Позиция редактора

Предлагаемая работа выполнена в жанре описания положения дисциплины («State of the art»), что требует рассмотрения предыстории, равно как и формирования нынешнего состояния фактуальных знаний и методологии в данной области. Применительно к российской социологии такого рода повествование очень непросто, что связано с извечной проблемой российской интеллигенции: ее отношением к власти, как и с отношением властных структур ко всяческому инакомыслию.

Особенно нелегко определить некоторую взвешенную позицию в повествовании о советском периоде отечественной социологии. На эту тему имеется множество, в том числе и зарубежных, публикаций (см. литературу к гл. 1). Они позволяют выделить полярные взгляды и оценки[1].

По критерию отношений между социологией и властью некоторые авторы склонны абсолютизировать «диссидентскую» роль советских социологов, тогда как другие преувеличивают «сервисные» функции и «тотальную» идеологизацию.

По критерию научной зрелости опять же — альтернативные позиции. Одни (включая и западных авторов) подчеркивают достаточно высокий методологический уровень исследований советского периода, тогда как другие акцентируют внимание на их теоретико-концептуальной слабости, что обесценивает, по их мнению, достижения в области методики и техники эмпирических исследований.

Третий критерий — акцент на мотивационную композицию социологического сообщества: «сервисная» ориентация, диссидентская и академически беспристрастная.

Я думаю, что все идеальные конструкции, как и должно быть, остаются лишь обозначениями полярных «кластеров» в некотором реальном и к тому же многомерном пространстве. Позиция редактора в этом самом деликатном вопросе состоит в следующем:

— надо различать субъективную интенцию исследователя и результат его работы, который подлежит оценке в иных категориях, не связанных с намерениями исследователя;

— не следует смешивать концептуализацию исследования и собственно фактуальное знание, полученное в итоге. Эмпирические данные (если они надежны) могут быть реинтерпретированы;

— в научном сообществе разумно выделять кристаллизующие звенья, т.е. направления, школы, исследователей, чьи работы выступали своего рода эталонами для воспроизводства, независимо от каких-либо внутри- или вненаучных обстоятельств.

Эти три принципа были путеводными в работе редактора. Но все же «совершенно объективную» картину советского периода отечественной социологии, да и настоящего ее состояния, мы гарантировать не можем и не имеем права. Будущие историки российской социологии, наверное, опишут ее более объективно: здесь необходимо уравновешенное отстранение, каковое сейчас невозможно.

Еще одно замечание о советском периоде отечественной социологии. Было бы противоестественным отделять развитие дисциплины в России от развития социологии в других республиках тогдашнего Союза. К тому же сообщество объединялось многочисленными исследовательскими секциями и исследовательскими комитетами Советской социологической ассоциации во всех ее республиканских отделениях.

Вклад социологов из многих республик в процесс становления социологии в России не может быть предан забвению, как, надеюсь, и участие российских коллег в развитии дисциплины в странах, как мы теперь говорим, «ближнего российского зарубежья».