Часть первая 7 страница

— Нет, ты мне определенно не нравишься… Ладно, не хочешь говорить, дело твое. Тогда держи — это тебе мой подарок.

Немировский вручил имениннику небольшую картонную коробку.

— Что это?

— Открой и увидишь.

Внутри оказался новенький портативный компьютер. Ожидавший чего угодно, только не этого, Турецкий недоуменно взглянул на старого друга.

— А на хрена он мне?

— Как это «на хрена»?! Это же «Acer»! Последняя модель! — И удивленный гость принялся со знанием дела перечислять ее многочисленные достоинства. — Для современного человека совершенно незаменимая вещь! У нас в Америке без них как без рук!

— Так это у вас. А мы по старинке, лапотники… И потом, я понятия не имею, чего и куда тут нажимать…

— Пустяки, научишься.

— Лучше бы ты мне принес еще виски, — вздохнул Турецкий.

— No problems! Мы же сейчас идем в кабак. Разве ты забыл?

— Чего?

Выходить из дому и тащиться куда бы то ни было имениннику решительно не хотелось. Не говоря уже о том, что он терпеть не мог ни самих кабаков, ни тусовавшейся там особого рода публики. Но американский гость был непреклонен. А поскольку дальнейшее ожидание у телефона явно не имело смысла, Александр Борисович в конце концов пришел к выводу, что, если душа требует выпивки, то не имеет значения, где утолять жажду — дома или в кабаке. С тем и отправился наскоро принимать душ и переодеваться.

Балашихинская городская больница

Ночь

— … Ну, Ракель ему и говорит: так, мол, и так, не люблю я тебя. И вообще, лучше ты меня не трожь, а не то в полицию нажалуюсь… А он, Фернандо, значит, вдруг — хвать ее за грудки да как заорет: ах ты, такая-растакая, непотребная! Мол, отец твой мне агромадные деньги должен, а ты еще ломаешься?! Все равно, говорит, будешь моей полюбовницей!

— Ой, страсти-то какие! А дальше, дальше чего было?

— Ясно чего: руки начал ей выкручивать. Потом на кровать повалил, чтобы, значит, снасильничать девку. И вдруг заходит Аугусто. Братец, стало быть, ее. Только она покамест не знает, что он братец. Отец ей перед смертью не сказал, что у него еще сыночек есть от другой женщины. Вот у них, значит, с сестрой любовь и закрутилась…

— Ах ты Господи!..

— Ну, вошел он: глядь — а тот, Фернандо, значит, ее уже почти одолел. Подбегает и как хватит его кулаком по загривку! Ну, из того и дух вон…

— Убил?!

— А кто ж его знает? Может, и убил. Тут как раз эта серия закончилась. А чего дальше будет — завтра узнаем.

Рассказав подруге, такой же пожилой нянечке из соседнего хирургического отделения, последнюю серию бесконечной мексиканской «мыльной оперы», Марья Ивановна, как обычно, направилась делать обход.

Больные давно улеглись. Старое здание районной больницы казалось совершенно вымершим. Только из ординаторской слышались негромкие голоса и озорное хихиканье. Не иначе, сестрички опять заигрывали с дежурным врачом. Совсем еще сопливки — а туда же, бесстыдницы…

Пройдя по палатам и убедившись, что ничего особенного не произошло, Марья Ивановна напоследок заглянула в отдельный бокс, где уже третий день лежал какой-то безымянный мальчонка, которого, по слухам, подобрали в лесу здешние милиционеры. Был он до сих пор без сознания. Только иногда жалобно скулил либо начинал бредить. Бормотал какие-то невнятные страсти, будто в кино ужасов насмотрелся. А чего бормотал и не поймешь. Одно слово — психический.

Приоткрыв дверь в бокс, Марья Ивановна стала подслеповато вглядываться в темноту. Закрашенная голубой краской, дежурная лампочка едва светила. Но и при этом сумеречном освещении няня разобрала, что койка, на которой давеча лежал мальчуган, была пуста. На полу валялось сброшенное одеяло.

— Эй, паренек! — всполошилась пожилая женщина. — Ты где, миленькай?!

Выглянула обратно в коридор — пусто. Господи, куда же он подевался?! Включив свет, нянечка тщательно обшарила весь бокс. Даже заглянула под койку. Но больного нигде не было. Вот так история!

И тут взгляд ее упал на приоткрытую оконную раму.

— Батюшки… — испуганно прошептала Марья Ивановна. И всплеснув руками, бросилась по коридору в ординаторскую.

Ночной клуб «Саломея»

Смешно сказать — но до сих пор Турецкому не приходилось бывать в ночных клубах просто так, в качестве посетителя. Его случайные вояжи по такого рода заведениям всегда ограничивались исключительно служебными целями. Не говоря уж о том, что на зарплату старшего следователя не очень-то разгуляешься…

Немировский же, напротив, был изрядным знатоком ночной жизни городов мира и теперь, похоже, намеревался основательно изучить ночную Москву.

— Мне про этот кабак еще в самолете рассказали, — заметил он, когда они подкатили на такси к зеркальным дверям роскошного нового заведения. — Говорят, ничуть не хуже парижских!

Вне служебных полномочий, дававших ему определенную власть и статус постороннего наблюдателя, Турецкий чувствовал себя как-то неуютно. Набитые деньгами сомнительного происхождения, сытые и наглые бездельники, ошивавшиеся здесь, вызывали у него глухое раздражение. Будь его воля — большинство из них он бы не колеблясь отправил за решетку.

Расплатившись за вход, Немировский уверенно провел друга через модерновый холл в зал местного ресторана. Казалось, он был здесь не раз и чувствовал себя как рыба в воде. Одно слово — американец.

— Ты что такой кислый, Сашка? — усмехнулся он, когда они уселись за столик, освещенный мягким светом настольной лампы. — Можно подумать, у тебя сегодня не день рождения, а собственные поминки!

Турецкий горько усмехнулся. С его работой надо всегда быть готовым к такому обороту дела.

Между тем к столику уже подоспел официант.

— Что желаете? — почтительно осведомился он, при этом как-то подозрительно косясь на Турецкого.

— Валяй, Сашка, заказывай! — вальяжно заявил Немировский, передавая другу раскрытое меню. — И не стесняйся — я угощаю!

Александр Борисович замялся. Одного взгляда на цены ему было достаточно, чтобы напрочь потерять аппетит.

— Да что ты в самом деле? — настаивал друг. — Ладно, давай я сам. — И сдвинув брови, Немировский принялся с видом знатока обстоятельно делать заказ.

Турецкий уже пожалел, что согласился на эту нелепую авантюру. Лучше бы они, как в добрые старые времена, скоротали этот вечер на кухне, за бутылкой водки и душевным разговором — просто и по-домашнему.

Но отступать было поздно. Развалившись в мягком кресле, старый друг Борька начал вдохновенно повествовать о лучших в мире злачных местах, где он побывал за эти годы; о роскошных женщинах, неизменно даривших ему свою благосклонность, и прочих аксессуарах красивой жизни, какой у бывшего следователя по особо важным делам Турецкого Александра Борисовича, тридцати девяти лет от роду, никогда не было и не будет. И ничего тут не поделаешь — судьба…

Внезапно, когда им уже принесли непомерно обильный и столь же дорогой заказ, в кармане у Немировского призывно заверещал сотовый телефон.

— Алло? — произнес он. И ослепительно улыбнувшись, тотчас перешел на английский: — Hiyo! Are you in Moskow!? Wonderfull! Yes… That's a good idea!.. No problems… Immedietly!.. Se you!.. Bye, bye!..

— Что случилось? — озабоченно спросил Турецкий, едва друг вырубил телефон и сунул его обратно в карман.

— Извини, Саша, — виновато улыбнулся американский гость. — Видит Бог, я не предполагал… Словом, тут сейчас проездом один мой деловой партнер. Настоящий крутой миллионер. Надо срочно встретиться. Бизнес, сам понимаешь…

— Угу… А что мне прикажешь со всем этим делать?

— Как что?! Ешь! Пей! Гуляй!.. Сними себе какую-нибудь клевую девчонку — вон их здесь сколько! Веселись, старина, ведь сегодня твой праздник!

Решительным жестом отметая любые возражения, Немировский расстегнул бумажник и ловко отсчитал десяток новеньких зеленых купюр.

— Вот тебе «штука». Возьми — пригодится на мелкие расходы.

У Турецкого даже перехватило дыхание.

— Ты что, сдурел?

— Брось, Сашка! Я же тебя сто лет не видел! И пожалуйста, извини, что так получилось… Я тебе завтра позвоню!

И прежде чем Турецкий спохватился и попытался вернуть деньги хозяину, тот стремительно поднялся из-за стола — и был таков.

Сжимая в руке пачку кредиток, Александр Борисович долго с изумлением глядел ему вслед.

— Еще что-нибудь желаете? — вежливо осведомился бесшумно появившийся официант.

…На сцене творилось что-то невообразимое. Это было поистине фантастическое буйство обнаженной женской плоти, взывающей к самым изощренным ласкам, пробуждающей самые дерзкие фантазии. Потрясающе сексапильные красотки, будто сошедшие со страниц модных эротических журналов, в каком-то феерическом хороводе исступленно вытворяли такое, отчего у мужчин кровь закипала в жилах, как перед наступлением оргазма. Гремела музыка. Гуляющая публика обоих полов самозабвенно отрывалась на всю катушку…

Единственным человеком, который выглядел совершенно чужим на этом празднике жизни, был Турецкий. Угрюмо склонившись над столиком, он так же угрюмо ковырял вилкой разнообразные экзотические закуски, время от времени опрокидывая очередную стопку великолепного коньячка, и даже не интересовался тем, что происходило вокруг него в эти минуты. Галстук его заметно съехал на сторону. Между пальцами, роняя на скатерть белесые столбики пепла, позабыто дымилась сигарета. А в тоскующих глазах отражалась неуемная русская хандра. Глядя на него, вряд ли кому-либо могло прийти в голову, что сегодня у этого человека день рождения…

— Гм… Прошу прощения, вы никого не ждете? — склонившись к Турецкому, вежливо поинтересовался официант.

Александр Борисович поднял на него отсутствующий взгляд. Увидел птичье лицо и острые лживые глаза несомненного пройдохи и мошенника. Слегка поморщился и без всякого интереса спросил:

— А что?

Официант многозначительно улыбнулся.

— Одна дама просит разрешения пересесть к вам. Надеюсь, вы позволите?

— Дама? — удивленно повторил Турецкий.

— Гм… Очень милая девушка. Если вы никого не ждете, она могла бы составить вам компанию.

— Нет, я никого не жду, — покачал головой бывший следователь. — И никого не хочу…

Закончить он не успел. Потому что в эту минуту к столику действительно подошла девушка, которой пройдоха-официант незаметно сделал приглашающий жест. Едва увидев ее лицо, Турецкий оцепенел.

— Здравствуйте, — мелодично произнесла она. И улыбнулась — скромно и приветливо.

Ответа не последовало.

— Не может быть, — бледнея прошептал Турецкий. — Рита?! — В глазах девушки мелькнуло изумление. — Но… Ведь ты умерла! Тебя же убили, Рита?!

После смерти ее последнего клиента и того, что рассказала ей Ленка Никулина, Рита твердо решила уйти с этой работы. И немедленно, пока ее случайно не втянули еще в какую-нибудь грязную историю.

Вообще-то Ленка не сообщила ей ничего нового. Рита и сама прекрасно догадалась, что обработка «заказных» клиентов была организована мафией. Цели тоже были ей относительно ясны. Но участвовать в этом сознательно она не желала. Хотя «подруга» ее и уговаривала.

«Какая тебе разница — кого раскручивать?! Деньги ведь не пахнут! Ты прикинь: эта жлобская администрация отстегивает тебе какие-то жалкие сто баксов в месяц! Плюс смешные проценты и премиальные. Но все равно: разве за них стоит так вкалывать?! А с этими ты будешь иметь по сто баксов с одного клиента! И еще за дополнительные услуги…»

«А если назавтра еще кто-нибудь из них пустит себе пулю в лоб?» — возражала Рита.

«Ну и хрен с ним! Что он тебе, родной? И вообще: откуда ты знаешь, как эти козлы свои миллионы нахапали!? Все они, гады, одним миром мазаны! Хапуги проклятые…»

«Нет, Лена, я так не могу. Не могу и все…»

«Ну и дура!.. Не понимаю я тебя. С виду — умная баба. А ведешь себя, как эта, блин, забыла… А — идеалистка! На что ты надеешься? Чего ждешь? Прекрасного принца?! Так не бывает их — перевелись! Сама ведь уже давно поняла, что все мужики полное дерьмо! Кобели вонючие! Им от нас только одно нужно… Ну и какого черта мы должны с ними церемониться?! Заплатил — отвали! Следующий… Подумай: тебе ведь скоро тридцать! Еще немного — и жизнь кончена! А что ты в этой жизни видела?»

Но Рита была непреклонна. Подобное отношение к мужчинам она действительно отчасти разделяла. На то были свои причины. И все же идти по этой скользкой дорожке ей было невмоготу. Как с некоторых пор стала невмоготу сама мысль о физической близости с мужчиной…

Для Ленки все было проще. Рита знала, что в свободное от работы время подруга оказывает своим клиентам «дополнительные услуги». Или, попросту говоря, путанит. Многие девушки — ее коллеги занимались этим. Бдительная администрация, конечно, была в курсе. Однако смотрела на «левые доходы» сотрудниц как бы сквозь пальцы и не забывала при этом с помощью разнообразных ухищрений взимать и свою долю.

А между тем Рита пользовалась огромным успехом. Каждый вечер она получала более чем заманчивые предложения, сулившие ей безбедную и легкую жизнь. Порой ополоумевшие клиенты готовы были, что называется, снять последнюю рубаху, чтобы добиться ее благосклонности. Но тщетно. На работе она предпочитала строго придерживаться инструкции. А в остальное время мужчин для нее просто не существовало.

В этот вечер Рита пришла в ночной клуб с твердым решением немедленно уволиться. Выслушав ее, старший менеджер по работе с персоналом сделал удивленное лицо и невинно поинтересовался:

— Тебе что, мало платят, девочка? Можно добавить…

Рита продолжала настаивать, ссылаясь при этом на семейные обстоятельства. Но проницательный Сергей Эдуардович довольно быстро ее раскусил и невозмутимо заметил:

— Что ж, дело твое. Но сегодняшний вечер тебе все равно придется отработать…

— Но я не могу! — с отчаянием возразила Рита.

— Придется, детка. Как говорят: «Надо себя заставить…» — Эту фразу из популярного анекдота про «новых русских» он всегда охотно цитировал.

Представив, что ей необходимо провести среди этой мерзости и фальши еще один невыносимый вечер, Рита едва не расплакалась. Но выбора у нее не было. Чтобы без осложнений получить свою трудовую книжку, она должна была пройти через это. Пройти буквально стиснув зубы. И девушка обреченно направилась переодеваться.

Это была она. Турецкий узнал бы ее из тысячи, из десяти тысяч! Та же изящная, стройная фигура… То же милое лицо, с высоким лбом и вьющиеся льняные волосы… Те же печальные серые глаза… Казалось, за прошедшие годы она совершенно не изменилась! Будто и не было вовсе того далекого ноябрьского дня и роковой автоматной очереди, которая разорвала ему сердце…

— Рита, — ошеломленно произнес Турецкий, глядя на нее как на привидение. — Это невозможно, Рита…

— Добрый вечер, — еще раз улыбчиво повторила девушка и, не дожидаясь приглашения, уселась за его столик. — Вообще-то меня зовут Лариса. Наверное, я вам кого-то напомнила?

Турецкий не ответил, продолжая изумленно ее разглядывать. Она сидела перед ним живая и невредимая. И улыбалась ему той незабываемой, загадочной и немного грустной улыбкой Джоконды, которая в свое время сводила его с ума. Лишь горестные морщинки возле губ у нее почему-то исчезли. И вся она выглядела заметно помолодевшей — похорошевшей и преобразившейся.

Он смотрел на нее, не отрывая глаз, долго, очень долго. И вспоминал их первую встречу, и первый поцелуй, и первую ночь, которую она ему подарила. В одно мгновение ему до мельчайших подробностей вспомнилось все, что было связано с нею и бережно хранилось до сих в потаенном уголке его сердца… Конечно, до нее и после нее у него были другие женщины. Но именно она — в ту пору судмедэксперт Маргарита Счастливая, — была и осталась навеки его первой и единственной любовью.

— Рита…

— Вы ошибаетесь, — мягко улыбнулась девушка. — Меня зовут Лариса. Вы меня слышите?

Турецкий вздрогнул. И устало покачал головой, отгоняя мучительные воспоминания.

Но удивительное видение не исчезло. Она по-прежнему сидела перед ним и улыбалась. Наяву. Воскресшая из небытия…

— Что? — удивленно произнес он. — Что ты сказала?

— Я сказала, что меня зовут Лариса.

— Какая Лариса? Откуда?!

— Лариса — это я. А вы, наверное, приняли меня за другую?

— Другую…

Наконец он начал что-то понимать. И постепенно осознал, что перед ним действительно сидит другая девушка. Совершенно другая! А их поразительное сходство — просто необъяснимая фантазия природы. Он слышал, что такое в природе бывает, но до сих пор с этим не сталкивался. Невероятно — они были похожи, как сестры-близняшки. С той лишь разницей, что у настоящей Риты такой сестры никогда не было…

В тот же миг он ощутил пустоту. Будто молния внезапно озарила его душу и тотчас померкла. Угасла какая-то несбыточная надежда на чудо. Осталась только щемящая боль. Вечная боль безвозвратной утраты.

— Лариса… — угасая, повторил он.

— Можно просто Лара.

— Лара… Вы пьете коньяк, Лара?

— Вообще-то не пью. Но с хорошим человеком иногда можно. Если, конечно, я вам не помешала.

— Ни в коем случае, — возразил Турецкий. И тотчас налил ей коньяку. — Давайте выпьем… За знакомство.

— Давайте. Только вы еще не назвали мне своего имени.

— Турецкий. Александр Борисович… Да просто Саша.

— Очень приятно.

Слегка пригубив ароматный напиток, она поставила рюмку на столик и снова улыбнулась:

— Ну вот мы с вами и познакомились… Извините, что я к вам так, без приглашения. Я сидела одна. Вот за тем столиком. Но ко мне стали приставать. И пришлось искать защиты у хорошего человека.

— А почему вы решили, что я хороший?

— Не знаю. Мне так сразу показалось, когда я вас увидела. И еще мне показалось, что вам было очень грустно… А вы что подумали, когда увидели меня?

Турецкий неопределенно пожал плечами.

— Так, ничего особенного…

Их глаза на мгновение встретились. И Турецкий сразу ощутил какую-то магнетическую власть ее загадочного взгляда. Казалось, случайно заглянув человеку в душу, она могла свободно читать ее, словно открытую книгу.

— Вы… любили ее? — выдержав паузу, спросила она.

— Любил, — со вздохом ответил он.

— А что случилось потом?

— Ее… Она умерла.

— Это было давно?

— Очень давно. Пятнадцать лет назад…

«Но вы до сих пор ее любите?» — спросили ее глаза.

«Выходит, люблю», — молча ответил он.

— Наверное, я немного на нее похожа?

— Очень похожи… Невероятно!

Девушка опустила глаза.

— Значит, я не ошиблась. Вы действительно хороший человек, Саша…

— Да с чего вы взяли?

— Потому что умеете так любить. А это не каждому дано… Вы счастливый человек, только сами об этом не знаете.

— Чепуха, — отмахнулся Турецкий. — Я человек конченый… И вообще, давайте мы с вами еще выпьем!

— Давайте. Только я, если можно, шампанского…

С момента их знакомства прошло каких-то несколько минут, а Турецкий уже чувствовал себя так, будто они были знакомы целую вечность и просто давно не видели друг друга. Эта удивительная девушка очаровала его. Она была умна, обаятельна, женственна. Ее окружала та особенная пленительная атмосфера, которая свойственна не просто красивой женщине, но женщине с большой буквы — Ее Величеству Женщине… Ради такой каждому настоящему мужчине хочется совершить что-нибудь невероятное, головокружительное. Например, прыгнуть очертя голову с крыши или достать с неба звезду. Она была достойна любого подвига. И хотя Турецкий не без оснований считал себя настоящим мужчиной, он не полез на небо за звездой, а просто сидел рядом с ней…

— А вы чем занимаетесь, Саша? — спросила она. — Мне кажется, у вас какая-то романтическая профессия.

— Очень романтическая, — язвительно усмехнулся Турецкий. — До крайности…

— И все-таки?

— Ну, если вы настаиваете… Я специалист по разгребанию чужой грязи, извините за откровенность…

— Вы работаете в милиции? — с тревогой спросила она.

— Почти угадали. Вообще-то я… сыщик. Частный детектив, — невесть почему брякнул Турецкий.

— Очень интересно! Но… почему вы назвали себя конченым человеком?

— Долго объяснять. Скажем, это свойство моего характера, приносящее другим одни несчастья. И давайте не будем об этом говорить.

— Не будем, — деликатно согласилась она. — Лучше выпьем. За прошлое и будущее…

Это была неплохая идея. По-правде говоря, Турецкий всегда был не прочь выпить. И по возможности старался избегать людей совершенно непьющих. Как говаривал знаменитый Сэм Спейд[2]: «Если человек остерегается пить, значит, он не доверяет самому себе». Пить он мог сколько угодно и почти не пьянел. Единственным человеком, способным одолеть его в этом, был только Славка Грязнов. Но тот в последнее время стал все больше заботиться о своем здоровье.

— За будущее? — скептически усмехнулся бывший следователь. — Нет, если не возражаете, мы будем пить за настоящее. За вас, Ларочка. Извините за фамильярность…

Девушка не возражала. Напротив, ей даже нравилось подобное обращение, поскольку так ее ласково называли только близкие и друзья, в число которых незаметно попал и он.

Близость очаровательной женщины сделала свое дело. В Турецком проснулся истинный джентльмен и неутомимый ловелас. Постепенно он напрочь забыл обо всех своих несчастьях и принялся самозабвенно ухаживать за новой знакомой, которая почему-то считала его хорошим человеком и, казалось, тоже была искренне рада знакомству.

Для начала Александр Борисович сделал широкий жест — заказал для своей дамы фантастически дорогую бутылку самого лучшего французского шампанского, а впридачу — пропасть изысканных и дорогих закусок. Только сейчас он наконец в полной мере оценил неожиданную щедрость своего американского друга. Благодаря ему бывший следователь, можно сказать, впервые в жизни познал недоступное удовольствие — безоглядно тратить деньги.

— А чем занимаетесь вы, Ларочка? — основательно захмелев, поинтересовался он.

— Я художник. Художник-дизайнер. Работаю в крупной фирме, занимающейся оформлением офисов и квартир.

— Хорошая профессия.

— Мне нравится. По-моему, чтобы быть счастливым, человек непременно должен заниматься любимым делом…

— А вы счастливы, Ларочка?

Девушка смущенно опустила глаза.

— В том, что касается моей работы, — наверное.

— А в остальном?

— В остальном сложнее… Если вас интересует, замужем ли я, вынуждена признаться, что нет.

— Вы об этом сожалеете?

— Я стараюсь ни о чем в жизни не жалеть. Это бессмысленно. И портит настроение.

— И все же, извините за бестактность, почему вы сегодня одна?

— Так получилось, — ответила она его словами. — Впрочем, особого секрета здесь нет… Два месяца назад я познакомилась с одним человеком. Тоже художником. Мы стали встречаться. Сначала как друзья, а потом… Сами знаете, как это бывает. Мне даже казалось, что он меня любит. Я верила ему… А недавно случайно узнала, что он женат. И все это время просто обманывал меня… Вот я и решила с горя напиться. Но это оказалось сложнее, чем я думала. Особенно в одиночку…

— Мерзавец. Обмануть такую девушку! — искренне возмутился Турецкий.

— Не стоит о нем. Его для меня больше не существует… — твердо отрезала она. И помолчав, спросила: — А вы женаты, Саша?

— Представьте, женат, — честно признался он. — Уже пять лет.

— И кто она, если не секрет?

— Пианистка, — вздохнул Турецкий. — Не так, чтобы очень известная. Но талантливая…

— Почему же вы вздыхаете? Вы… несчастливы с ней?

— Трудно сказать… В последнее время я ее слишком редко вижу. То работа, то она надолго уезжает. И вообще… Нелепо все как-то. Нескладно… — При мысли об Ирине его вновь охватила прежняя тревога, но усилием воли он тотчас ее отогнал. — Чем больше об этом думаю, тем вернее убеждаюсь, что я, наверное, сломал ей жизнь.

— Почему вы вините в этом только себя?

— На то есть причины. Если женщина плачет, виноват в этом обычно мужчина. А она у меня слишком часто плакала…

— Странно, — задумчиво произнесла девушка. — Глядя на вас, я бы не сказала, что такой человек может сломать женщине жизнь.

— Может. Еще как может! И самое ужасное, что понимать это начинаешь слишком поздно… Простите. Мне трудно говорить об этом.

Турецкий рассеянно глянул в зал. Там творилась прежняя разнузданная вакханалия. На сцене элегантный мужчина в смокинге под аплодисменты зрителей ловко выделывал разнообразные фокусы с зажженными сигаретами. Под конец разом прикурил штук десять и, не поморщившись, сжевал и проглотил. Судя по выражению его лица, это доставляло ему невыразимое удовольствие:

— Я слышала, что здесь есть казино, — неожиданно заметила девушка. — Вы когда-нибудь играли, Саша?

— Только со смертью, — иронически усмехнулся он. — Но эти игры особого дохода не приносят.

— Тогда, может быть, сыграем на удачу? — предложила она. — У меня есть немного денег…

— Забудьте о них! — барственно отмахнулся Турецкий. И вместе со своей дамой решительно отправился в казино.

У входа в игральный зал ему пришлось основательно раскошелиться. Затем угрюмые молодчики, молочные братья знаменитого Шварценеггера, только с рязанскими физиономиями, его столь же основательно прошмонали и велели предъявить паспорт.

— Я слышала, здесь такой порядок, — пояснила Лариса. — Они должны занести нас в картотеку…

Впрочем, у нее документов они почему-то не спросили и обыскивать тоже не стали. Но этому Турецкий просто не придал значения.

В казино было довольно многолюдно. Здесь царила вполне мирная, деловитая атмосфера. Но за этим внешним спокойствием чувствовался вулканический накал страстей. Достаточно было взглянуть на раскрасневшиеся влажные лица игроков. В основном это были респектабельные «новые русские» обоего пола. Почти без труда угадывались и представители российской мафии. Мелькали какие-то знакомые лица из богемных и журналистских кругов и просто азартные охотники за удачей неопределенного рода занятий. И конечно, подобающие месту роскошные проститутки.

Турецкий невольно вспомнил злосчастного Роберта Веста — непревзойденного карточного гения, прогремевшего на всю Россию «короля казино». Увы, его счастье длилось недолго. Бедняга понял слишком поздно, что за успех тоже надо платить. Платить собственной жизнью…

Играть здесь можно было на выбор: в рулетку или в карты. Отдельно располагались фирменные игральные автоматы, именуемые во всем мире не иначе как «однорукий бандит». Не сговариваясь, новоявленные игроки выбрали рулетку и уселись рядом за стол с зеленым сукном.

— Вы знаете, новичкам обычно везет, — шепнула ему Лариса. Глаза ее разгорелись. На щеках выступил легкий румянец.

— Делайте ставки, господа, — невозмутимо заявил крупье.

Вручив девушке несколько фишек, Турецкий всецело доверил свою удачу ее легкой руке. Поколебавшись, она поставила их на «зеро» и взволнованно улыбнулась своему компаньону.

— Ставки сделаны, господа…

Потом завертелось колесо. Весело застрекотал маленький костяной шарик. И вскоре невозмутимый голос крупье объявил:

— «Зеро»…

— Мы выиграли! — обрадовалась девушка. И принялась делать новые ставки.

Вопреки расхожим представлениям об азарте ничего похожего Турецкий не испытывал. Выигрывать, разумеется, было приятно. И само это занятие приятно щекотало нервы. Но куда занятнее было наблюдать за лицами тех, кто играл всерьез, рассчитывая встать из-за стола миллионером. Таковых здесь было немало. Один даже показался бывшему следователю знакомым. «Не иначе, в прошлом мой фигурант, — подумал он. — Только по какому делу он у нас проходил?»

Между тем его очаровательная спутница, похоже, увлеклась игрой не на шутку. Ей действительно везло. Александр Борисович только успевал сгребать в кучку разноцветные жетоны. Впрочем, играла она довольно скромно.

— Может, рискнем по-крупному? — предложил Турецкий.

— Только вы сами. Я боюсь…

Дождавшись нужного момента, бывший следователь занес над столом руку с целым столбиком крупных фишек и, многозначительно усмехнувшись, демонстративно опустил их на роковое число «13».

Послышался взволнованный шепоток. Суеверные игроки тихо обсуждали этот самоуверенный жест новичка.

И снова замельтешило колесо, суетливо поскакал резвый и неугомонный шарик.

— Выиграл номер тринадцать, — зловеще объявил крупье и бросил на победителя укоризненный взгляд.

За спиной у Турецкого кто-то ахнул. Выигрыш оказался хотя и не самым крупным, но впечатляющим. Некоторые даже пересели к счастливчику поближе, чтобы наблюдать за игрой.

Серые глаза Ларисы светились искренним восхищением. Ради этой минуты несомненно стоило рисковать.

— Пожалуйста, давайте уйдем! — неожиданно взмолилась она. — Я чувствую, такая удача не может повториться дважды…

Но Турецкий лишь скептически усмехнулся. Отступать вообще было не в его правилах. Тем более когда рядом с тобой такая чудесная девушка. От волнения она невольно прижалась к нему, и, воспользовавшись этим, он прикрыл ладонью ее руку.

Игра продолжалась. Ставки начали возрастать. За какой-то час бывший следователь успел выиграть столько, сколько ему не удалось бы заработать до конца жизни, если бы ему суждено было ее прожить. И продолжал выигрывать еще, чем явно поверг в тихую панику внешне невозмутимого крупье. Обступившие стол мафиози со снисходительными ухмылками приглядывались к новичку, несомненно собираясь предложить ему после игры «добровольно» поделиться с братвой. А роскошные путаны откровенно бросали на него томные взывающие взоры.