2015-04-17
313
Положительные аффекты в отношении к совратившимся
— это нечто новое, неслыханное в царстве закона: закон не может любить грешников, а Христос может. Он предлагает совершенно иной путь борьбы со злом. Путь новый, и странный, и парадоксальный. Это не новая система заповедей, запретов, императивов, норм, это не новый закон, не революция закона,— это приглашение, зов («много званых»...2) в царство творческой любви, в царство конкретного любовного творчества. Любовь действует не по правилам, она иногда соблюдает норму закона, иногда нарушает; иногда пользуется правом, иногда жертвует правом.
Только любовь может предложить
(не повелеть!) подставить иногда щеку обидчику3, только она может предложить новый путь борьбы со злом: не противостоять злу злом (μη aντιστήναι τω πονηρω).
Путь этот, сколько бы ни предлагался человечеству, всегда будет казаться новым, невероятным, парадоксальным. И в наше время, пожалуй, более, чем когда-либо, он нов. Самые искренние христиане в своих рассуждениях чаще всего сползают на путь закона. Современное человечество есть ветхий Адам, продолжающий ветшать; он прикрывает наготу свою ветхой, заплатанной одеждой закона. Но во Христа облеклись только немногие праведники. Говорят: христианство одряхлело; нет! Логос вечен, а христианское человечество еще очень юно; языческий мир, мир закона, мир ветхого Адама одряхлел.
|
|
|
Поэтому нужно, наконец, признать бессилие закона в его вековечной борьбе со злом:
он не может преодолеть сопротивление плоти,
не может преодолеть сопротивление греха,
он не может спасать и животворить,
он не может никого оправдать,
он лишь говорит: все виновны пред Богом.
Вот откуда вытекает неизбежный вывод: «делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познаётся грех» (Рим. 3:20).
