Унизившаяся ведьма, ты хочешь сказать

- Прошу, прошу, пожалуйста, прошу, - словно колдовской заговор, шептала она. Арин стоял спиной к нам и лишь изредка поворачивал голову, чтобы раздраженно и устало - а я успевала почувствовать это - посмотреть на нас.

- Алина, поднимись, - снова предприняла я попытку поднять на ноги девушку, но она не слушала меня. Так и продолжала стоять на коленях, грациозно, а не униженно, упершись бледными ладонями в мокрый газон. Ее белые руки с длинными бордовыми ногтями, по которым тоненькой змейкой извивался черный узор, контрастировали с сочной зеленой травой.

Человек стоит передо мной на коленях, так на что же я обращаю внимание? Почему мне жаль эту девушку с порою сумасшедшим взглядом, но почему одновременно с этим меня охватывает чувство несправедливой победы и злорадства, которое больше присуще Ниночке, чем мне?

Ошибаешься. Твое злорадство всегда с тобой - как и все другие пороки. Ты просто не показываешь их так открыто, дурочка! Эта стерва распласталась перед тобой, она сейчас беззащитна в своих чувствах - сделай ей еще больнее, пусть мучается дальше!

И что мне делать? Сказать, что нет, милая Алина, Антона я тебе не отдам, он мой парень, и он любит меня, как и я его. А ты... ты оставайся с Кеем - пусть он пьянит тебя собой сколько ему угодно!

Да, точно, будь с Кеем. Стань зависимой от него.

- Катя, войди в мое положение. Пожалуйста, уступи. Я сделаю все, что угодно, - тихо произнесла Алина, не смахивая холодных капель дождя, попадающих на ее шикарные волосы и тонкое лицо с болезненными глазами.

Она и так алкоголичка! Кей - ее личный сорт виски.

Воспоминание о Кее чуть-чуть раздуло во мне слабый, но яркий огонек злости, которую так старательно взращивал этот самовлюбленный идиот!

- Алина, нет, прости, - твердо сказала я, - встань, пожалуйста, с колен. Это смущает меня.

Это раздражает!

- Пока ты не согласишься, я не встану, - так же упрямо ответила Алина.