Разговор с Трифоном-иудеем

Юстин (Иустин) Мученик

Публикуется по изданию:
Сочинения святаго Иустина,
философа и мученика. — М., 1891.

Перевод — П. Преображенский.

Вступительная статья и
комментарии — Р. Хазарзар.

Юстин, или Иустин (Justinus), родился в начале II века в Сихеме, древнем городе Самарии, который после восстановления его императором Флавием Веспасианом (69—79) стал называться “новым городом Флавиевым” — Флавия Неаполь (Flavia Neapolis). По происхождению Юстин был греком. Богатство родителей позволило ему получить вполне приличное языческое образование. Переходя от одной философской системы к другой, Юстин наконец обратился в христианство. Его крещение относится или к 133, или к 137 году, хотя некоторые исследователи датируют это событие 40-ми годами II века. С принятием христианства Юстин стал проповедовать, странствуя по Римской империи. Например, в Эфесе состоялся нижеследующий разговор с Трифоном и его единоверцами, в Риме Юстин основал свою школу и там же, в столице Империи, он был обезглавлен в 166 году.

Некоторые сочинения Юстина до нас не дошли — например, «О душе» и «Певец». Другие, созданные не ранее IV века, ложно ему приписываются, как-то: «Письмо к Зене и Серену», «Вопросы с ответами эллинам», «Ответы православным», «Опровержение Аристотелевых мнений», «Изложение веры». Третьи сочинения, хотя и восходят ко времени Юстина или еще древнее, по тем или иным причинам вызывают сомнения в авторстве Юстина, как-то: «Послание к Диогнету», «Слово к эллинам», «Увещание к эллинам», «О единовластительстве Божием», отрывок «О воскресении». Однако аутентичность «Разговора с Трифоном-иудеем» не вызывает никаких сомнений.

Евсевий говорит (Historia ecclesiastica.IV.18:6-8), что Юстин составил диалог против иудеев. “Это, — пишет Евсевий, — беседа, которую он вел в Эфесе с Трифоном, человеком известнейшим в то время среди евреев. В ней он рассказывает, каким образом Божия благодать устремила его к слову веры, с каким рвением занимался он раньше философскими предметами и с каким одушевлением искал истину. Повествует также он о кознях иудеев против Христа и Его учения и развивает свои мысли следующим образом, обращаясь к Трифону: “Вы не только не раскаялись в своих злодеяниях, но еще послали избранных людей из Иерусалима во всю землю возглашать, будто явилась безбожная ересь христианская, и распространять клеветы против нас, которые все незнающие нас обыкновенно повторяют. Таким образом, вы — причина несправедливости не только вашей собственной, но и всех других людей”[1]. Он пишет, что до его времени дар пророчества озарял Церковь[2], и вспоминает Откровение Иоанна, утверждая, что оно принадлежит этому апостолу[3]; он приводит несколько пророческих изречений и уличает Трифона в том, что иудеи выбросили их из Писания[4]”.

«Разговор с Трифоном-иудеем» посвящен некоему Марку Помпею (Dialogus cum Tryphono Judaeo.8,141) и состоит из 142 глав. Он написан уже после Первой и Второй Юстиновых «Апологий». Конечно, данное сочинение не отражает точно диалог с Трифоном, однако разговор с этим иудеем, по свидетельству Евсевия (Eusebius. Historia ecclesiastica.IV.18:6), имел место в действительности. Хотя, с точки зрения Э. Ж. Ренана, это весьма сомнительно. О самом Трифоне нет определенных сведений, кроме того, что он был “человеком известнейшим в то время среди евреев”.

В данной работе, как и в «Апологиях», Юстин ссылается на некоторые “памятные записи апостолов” (apomnhmoneumata twn apostolwn)[5], которые во многом совпадают с каноническими Евангелиями, но также имеют с ними и различия (Justinus. Apologia I.16-17, 33-34, 38, 45, 66-67, 77-78; Dialogus cum Tryphono Judaeo.10, 17, 41, 43, 51, 53, 69-70, 76-78, 88, 100-108, 111, 120, 125, 132). С одной стороны, повествование, которое передает Юстин, близко к рассказам канонических Евангелий. В нем, в частности, мы встречаем: ангельское благовещение и сверхъестественное зачатие, перепись, поклонение волхвов и бегство в Египет, затем Иоанна Крестителя, крещение и искушение Иисуса, избрание учеников, чудеса и проповедь Христа, наконец, возвещение о смерти, очищение Храма, учреждение евхаристии, взятие под стражу (но без рассказа о предательстве Иуды!), суд и распятие, воскресение и вознесение Иисуса. С другой стороны, Юстин повествует многое из того, чего нет в каноне. По его словам, Иисус родился в пещере у Вифлеема[6], помогал затем отцу в его плотничьих работах; далее Юстин рассказывает, что при крещении в Иордане возгорелся огонь и голос с неба сказал: “Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя” (Пс.2:7). В противоположность каноническим Евангелиям, Юстин также сообщает, что после распятия Иисуса все Его ученики отпали и отреклись от Него.

Но прежде всего показательно другое: Юстин имел в руках текст Септуагинты, переработанный христианской рукой (я настоятельно рекомендую сравнить приведенные ниже ветхозаветные цитаты с известным нам библейским текстом); в то же самое время именно Юстин обвиняет иудеев в том, что они исказили Писание, исключив из него многие пророчества и исправив те или иные слова. Юстин был тем христианином, который ратовал за окончательный разрыв с иудаизмом и был весьма либерален в истолкованиях того или иного текста. Его последователь, Ириней Лионский, был более консервативен и не позволял себе подобных вольностей.

Э. Ж. Ренан, говоря о Юстине, утверждает, что «полемика была в его вкусах и привычках. Валентиниане, маркиониты, евреи-самаряне, языческие философы последовательно подвергались его нападениям». Юстин, по словам Ренана, «не был высоким умом; он не обладал ни философией, ни критикой; его толкования в особенности показались бы теперь неудовлетворительными; ему было свойственно то посредственное легковерие, которое позволяет делать правильные выводы из вздорных посылок и вовремя остановиться, так чтобы быть лишь вполовину нелепым» (Ренан Э. Ж. Христианская церковь. — СПб.: изд. Н. Глаголева, стр. 196–197).

Говоря о «Разговоре с Трифоном-иудеем», Ренан убеждает: «Если Юстин был в словесных спорах таким, каким мы его видим в книге, евреи имели полное право жаловаться на его неточность. Такого слабого толкования Ветхого завета еще не бывало. Юстин не только не знает по-еврейски, но он не имеет никакого критического чутья. Он признает самые очевидные вставки. Его мессианские применения библейских текстов абсолютно произвольны и основаны на ошибках перевода Семидесяти. Его книга, без сомнения, не обратила ни одного еврея, но в среде католицизма он был основателем апологетического толкования. Почти все рассуждения этого порядка были выдуманы св. Юстином; после него почти ничего не прибавляли» (Op. cit., стр. 205).