Я была первой дочерью и второй из пятерых детей, родившихся в фермерской семье. Моя мать пыталась вскормить меня грудью, но не смогла. Я постепенно теряла в весе, пока доктор не порекомендовал кормить меня из бутылочки. В это время мать опять забеременела и родила мою сестру, когда мне было всего одиннадцать месяцев. Пока мать была в больнице, я оставалась у бабушки. Я помню, что мать много раз рассказывала мне, как я больше недели отказывалась признать ее после того, как они с сестрой вернулись домой из больницы. Я была так обижена и разгневана, что даже не смотрела на нее. Через два года родилась еще одна сестра. К этому времени у моей матери было четверо детей младше семи лет, и ей понадобилась помощь соседских девочек, чтобы ухаживать за всеми нами. Я вспоминаю, что мое детство было одиноким. Мать всегда была занята, и мы мало где бывали всей нашей большой семьей. Главным источником моих удовольствий и дружеских чувств были мои посещения животных и их детенышей, которые жили на нашей ферме.
|
|
Во времена моего раннего детства отец изо всех сил старался содержать нас при помощи фермерского хозяйства. Он работал от зари до зари большую часть года. Мы питались в основном тем, что выращивали родители. Моя мать пастеризовала молоко, делала масло, консервировала, замораживала и шила всю одежду для себя, моих сестер и меня. Ей каким-то образом удавалось находить время для стирки, уборки и ухода за детьми. Летом у нас жили несколько маминых помощников, которые присматривали за нами, пока она выполняла свою часть фермерской работы.
Я не помню, чтобы как-то особенно ощущала связь со своей матерью. Не думаю, что я простила ей то, что она забросила меня при рождении сестры, после этого я так и не смогла привязаться к ней по-настоящему. По мере того, как рождались новые дети, я оставила надежду дождаться удовлетворения своих потреб-ностей в связи. Я помню, что чувствовала большую близость к отцу. Он был более доступен, чем мать после рождения сестры, поэтому я чувствовала себя больше связанной с ним. Это помогло мне отделиться от матери, но очень усилило мою противозависимость. Меня хвалили за самодостаточность и умение присматривать за другими детьми, и я быстро приняла на себя родительские обязанности и взрослую ответственность. Я стала в своей семье человеком с достижениями, или “героем”. Когда мне было две-надцать лет, моя мать погибла вместе с пятилетним братом. Мы нашли их в гараже, полном угарного газа, в машине. Я была опустошена потерей своего маленького братика, поскольку он был единственным человеком в семье, к которому я ощущала близость. Родственники со стороны матери покинули нас, стыдясь ее самоубийства, и наша жизнь стала еще более изолированной. После смерти матери я приняла на себя роль “фермерши”, выполняя большую часть ее работы в дополнение к своим школьным обязан-ностям. К окончанию школы я вполне освоила эту роль. Однако за два года до окончания средней школы начали всплывать на поверхность мои созависимые потребности. У меня был приятель, за которого я собиралась выйти замуж сразу же по окончании колледжа. Я специализировалась по экономике семьи и через три года с отличием закончила обучение.
|
|
В течение лета, проведенного в Институте развития человека в другом штате, перед окончанием колледжа мне открылся совсем новый мир. Я впервые познакомилась с ценностями, противоположными тем, которые
были приняты на моей ферме на Среднем Западе. Я увидела людей и открыла для себя идеи, поддержива-ющие открытость, исследование, любопытство и сознательное родительское воспитание. Я вернулась в колледж, к своей семье и своему другу с видением чего-то нового и лучшего. Однако там никто не поддер-живал этих взглядов. Вся система (включенная в доминаторную модель) поощряла и вознаграждала пассивность, подчинение и созависимость. Мы с приятелем в конце концов разорвали наши отношения. После окончания колледжа я нашла работу в школе в небольшом фермерском городке, очень похожем на наш родной город, где сельские модели ролей и взаимоотношений ощущались как привычные. Я сразу же
стала встречаться с Хербом, преподавателем сельскохозяйственных дисциплин в этой школе, и через четыре месяца мы поженились.
К этому времени сказалось напряжение, вызванное поддержанием внешнего противозависимого поведения. Я быстро подчинилась своим созависимым потребностям в симбиозе и покровительстве. Я перевела все свои сбережения на имя Херба вместе с правом распоряжаться ими. Я быстро забеременела и оставила преподавание к концу первого года работы.
В замужестве я приняла на себя очень пассивную роль, такую же, как роль моей матери в ее взаимо-отношениях с отцом. Я спроецировала свою мужскую часть на Херба, и мы создали очень традиционные взаимоотношения с жесткими ролями. Я готовила еду, шила, убирала и старалась быть идеальной женой, а он распоряжался деньгами, добивался порядка и создавал правила. У нас родилось два сына с разницей в пять лет. Большую часть времени мы жили вдали от наших семей, и поэтому у меня была поддержка
только моих сыновей и Херба. Я была очень одинока, но Херб отговаривал меня от попыток отважиться на чтоBлибо вне домашнего очага.
Учитывая весь мой опыт семейной жизни и ухода за детьми, я отдавала роли жены/матери все, что могла. Я решила создать семью с такой степенью близости, которой мне всегда хотелось. Мои потребности в близости и защите были настолько сильными, что я работала даже упорнее, когда во взаимоотношениях наступали трудные моменты.
После девятнадцати лет борьбы за удовлетворение своих эмоциональных потребностей такими болез-ненными способами я оказалась физически истощенной и психологически опустошенной. Я чувствовала себя так, будто умираю и совершенно потеряла себя. В состоянии кризиса я обратилась за консультацией. Терапия помогла мне обосновать свои потребности и поддержала меня в намерении изменить себя и свои взаимоотношения. Я присоединилась к терапевтической группе, которая помогла мне увидеть, насколько универсальны мои обстоятельства, и поддержала меня в проведении изменений в моей жизни. Это оживило мое восприятие периода обучения в колледже, когда я видела что-то лучшее для себя. Я прочла десятки
книг и записалась на семинары и мастерские личностного роста. Я нашла поддержку у Анонимных Обжор (зависимость, характерная для моей семьи) и в университетских аудиториях, когда решила продолжить обучение и получить ученую степень. Все это поддерживало мое представление о лучшем образе жизни.
|
|
Херб и я несколько раз ходили на консультации вместе. Я надеялась, что мы сможем превратить наши взаимоотношения в нечто более полноценное. Однако после двух-трех сессий стало очевидно, что моя мечта не осуществится. Херб хотел, чтобы я вернулась к старой форме взаимоотношений. В конце концов мы развелись, и я сама занялась своей жизнью.
Мой руководитель в университете предложил мне работать над докторской диссертацией, но я решила сначала позаниматься год в аспирантуре. В течение этого года я посещала семинар с Джин Хустон, а затем записалась в ее “Школу Тайн”, на тренинговую программу в Нью-Йорке, где встретила Берри.