала так же быстро, как бежал Камар‑аз‑Заман. И Камар‑аз‑Заман все время следовал за нею с одного места в другое, и с холма на холм, пока не пришла ночь и в воздухе не стемнело. И птица заснула на высоком дереве, а Камар‑аз‑Заман остановился под ним и был в замешательстве. А душа его растаяла от голода и утомления, и он почувствовал, что погибает, и хотел вернуться, но не знал, где то место, откуда он пришёл, и мрак налетел на него.

И Камар‑аз‑Заман воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!» – а затем он лёг и проспал до утра под деревом, на котором была птица. И пробудился он ото сна и увидел, что птица проснулась и улетела с дерева. И Камар‑аз‑Заман пошёл за Этой птицей, а она отлетала понемногу, вровень с шагами Камар‑аз‑Замана. И юноша улыбнулся и воскликнул: «О диво Аллаха! Эта птица вчера отлетела на столько, сколько я пробежал, а сегодня она поняла, что я утомился и не могу бежать, и стала лететь вровень с моими шагами! Клянусь Аллахом, это, поистине, удивительно, но я непременно последую за этой птицей! Она приведёт меня либо к жизни, либо к смерти, и я последую за ней, куда бы она ни направилась, так как она во всяком случае остановится только в населённых местах».

И Камар‑аз‑Заман пошёл за птицей (а птица каждую ночь ночевала на дереве) и следовал за нею в течёт» десяти дней, и питался он плодами земли, пил из ручьёв. А на десятый день он приблизился к населённому городу. И птица вдруг мотнулась, быстро как взор, и влетела в этот город и скрылась из глаз Камар‑аз‑Замана, и тот не знал, что с нею, и не понимал, куда она пропала.

И Камар‑аз‑Заман удивился и воскликнул: «Хвала Аллаху, который охранил меня, и я достиг этого города!» Потом он сел возле канала и вымыл руки, ноги и лицо и немного отдохнул, и вспомнилось ему, в каком он был покое и блаженстве, вместе с любимой, и посмотрел он на то, как теперь утомлён и озабочен и голоден, в отдалении и разлуке, и слезы его полились, и он произнёс:

«Хоть таил я то, что пришлось снести мне, но явно все,

И сон глаз моих заменила ныне бессонница.

И воскликнул я, когда дум чреда утомила дух:

«О судьба моя, не щадишь меня и не милуешь,

И душа моя меж мучением и опасностью!

Если б царь любви справедливым был, относясь ко мне,

От очей моих навсегда мой сон не прогнал бы он,

Господа мои, пожалейте же изнурённого

И помилуйте прежде славного, что унизился

На путях любви, и богатого, нынче бедного.

Я хулителей, за тебя коривших, не слушался,

И глухим я сделал мой слух совсем и закрыл его».