Психодраматическая техника «дублирование»

Техника «дублирование» и ее радикальное воздейст­вие вытекают из тех условий, в которых совершаются первые два шага ролевого развития на самой ранней ста­дии жизни ребенка. Как уже говорилось, в этот период ребенок пока еще не воспринимает мать в качестве «Ты», не воспринимает ее заботу о себе в качестве ее действий. В рамках первого своего переживания мира, в котором нет еще дифференциации между «Я» и «Ты» и в котором ребенок ощущает тождество с окружающим миром, он воспринимает мать как часть или продолже­ние себя самого (93). Мать же со своей стороны угады­вает и понимает все радости и потребности ребенка и исполняет все действия, которые он сам совершить еще не может, но которые являются необходимыми для удов­летворения его жизненно важных потребностей. В ре­зультате ребенок как бы управляет миром по своему же­ланию. Из такого переживания может возникнуть своего рода «чувство всемогущества», а также знание того, что все собственные потребности могут удовлетворяться дру­гими людьми. В кооперации с ребенком мать будет вести себя тем искуснее, чем легче ей отрешиться от собствен­ных чувств, убеждений и потребностей и чем выше ее умение непредвзято вчувствоваться в ребенка и его со­стояние. Этим объясняется, почему кажущиеся беспеч­ными женщины, не обладающие большими теоретически­ми знаниями об уходе за детьми и в области педагогики, порой «инстинктивно» ухаживают за своим ребенком лучше, чем тревожно заботливые и теоретически подко­ванные матери. Аналогичным образом объясняется ис­кусство психодраматического дублирования, которое тоже основывается на непредубежденности и вчувствовании. Дублирование означает, что другой человек, так на­зываемое вспомогательное «Я», — обычно психодрамотерапевт или ко-терапевт — представляет себя в каче­стве дубля на месте главного действующего лица, на­зываемого в психодраме протагонистом, и выражает его чувства. Отрешившись от своих собственных потребно­стей, чувств и психологических представлений, дубль, словно доверяющая своему чутью мать, предается вчувствованию в протагониста и в его ситуацию. Он говорит то, чего протагонист в данной ситуации высказать не может или не осмеливается, и он так же не восприни­мается протагонистом в качестве «Ты», как и мать но­ворожденным. Если после расщепления в раннем дет­стве собственного мира на реальность и на фантазию или представление взрослый человек, столкнувшись со своими чувствами, совершил над собой насилие, вытес­нив или подавив переживания, воспоминания, желания и представления, то вчувствующийся дубль высказыва­ет их, восстанавливая у протагониста в процессе дуб­лирования — по крайней мере по отношению к себе самому — целостность его первой вселенной. Любое за­мечание дубля, соответствующее миру переживаний протагониста и которое дубль способен выразить луч­ше его, воспринимается последним как собственный внутренний голос или, по аналогии с оказанием помо­щи матерью, как продолжение себя самого. Ошибоч­ные замечания воспринимаются как «чужеродное тело» в собственном мире переживаний и «рефлекторно» ус­траняются.

Важным для практики психодрамы является тот при­мечательный факт, что протагонист, как правило, не оказывает сопротивления верным высказываниям дубля, который в отличие от остальных людей переживается как «Я», а не «Ты», но принимает их и развивает в соб­ственном монологе. То, как воспринимается дубль, ил­люстрируется сновидением одного участника психодра­мы, которому снилось, что он, произнося монолог, шел с психодраматическим дублем по улице родной деревни, но не мог этот монолог продолжить, заметив стоящих вдоль дороги жителей этой деревни.