И социализации

(эксперимент)

О связи потребности в общении и социализации свидетельствуют также эксперименты неко­торых американских ученых с животными. Так Г. Гэллап (Gallup G. G,, 1977), основывавший исследования самосознания и социализации на теории символического интеракционизма, воспитывал две группы шимпанзе в различных условиях: в условиях общения друг с другом и в условиях «социальной изоляции», то есть без общения с другими обезьянами. Затем шим­панзе из каждой группы помещали в изолированные боксы на 9 дней. Каждый бокс был обору­дован зеркалом. На десятый день шимпанзе с помощью анестезии усыпляли, и, пока те на­ходились под наркозом, им красили не раздражающей и не пахнущей красной краской бровь и ухо. После этого обезьян вновь возвращали в бокс, предварительно удалив оттуда зерка­ло, и измеряли число спонтанных дотрагиваний до окрашенных краской частей лица. Число таких спонтанных дотрагиваний оказалось очень незначительным и одинаковым как у «оди­ноких», так и «социализированных» шимпанзе. Затем вновь зеркала помещали в боксы и под­считывали число спонтанных дотрагиваний. В этом случае картина резко менялась: «социали­зированные» шимпанзе трогали окрашенные части лица очень часто, а число дотрагиваний у шимпанзе-одиночек так и не изменилось. Эксперимент показал, что «социализированные» шим­панзе способны узнавать себя в зеркале, а шимпанзе, выросшие в одиночестве, - нет.

И. А. Джидарьян считает, что ответ на вопрос о роли индивидуального и соци­ального в процессе развития человека следует искать в двойственной природе са­мой потребности в общении, которая в своих сколько-нибудь развитых формах представляет взаимодействие двух противоположных тенденций. Одна из них — это стремление индивида к единению с социальным окружением, с группой. Дру­гая тенденция связана, напротив, со стремлением к выделению своего «Я» в каче­стве автономной единицы из окружающей социальной среды, к обособлению себя от других. «Общение и обособление — это социально необходимые и неразрывно связанные между собой формы общественного бытия индивида, в которых нахо­дят выражение основные тенденции его развития как личности», — считает автор (ДжидаръянИ.А., 1981. С. 156).

Если проблему социального и индивидуального рассматривать с иной стороны, например, в соотношении с проблемой старого и нового, то тогда речь может идти о более широкой системе отношений, в частности, о культуре и культурных тради­циях. Г. Лебон, анализируя вопрос возникновения и разрушения традиций, писал о том, что это всегда было одним из главных занятий человека. Он полагал, что без традиций не может быть цивилизации, но без разрушения традиций не может быть никакого прогресса. По его мнению, трудность состоит в том, чтобы отыскать рав­новесие между постоянством и изменчивостью. «Если какой-либо народ, — пишет Г. Лебон, — допустит прочно укрепиться привычкам в течение нескольких поколе­ний, он уже более не может измениться и становится неспособным к совершенствова­нию. Насильственные революции тут ничего не могут сделать, так как обломки разор­ванной цепи либо снова спаиваются вместе, и прошлое опять, без всяких изменений,

34 Психология рекламы

приобретает свою власть, либо эти обломки остаются рассеянными, и тогда за анар­хией вскоре следует упадок» (Лебон Г., 1998. С. 48).

С точки зрения Г. Лебона, идеал каждого народа состоит в сохранении учреж­дений прошлого и в очень медленном их изменении. Но этот идеал очень трудно достижим. По мнению ученого, лишь древние римляне и англичане — единствен­ные, кому удалось реализовать этот идеал.