Меня ведут — я ж следую за ними

Любого брака мне желанней ты,

Руководящий мною так прекрасно.

Креонт не без удовольствия к этому прислушивается, лишь напомнив Гемону,что «женщине не должно уступать», Гемон любит Антигону, жаждет ее спасти. Но, знай отцовский нрав, понимает, сколь бесплодно взывать к его чувствам, уповать на его жалость. Как истинный эллин, он пробует апеллировать не к эмоциям, а к здравому смыслу Креонта. Высказывает мнение, что решение паря не поймут фивамцы, а самый приказ прине­сет ущерб государству. Но Креонт слишком уверовал в собст­венную мудрость, чтобы считаться с «чужим умом». Его прин­цип деспотического правления выражен в формуле: «государство — собственность царей». Это принцип деспотиз­ма, а не демократии. Все попытки Гемона убедить, образумить отца наталкиваются на его гневное раздражение. Привыкший к единовластию, он уже не способен представить существование иной, чем у него, разумной точки зрения. Не имеют силы и прозрачные предупреждения Гемона: «Когда умрет, за ней ум­рет другой». Все разумные доводы Гемона разбиваются об упрямое убеждение Креонта, для которого сын — «раб женщи­ны». Дальнейшая полемика с отцом не имеет смысла. Гемон, уходя, лишь бросает отцу: «Других друзей ищи для сумасброд­ства».

АНТИГОНА ПЕРЕД ЛИЦОМ НЕБЫТИЯ. И вот перед нами вновь Антигона. Молодая, полная сил, в преддверии брачного венца, она должна уйти из жизни. Ее прощальная песнь испол­нена неподдельного трагизма:

Люди города родного!

Все смотрите: в путь последний

Ухожу, сиянье солнца

Вижу я в последний раз.

Сам Аид — всеусыпитель

Увлекает безвозвратно

На прибрежья Ахеронта

Незамужнюю меня.

В то время как Креонт упивается вседозволенной властью, готовя Антигоне в пещере смерти свадебную церемонию, геро­иня поет скорбную песню:

О, склеп могильный, брачный терем мой И вечный страж - подземное жилище!

Иду к своим, без счета Персефоной

В обитель мертвых принятых. Из них

Последняя и с наихудшей долей