Гипотетические или умозрительные формы опыта

Беллетристика научила нас тому, что истину можно найти в описании событий, которые никогда не происходили. В конце концов, как напоминает нам Эдвард Брунер (1986а, стр. 18):

... истории служат интерпретативными устройствами, порождающими смысл, которые обрамляют настоящее гипотетическим прошлым и предсказанным будущим.

Представьте умозрительную историю, которую развила Джессика — о том, как могла бы сложиться ее жизнь, “начиная с того времени, когда она была еще совсем маленькой, и постоянно дополняясь тем, как все могло бы измениться для нее сейчас, если бы она выросла, живя со своей бабушкой”. Что касается нас, похоже, что более приемлемо считать, что эта история говорит об идентичности Джессики. Она говорит о той идентичности, которую она предпочитает, и над конструированием которой она упорно работала годами. Она касается того, что пребывание в страхе в атмосфере общественных мест в ее доме, вызванное годами оскорбительного обращения, не когда не было ее предпочтительной идентичностью, это была “уловка”, устроенная насилием.

Изолированные яркие моменты могут быть легко утеряны. Если они появляются, то использование их в качестве основы для размышлений о том, что могло бы произойти или что произойдет — это еще один метод сохранять их живыми и оформленными в виде истории. Гипотетическая история может стать основой для реальных настоящих и будущих событий.

РАЗВИВАЯ “ИСТОРИЮ НАСТОЯЩЕГО”

Майкл Уайт (White & Epston, 1990, стр. 9) пишет:

Ученые-социологи заинтересовались аналогией с текстом, которая была вызвана наблюдениями над тем, что, хотя эпизод поведения происходит во времени таким образом, что он уже не существует в настоящем, когда на него обращают внимание, смысл, который приписывают этому поведению, выживает во времени... В своем стремлении осмыслить жизнь, люди сталкиваются с задачей выстраивания эпизодов своего опыта во временную последовательность таким образом, чтобы добиться связного представления о самих себе и мире вокруг них.

При воспроизведении таких представлений, если было определено предпочтительное событие, мы стремимся связать это событие с другими предпочтительными событиями во времени так, чтобы выжили их смыслы, и так, чтобы события и их смыслы могли уплотнить нарратив человека предпочтительным способом. Следовательно, если предпочтительное событие определено и превращено в историю, мы задаем вопросы, которые могут связать его с другими событиями прошлого и будущего.

До того, как мы приняли карту нарративов, мы работали с тем, чтобы помочь людям найти “ресурсы” в непроблемных жизненных контекстах и использовать эти ресурсы в проблемных контекстах. Для нас было вполне привычным искать эти ресурсы в прошлом опыте. Тем не менее, мы рассматривали ресурсы как состояния сознания и использовали прошлый опыт лишь как способ помочь людям достичь состояний, наполненными ресурсами. Мы мало внимания уделяли тому, чтобы связать эпизоды опыта и состояния в нарратив, который мог бы устойчиво существовать во времени. Теперь мы рассматриваем такие аспекты опыта как важные жизненные события, которые, через представление значения и связь с другими такими событиями, могут изменить проблемные нарративы в удовлетворительном смысле. Это подводит нас к тому, чтобы посвящать массу времени и энергии пересмотру, пере-живанию и сопряжению вместе факторов, предшествующих настоящим уникальным эпизодам. Майкл Уайт (1993) называет историю такого типа, которая служит результатом такого процесса, “историей настоящего”.

В работе с Джессикой, ее достижения вопреки насилию выступали в роли уникальных эпизодов. Спрашивая, кто бы мог предсказать, что она будет противостоять последствиям насилия (как показывают ее достижения), я побуждала Джессику со-конструировать историю настоящего вместе со мной. Эта история включала больше подробностей, чем мы зафиксировали в письменном нарративе. Она включала несколько людей, которые могли бы предвидеть способность Джессики противостоять насилию, и истории о некоторых событиях, свидетелями которых они становились в различные моменты ее жизни. Мы превратили каждое из этих событий в историю, предвестницу сопротивления насилию. Все вместе они представляли историю о ее настоящих достижениях.