2015-03-08
226
‑ Может быть. Нептун ‑ планета иллюзий, ‑ кивнул Дэн, продолжая рассматривать картину.
‑ И не только. Планета мечтаний, грез, и, по‑моему, путешествий. Кстати, я давно хотела поменять ее на картину с изображением Солнца, но все никак не доходят до этого руки, ‑ отозвалась Маша. ‑ А еще, Дэн, если "перевернуть" картину, ты увидишь совершенно другое лицо. Концепция картины словно поменяется. И это классно. Ты знаешь, я считаю, что в каждом человеке есть два лица, две его стороны, и частенько мы видим только одну из них. А Вудрафф точно отразил природу человека ‑ только в планетарных масштабах.
‑ А ведь ты права. ‑ Сказал парень, глядя в потустороннее лицо духа планеты.
Дэн склонил голову на бок, внимательно вглядываясь в синее лицо, нахмурился, но так и не увидел обещанного "превращения" картины. Потом, не думая, ловко встал на руки, чем рассмешил хозяйку комнаты. Лицо девушки на картине тут же прекратилось в не слишком приятного рогатого субъекта, напоминающего Дэнни сатира.
‑ Клоун, ‑ засмеялась Маша.
‑ Твой личный, ‑ вернулся в нормальное положение парень. Он улыбался, но глаза у него были задумчивыми.
‑ Мой личный, ‑ согласилась она. ‑ Ну, как, увидел изменения в лице?
‑ Да. Впечатляет. Хороший контраст. Я бы не смог повесить это в своей комнате.
Девушка лишь пожала плечами. Дэн на мгновение ею залюбовался ‑ она сидела на диване, подогнув под себя обнаженные ноги, смотрела в окно и ветерок, который из приоткрытых створок врывался в комнату, играл с ее волосами. Смерчу тоже тут же захотелось запустить пальцы ей в волосы. Что он и сделал, оказавшись рядом с задумчивой Машей на диване. Ей такое его поведение понравилось, и девушка закинула руки ему на плечи.
‑ Устал? ‑ спросила она несвойственным для себя ласковым голосом. ‑ Хочешь спать?
‑ Есть немного. А ты предлагаешь это сделать с тобой? ‑ невинно посмотрел на нее Смерч.
‑ Вот дурак, ‑ покачала головой Чип. ‑ Ты помешанный на одном деле.
‑ Может быть, ‑ никак не мог оставить волосы Марии в покое парень, все приближаясь и приближаясь к ее лицу.
Несчастный голодный орел готовился по взмаху флажка мчаться к столу с яствами. Однако его дисквалифицировали.
В комнату совершенно не вовремя заглянула мама Маши. Дэн чертыхнулся про себя и убрал руки, став скромным и милым.
‑ Ребята, ‑ лукаво взглянула на них Вера Павловна, ‑ вы куда пропали? Пошлите к нам! Петь вместе будем.
‑ Мама, ‑ скучным голосом сказала Чип, ‑ видишь, мы разговариваем? Мы не хотим петь.
‑ Ты за себя говори, ‑ улыбнулась Вера Павловна. ‑ А ты, Денис? Может быть, ты еще голодный? Пойдем к столу, милый?
‑ Нет‑нет, ‑ испугался парень, которого все женщины этого дома всю дорогу подкармливали. ‑ Я ничего не хочу. Хотя вы так вкусно готовите, что отказываться просто грех.
‑ Ну ладно, ‑ подмигнула незаметно от Дэна дочке довольная вечером Вера Павловна и оставила детей в покое. Как только она ушла, к ним заглянул Федька. Удостоверился, что "наглый красавчег" ничего не делает с его сестренкой, и ушел. После, минуты через три, Машу решила проведать тетя, и минут двадцать болтала с ней о том, "какой сегодня хороший вечер получился". После ее ухода Смерчинский с досадой укусил себя за запястье.
‑ Ты чего, Дэн? ‑ спросила его Маша и с очаровательной улыбкой протянула ему свою собственную руку. ‑ Кусай, не стесняйся.
‑ Тебя кусать я не буду, ‑ отказался он мягко. ‑ Но можешь покусать меня. Нет‑нет, ‑ он с притворным страхом спрятал руки за спину. ‑ Вдруг я в тебя тогда превращусь?
Маша опять засмеялась. Гости продолжали весело петь в караоке.
‑ Давай выйдем на улицу? ‑ предложил ей парень. Она легко согласилась и первой вылетела из комнаты, словно на крыльях, не забывая улыбаться. От ее улыбки у него повышалось настроение.
В прихожей босоножки она обувать не стала. Скептически поморщившись, заявила, что у нее ноги болят до сих пор, поэтому сунула их в голубые кеды.
Дэн нашел это по‑детски очаровательным ‑ воздушное лазурное платье и высокие кеды почти того же цвета. И он не отказался бы сейчас оказаться с Марией на ее милом диванчике напротив волшебной картины ‑ с условием, что в ее доме никого не будет ‑ хотя бы пару часов...
‑ Прошу, Бурундучок, ‑ открыл мне дверь чересчур галантный Смерч.
‑ Спасибо, Бурундучок. ‑ Отозвалась я едко.
‑ Почему ты меня так зовешь? ‑ полюбопытствовал парень, спускаясь следом за мной.
‑ А ты меня почему? Насколько Машина голова помнит, я ‑ Чип, а ты ‑ Дэйл.
‑ Логично. Эй, стой, подожди меня! Ты должна мне дать руку!
‑ А ногу не хочешь? ‑ спросила я тут же, но ладонь протянула.
Мы оказались на улице, трогательно взявшись за руки.
На светлом еще небе виднелась светло‑желтая, почти белая половинка луны, и мы, не сговариваясь, уставились на нее, и несколько минут смотрели вверх. А потом так же синхронного опустились на забор.
‑ Маша? ‑ осторожно спросил Смерч. ‑ Маш?
‑ Что, Дэн?
‑ Ты согласна продолжить наше общение? На том уровне, который от нас ожидают?
‑ Ага. ‑ Отозвалась я деланно печально. ‑ А когда ты мне расскажешь про Князеву и Ника? Зачем тебе понадобилось следить за ними, а? И разбивать их пару?
‑ Я все тебе расскажу. Только чуть позже. ‑ Вновь пообещал Дэнни. ‑ Чип, сейчас я ‑ железо.
‑ Люблю самокритику, ‑ покивала я, ‑ а с чего ты себя так невзлюбил, железо?
‑ Просто ты сегодня, как магнит. Меня к тебе тянет. И пока я этого не сделаю, я не оставлю тебя.
‑ Этого? Что ‑ этого?
Вместо ответа он положил мне руку на затылок, чуть приподняв мне голову, и передал мне пару тысяч микробов, а вместе с ними желание переделать эти чудесные минуты в столетия.
Орла впервые за весь день покормили. Нет, открыли ему доступ к столу с яствами, и тот, не стал медлить ‑ набросился, бедный и изголодавшийся, на все блюда, и даже чавкать не стеснялся. Монстрик, подумав и почесав перепончатыми лапами с когтями свой насупленный лоб, присоседился к пиршеству.
Когда мы оба, довольные, отстранились друг от друга, наступили сумерки, а золотистая теперь уже луна оказалась точно над нашими головами. Мы сидели на заборе, касаясь друг друга лбами, и просто молчали.
Потом, уже ночью, в своей уютной постели, когда я долго не могла заснуть, я поняла как‑то случайно, что люди не могут жить друг без друга. Без взаимного тепла, улыбок, объятий ‑ без поддержки. А сейчас эту поддержку в самых красивый и тонких ее проявлениях дает мне именно мальчик‑ветер. И пусть даже самый великий скептик планеты (скорее всего, это будет мужчина) скажет мне, что я ‑ всего‑навсего глупая девчонка, мечтающая о какой‑то там нелепо‑романтической любви, и верящая россказням женщин о том, что взаимные чувства существуют, я только весело засмеюсь. И пожалею этого человека, если он начнет утверждать, что в нашей жизни нет принцев, и романтики, и взаимности, и прочей "чепухи". Принцы есть ‑ королевские регалии еще никто не отменял. А еще есть такие необыкновенные люди, которым мы смело прощаем недостатки, и которым просто симпатизируем или любим. Для нас они становятся не принцами ‑ настоящими императорами. А мы для них ‑ императрицами. Потому что только взаимность порождает истинные чувства.
В ту же ночь мне пришло в голову, что воинствующие скептики ‑ это люди, которые в какой‑то степени потеряли свою жизненную удачу. Они оказались своими стараниями в этом мире одни и не почувствовали той самой необходимой поддержки и человеческого тепла. Прикрылись щитом с надписью "Я знаю, любви не бывает, кретины!" и вооружились сломанным копьем под названием "Я боюсь отношений, но презираю тех, кто их имеет". А, да, у них еще на голове зловредные духи бога Комплексов сидят.
Но все это пришло ко мне в голову только ночью, а сейчас я смотрела на Дэна и просто улыбалась, не забывая проводить рукой по его волосам.
‑ Ты мне очень нравишься, ‑ шепнул мне Смерч, не отстраняясь, ‑ давай попробуем все серьезно?
‑ Давай. ‑ Прошептала и я.
‑ Мне иногда кажется ‑ ты взрослеешь.
‑ Иногда мне это тоже кажется.
‑ Мне это нравится. ‑ Он положил руку мне на плечо.
‑ И мне тоже. Мне нравится понемногу меняться. Это здорово.
‑ В нас биологически заложена потребность к изменениям, ‑ Дэнни так и не повышал голос, и мне безумно нравилось слышать его шепот. ‑ Это одна из главных потребностей, наряду с потребностью в пище или воде. Если человек живет однообразно, он начинает болеть или хандрить. Ты знала?
‑ Не‑а. Я много чего не знаю, ‑ виновато улыбнулась я.
‑ Я тоже.
‑ Нет, ты знаешь много. Очень.
‑ Хочешь, я научу тебя тому, что знаю? ‑ спросил он внезапно.
‑ Китайскому языку? ‑ я заулыбалась. ‑ Смерч, скажи мне что‑нибудь по‑китайски, а? Скажи? Пожа‑а‑а‑лста!
Минут двадцать я смеялась над тем, что и как произносил Денис, пыталась угадать, что именно он говорит, а он подсказывал мне жестами, что имеет в виду. А потом и я начала попробовала повторять за ним замысловатые фразы на китайском языке с глухими и шипящими звуками, и тогда уже ржал он. Он говорил: "Скажи это слово" или "скажиу эту фразу", я старалась выговорить ее по слогам, а он смеялся и смеялся. Я в шутку обижалась и дулась, а Дэн смешил меня, и даже постарался показать на небе, на котором слабо, но все же светились звезды, какое‑то простенькое созвездие. Он рассказал мне, что потолок в его комнате ‑ одна сплошная звездная карта неба, и я тут же захотела ее увидеть и напросилась в гости. А потом, как бы мне не хотелось, ему пришлось уезжать. Мне стало так обидно, что Смерчик покидает меня, но ничего поделать я не могла ‑ ему позвонил отец и потребовал, чтоб Дэн явился домой.
Сытому орлу тоже не хотелось расставаться с новым другом, и он чувствовал себя провожающим, тем самым, что остается в одиночестве на перроне и машет вслед отъезжающему поезду, в котором находится, несомненно, кто‑то важный и отдаляющийся.
‑ До понедельника? ‑ со своей беспечной улыбкой сказал Дэнв.
‑ До понедельника.
‑ Ты не только сегодня красивая, ‑ негромко сказал он на прощение, когда уже оказался около дожидающегося его "Джипа".
‑ Что ты имеешь в виду? ‑ старясь скрыть грусть, спросила я.
"Не уходи, а?", ‑ жалобно накарябали головастики.
‑ Ты всегда такая. А я только об этом вспомнил. Или только понял. Пока, Чип, обещаю, что приснюсь, ‑ с этими словами Смерчинским сел в автомобиль, больше не оглядываясь, и через минуту тот скрылся в наступающих сумерках. Монстрик прилип к заднему стеклу и таращился на орла. Рядом с ним виднелся еще чей‑то дымчатый ирреальный силуэт, принадлежащий довольной леди в шляпке.
А я все стояла и смотрела на дорогу, и не могла заставить себя сдвинуться с места и отправиться домой, словно понимала, что как только я покину улицу, все очарование вечера, собранное нашими совместными усилиями, унесется в прошлое. А пока я стою здесь, это очарование находиться здесь, со мной ‑ в настоящем.
Домой меня позвала мама. Как в детстве ‑ с балкона. Пришлось подниматься в квартиру.
Орел летал над этим местом до самого утра наперегонки с ветром.
А он не наврал ‑ Смерч. Уж не знаю, почему, но этой ночью Дэнни мне действительно приснился. А когда я, наигранно возмущаясь, рассказывала об этом чудесном сновидении Маринке и Лиде, то смущалась, а они только восторженно хохотали.
В переполненном автобусе, который, к сожалению, никак не хотел становиться резиновым и даже отращивать второй этаж не желал, я висела на поручне, изредка кидая на окно замученный взгляд и считая количество остановок до университета. Одной рукой я держалась, а во второй сжимала телефон, на котором большим пальцем набирала сообщения. Переписывалась с Лидой, парой одногруппниц и, конечно же, со Смерчем. Ему и уделяла основное внимание ‑ общаться этим парнем даже посредством текстовых сообщений мне нравилось все больше и больше. Дэн даже на расстоянии умудрялся передавать мне свою положительную энергию
" Я боюсь, Смерчинский! Я боюсь сдавать этот зачет!!". ‑ Жаловалась я ему, зная, что он меня точно поддержит.
"Называй меня Пушистиком, мои смс изредка читают друзья:) Не бойся, Мария. Ты сдашь все зачеты. Гарантия от Дэна ‑ больше, чем гарантия", ‑ с удивительной быстротой отвечал Дэнни. В отличие от меня, прущейся в субботу на последний, наисложнейший, зачет, он валялся дома в своей уютной постельке, разбуженный моим наглым сообщением.
"Когда ты говорил, что любишь Тролля, ты тоже был убедительным!!"
"Я не отрицаю, что сволочь:) Напиши хотя бы раз смайлик, Чип? Иначе буду дуться и страдать"
";):‑);) =) 8‑}:*), ‑ мигом припомнила я забавные смайлики. А в душе продолжал метаться орел, временно запертый в клетку. ‑ Хватит? Нет, серьезно, Смерчинский, мне страшно! Сейчас я приеду к универу и придется идти на этот зачет!! А если я его не сдам??"
"Тебе нужна мотивация. Помни ‑ ты сдаешь зачеты, и мы пойдем гулять!"
"А если не сдам?"
"Тогда ты идешь на пересдачу, Бурундучок ", ‑ правдиво отвечали мне. А я так и видела, как он лежит на животе в своей кровати с белоснежными простынями, в комнате, залитой ярким солнцем, лохматый и зевающий, подперев одной рукой подбородок, сонно щуриться и набирает мне ответы.
"Спасибо, ты такой добрый и чуткий!!"
"Мне положено быть таким=) Кстати, тебе нужен талисман. Есть такие талисманы... подержишь их в руке, и к тебе приходит удача.
"И где я возьму тебе такой талисман, Смерчинский?"
"Уже нигде... Не печалься по пустякам, little chipmunk"
"Все. Я приехала, сейчас пойду на казнь. Спшел для твоих френдов, читающих чужие смски ‑ КОТЕНОК, мне пора!" {:€ ". ‑ Я нажала на "отправить" и выскочила из автобуса, морально готовясь к зловредному субботнему зачету. Я была готова к нему примерно на процентов 40 из 100, и этот прискорбный факт меня жутко коробил.
Остановка сумела впервые в жизни удивить меня ‑ не фактом своего существования, а наличием на ней одного представителя рода человеческого. Смерч стоял на остановке, чуть поодаль от людей, скрестив руки на груди. На его шее, закрывая ящерку, красовались спущенные фиолетовые наушники, а в руке был зажат кислотно‑желтый мобильник. Темно‑шоколадные волосы самым наглым способом трепал его родственник ‑ северный ветер. Я остановилась ‑ в меня чуть не врезалась идущая сзади девушка, и озадаченно перевела взгляд с умиротворенного ветром лица Дэна на его спортивный светло‑серый короткий пиджак с капюшоном и широкими манжетами, и обратно.
‑ Ты? Ты что тут делаешь?? ‑ удивилась я, подбегая к парню. Судя по тому, как Денис улыбнулся, ему понравилась моя реакция. И какого он мне парил мозги, что торчит дома, а я, такая вредная и злая, его разбудила?
‑ Привет, мой хорошенький Чип, ‑ приблизился Смерч ко мне и обнял за плечи в знак приветствия, на мгновение крепко прижав к себе, ‑ твой талисман прибыл. Бери меня за руку, заряжайся удачей, и пошли в университет.
‑ Ты, талисман... Ты чего мне врал?
‑ Я не врал, ‑ возмутился тут же парень, ‑ я готовил тебя к сюрпризу. Давай, пошли, ты и так с опозданием в полтора часа приехала. А мне надоело тут уже тридцать пять минут торчать.
‑ Почему тридцать пять? ‑ не врубилась я, не стесняясь, беря его за руку. На его указательном пальце мною найдено было металлическое тонкое кольцо, которое я тут же сняла и надела себе на большой палец. Дэн не возражал.
‑ Потому что я так и подумал, что к началу зачета ты не приедешь, и опоздаешь, но не думал, что на столько, ‑ ответил он мне. Я поймала его взгляд, и внутренне поразилась тому, как он смотрит на меня: таким мой знакомый парень, коллекционирующий старинные монеты, смотрел на сердце своей коллекции, только в синих очах Смерча не было фанатизма.
‑ А зачем мне приезжать вовремя? ‑ пожала я плечами, в тайне радуясь, как ребенок каникулам и все же надеясь, что такие же взгляды я не дарю Дэну. ‑ Я в первой пятерке не иду же отвечать, можно и позже приехать. А ты то тут что делаешь? Тебе ведь в универ сегодня не надо.
‑ Устраиваю тебе сюрприз, ‑ отозвался он. ‑ Но на самом деле, я захотел увидеть тебя, моя малышка. Ааа... Вот видишь, видишь?
‑ Что вижу?
‑ Мне хочется тебя называть всякими ласкательными словечками. Цени это, Бурундук. Почему у тебя руки холодные?
‑ Боюсь я, ‑ отозвалась я тоскливо. ‑ Последний зачет, как‑никак. И самый трудный. Я вообще вымоталась за неделю.
‑ Бедная ты моя, ‑ на ходу наклонился ко мне Дэн и потерся носом о щеку.
"Оу‑у‑у", ‑ дружно выдохнули головастики, мгновенно из серо‑буро‑малинового превращаясь в золотисто‑розовые и загадочно мерцающие.
‑ Эй! Не наглей, Смерчинский, ‑ смутилась я.
‑ Ммм, от твоих волос замечательно пахнет. Я тебя так жалею, ‑ весело откликнулся он.
‑ Не поверишь, но я себя тоже жалею.
Да, эта неделя подарила мне множество впечатлений, в первую очередь, конечно, связанных с учебным процессом, а также вытянула из меня последние нервы. Честное слово, головастики не хотели терять их, и тянули нервные окончания в свою сторону, зная, что те не восстанавливаются или делают это крайней медленно. Но окружающий мир решил, что ему мои нервы нужнее, чем мне, и делал все, чтобы я испытывала эмоциональную напряженность. Я, конечно, старалась бодриться и заряжаться оптимизмом, но все равно волновалась и даже слегка истерила временами. Все знают, что такое начало сессии, которая, как всегда, приходит внезапно (ну прямо как зима!), и каким "волнительным" бывает время сдачи зачетов и экзаменов.
Мама, которая активно обеспечивала меня шоколадками и таблеточками для мозгов, говорила вечерами, что это время я еще буду вспоминать с улыбкой, но я только подозрительно на нее смотрела и тяжко вздыхала. Что‑что, а нервотрепку со сдачей предметов я вспоминать не буду, это уж точно! Хотя... время, когда мы дружненько, из‑за отсутствия лавочек, сидели прямо на полу под дверью кабинета, где проходил зачет\экзамен, и шуршали конспектами, пересказывая друг другу ответы на вопросы, мне явно никогда не забыть! Такое потрясение для детского организма!
Понедельник и вторник у моего организма прошли относительно спокойно. В первый день недели оба зачета я умудрилась списать ‑ не зря полночи заливала в телефон шпоры в электронном формате. На следующий день зачеты были хоть и не простыми, но с преподавателями, явно сочувствующими студентам‑разгильдяям, поэтому мне вновь повезло. В среду я с легкостью получила зачет по физкультуре, с которой на зависть девчонкам, у меня никогда не было проблем, и даже дружески поболтала с нашей преподавательницей, гонявшей по нормативам одногруппинков. Зачет по Истории мировой литературы я тоже сдала неплохо ‑ к нему я все же готовилась, кое‑как, конечно, но с душой, читать ведь я люблю, да и с вопросами мне повезло, и я все ответила верно, ну, почти верно. В четверг по одному из зачетов я внезапно получила автомат, а потом, в обед, чуть с ума не сошла, когда пришло время сдавать предмет Управление персоналом ‑ для шпор я нашла какие‑то совершенно неправильные ответы, и они оказались бесполезными. И я почти весь день, закрыв уши ладонями, сидела в библиотеке, в бешеном темпе читая учебник и конспекты Лиды, стараясь запомнить материал. В конце концов, я пошла сдавать этот предмет едва ли не предпоследней, с трясущимися руками и деревянным лицом, но все же смогла получить зачет, кое‑как вспомнив то, что я учила пару часов назад. Преподаватель Управления персоналом, аспирант, симпатичный и молодой, но уже строгий, в конце моего ответа неожиданно мне подмигнул и сказал, что его не стоит так сильно бояться.
‑ У вас, Мария, выражение лица такое, словно я вас съесть хочу, ‑ говорил он мне, ставя в зачетку свою размашистую подпись ‑ мои глаза внимательно следили за движением руки препода над самой дорогой для студента вещью.
‑ Мало ли...
‑ Вот, возьмите, ‑ потянул он мне зачетку, ‑ ваш ответ был хорошим. Вы, наверное, несколько дней готовились, Мария?
‑ Несколько часов.
‑ М?
‑ Да‑да, почти всю неделю, ‑ громко ответила я, окидывая взглядом двух оставшихся одногруппников‑мучеников, пожелав им удачи и выходя в пустой коридор ‑ время подходила почти к 7‑ми часам вечера. Там, на свободной лавочке сидел с наушниками в ушах Дмитрий, погруженный в какие‑то свои глубокие мысли. Меня он не видел, закрыв глаза и откинувшись спиной на стену. Зачет он сдал часа два назад, и, наверное, ждал своих дружков, все еще мучающихся в кабинете.
Как вести себя с ним, я не совсем понимала. Вроде бы он ‑ мой друг и король моих персональных подколов, а с другой стороны, вдруг Смерчинский прав, и я Чащину нравлюсь? Это, конечно, бредовая идея, у него есть девушка, и меня, скорее всего, он воспринимает, как однокурсницу ‑ "своего в доску парня", но чего только не бывает в нашем дурном мире?
К тому же в начале недели Димка вел себя несколько странно ‑ отстраненно и замкнуто, и лишь через пару дней, когда я сама стала активно пытаться общаться с ним, не обращая внимания на его сумрачность, он "ожил", превращаясь из спокойно‑серьезного и какого‑то чужого мне парня в привычного удобного идиота Чащина. Он даже умудрился сделать мне очередную гадость ‑ прозвал Инфернальным Злом, когда я с парнями‑одногруппниками стала от скуки делать ставки, как кто сдаст или не сдаст сессию.
‑ Привет, чувак! ‑ взъерошила я ему волосы, радостная, что сдала зачет. Из‑за музыки он не услышал моего голоса ‑ просто повернулся со словами:
‑ Слушай, хватит, давай не здесь? Я же сказал...
‑ Чего не здесь? ‑ удивилась я. ‑ Что ты сказал?
Димка резко снял наушники и, повернувшись, удивленно уставился на меня.
‑ А, это ты? ‑ выдохну парень.
‑ А ты кого ожидал увидеть? ‑ я опустилась на лавку рядом с парнем. ‑ Мамонта в юбке?
‑ Никого. Сдала? ‑ тут же спросил меня Димка.
‑ Сдала.
‑ Ну, молодец. Марина сказала, ты в библиотеке весь день сидела и учила?
‑ Ага... Мои мозги выкипели. Теперь я совсем безмозглая. Блииин, почему я в течение семестра не училась, а? ‑ Болтала я с легким сердцем. ‑ Нет, я завязываю так учиться. В следующем семестре я все‑все выучу уже осенью... И получу кучу автоматов, и прогуливать не буду. И все сдам на "пять". А, я слышала от ребят, ты тоже сдал, да?
‑ Да.
‑ Ух ты, ботаник. Классно! Нам осталось только субботу отмучаться, и сдать три экзамена. Я очень жду каникулы. А ты? ‑ Между делом я полезла в рюкзак и достала бутылку с водой ‑ после моего пространного ответа в горле пересохло. Крышка, правда, никак не желала расстаться с горлышком пластиковой бутылки, как бы я не пыталась ее открутить.
‑ Жду, конечно. Устал уже учиться. Дай мне, ‑ протянул руку Дима, увидев мои бесплодные попытки открыть бутылку, и, выхватил ее, с легкостью тут же открыл и вложил мне в ладонь крышку. Все это проделал молча, без слов о том, как выгодно быть мужчиной (это его наилюбимейшая тема для рассуждений ‑ особенно рядом со мной, мне‑то всегда казалось, что быть женщиной куда лучше, и из‑за его слов мы всегда начинали спорить)
‑ Ты сегодня опять странный, ‑ внимательно поглядела я на парня, отпивая подслащенную воду. ‑ В свои лучшие дни ты бы без зазрения выдул половину, не спрашивая разрешения, а тут... такой галантный. Слушай, ты совершил открытие?
‑ В смысле? ‑ не понял Чащин.
‑ Ну, умудрился незаметно пройти этап развития из питекантропа в человека?
‑ Отстань.
‑ Да ладно, не злись. Что слушаешь? ‑ дружелюбно спросила я, беря свесившийся на его грудь наушник, которые в народе называют капельками или затычками. Оказалось, слушает ту же песню, что стояла у него на звонке мобильника: в плеере Чащина вообще в плей‑листе стояла пара альбомов Нойза. Минут пятнадцать мы сидели и слушали музыку, засунув в уши по одному наушнику. Дима сегодня вновь был спокойным и неразговорчивым, и меня, честно говоря, это напрягало: он менялся, а я не знала, почему. И постоянно думала: а вдруг... вдруг я ему правда нравлюсь?
" Брехня ", ‑ устало отвечали головастики огромным плакатом, который занял почти все пространство черепной коробки Бурундуковой М. А.
‑ Как твоя девушка? ‑ нарушила я молчание, убирая наушник.
‑ Что? Девушка? ‑ переспросил он, с трудом вырываясь из оков ритмичной, но философско‑грустной музыки.
‑ Неужели у тебя парень, Чащин? На мальчиков тянет? То на стены, то на парней... У тебя воистину разнообразные вкусы!
‑ Бурундукова, ‑ покачал он головой, ‑ я говорил, что иногда мне кажется, что ты ‑ инфернальное маленькое зло?
‑ Это ты у нас инфернальный барабашка! ‑ отбила его выпад я. ‑ Так что там с твоей девочкой‑припевочкой?
‑ А что с ней должно быть? ‑ невозмутимо спросил парень.
‑ Что‑что, успокоил ты ее тогда?
‑ Успокоил, успокоил.
‑ Эй, Чащин, расскажи мне про ваши отношения.
‑ Тебе‑то зачем? ‑ с великим, явно наигранным подозрением, спросил он.
‑ Интересно! Ты ж типа мой друг, ‑ я в шутку стукнула его кулаком по плечу. Это Чащину не понравилось.
‑ Бурундук, поспокойней будь, ‑ задумчиво произнес он.
‑ Не называй меня так! ‑ мигом рассердилась я. ‑ Ты друг или идиот? Сколько раз я просила!
‑ И ты меня не называй так! ‑ вспылил и он тоже, совершенно неожиданно для меня. ‑ Хватит! Какой я тебе... черт возьми! ‑ Он с досадой провел рукой по волосам резким нервным жестом.
‑ Что? ‑ только и спросила я, исподлобья взглянув на Чащина, ‑ не называть? То есть? Поясни‑ка свои слова, парень. Хоть ты та еще задница, я с первого курса считала себя твоим другом, а ты теперь говоришь: " на называй меня так"? Другом? А ты вообще по...
Димка ловко закрыл мне рот ладонью, и я увидела, какими серьезными и растерянными стали его темные, почти черные глаза, но потом это выражение вновь пропало, уступив место знакомым смешинкам.
‑ Да тише ты, инфернальное и громкое зло! Что ты так вопишь, Машка? Я ж идиота имел в виду. ‑ Сказал он мне. ‑ Прости, если это прозвучало резко. В последнее время у меня плохое настроение. И, естественно, ты мой друг. Девочкодруг, как в песне у "Мумий Тролля".
‑ Правда? Ну, смотри, Чащин...
‑ Ты не злишься? Я нервный в последнее время, ‑ признался он мне. ‑ Прости, не злись, хорошо?
‑ Хорошо‑хорошо. Прости, я и сама нервная. Дим, у тебя что‑то случилось? Ты странный в последнее время, после того случая в кафе.
‑ Ничего не случилось, ‑ поморщился он, ‑ все в порядке, Мария.
‑ Уверен?
‑ Да.
‑ А глаза‑то грустные.
‑ Грустные?
Количество озорных чертинок в темных радужках тут же значительно повысилось.
‑ Ну, так, слегка. Серьезно, у тебя все нормально?
‑ Все нормально, мой друг. ‑ Отозвался парень.
Меня так и подмывало спросить: просто друг и ничего больше? Я хотела слышать подтверждение того, что Дима относиться ко мне просто как у другу и не более. Но в лоб серьезно спросить не решалась.
‑ Вдруг ты меня любишь или ненавидишь, а признаться боишься? ‑ пожала я плечами, сердясь теперь не на него, а на себя.
