Глава 10. Ему кажется, что теперь он постоянно чувствует себя дерьмово

Глава 10

Ему кажется, что теперь он постоянно чувствует себя дерьмово.
Иногда он даже не встает по утрам с кровати. Поттер этого не замечает: он кормит детей завтраком, помогает Пирре и Абрахасу одеться, и еще до семи часов уходит на работу в Министерство.
Тело Малфоя болит, но не так как раньше. Эта боль теперь никогда не проходит. Драко перестает спать по ночам, потому что из-за этого тело немеет, но не расслабляется, и тогда он встает, ходит по дому в вечно полусознательном состоянии. Крики ребенка не раздражают его. Он просто их больше не слышит.
Когда через несколько дней появляется Грейнджер, она говорит Драко, что он быстро сбросил вес. Он не рассказывает ей, что теперь его кожа обвисла в некоторых местах, и при взгляде в зеркало он видит на своем посеревшем лице ту же пустоту, что и несколько лет назад в туалете Плаксы Миртл, когда его там нашел Поттер.
Он постоянно дрожит и надевает на себя по две, три, а то и четыре мантии, а спит в двух пижамах, и если Поттер что-то об этом думает, то ничего не говорит.
Кровотечение длится вот уже четыре месяца, но он не сообщает об этом безвкусной Браун во время ее последнего визита в апреле. Те маггловские штуки заканчиваются, и он рвет старые мантии, кладет их между ног, а потом выбрасывает в туалет или мусорное ведро, чтобы об этом не знал Поттер.
Однажды туалет не смывается.
Драко слишком слаб, чтобы использовать магию. Он пытается выполнить Evanesco, но палочка не слушается и впечатывает его в стену. Малфой лежит там и стонет, пока не появляется Пирра и не спрашивает, в порядке ли он и не надо ли его поцеловать, чтобы ему стало лучше.
Драко закрывает глаза и задушено смеется.
– Нет, папочка в порядке.
Поттер, придя с работы домой, находит его лежащим на полу. Драко слышит, как где-то плачет ребенок, и чувствует холодную воду вокруг себя, которая течет из туалета. И знает, что в воздухе стоит запах крови.
«Если бы рядом были оборотни, они пришли бы, чтобы убить меня», – думает Драко и пытается сказать это Поттеру, но забывает, как только открывает свой рот.
Брюнет исчезает, и спустя какое-то время слышны громкие голоса Уизли и Грейнджер. Должно быть, он вызвал их через Дымолетную сеть, потому что вскоре ребенок замолкает, и Поттер начинает махать палочкой. Одежда высыхает, и запах крови рассеивается.
С него слой за слоем снимают мантии. Поттер что-то говорит низким сердитым голосом, и Драко произносит:
– Не ненавидь меня.
Его собственный голос слышится словно издалека, он звучит слабо и дрожит – не так как должен звучать.
– Малфой, почему ты никогда мне ничего не говоришь? – резко интересуется у него Поттер.
Он задает Драко и другие вопросы: как давно это происходит, почему он никогда ничего не говорит, почему он такой худой, почему он никогда ничего не говорит.
Поттер не замолкает. Голова Драко начинает раскалываться, пульсировать, будто от ударов молотка, который стучитстучитпробивает череп. Его внутренности содрогаются от спазмов – такая же острая боль начинается в животе, она становится все сильнее и сильнее, и никогда по настоящему не проходит. Он стонет и пытается свернуться на кровати, но Поттер держит его руки над головой. Гриффиндорец впивается в него взглядом. Его глаза такие же яркие, что и Смертельное проклятие, и его слова не лучше.
- Ты – чертов глупец, – шипит Поттер, но откладывает палочку в сторону и просто ложится на кровать рядом с Драко, бормоча ему на ухо слова, которые скоро забылись, но в тот миг, услышав их, он начинает давиться рыданиями, потому что так устал от всего и чувствует себя жалким, и снова шестнадцатилетним, и все идет наперекосяк.

* * *

– Этот дом слишком маленький, – жалуется Драко. – Здесь не хватает места.
Поттер, кажется, этого не понимает. У них три ребенка. И их двое. Две спальни. Этот дом не подходит. Драко с тоской вспоминает Поместье с его потайными комнатами и бесконечными коридорами, где когда-то могла расположиться сразу вся многочисленная семья Малфоев. Он знает, что не может вернуться туда. Он знает, что Поттер никогда не рассматривал этот вариант, но он сам думает об этом: и об искрящемся белом мраморе, и о синих бархатных коврах, и мастерски написанных маслом портретах давно умерших родственников и друзей, которые всегда за всеми наблюдали, разговаривали и перешептывались. Когда он жил в Поместье, оно никогда не казалось мертвым, оно дышало и жило собственной жизнью среди широких зеленых лужаек, вдоль которых рядами росли лаймы, вязы и липы.
Спустя две, возможно, три недели Поттер говорит:
– Хорошо.
– И не маленькое место, – произносит Драко. – Не какая-то там чертова квартира, которая не намного больше этой.
– Хорошо, – отвечает гриффиндорец.
– И не слишком много магглов вокруг, – добавляет он.
Поттер поднимает бровь и кашляет:
– Э… Малфой, в предместьях магглы со всех сторон. Я думал, что находиться поблизости от волшебников будет опасно для тебя.
Он сужает глаза и отказывается признавать, что Поттер прав.
Они проводят выходные, упаковывая вещи в коричневые коробки и уменьшая их размер. В воскресенье на ужин приходят Уизли и Грейнджер и немного помогают со сборами. Драко стоит в стороне, держа на руках Виолу, и хмурится, наблюдая за тем, как лапы Уизли касаются всего, но ничего не говорит.
День переезда в новый дом Драко проводит где-то между явным ужасом и восторгом, передвигаясь на маггловском автомобиле, который Гарри вел наобум – вертя руль, резко тормозя и вообще двигаясь еще быстрее, чем на Молнии, со свистом проносясь мимо магглов и домов.
– Езжай по магглам! – усмехаясь, говорит ему Драко, когда они достигают участка дороги, через который в обе стороны торопливо шли магглы, сновали туда-сюда со своими жалкими никчемными жизнями.
Абрахас смеется вместе с ним, но Поттер хмурится и бормочет, что надо следить за дорогой.
Через какое-то время брюнет останавливается, и Драко выходит, как только Поттер нажимает какие-то кнопки, чем-то щелкает и советует слизеринцу не использовать палочку на двери автомобиля, потому что в прошлый раз она заблокировалась.
Дом не выглядит особенно большим, и стоит на улице сплошь застроенной такими же домами, вероятно, заселенными магглами. Коробки стоят в комнатах, каждая из которых окрашена в белый цвет. И, глядя на эту монотонность и яркое освещение, кажется, будто находишься в больнице. В доме царит странный запах или это пахнет смесью несвежей еды, детского дерьма и талька.
– Это он? – спрашивает Драко.
– А что ты ждал? – резко интересуется Поттер. – Дворец?
– «Пророк» утверждает, что ты завален работой, Поттер. У тебя, вероятно, есть деньги.
– Это привлекло бы еще больше внимания, – отвечает тот, увеличивая в размерах очередную коробку.
На распаковку уходит больше месяца, но по углам все еще скрываются коробки. Трудно распаковать их, когда Поттер работает, а кому-нибудь из детей всегда что-нибудь нужно: помочь с туалетом, с едой. То внезапно заплачет малышка, то Абрахас станет тащить его за мантию, а Пирра будет пытаться сказать ему что-нибудь.
Но здесь гораздо больше места.
И это становится домом. Домом, где простыни на кровати Поттера те же самые, немного пахнущие потом, сексом и мылом, которым он моется в душе. Домом, где Абрахас с силой врезается в стену, а потом отскакивает от нее, словно она – матрац, что вызывает в Драко гораздо больший трепет, потому что теперь он знает, что Абрахас не сквиб. О Пирре это стало известно в тот момент, когда она заставила шевелиться и сплетаться множество пересекающихся линий нарисованных восковыми мелками.
– Среди Малфоев не было сквибов, – бормочет себе под нос Драко.
Отец всегда говорил ему об этом, и это правда. Если бы не двоюродный дедушка Флавиус, но его в расчет не берут.
Младенец растет, и Драко становится более сильным, постепенно переставая замечать выпирающие ребра. Он улыбается своему отражению в зеркале и тыкает пальцем в ребра, чтобы убедиться, что кости все еще там. Лампы мерцают, и он, повернув голову, смотрит через плечо.
Поттер закрывает дверь ванной и приближается к нему, его рот слегка дергается. Он кладет голову на плечо Драко и смотрит в зеркало. Драко вздыхает, думая, как же странно видеть эту картину – его и Поттера, такими, как они есть сейчас. Он поворачивается, когда брюнет вынуждает его к этому и втягивает в медленный поцелуй.
– Хочешь, мы это сделаем? – шепчет ему на ухо Поттер.
Волосы на шее Драко встают дыбом, и он дрожит, затем обнимает гриффиндорца за плечи и втискивает свое колено между его ногами.
Он прислоняется к умывальнику, и Поттер подталкивает его, чтобы он взобрался на него. Они переплетаются ногами и трутся членами. Между ними только мантия Поттера. Гарри целует его грудь, затем спускается к пупку, потом еще ниже, и Драко задыхается, стонет и вцепляется пальцами в черные волосы, не в состоянии открыть глаза, пока язык любовника скользит по его члену.
Он дрожит, выгибает спину и со стоном кончает в горячий, влажный, тесно обхвативший его член рот Поттера.
Позже они лежат в теплой и удобной кровати, одни, без детей, спящих в их комнате. Драко откидывает руки над головой на мягкие подушки и произносит:
– Мы сделали это.

* * *

– Пирра осенью идет в школу, – сообщает Поттер.
Драко пожимает плечами и бросается к Виоле. Она ковыляет к дивану и мягко падает на попу, одетую в подгузник. Он слышит, как Абрахас что-то делает на кухне – хлопает дверками холодильника и шкафов до тех пор, пока не раздается шуршащий звук открывающегося пакетика с чипсами.
– Кажется, я говорил, что на сегодня достаточно чипсов! – кричит Драко.
Шуршание останавливается, и нахмуренный Абрахас выходит из кухни.
– Драко, – говорит Поттер громче. – Хорошо?
– Хорошо – что? – интересуется блондин. – Я прекрасно могу научить ее читать. Купи нам «Ведьма Ванда идет в Хогвартс» для начинающих, такую же, как покупают все остальные.
– Я имел в виду маггловскую школу, – говорит Поттер.
Драко предпочитает игнорировать брюнета. Но три недели спустя в начале сентября Пирра в новом платье стоит на лужайке перед домом, усмехаясь и показывая редкие зубы перед камерой, которой Поттер фотографирует ее, и выглядит очень довольной и своим первым ранцем, и новыми школьными ботинками.
– Я пошел на работу, – говорит Поттер. Он оглядывается на дворы соседей, затем ступает ближе и быстро целует Драко в губы. – Хорошего дня.
Он аппарирует, и Драко вынужден вести старшую дочь в маггловскую школу.
Это нелегко. Одновременно держать одной рукой Абрахаса (хотя Драко использует привязывающие чары, опасаясь маггловских автомобилей), толкать другой коляску с Виолой и присматривать за скачущей впереди Пиррой, потому что он не доверяет и магглам. Чем ближе к школе, тем сильнее крутит его живот от страха, что окружающие поймут, что она отличается от них или сам он будет выглядеть странно, даже притом, что он последовал совету Поттера одеть только брюки и рубашку и не надевать мантию. Однако не ощущая при ходьбе ткани, бьющей по лодыжкам, он не чувствует себя нормальным. И его палочка впивается ему в бедро сквозь карман его брюк.

Территория школы заполнена детьми с родителями: все спешат к маленькой двери, как и говорил Поттер. Пирра знает, что делать. Она не смотрит по сторонам широко открытыми глазами, а продвигается через толпу, словно истинная маггла...
– До свидания, папочка! – выкрикивает она из группы ровесников, друг за другом заходящих в дверь классной комнаты.
Она затерялась в море детей, когда их провожает профессор – маггла средних лет с короткой стрижкой и мягким голосом. Драко чувствует, как в его горле начинает расти глыба. Он сжимает руку Абрахаса.
– Всегда трудно в первый день, – говорит стоящая рядом с ним женщина.
Драко смотрит на нее. С ним разговаривает маггла. Ему не нравится, когда они так делают. Это происходит не слишком часто, но когда случается… он ощущает, как начинает зудеть кожа, и ему хочется отскрести ее до чистоты.
Женщина улыбается.
– Она у вас старшая?
– Э… да, – сухо отвечает Драко.
К счастью, женщина отвлекается на собственного младшего ребенка, и Драко возвращается домой. Он усаживает Абрахаса и Виолу в гостиной с набором двигающихся фигурок Мартина Миггса (в комплекте с вертолетом и санитарной машиной), а сам моется под горячим душем, пока его кожа не становится розовой, и он не теряет сознание от горячего пара в теплый осенний день.
Драко сам делает завтрак: он уже знает, что для отключения кухонной плиты не нужно колдовать, и что вода закипает быстрее, если ее размешиваешь палочкой. Это соединение маггловских вещей и магии, плюс немного практики – все он узнал, наблюдая, как готовит Поттер.
Без Пирры стол кажется пустым. Он скучает по ней – по ее лицу, белокурым волосам, которые он любит гладить, когда она спит или когда он причесывает ее по утрам. У Абрахаса, как и у Поттера, густые непослушные волосы, а у Виолы… Ну, у нее еще не так уж их и много, но те, что есть, странного рыжего цвета.
Драко беспокоится, что Пирре не хватит сэндвичей, конфет, чипсов, яблока, тыквенного сока и шоколада. А если что-то случится? А если магглы объединятся и нападут на нее? А если она случайно применит волшебство, и этим привлечет внимание Министерства и…
Он старается дышать и не думать об этом, но чем больше он прилагает усилий, тем, кажется, хуже становится.
По пути домой Поттер должен забрать дочку из школы. Драко ждет их в состоянии полутошнотворного беспокойства, пока не слышит, как после обеда открываясь, щелкает дверь.
Он встает, слишком взволнованный, чтобы потрудиться изобразить беспечный и равнодушный вид.
– Ну как?
– Папочка, это было блестяще! – говорит Пирра.
Она быстро открывает ранец и начинает вытаскивать груду рисунков и тетрадей, клей-карандаши и бумагу, и говорит, говорит, говорит о профессоре, классе, магглах, детях, учебе и…
Драко ощущает на своем плече прикосновение и теплоту руки Поттера, тянется ближе и ловит направленный на него взгляд.
– Она была прекрасна, – говорит брюнет.
– Я знал, что так и будет, – отвечает Драко, растягивая гласные.
Поттер просто закатывает глаза.

* * *

– Итак, скажи мне, что ты хочешь, – шипит Поттер.
Драко задыхается, когда брюнет берет в руку его член, сжимая и поглаживая сильнее и сильней. Он опускает голову, из его открытого рта вырывается тяжелое дыхание. Поттер толкается глубже, немного ускоряя движение. С каждым толчком, его яички хлопают о Драко. Блондин чувствует себя таким полным.
– Так хорошо… – стонет он.
– Нравится? – шепчет Поттер.
Драко стоит на коленях, опираясь на локти, а Поттер касается его бедер и члена. Когда гриффиндорец облизывает его ухо, засовывая язык внутрь, тело начинает дрожать, из-за чего пальцы ног сжимаются даже несмотря на то, что он не может шевельнуться.
Его член не может стать еще больше. Его яички очень, очень напряжены.
– Да, так… – стонет он, когда Поттер вонзается в него, медленно и глубоко, и также медленно выходит, и задыхается, что для ушей Малфоя звучит словно музыка.
Драко хватает ртом воздух, бормочет что-то несвязное и кончает, падая на кровать с дрожащим стоном, его тело напрягается и сжимается вокруг члена любовника. Толчок, еще два, и Поттер тоже кончает; он разгорячен и сильно дрожит, лежа на спине Драко. Они рушатся на кровать, и гриффиндорец снимает использованную резинку.
Драко съеживается, глядя на неё.
Поттер вздыхает и падает обратно на подушки.
– Ну, ты не забеременеешь снова, – говорит он.
– Это не подразумевает, что они мне нравятся, – резко отвечает блондин.
Поттер не слушает, вместо этого он произносит:
– Гермиона беременна.
Драко это неинтересно. Он перекатывается на свою половину кровати.
– Так, значит, Уизел не импотент, в конце концов, – бормочет он.
Поттер снова вздыхает, теперь уже громче.
– Ты такой негодник, Малфой, – он кладет руку на плечо Драко, потное и теплое не смотря на холод в комнате из-за царящей за окном осени. Он перекладывает Драко себе на живот и смотрит на него расфокусированным взглядом.
Драко ухмыляется ему.
– Собираешься наказать меня, Поттер? – спрашивает он сладко.
– Может… Может и должен, – отвечает гриффиндорец, как-то не убедительно, и выражение его лица сразу начинает колебаться, стоит Драко посмеяться над ним.
– Если ты хочешь это с причудами, – говорит Драко, наклоняясь и облизывая шею любовника, – тебе нужно лишь сказать.
Поттер трепещет под его языком, его кожа – смесь пота и секса, даже карри и жареной картошки, что они ели на ужин. Драко улыбается, чувствуя, что член Поттера дергается, касаясь его бедра, опускает руку, чтобы дотронуться до него, и улыбается еще шире, когда брюнет закрывает глаза и стонет.
Но затем слышится скрип открываемой двери. И топот детских ножек по коридору. Драко возвращается обратно на свою сторону кровати, тогда брюнет вздыхает и смотрит на часы.
– Уже двенадцатый час, – ворчит Драко. – Какого черта они до сих пор не спят?
– Может, ты был слишком громок, когда я отсасывал тебе? – шепчет Поттер, облизывая губы до тех пор, пока они не начинают блестеть в темноте.
– Ты сам был не намного тише, – резко парирует блондин.
Он садится на край кровати и подбирает с пола мятую мантию перед тем, как выйти из комнаты и увидеть, что хочет ребенок, бегая по дому в этот час, когда дети должны спать.
Драко открывает дверь ванной, из-под которой сочится свет. С унитаза на него смотрит Абрахас. Он сидит, едва касаясь ногами пола. Мальчик морщится, на его бледном лице следы слез.
– Что случилось? – спрашивает Драко, медленно поглаживая ему спину.
– Я нехорошо себя чувствую, – стонет он.
Поттер сообщает, что собирается аппарировать к аптекарю.