2015-04-06
266
18 июня 1937 г,
Арас заявил, что к 1—2 июля он в Москву не успеет *. Таким образом, он будет ориентироваться на 13—14 июля. Точную дату он сейчас сообщить не может, так как ему предстоит еще длинная поездка. Он передаст эту дату в Москву через нашего полпреда в Тегеране**. С Арасом приедет пять человек его личных сотрудников.
Шюкрю Кая выедет из Стамбула с таким расчетом, чтобы прибыть в Москву одновременно с Арасом или на однн-два дня раньше. Он поедет морем, если будет подходящий пароход, или через Негорелое. С ним поедут два депутата парламента— член ЦК Рахми Апак (бывший военный атташе в Москве) и Осман Шевки, два сотрудника МИД и его личный секретарь.
Что же касается обратного пути, то Арас не хочет ехать ни через Варшаву, ни через Берлин. Он не намерен также возвращаться через Румынию. Он только что был два раза в Бухаресте, и в третий раз ему ехать неудобно и незачем. Самый простой путь — через Одессу. Однако он не знает, будет ли подходящий пароход, и вообще он не хотел бы доставлять нам много хлопот. Поэтому у него возникла мысль поехать через Скандинавию и затем Париж. Заодно он бы нанес визит своему другу Холсти, с которым у него установились очень дружеские отношения уже много лет тому назад в Женеве, и Сандлеру, которого он бы кстати поблагодарил за его усилия в вопросе о [Александреттском] санджаке. Я спросил, говорил ли он с т. Литвиновым об этом маршруте. Арас сказал, что это пришло ему только теперь в голову. Этот вопрос еще не решен, и он хочет посоветоваться с т. Литвиновым в Москве, стоит ли ему так ехать.
Я спросил Араса, имеет ли он что-либо сказать мне для передачи в Москву в связи с его предстоящим визитом. Арас сказал, что нет, так как никаких вопросов поднимать в Москве он не собирается. Его визит — это действительно визит веж-
* Сн. цок..X? 187, 199.
** См. док. M 223.
ливости. Он едет для того, чтобы продемонстрировать дружественные отношения н чтобы обменяться мнениями с руководителями Советского правительства. Несколько раз во время беседы Арас и Шюкрю Кая повторили, что они надеются встретиться со Сталиным.
Отвечая на мой вопрос. Арас сказал, что министр экономики Баяр едет с ним в Багдад для переговоров с иракским правительством но нефтяному вопросу. Турецкое правительство озабочено нефтяной проблемой. Турция должна обеспечить себе получение нефти как в мирное время, так и в особенности на случай войны. Об этом он, между прочим, собирается также говорить в Москве. Что касается Ирака, то турецкое правительство намерено получать свою долю мосульской нефти натурой и построить нефтеперегонный завод в Диарбекире. Турки также хотят, чтобы иракское правительство уступило им свою долю. Разрешение этого вопроса зависит от согласия англичан, н придется на эту тему разговаривать в Лондоне. У турок есть средства давления. Предстоит продление нефтяной концессии, на что потребуется согласие турецкого правительства.
Сегодня Арас получил доклад турецкого посланника в Белграде о разговоре со Стоядиновичем. Стоядинович считает, что ось Берлин — Рим не является прочной. Противоречия германо-итальянских интересов не могут быть скрыты, и, несмотря на все попытки согласовать политику этих государств на Балканах и в Прндунайском бассейне, это до сих пор не удалось. Стоядинович недоволен, что Нейрат для своей поездки выбрал маршрут Белград — София — Будапешт, и якобы дал понять это Непрату.
Главней темой переговоров Нейрата со Стоядиновичем были якобы экономические вопросы. В числе политических вопросов заслуживает упоминания проблема германо-чехословацких отношений. Нормализации отношений между Германией и Чехословакией грепятствует политика чехословацкого правительства в отношении судетских немцев, а также советско-чехословацкий пакт. Однако Нейрат в самой категорической форме дал Стоядиновичу заверение в том, что у Германии отсутствуют какие-либо агрессивные намерения относительно Чехословакии,
Затем Арас сообщил, что он дал директиву турецкому посланнику * в Белграде сделать демарш по поводу антисоветской кампании югославской печати. В ответ на это Стоядинович заверил турецкое правительство, что по отношению к СССР он придерживается и будет придерживаться той линии. о которой он говорил во время своего визита в Анкару. Что же касается антисоветской кампании, которую ведет в настоящее
В тексте ошибочно — послу.
время югославская печать, то Стоядинович сказал, что эта кампания необходима ему по соображениям внутренней политики.
Арас в очень туманных выражениях говорил о необходимости подготовлять почву для Восточного пакта, который становится сейчас актуальным в связи с разговорами о Западном пакте. Я спросил, предпринял ли он что-нибудь конкретно по этому вопросу. Арас ответил, что в бытность свою в Белграде он просил Антонеску позондировать отношение Бека к участию Польши в Восточном пакте. В связи с тем, что до сих пор Антонеску не дал ему никакого ответа, Арас делает заключение, что этот зондаж дал отрицательный результат. Я заметил, что для меня не подлежит никакому сомнению негативная позиция Польши (я думаю, что зондаж Араса по этому вопросу без нашего ведома недопустим, но воздержался от каких-либо замечаний, не будучи уверен, что на эту тему Арас не говорил в Женеве с т. Литвиновым *).
Арас сообщил, что 14 нюня к нему явился польский посол Сокольницкни с заявлениями по поводу румынско-польских отношений. Этот визит, по мнению Араса, является реакцией на те разговоры, которые Арас имел в Бухаресте с Антонеску**. Сокольницкни заверял Араса. что польско-румынский союз не имеет агрессивного характера и не направлен против какого-либо третьего государства. На это Арас сказал, что отношение Турции к этому союзу достаточно известно и заявление Сокольницкого не может ни в чем изменить турецкую позицию. Заверения насчет полезности для дела мира польско-румынского союза могли бы быть убедительны только в том случае, если бы этот союз был открыт для присоединения третьих стран, в частности СССР. Сокольницкни сказал, что это невозможно, так как это означало бы для Польши испортить свои отношения с Германией.
Арас и Шюкрю Кая заявили, что на турецко-сирийской границе положение гораздо более спокойно. Объясняется это инструкциями, полученными местными колониальными французскими властями из Парижа. Арас выразил удовлетворение по поводу своей встречи с Блюмом и Дельбосом и уверял меня, что франко-турецкие отношения могут считаться урегулированными и будут развиваться в духе дружественного сотрудничества.
Полпред СССР в Турции ДГ Карский
Печаг. по арх.
* См. док. № 174. ** См. док. Кг 165.
208. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Японии в СССР Сигемнцу
21 июня 1937 г.
Сигемнцу пришел с Миякава * и Ниси. Я узнал об отсутствии по болезни т. Андреева только перед самым приемом и поэтому не мог пригласить другого переводчика, так что всю беседу переводил Миякава.
1. Сигемнцу сделал пространное заявление о «вопросах, относящихся к японскому нефтяному обществу**, требующих скорейшего разрешения». Миякава прочел прилагаемую памятную записку***, которую после этого посол мне вручил.
Я предпочел не вступать в обсуждение всех вопросов по существу и ограничился заявлением о том, что, хотя НКИД, как известно японскому посольству, и придерживается той принципиальной точки зрения, что концессионные вопросы не должны быть предметом дипломатических переговоров, в данном случае ввиду особой просьбы, с которой посол обратился ко мне еще 19-го1S6, a также сегодня, и вследствие постановки им вопроса обо всем комплексе отношений между концессионером и нашими властями я готов лично изучить записку с тем, чтобы в результате этого изучения решить, может лн НКИД что-нибудь сделать для разрешения возникших затруднений.
2. С аналогичным заявлением обратился ко мне Сигемнцу и по «вопросам, относящимся к японскому угольному обществу **, требующим скорейшего разрешения», и вручил мне прилагаемую записку ***.
Я ограничился заявлением, что поинтересуюсь и этим вопросом ****. Затем я обратил внимание посла на то, что в обеих его записках помимо вопросов отношений между концессионерами и нашими властями затронуты также и вопросы отношений концессионеров с соответствующими профсоюзными организациями. На разрешение этих вопросов НКИД, во всяком случае, не может иметь абсолютно никакого влияния. Так что эти вопросы придется исключить даже из того изучения, которое я обещал послу.
Не реагируя на это замечание, Сигемнцу усиленно просил подвергнуть изучению обе его записки и постараться возможно скорее помочь, ибо положение на обеих концессиях создалось чрезвычайно тяжелое. Наиболее серьезным вопросом является вопрос о предоставлении судов для перезозки советских рабочих на восточное побережье Сахалина.
3. Посол поставил затем вопрос о «Сёсэн гумн»55. После стольких месяцев переговоров, которые велись между НКИД
* Первый секретарь посольства Япония а СССР. ж** См. т. VIII. прим. 166. ж*** Не публикуется.
См. также док. № 373.
и японским посольством, достигнуто наконец соглашение об открытии агентства японских пароходных компаний во Владивостоке. Представитель этих компаний уже выехал туда. Теперь все дело в том, чтобы предстоящие там переговоры привели быстрее к успешному результату. Посол просит поэтому, чтобы НКИД принял меры для быстрого и успешного окончания переговоров.
Я сказал, что если это дело затянулось на много месяцев, то вина лежит исключительно на японской стороне, которая затягивала посылку своего представителя во Владивосток для переговоров и настаивала на урегулировании вопроса между японским посольством и НКИД, который, конечно, не компетентен в разрешении подобных дел. Если японские представители проявят добрую волю при этих переговорах и займут в них разумные позиции, то, я думаю, переговоры смогут быстро закончиться заключением соглашения. Что касается советской стороны, то мы в свое время информировали Наркомвод о большом интересе, который проявляет к этому делу японское посольство, и, я думаю, представители Наркомвода в пределах их возможностей будут также содействовать успешному окончанию переговоров.
Сигемнцу подчеркнуто благодарил за то, что НКИД информировал Наркомвод об интересе, который он проявляет к этому делу.
4. Снгемицу поставил отдельно вопрос о заходе парохода угольного концессионера в Дуэ. В течение многих лет пароходы концессии заходили в Дуэ. Теперь, однако, концессии внезапно сообщили, что 1) ее пароходы должны, прежде чем идти в Дуэ, предварительно заходить в Александровск и 2) что пароходы должны платить портовые сборы, которых они никогда раньше не платили. В результате переговоров Ниси — Борисов последний сообщил, что оба эти распоряжения отменены. Однако, по полученным от концессии сведениям, на месте получены указания только о том, что отменен обязательный заход пароходов концессии в Александровск, об отмене же портовых сборов еще не получено никаких распоряжений из Москвы. Представитель общества в Москве Сакагути тщетно пытается в течение ряда дней, начиная с 17 июня, связаться с Наркомводом. Однако он «никак еще не может получить контакт». Ввиду этого посол просит моего вмешательства, чтобы Наркомвод послал на Сахалин подтверждение своего первого распоряжения об отмене портовых сборов при заходе в Дуэ, где вообще никаких сборов никогда не было установлено и никто не платил.
о. Сигемицу сообщил, что в свое время Сако * говорил с т. Козловским о назначении нового японского консула в Одес-
* Советник посольства Японии в СССР в 1933—1937 гг.
су и т. Козловский будто бы сказал Сако, что, как только вопрос будет поставлен формально, новый консул получит визу. Между тем в течение уже свыше трех месяцев японское посольство не может получить визу для нозого консула Сайто. Во II Восточном отделе говорят представителям японского посольства, что не получен еще ответ от украинских властей. Посол, однако, думает, что три с лишком месяца —достаточно большой срок для такого дела и что надо было бы его благополучно закончить.
Не желая формально связывать вопрос о предоставлении Сайто визы с принципиальным вопросом о закрытии консульства в Одессе *, я ответил коротко и сухо, что по существующему у нас порядку H КПД предоставляет визы новым консулам только по получении согласия соответствующих органов, и прежде всего правительств союзных республик. Я не имею сведений по этому вопросу, но если 11 Восточный отдел, сказал я, сообщает японскому посольству, что он не имеет еще ответа от украинского правительства, то, очевидно, дело именно так и обстоит.
Посол повторил, что, однако, три с половиной месяца — слишком большой срок.
Я коротко сказал, что справлюсь, как обстоит дело.
6. Когда посол кончил со своими вопросами, я сделал ему приблизительно следующее заявление.
За последние годы неоднократно возникали затруднения при заходе японских военных нефтетранспортов в Оху**. В 1933 г. между НКИД и японским посольством велись переговоры, в течение которых НКИД в официальной ноте указал посольству на то, что. согласно существующим у нас правилам, для одновременного спуска на берег больше чем 30 лиц из экипажа приходящих японских военных нефтеналивных судов требуется специальное разрешение местных советских властей. В 1934 г. нашим полпредством в Токио было сделано японскому мининделу три устных протеста по поводу нарушения этих правил. В 1935 г. командиры японских нефтетранспортов обращались к нашим пограничным органам с просьбами разрешать спуск на берег команд в количестве, превышающем 30 человек. Однако впоследствии была вновь возобновлена практика спуска на берег команд числом свыше 30 человек без разрешения наших властей. Ввиду этого в июле — августе 1935 г. между т. Козловским и Сако состоялись переговоры, в результате которых командиры японских нефтетранспортов стали опять испрашивать регулярно разрешение на спуск команд в количестве свыше 30 человек. В нюне 1936 г. имели, однако, место новые массовые спуски на берег команд
* См. док. № 298
'* См. т. XVIII, док. ЛЬ 262.
японских военных транспортов в Охе, вследствие чего в беседе от 3 июля 1936 г. * я вынужден был заявить От а протест и просить его принять меры к тому, чтобы командиры заходящих з Оху японских нефтетранспортов соблюдали существующий у нас порядок. В результате этого протеста положение вновь улучшилось, к зо второй половине прошлогоднего сезона командиры японских нефтеналивных судов опять стали регулярно испрашивать разрешение перед каждым спуском на берег свыше 30 человек команды. В этом году мы имеем новый рецидив. 14 нюня с. г., несмотря на сделанное ему специальное предупреждение о необходимости испрашивать разрешение в случае потребности спуска на берег более чем 30 человек команды, командир японского военного нефтетран-спорта Наруто, не испрашивая на то разрешения, высадил на берег в 10 часов утра 11 офицеров и 97 матросов, а в 14 часов— еще 90 матросов. То обстоятельство, что это грубое нарушение наших правил было произведено после предупреждения со стороны наших зластей, указывает на преднамеренный характер этого нарушения и на то, что какие-то японские круги сознательно стремятся вызывать конфликты даже на почве таких мелких фактов. Я должен в связи с эти?л вновь заявить послу протест и настоятельно просить его, чтобы он вмешался в это дело и прекратил эти периодически повторяющиеся своевольные нарушения существующего у нас порядка со стороны командиров японских военных нефтеналивных судов, заходящих в Оху. От себя лично, сказал я. я должен обратить внимание посла на то, что эти случаи внушают мне опасение. Наши местные власти относились к ним, как видит сам посол, чрезвычайно миролюбиво и ограничивались лишь докладом своим центральным органам, которые в свою очередь информировали НКИД на предмет соответственного обращения внимания на эти случаи японского правительства. Я опасаюсь, однако, что грубый, преднамеренный характер нарушений может привести к тому, что наши власти примут наконец соответствующие меры и что мы будем иметь серьезный конфликт из-за этих недопустимых действий командиров японских военных судов.
Сигемииу сказал, что мое сообщение является для него «большой неожиданностью», ибо он не имеет никаких сведений о том, чтобы в Охе на этой почве возникали какие-либо конфликты. Он, однако, изучит мое заявление. Теперь он хотел бы лишь обратить мое внимание на то, что в связи с этим вопросом в прошлом между обоими правительствами были «принципиальные разногласия». Он думает, что существующий у нас порядок спуска на берег команд иностранных военных судов должен отвечать международным правилам. Не-
* Ск. т. XIX. док. Ла 209.
сколько подумав, Сигемниу сказал, что он хотел бы объяснить мне, почему для него мое заявление является неожиданностью. Дело в том, что он только что получил телеграмму из Охи. из которой он усмотрел, что вопрос о спуске на берег команд военных японских нефтетрзнспортоз разрешался вполне удовлетворительно между командирами пароходов и нашими пограничными властями. Из этой телеграммы совсем не видно, чтобы отношения командиров японских судов и наших погрансргапов угрожали конфликтами из-за спуска команд этих судов. Он поэтому не понимает того заявления, которое я ему сделал.
Я сказал послу, что его слова вызывают у меня большое удивление. Я не знаю, какую телеграмму он получил, но из сообщения, которое мы получили от соответствующих органов, явствует, что. несмотря на состоявшееся устное соглашение еще в 1935 г. и несмотря на то что оно за последнее врекя соблюдалось, командиры японских военных нефтетранспортов. вновь стали грубым образом нарушать существующий у нас порядок. Я прошу посла принять меры к тому, чтобы этим безобразным нарушениям был положен конец. Я думаю при этом, добавил я, что это было бы в интересах также и нефтяной концессии. Дело в том. что. поскольку чти нефтетранс-порты обслуживают концессию, местные органы, естественно, склонны считать концессию ответственной за их поведение в нашем порту. В результате создается атмосфера, которая, конечно, не является благоприятной для удовлетворения различных просьб, с которыми руководство концессии обращается к местным властям.
Снгемицу, который, видимо, отнесся с большой серьезностью к моему заявлению, несколько раз перешептывался с Ниси п сказал, что он, во всяком случае, просит меня верить, что не может быть и речи о том. чтобы японские власти или руководство концессии стремились нарушать наши законы и порядки и вызывать конфликты. Японская сторона хочет мирного и дружественного урегулирования всех вопросов. Потом, опять пошептавшись с Ниси, он сказал несколько взволнованно, что Ниси, который также читал телеграмму из Охи. подтверждает, что отношения между командирами японских нефтетранспортов и нашими соответствующими органами вполне нормальны и что, судя по телеграмме, нет основания ожидать каких-либо конфликтов из-за спуска команд на берег.
Ннси кивал утвердительно головой и в конце с улыбкой сказал по-русски: «Странно».
Я согласился, что положение там создалось действительно странное, н выразил надежду что посол своим вмешательством быстро его урегулирует. "
Б. Стомоняков
Печат.- во арх.
209, Нота Полномочного Представителя СССР в Иране Министру Иностранных Дел Ирана Самии
22 июня 1937 г. M 214
Господин Министр,
Имею честь настоящим сообщить Вам, что мною принято к сведению содержащееся в Вашей ноте от 20 июня 1937 г. за № 13995 сообщение Министерства Иностранных Дел о том, что все обязательства Иранского Правительства по договору о торговле, о мореплавании и о поселении от 27 августа 1935 г.* о сдаче товаров Торговому Представительстоу Союза Советских Социалистических Республик в Иране будут выполнены в точном соответствии с постановлениями упомянутого договора и основанного на этом договоре соглашения от 27 августа 1935 г. о контрактах и что в ближайшие дни будут заключены контракты на третий год действия договора, в соответствии с изложенными положениями, в частности, как минимум; по шерсти — на 6300 г, по кожевенному сырью — на 2 000 000 шт. и по хлопку — на 31 000 т.
Что касается поставленного Вами вопроса о толковании ст. 10 упомянутого договора, то, хотя я запросил инструкции моего Правительства, однако вопрос может быть решен и после 22 июня с. г., поскольку обе стороны согласны в толковании ст. 18 договора в том смысле, что после 22 июня 1937 г. договор может быть денонсирован в любое время.
Пользуясь случаем, прошу Вас. господин Министр, принять уверений в глубоком к Вам уважении.
Черных
Пгчат. по арх.
В упомингемоЁ* ноте Сами«от 20 июня 1937 г. Кч 13995, в частности, говорилось:
«Компетентными организациями будут выполнены все обязательства Министерства финансов о сдаче иранских товаров Советскому Торговому Представительству; сделки, касающиеся третьего года. б\д\т осуществляться на основе контрактов, заключаемых между Министерством финансов д Советским Торговым Представительством. Таким образом. Правительство СССР может быть увеоеко, что Правительство Ирана должным образом выполнит в атом отношения все своя обязательства».
В -юте указывалось далее, что, по мнению иракского правительства, по истечении третьего года действия договора о поселении, торговле а мореплавании от 27 августа 1935 г. стороны ке будут более связаны постановлениями ст. 10 в оглашении т,:и!:ималь:-мзго количества товаров предлагаемых другой стороне, и сообщалось о ка\:еоенян денонсировать договор в случае несогласия Советского правительства с указанным толкованием.
* Cml «Собрание законов...». отд. II. Лз 7. 13 февраля 1937 г., стр. 73—130; т. XVIII, док. X« 350, а также док. Л? 339 настоящего тома.
