Tenebrae. Идеологии окончательно сформировались одновременно: в 1934 году

идеологии окончательно сформировались одновременно: в 1934 году.

На уровне формирования самосознания коммунисты и фашисты были приучены сознательно подчеркивать свои различия. С другой стороны, когда их принуждали суммировать свои убеждения, они давали поразительно похожие ответы. Один сказал: «Для нас, советских патриотов, родина и коммунизм соединяются в одно неразделимое целое». Другой сформулировал это так: «Наше движение крепко ухватило трусливый марксизм и извлекло из него [настоящий] смысл социализма. Оно отобрало также национализм у трусливых буржуазных партий. Бросив и то, и другое в кипящий котел нашей жизни, мы

получили ясный, как хрусталь, синтез — германский национал-со-циализм»20. Недаром люди, которых угощали такой риторикой, склонны были считать коммунистов красными фашистами, а фашистов — коричневыми коммунистами.

Псевдонаучность. И коммунисты, и фашисты заявляли, что основали свою идеологию на фундаментальных научных законах, которые якобы определяют развитие человеческого общества. Коммунисты при этом ссылались на собственный вариант «научного марксизма» или исторический материализм, нацисты — на евгенику и науку о расах. Ни у коммунистов, ни у фашистов научные методы и открытия не получили широкого и независимого подтверждения.

Утопические цели. Все тоталитаристы-диктаторы лелеяли мечту о Новом Человеке, который создаст Новый Порядок, очищенный от всех нынешних несовершенств. Природа этого видения могла варьироваться. Это мог быть окончательный, бесклассовый этан чистейшего коммунизма, как его представлял марксизм-ленинизм; или расистский, свободный от евреев, арийский рай нацистов; или восстановление псевдоисторической Римской империи в Италии. Построение Нового Строя (порядка) было такой задачей, которая оправдывала все жертвы и жестокости настоящего времени. [УТОПИЯ]

Дуализм партии-государства. Придя к власти, тоталитарная партия создавала органы, которые дублировали все существующие институты и надзирали за ними. Государственные структуры были низведены до положения ленточного конвейера, который передавал желания партии ис-

полнителям. Эта дуалистская диктаторская система была гораздо более всепроникающей, чем предполагает более знакомый, но обманчивый термин однопартийное государство.

Fuhrerprinzip, или Принцип вождизма. Деятельность тоталитарных партий строилась на принципе строгой иерархии. Они требовали рабской покорности от своих слуг, насаждая непререкаемый культ партийного вождя, источника всей и всяческой мудрости и благодеяний — фюрера, вождя, дуче, каудильо или "великого кормчего". Ленин отказался от такого культа: но он стал средоточием всей системы сталинизма и гитлеризма.

Гангстеризм. Многие наблюдатели заметили, что поведение тоталитарной элиты очень похоже на поведение профессиональных криминальных сообществ. Гангстеры обретают паразитическую власть над обществом иод предлогом «защиты» этого общества от насилия, которое от гаyгстеров же и исходит. Они обычно терроризируют и членов своей шайки, и свои жертвы, уничтожая в то же время соперников. Манипулируя законом, они поддерживают при этом видимость всяческой респектабельности, прибегают к шантажу и вымогательству, чтобы взять под свой контроль другие организации своего региона.

Бюрократия. Для раздутых и дублирующих друг друга органов партии-государства все тоталитарные режимы нуждаются в громадной армии бюрократов. Эта новая бюрократия предоставляет возможность быстрого продвижения толпам, в которых каждый отдельно взятый индивидуум — оппортунист самого разного социального происхождения. Полностью зависимая от партии, она, можно сказать, представляет собой единственный общественный слой, чьи интересы режим вынужден принимать во внимание. В то же время среди них есть некоторое количество конкурирующих «центров власти», скрытое соперничество которых есть единственная существующая форма действительной политической жизни.

Пропаганда. Тоталитарная пропаганда многим обязана технике подсознательного воздействия на массы, которую применяет современная реклама. Она прибегает к волнующим символам, son et lumière (свету и звуку), политизированному искусству и внушительной архитектуре, а также