Иллюзия страдания

Иллюзия страдания, так же, как и все остальные иллюзии, закладывается в раннем детстве.

Когда ребенок сделает что-то неправильное, то его наказывают. Причем наказание длится до тех пор, пока ребенок не проявит страдание: заплачет, закричит, начнет говорить, что больше не будет. Если ребенок все-таки проявляет характер и упорство, то родитель продолжает экзекуцию до тех пор, пока тот все-таки тем или иным способом не изобразит страдание.

Т.е. только увидев страдание ребенка, родитель прекращает наказание. В итоге у ребенка формируется устойчивый стереотип: "избежать наказания и добиться желаемого можно, изобразив страдание".

Насколько это верно показал один интересный эксперимент: группе взрослых предлагали решить, какого наказания заслуживает подросток, который совершил правонарушение. Им показывали два специально снятых для этого фильма, с двумя подростками, совершившими один и тот же проступок. Первый подросток признавал свой проступок неправомерным, говорил, что заслуживает наказания, но вел себя достойно, не увиливал и смотрел прямо в глаза дознавателю. Второй подросток плакал, молил о пощаде, обещал, что он больше так не будет.

Взрослые были единодушны: первому они "впаяли на полную катушку", второму - простили все и вообще никак не наказали. Тот подросток, который выбрал "роль жертвы" и продемонстрировал страдание, был единогласно оправдан.

Ребенок привыкает к этой "роли жертвы" и начинает с ее помощью манипулировать взрослыми. Ребенок заплакал, пожаловался на учительницу или ребят во дворе и добился того, что его приласкала мама, погладила по голове. Увидев новую игрушку в магазине, ребенок начинает куксить губы, глаза наливаются слезами, и сердобольная бабушка достает кошелек с последней пенсией и покупает эту игрушку, которая будет уже через пару часов сломана. Вырастая, ребенок учится использовать страдания, как средство нападения, как хлыст для близких: "Мама, посмотри, что ты сделала с моей жизнью!", или мужу: "Я столько на тебя потратила сил, я так страдала, а ты!..."

Наши страдания - это всего лишь роль "жертвы", к которой мы привыкли с самого детства. Но что хуже всего, мы настолько вживаемся в эту роль "страдальца", что мир действительно начинает восприниматься нами подобным образом. Постепенно мы начинаем терять способность отличать - где наигранное страдание, а где фактическое, и в результате находимся в состоянии постоянной жалости к себе. Мы упиваемся своим страданием, оно становится ярким переживанием, страстным чувством.

Мы жалуемся всем и каждому на свою жизнь, часами готовы рассказывать о том, как тяжела и драматична наша жизнь, и в итоге страдаем еще больше.

Мы попали на крючок иллюзии страдания.

Мы стали профессиональными актерами, изображающими страдание на сцене собственной жизни. Но мы не замечаем собственной игры только потому, что верим в иллюзию страдания. Игра стала нашей второй натурой.

Мы настойчиво ищем внимания и поддержки, но при этом любое внимание и любая поддержка нам кажется недостаточной. Больше того, чаще все выглядит еще парадоксальнее - мы буквально купаемся во внимании и поддержке, и, тем не менее, все равно уверены, что "никому не нужны". Мы ведем себя как скупец, сидящий на мешке с золотом и говорящий: "мне мало... Мне Мало! больше... Больше!"

Страдания без элемента актерства не бывает. А актеру всегда нужна публика. Но т.к. окружающие нас люди со временем перестают нас понимать и нам сочувствовать, то этой публикой становимся мы сами.

Страдание - это сострадание самому себе. Своим страданием мы сами себе в чем-то потакаем.