Соломон Иванович Додашвили (Додаев-Магарский, 1805— 1836) — видный мыслитель и общественный деятель. В оценке его мировоззрения существуют разные точки зрения. Одни считают его последователем Канта, т. е. дуалистом, другие — материалистом, а третьи усматривают в его мировоззрении одну из первых попыток соединения диалектики с материализмом. Философские взгляды Додашвили носят сложный, противоречивый характер. Наряду с материалистическими элементами в них сильны идеалистические тенденции, идущие от априоризма Канта.
Фрагменты из произведений С. И. Додашвили подобраны автором данного вступительного текста Ш. Ф. Мамедовым по изданию: С. Додаев-Магарский. Логика. СПб., 1827. Ввиду устарелости перевод заново отредактирован.
ЛОГИКА
Чтобы научиться философии, необходимо философствовать; а философствовать — значит обращать внимание на самого себя, вникать в самого себя, чтобы узнать и разуметь самих себя и через это установить мир в себе и с собой. Обращать внимание на самого себя — значит отвлекать себя от всего, что не принадлежит нам: сие бывает тогда, когда мысленно оставляем все внешнее и сами себя влечем к одному внутреннему. Вникать в самого себя — значит размышлять о внутренних явлениях, сделав себя предметом исследования. Познать себя есть не что иное, как уметь правильно судить о всей нашей деятельной силе. [...] Разуметь себя — значит привести достаточные причины наших мыслей, познаний и поступков. Наконец, установить мир в себе и с собой означает уст-
|
|
ремлять на себя гармоническую деятельность, направляя ее к нашему назначению.
Итак, философствовать означает: отвлечение и размышление, познание -и разумение самих себя и удовлетворение процессом познания. Вот три предмета философского исследования! Первый из них есть орудие второго и третьего; второй составляет ближайшую цель нашей науки, а третий — отдаленную, но высочайшую. [...]
Из всего сказанного следует, что в философии познающее лицо и преимущественный предмет познания есть человек: философия есть наука о последних основаниях всей деятельности нашей; в оной должно искать и найти такие причины нашего познания и действия, кои могут более или менее удовлетворять уму человеческо-му. [...]
Итак, философия должна представить:
I
1) Законы: а) мышления и б) законы душевных сил вообще = Логика и Психология.
2) Законы познания и познаваемого = Метафизика со всеми ее разделами.
II
3) Законы ощущения = Эстетика.
III
4) Законы воли и желаний: а) для внутренних действий = Нравственная философия и б) для внешних сно-шений=Право (стр. IV—VI).
Предмет разума есть мир как явление, бесчисленное, разнообразное множество предметов с их отношениями, коих разнородность непременно должна произвести и разнородность правил мышления (стр. 4).
|
|
Предмет чувств есть мир вещественный (стр. 23).
Мир [...] является системой взаимных отношений, в которой все измерено, взвешено и исчислено; все взаимосвязано неразрывными связями причины и следствия, средств и целей; все подчинено неизменным правилам, вечным законам. [...]
Познание есть тоже сознание, но определяющее один предмет посредством другого. Сознание как различение себя от предметов и самих предметов между собой
предполагает: 1) бытие того существа, которое сведуще о самом себе или сознает; 2) бытие познаваемого предмета; 3) взаимное их противоположение. Итак, на каждой ступени познания находятся совокупно и предмет, и духовная сила; словом, в каждом действии сознания, свойственного разуму, ясно открываются: а) положение (thesis), b) противоположение (antithesis) и с) совокупление, или соединение того и другого (synthesis) (стр. 27).
Первая противоположность происходит между самою мыслящею силою и предметом; душа не иначе может быть сведуща о предмете, как только различая оный от самой себя и противопоставляя себя оному. [...] Потом должно повторять то же самое действие противоположения между самими предметами, дабы и оные различать взаимно между собою: иначе сведущим быть о них невозможно. Но здесь разум, различив предметы по их противоположным свойствам, соединяет оные в другом отношении, т. е. по тем признакам, кои им общи. Таков ход разума во всех действиях (стр. 33—34).
Логика оставляет материалы мышления и объемлет одну форму разума. [...]
Логика [.··] учит тому, как из данной истины выводить следствия без противоречия и замешательства; она готовым материалам может сообщать надлежащую форму, образовать из них целое (стр. 8).
[Логика] показывает, какую взаимную помощь могут подавать науки одна другой, и руководствует в правильном выведении следствий из начал, уже готовых (стр.93).
Как Пластика, она, [логика], есть Пропедевтика (руководство) ко всем наукам, ибо каждая наука требует систематического изложения, а это поле логики: из данных начал извлечь все нужные следствия, каждому из них назначить свое место, построить целое в строгом математическом порядке — вот ее дело! Посему-то каждая наука с некоторой стороны может называться практическою логикою (стр.8).
Наука о мышлении не является наукой о познании. [...] И действительно, орган или вещественное орудие познания есть не что иное, как коренные начала и способы к познанию предметов известного круга; но логика оставляет материалы мышления и объемлет одну форму разума; следовательно, она и не есть орган познания, не ведет к истине непосредственно (стр. 7—8).
[Логика] излагает необходимые его законы Как условия, существенно потребные для правильного употребления его и согласия с самим собою. [...]
Логику справедливо- можно назвать феноменологиею: это наука о явлениях. Прилагать начала логики к предметам, находящимся вне круга опытности, к самой сущности вещей — значит приписывать им более достоинства и силы, нежели они действительно имеют; значит смешивать вещи, совершенно различные и даже противоположные, подавать повод к дуализму, скептицизму и другим ложным системам. [...] Явления не составляют сущность вещей; разум не есть ум, логика не метафизика. Вот различия, которые одни могут вывести философию из того лабиринта запутанностей, в котором она находилась до времен кёнигсбергского философа (стр. 6—7).
Если бы кто-нибудь задумал составить науку мышления, основываясь на одном наблюдении, то логика его отвечала бы, да и то неудовлетворительно, только на один вопрос: как обыкновенно мыслят? Она ничуть не решила бы задачи, важной и достойной любомудрия: как должно.мыслить? [...] Всеобщие и необходимые законы мышления только в уме познаются ä priori. Логика может быть чисто умственной наукой, но не чисто опытною, хотя внутренний опыт и ведет к познанию таковых же законов (стр. 9).
|
|
Нет ничего в чувстве, чего нет в вещественной природе; опыт очевидно доказывает сию истину. В уме ничего не может быть, что не подлежит чувству; в том удостоверяет один взгляд на природу человека и вещей. Аристотель сказал: нет ничего в разуме, чего прежде не было в чувстве; Лейбниц присовокупил: кроме самого разума, — и сие прибавление совершенно необходимо для того, чтобы изъяснить существо разума (стр. 24).