Вопрос. Особенности метода и поэтики У. Фолкнера

Фолкнер не был бытописателем; он, по собственным словам, изображал «конфликт человека с самим собой», со всем низменным и антигуманным, что таит в себе человеческая природа.

Жизнь американского Юга предоставляла досконально знакомый и захватывающий материал для осмысления этих коллизий, неизменно волновавших Фолкнера, который обладал умением «претворять локальное в универсальное», обнаруживая в ситуациях, почерпнутых из недавней истории его родных краев, прямые отголоски драм, обладающих актуальным смыслом для всего человечества. Местная хроника под его пером становилась историей духовных и нравственных конфликтов, на которых лежит отпечаток реальности 20 века.

Эта хроника обладает у Фолкнера четкими временными и пространственными границами. Начиная с романа «Сарторис» (1929) все им написанное складывается в единый цикл, воссоздающий историю вымышленного округа Йокнапатофа: она прослежена на протяжении около двух столетий, центральные эпизоды связаны с Гражданской войной, послевоенной «реконструкцией», когда были сокрушены вековые устои Юга, и с эпохой самого Фолкнера.

История Йокнапатофы воссоздана через семейную хронику нескольких кланов, населяющих этот округ, и очерчивается перед читателем в перекличках, повторяющихся ситуациях, параллельно развертывающихся событиях и версиях, которые дополняют или опровергают одна другую. Повествование от автора сменяется монологами-исповедями (нередко в форме потока сознания), корректирующими авторскую точку зрения, высвечивающими укорененность тех или иных верований и мифов в духовном мире героев (поэтика, особенно ярко воплотившаяся в романах «Шум и ярость», 1929, «На смертном одре», 1930, «Свет в августе», 1932).

Один из основных конфликтов в мире Фолкнера предопределен властью иллюзий над сознанием героев. Стремящиеся, но неспособные защититься от давления реального исторического опыта, они мечтают о восстановлении былой гармонии и духовной целостности, ассоциируемой с патриархальным Югом.