Нынче дети вообще ничему не верят

1.

Мой сынишка до безумия любит сладкое. Ему всего четыре и он настоящий красавец. Уверенна, что когда он повзрослеет, отбоя от девушек точно не будет. У него огромные голубые глаза, в которые просто невозможно не влюбиться. Иногда он спрашивает у меня, почему я так смотрю на него, а я отвечаю, что не могу оторваться от его восхитительных глаз. И он смеется. Люблю, когда он смеется.

Целыми днями он летает по дому, играя со всеми предметами. Когда тебе четыре – диван может стать очень хорошим другом, а вот стул, например, так и напрашивается во враги. Только гляньте, как он смотрит, растопырив свои лапы!

Сейчас сынишка сидит и жует очередную шоколадку. Уже измазал весь рот и подбородок, но он же ребенок, все дети без ума от сладкого, разве не так? Я немного переживаю, как бы он не испортил себе зубы, но это такие пустяки. Главное, чтобы он был счастлив. А сейчас он очень счастлив. Мне так кажется.

Но пора уже укладываться спать. Малыш практически не сопротивляется, видно вымотался за целый день. Воевать со стульями – не простое дело. Он засыпает и я переношу его в кроватку. Как сладко он спит. Я еще долго стою наклонившись над ним, прежде чем уйти. Наверное, я жду, что вот-вот он снова откроет свои глаза и я снова утону в них, как тонут подбитые военные корабли. Когда я начинаю сравнивать себя с военным кораблем – это верный признак, что теперь-то уж точно пора и мне поспать. Но еще не все.

Я, конечно, изрядно подустала, но спать не спешу. Сначала нужно все проверить. Выключен ли газ? Да. Закрыта ли дверь на балкон? Закрыта. А входная дверь? С ней тоже все в порядке. Очень волнуюсь за своего малыша, понимаете? Теперь можно и мне прилечь. Но сначала стакан теплого молока. Я терпеть не могу молоко. Но пью его, чтобы показывать пример своему малышу, ведь главное, чтобы он рос здоровым и счастливым.

Все. Теперь точно все.

Я ложусь и закрываю глаза. Я надеялась сразу заснуть, но нет.

Из другой комнаты слышится шуршание фантиков из под конфет, которые разбросал мой малыш.

Дурацкая проклятая мышь!

Уже которую ночь она не дает нормально поспать. Все шуршит и шуршит. Но я-то ничего! А что, если эта тварь мешает спать моему малышу? Завтра я с ней разберусь. Ну а пока нужно попробовать уснуть.

Это оказалось не просто, ой как не просто. Тварь, словно пыталась дать мне понять, что поспать у меня сегодня не выйдет.

2.

Проклятая мышь вчера всю ночь бегала, топоча так, если бы это был настоящий слон! Я несколько сотен раз пожелала, чтобы у ее детей, гадких, маленьких мышей, появился мышиный рак. Чтобы он жрал ее детей изнутри, чтобы она целыми днями горевала и умерла там же возле трупа своих детей. Что угодно, только бы эта тварь не мешала мне и моему малышу.

Ну ничего!

Сегодня я положу этому конец. С утра я успела уже съездить туда, где можно найти все, что угодно. Продавец сказал, что после такого не выживет ни одна проклятая мышь. Он дал мне несколько плиток яда.

Яд.

Яд, который ее наверняка убьет тварь, так мешающую мне и моему малышу.

Он, мой малыш, кстати, снова занят тем же, чем и вчера. Бегает тут и сражается со стульями. Кажется, у него получается и я почти слышу, как стул умоляет его прекратить, почти вижу, как улыбается диван, видя, что малыш победил.

Ночью, когда я уложила сынишку спать, я сразу же разложила яд по углам дома. Он, этот яд, напоминал мне маленькие плитки шоколада. Совсем чуть-чуть. Мне показалось, что мыши не совсем глупые и положила рядом с плиткой яда по одной обычной конфете, которые так обожает мой малыш.

После я снова проверила дом. Все было в полном порядке, только дверь на балкон почему-то отказывалась закрываться. Но потом поддалась.

Я пошла и с отвращением выпила стакан теплого молока.

И я уснула снова. Не знаю, но скорее всего я уснула с улыбкой на лице.

В ту ночь я спала крепко как никогда. Мне снились удивительные сны. Я видела свое детство и убегала от отца, боясь, что он изобьет меня. Я не понимала за что, но мне было очень страшно. Я видела маму. Она пыталась отравить меня молоком, вливала его в меня, пока оно не полилось даже из ушей. И сынишку своего я тоже там видела, он пытался убежать от какого-то существа, причем я понимала, что это была мышь, но выглядело оно еще ужасней, чем сам дьявол. Вместо шерсти его тело покрывал гранит, а на лбу были острые рога, из которых вытекало что-то красное, наверное, кровь. И эта тварь издавала отвратительные звуки. Оно пыталось что-то сказать, но было слышно только противное шуршание и шелест. Мне хотелось разорвать его на части, но во сне я была слишком слаба, мои ноги были словно из ваты, а руки будто занемели и отказывались драться. А шелест усиливался. Мне казалось, что еще немного и я сойду с ума. Я открыла глаза и вы даже представить себе не можете, насколько счастлива я была. Это был только сон. Всего на всего сон. Но шелест остался в моей голове. Только спустя некоторое время я поняла, что шелест был не внутри меня. Он был в другой комнате. Только тогда я проснулась окончательно.

Я обрадовалась, потому что поняла в чем дело. Мышь таки попалась. Это шелестели фантики от конфет где-то в дальнем углу дома, где весь пол усыпан ядом. Она все шелестела и шелестела, словно не собираясь дохнуть. Но тут ей пришел конец. Все затихло. Ох, как же я ликовала, когда подумала, что эта адская тварь больше не потревожит ни меня, ни моего малыша.

Была ночь.

И я решила поспать еще немножко, а утром разобраться со всем этим.

4.

Я стояла посреди комнаты и просто не могла поверить своим глазам. Дурацкая тварь носилась из одного угла комнаты в другой, будто издеваясь надо мной, словно смеясь над моим поражением. Она все бегала и бегала, странно виляя своей головой, мышь врезалась в стену, отбегала от нее и врезалась в другу. Потом она забежала под кровать и больше я ее никогда не видела.

А в углу лежал мой малыш, бледный как мертвец! Вокруг него лежали надкушенные конфеты и плитки яда. Все лицо малыша было измазано шоколадом. Я подбежала к нему, удивляясь как мои ноги еще способны меня держать. Я перевернула своего сынишку на спину и чуть не лишилась ума, увидев, что его ранее прекрасные голубые глаза покрылись неживой, белой пленкой.