Известный российский социолог Ю. Давыдов проследил судьбу проблемы личности в обществе и ее прав в этом мире на материале решения ее двумя известными мыслителями XX в. М. Вебером и М.Бахтиным1. Приведем здесь основные мысли статьи исследователя.
Осознание общего кризиса предшествующей социологии привело Вебера и Бахтина к отходу от свойственной времени философской теоретико-методологической парадигмы, утверждающей приоритет всеобщего перед индивидуальным. В статье «К философии поступка» М. Бахтин говорит об индивидуальном поступке как о таком «акте», который обладает абсолютной уникальностью. Задача индивида заключается в том, чтобы осознать это обстоятельство. Каждый человек, каждый индивид, реализующий себя в этих «актах», занимает собственное,
182 Часть II Деятельность СМК как реализация интересов социальных субъектов
никем «не заменимое» место в бытии, и только в таком случае может действовать как цельно-определенная личность.
В контовской социологии и в социологии Маркса господствовал социологический реализм, постулировавший безусловный примат общества как целого над составляющими его индивидами. Личность, заключенная в рамки контовско-марксовского социологического реализма, исчезала во всеобщем. Будучи «совокупностью всех общественных отношений», она полностью утрачивала индивидуальные черты. Общество оказывалось в конечном счете абсолютным над ней господином. В близком родстве с таким пониманием человека находятся гегельянски-марксистский и фрейдистский «подходы» к пониманию индивида — понимание «из-за спины», как это называл Бахтин. При таком подходе, «исполненном ученой гордыни и лукавства», индивид представал как некая марионетка неосознаваемых им сил, «руководящим указаниям» которых он должен был следовать, буквально «не ведая, что творит». Это положение имело далеко идущие последствия для обществоведческих наук.
|
|
«Человек науки» брал на себя миссию истолкователя поступков индивида, стараясь утвердить его в мысли, что индивид действует отнюдь не по собственной воле и разумению и на самом-то деле является некой «сомнамбулой, действующей вслепую».
Начиная с конца XIX в. право отдельной личности, в частности, право на невмешательство в ее жизнь, стало осознаваться как демократическая тенденция.
Внимание общества к этой проблеме возникло довольно давно. История ее началась с журнальной статьи, которую опубликовали в 1890 г. два американских адвоката, С. Уоррен и Л. Брандейз. Их статья так и называлась: «Право на частную жизнь» (англ. — Right of privacy). Темой статьи, пишет автор обзора по этой теме В. Монахов, «как раз и были правовые и этические проблемы, возникающие в ходе беспардонного (в то время довольно частого) вмешательства желтой прессы в тайное тайных человеческой жизни»1. Одновременно стали возникать законодательные акты и международные документы, обеспечивающие права человека, в том числе и право защиты частной жизни.
|
|
На уровне обыденного сознания крепло убеждение в самоценности личности как таковой. Проиллюстрируем частным примером из социо-
Глава 8 СМК и интересы Аудитории, личности и общества в целом _________ 183
логической практики. В ходе контент-анализа банковской рекламы западных стран (конец 80-х годов XX в.) мы обнаружили, что такая услуга, как «индивидуальное обслуживание», — первая по частоте упоминаний в банковской рекламе. Под ней подразумеваются консультации, экспертиза риска при помещении капитала, индивидуальный финансовый анализ. Важно отметить, что даже сугубо «ведомственные» отношения с клиентом приобретают в такой рекламе форму почти межличностных отношений, подчеркивается конфиденциальность услуг, обыгрываются сочетания «личный банк», «домашний банк». И еще — социологические исследования конца 70-х — начала 80-х годов отметили довольно явственную тенденцию к тому, что все большей социальной ценностью становится индивидуальность, эстетичность, физическое совершенство личности, стиль жизни, индивидуальная автономия. По-видимому, и банковская реклама не избежала этой тенденции, характерной для массового общества на данном этапе1.