Определение понятия «культура»

Слово «культура» латинского происхождения и вошло в европейские языки с тем значением, которое мы все сейчас знаем в XVII-XVIII веках. В XVII веке С. Пуффендорф в духе естественного права Т. Гоббса впервые противопоставил «естественное состояние» человека «культурному состоянию», и с тех пор собственно человеческое состояние, отличное от природного состояния, стали называть культурой. В латинском же языке эпохи древнего Рима слово «культура» означало «возделывание, обработка (земли)». Правда, уже и тогда возникло переносное значение этого слова, у Цицерона можно прочитать: «Cultura animi philosophia est» – «Философия – это возделывание души». В средние века этот термин употребляется в связи с религиозным культом – cultura Christi, cultura dolorum (культура страдания). В первом латинском переводе Библии, получившим название «Вульгата», слово cultura употребляется как синоним культа (например, «fugite idolorum cultura» - «избегайте идолослужения»[1 Кор.,10,14]). В Эпоху Возрождения гуманисты начинают употреблять этот термин в значении умственного и духовного совершенствования, поэтому снова говорят о cultura animi и даже о georgica animi - возделывание души (сочетание греческого georgica с латинским anima, подобного латинскому выражению, подчеркивает, что в сознании гуманистов латинское cultura имело тесную связь со своим исходным значением).

После Пуффендорфа немецкий просветитель XVIII века Г. Гердер становится тем ученым, который устанавливает и закрепляет в науке современное толкование слова «культура» как мира подлинно человеческой жизни. Но если слово «культура» стало обозначать культуру только с XVIII века, то это не значит, что человек, да и сама культура не осмысляли своего своеобразия. Только это своеобразие культурной жизни выражалось в других терминах, которые каждый раз высвечивали в культурном бытии человека те его особенности, который в это время, для данной культуры представлялись наиболее важными.

Становление культуры как специфического мира бытия человека завершается тогда, когда возникает представление о сакральном мире. «Священное» у всех народов противопоставляется «мирскому» как «совершенно иное»[90], как особое место, особое пространство, где перестают действовать обычные правила жизни и привычные порядки: «И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исх. 3,5). Сакральный мир понимается человеком как та подлинная реальность, которая открывает, показывает человеку абсолютное бытие и которая придает значимость и смысл обычной реальности, мирскому человеческому бытию. Поэтому жизнь человека начинает строиться и упорядочиваться под знаком sacrum, что и обнаруживает культурное содержание sacrum, как его понимали древние культуры: священное – это то, чему должен следовать человек, создавая свою жизнь.

Античный мир осмысляет особенность культурного мира как мира пайдейи (paideia - воспитание, учение, образование; образованность), мира воспитания в соответствии с традициями этоса. Американский историк античности В. Йегер назвал древнегреческую цивилизацию пайдевтической, так как целенаправленное воспитательное воздействие общества на гражданина пронизывает всю жизнь древнегреческого полиса: этому подчинена школа, религия, искусство, театр, спорт, сфера гражданской жизни [91]. Феномен античной культуры обнаруживается, прежде всего, в ориентированности сознания античного человека на долг, на свободное принятие им установлений подлинного бытия, которые могут быть осмыслены по-разному: Креонт в «Антигоне» Софокла понимает эти установления как требование государственного закона, а Антигона – как требование традиции, Платон трактует их как требования сущего самого по себе[92].

В средние века действительность мира культуры открывается как слово и предписание. Для религиозного сознания средневекового человека мир сотворен по Слову, а само Слово тождественно Богу, поэтому постижение правильного Слова рассматривается как приобщение к подлинности. Этим порождается фундаментальная особенность средневекового мышления – его рецептурный характер, который равно виден и в труде ремесленника, и в деятельности священника, и в жизни феодала или горожанина.

Возрождение подготавливает почву для понимания мира культуры как собственно человеческого мира, отличного от природного мира. Гуманисты, культивируя studia humanitatis, превращают Слово Бога в человеческое слово, а отношение к священному тексту в словесность. Теперь не Писание, а «занятие словесностью научают [человека] наилучшим основаниям благой жизни», – пишет один из гуманистов. Внимание к слову, к его собственному значению приводит гуманистов к первичному пониманию культуры как обработке и уходу за природными началами в человеке и духе. Разумные основания нравов, искусств и наук изначальны, считал, например, Фичино. Природа наделяет ими человека по жребию. «И дух, оплодотворенный, производит их в положенное время на свет, если его правильно возделывают» (Фичино). Отсюда оставался один шаг до понимания культуры как мира, возделанного человека. И тогда слово «культура» отрывается от связи с предметом возделывания, обращая внимание на саму действительность возделывания и человеческой активности. Понятие «культура» начинает свою самостоятельную жизнь[93].

Взгляд на историю самосознания культуры, которое проявлялось в способах именования и осмысления обществом своего значимого бытия, открывает не только то, что общество выделяло в своем бытии как значимое для себя, но одновременно выявляет и объективные характеристики культуры. Самосознание культурного бытия становится и познанием его оснований, которое завершается формированием понятия культура в XVIII веке. С этого момента начинается история развития самого понятия культура в рамках различных наук о культуре[94].

Во всем многообразии научных и философских трактовок культуры, можно выделить четыре основных тенденции.

Первая тенденция развивает традиционное определение культуры и ведет к определениям, которые, так или иначе, строятся на противопоставлении «культура – натура», «искусственное – естественное», «человеческое – природное». В этом случае культура понимается как «вторая» природа, как человеческий мир и практически отождествляется с обществом и его историей.

Вторая тенденция в определении культуры отделяет культуру от общества и истории, рассматривает культуру как совокупность способов организации жизнедеятельности человека, как набор образцов и норм деятельности, которые задают своеобразную социальную технологию. Это направление определения культуры характерно для различных школ в культурной антропологии, которые, обращаясь к жизни исторически отсталых народов, изучали способы организации этой жизни, нормы и ценности, определяющие деятельность человека в этих сообществах.

Третья тенденция видит в культуре не результаты или способы деятельности, а саму продуктивную силу деятельности, саму творческую способность, присущую человеческой активности. Культура – это творчество, это продуктивная сила, получающая свое выражение в прафеноменах культуры, как говорит О. Шпенглер, или в сущностных силах человека, как отмечали некоторые направления в марксисткой философии культуры (Коган Л.Н, Межуев В.М. и др.).

Четвертая тенденция формируется в ХХ веке в связи со становлением семиотики и в ней культура трактуется как специфический язык или как знаковая система, как совокупность текстов, кодов и т.п. В этой традиции работает структурализм (К. Леви-Строс и др.), семиотические интерпретации культуры (например, тартуская школа Ю.М. Лотмана в советской науке о культуре), пост­модернистские штудии над культурой (Ж. Деррида и его последователи).

Все отмеченные трактовки культуры, выделяя в культуре важные ее стороны, правомерны, каждое понимание культуры дополняет другие ее толкования, и все вместе создают достаточно полную и объемную картину культуры.

Мир человека – это мир культуры, его дом, который он должен был выстроить, когда возникло противопоставление человека и природы, или, точнее – тогда, когда проявились начатки культуры (осмысленного бытия и осмысление бытия), появилось само противопоставление человека и природы. Человек не просто живет в этом доме, как в новой внешней для себя среде обитания, он живет в таком доме, который существует как дом только тогда, когда в нем есть жилец, есть его обитатель, когда дом постоянно созидается. Поэтому важно отметить, что культура существует всегда в двух измерения. Во-первых, она существует как значимые вещи, как артефакты (искусственно созданные вещи), как произведения, которые определенным способом соотнесены друг с другом во времени и пространстве. В этом случае культура представляется внешней средой обитания, данной человеку. Тогда куль­ту­ра на­по­ми­на­ет нам дом как дом, ко­то­рый сто­ит на ули­це и бу­дет до­мом, а не де­ре­вом или го­рой не­за­ви­си­мо от то­го за­се­лен он или нет. Во-вто­рых, куль­ту­ра су­ще­ст­ву­ет как «ожив­лен­ные» в ак­тив­ном соз­на­нии и дея­тель­но­сти че­ло­ве­ка зна­че­ния и смыс­лы ар­те­фак­тов, то­гда куль­ту­ра пред­ста­ет как актуальный опыт и содержание внутреннего мира личности. Существование культуры в этом измерении прямо связано со способностью человека понимать, порождать значения и утверждать их в действительности. Но эта же способность оказывается основанием бытия и культуры в форме объективированных артефактов, так как любая вещь, любое произведение открывает свое значение только «посетившему» их человеку. Культурное значение, объективированное в артефактах, требует актуального человеческого сознания и действия, оно не дано, а задано ему, т.е. должно быть утверждено человеком.

Две ипостаси культуры становятся возможны благодаря человеческой способности утверждать бытие. Способность ут­вер­ждать мо­жет быть на­зва­на уни­вер­саль­ной куль­тур­ной спо­соб­но­стью, бла­го­да­ря ко­то­рой воз­мож­на куль­ту­ра как осо­бый мир. Культура – это утверждаемое бытие, поэтому всякое сущее в культуре, т.е. всякое конкретное явление (проявление) культурного бытия, предполагает активно действующего человека. Она предполагает его как то, ради чего она существует, и как то, благодаря чему она существует. Культура – это бытие, из которого человека принципиально не может уйти, даже и после своей смерти, так как и смерть становится утверждением культурного бытия. Именно в способе бытия культуры становится отчетливо ясно, что мир человека существует только благодаря его «держанию», благодаря приложению его силы.

§ 26.