Глава №3

Two psychopaths but we know that no matter
How many knives we put in each other's backs
That we'll have each other's backs
‘Cause we're that lucky
Together we move mountains
Let's not make mountains out of mole hills
You hit me twice yeah but who's countin'?

Вокруг Хогвартса вовсю бушевала зима. Бродить по окрестностям школы, играть в снежки и валятся на снегу, когда тебе все время залетают в рот снежинки, было себе дороже. Ученики предпочли валяться на диванах в своих гостиных, мечтая о предстоящих праздниках. Учеба все меньше и меньше их беспокоила. В школе витал дух праздника. Еще бы! В этом году Хогвартс украсили намного богаче. Почти каждый коридор утопал в красивых узорах, имитирующих рисунки морозом на стекле. Свет от факелов освещал их, и вряд ли кто-то из учеников не останавливался, чтобы заворожено полюбоваться. В Большем Зале поставили несколько больших ёлок, щедро украшенных изящными игрушками. С потолка свисали гирлянды, которые мигали. Теперь во время ужина факелы почти не использовали — Зал освещали разноцветные шарики. Многих учеников такая красота вдохновляла на романтику. Гуляя по Хогвартсу вечером, чаще всего можно было встретить не смеющиеся компании, а влюбленные парочки, которые целовались в укромных местах. Мало того, иногда можно было даже услышать звуки их любви. Профессора старались закрывать на все это глаза, понимая, что возможно следующего Рождества вовсе может и не быть. Настало затишье перед бурей: никаких убийств, нападений и неожиданных появлений Пожирателей Смертей. Где-то в глубине души, каждый понимал, что радость и аромат праздника продлятся недолго.
Среди веселых, влюбленных лиц встречались и кислые рожи, которым не хватало любви и ласки. Не желая признавать, что она относиться к небольшому числу недовольных, Энн старалась чаще натягивать на лицо улыбку и беззаботно разговаривать со всеми. Но почти все Грифиндорцы по приходу вечера разбивались на пары. Даже Гермиона бегала на свидание с каким-то старшеклассником и могла часами рассказывать, «какой он лапочка», что было не свойственно для серьезной девушки. Энн тяжело вздыхала, понимая, что уже если даже Гермиона поддалась всеобщей истерии, и не могла жить без поцелуев, а может и чего-то большего, то она вряд ли сможет найти в стенах школы человека, который бы не думал губами и тем, что ниже пояса. Скрыться от любви, которая витала везде, было невозможно. Энн старалась подольше сидеть на каждой трапезе, а потом делать короткие прогулки вокруг Хогвартса, чтобы скрыться от всей этой истерии. Во время уединения с самой собой, она отдавалась воспоминаниям о Марке, прокручивая их в голове по несколько раз. Ей хотелось ласки, но только от него. Найти ему замену, в принципе, было не сложно, но Энн не потерпела бы чужие руки вокруг себя. Тот же Рон мог сойти за неплохую игрушку для нежности, ему было абсолютно все равно, где с кем и когда, но Марк каждый раз появлялся в голове вместе с мыслью: «А вроде неплохой парень, может мне с ним, а то я одна все время». Любимый быстро приводил неоспоримые факты, что он самый лучший, и искать кого-то другого – бессмысленно. Преодолевая гостиную после долгой прогулки, Энн останавливалась, чтобы поговорить с Невиллом и его девушкой с четвертого курса, которые еще довольно адекватно вели себя в отличии от всех остальных. Но даже их иногда пробивало на такие сладкие нежности, что было трудно выдерживать. Энн быстро пересекала комнату, слушая томные стоны, шепоты, и бежала к себе в комнату. На ступенях почти всегда встречалась парочка, которой не хватило места в гостиной, а из девичьей спальни все время кто-то выпрыгивал, заправляя рубашку в брюки.
На этот раз оттуда выскочил Симус, который тяжело дышал и при виде новенькой покраснел, бормоча извинения. Он что-то пробормотал в знак извинения и быстро побежал вниз. Энн тихо зашла в комнату. На открытой кровати валялась Парвати, закутанная в простыню, что немного удивило вошедшую. Насколько она помнила, Симус проявлял знаки внимания по отношению к Падме. «Хотя они сестры, их, наверное, трудно различать. Да, и какая разница, если гормон играет», — подумала Энн, стягивая с себя одежду.
Переодевшись, девушка залезла в кровать и кинула еще один взгляд на подругу. Та уже крепко спала, простыня бесстыдно сползла с груди, открывая выпуклости удовлетворенной Гриффиндорки. Энн тяжело вздохнула, но все таки встала с постели и накрыла Парвати поприличнее. Вернувшись на место, девушка закуталась в одеяло, хотя в комнате не было холодно. Под кожей бегали мурашки от обиды, что она могла бы тоже так устало лежать в одной из спален Дурмстранга, в обнимку с Марком. Раньше было не так мучительно переживать одиночество, но когда Джинни, Гермиона, Гарри, Рон, Парвати и вообще почти все, кого она знала в Хогвартсе, предпочли любовь и секс ей, стало ужасно скучно. Хоть бери и иди к профессорам, чтобы просто поболтать на нудные темы. Но у тех, наверное, тоже были свои дела, может такие же амурные, как и у учеников. Единственный человек, с которым она общалась полноценно последние четыре дня, был Малфой. Конечно, такое общение было в принудительном порядке. От Хагрида их перевели отбывать наказание в библиотеку. Находиться там, в полном молчании, ремонтируя книги и вытирая пыль, которая, казалось, не имела свойство заканчиваться, было бы невыносимо. Вот им и приходилось разговаривать на всякие нейтральные темы. Энн отметила уже на третий день, что рада такому наказанию. Малфой старался быть сдержанным, не хамил и частенько сам начинал разговор. С каждой новой минутой, проведенной с ним, девушка переставала видеть в нем конченного кретина и радовалась тому, что вокруг них не витали амурные флюиды. Единственное, что разочаровывало, Драко каждые последние полчаса наказания, уже находился мыслями далеко в Слизерене, на кровати с девушкой. Об этом он невзначай обмолвился вчера, и Гриффиндорка поняла, куда он все время так спешил. Думать, что Малфой может вот так вот бежать к девушке, было сложно, сразу же возникали сомнения в искренности его чувств. «Наверное, это просто вставил, туда-сюда и никакой романтики», — Энн лишь вздыхала, понимая, что задерживать его не может, но вряд ли бы отказалась посидеть с ним еще часок и нормально пообщаться. Прокрутив в голове их милые беседы, когда они тягали между полками книги, девушка заснула.

Следующий день был идентичен предыдущему, как будто ничего вообще не менялось. С самого утра перед глазами мелькали влюбленные парочки. Началось все с того, что из соседней кровати, выскочил Дин, натягивая на ходу штаны. Энн со сна не поняла, кто это и прилично перепугалась и уже не смогла уснуть.
— Не выспалась? – поинтересовалась Джинни, потягиваясь.
— Сойдет, — пробурчала Энн, накладывая себе в тарелку сосиски.
Разговор как-то не заладился, и девушки ели молча. Большинство Грифиндорцев тоже тихо завтракали, почти никто не выспался. Только Парвати довольно таки бодро себя чувствовала и уплетала за две щеки. Энн поковыряла немного вилкой и оторвала взгляд от тарелки. Девушка осмотрела зал, остановившись несколько раз на Малфое, который, казалось, заснет и свалится лицом в тарелку. Осталось два дня наказания, а потом Энн сгниет от нехватки общения.
День, как и все предыдущие, тянулся ужасно долго. Девушка все время поглядывала на часы, надеясь, что вечер уже совсем скоро, но стрелки ползли как улитки. Энн много зевала, говорила невпопад, но ей было абсолютно все равно. Надежда оставалась только на вечер. В любом случае – в библиотеке тихо и никто не целуется. Быстро поужинав, сидя между двумя парочками, которые лапали друг друга под столом и хихикали, Энн помчалась за почтой. Там ждал ее сюрприз – ответ от Марка. «Ну, вот. Две позитивные ноты сегодня будет», — улыбнулась она сама себе и поспешила в библиотеку, решив прочитать письмо во время небольшого перерыва.
— Привет, — поздоровался Малфой, который жевал батончик, сидя за столом.
— Привет.
Сначала они всегда молчали, ломаясь друг перед другом, но потом все же кто-то из них сжимал свою гордыню в кулак и начинал разговор.
— Ты на каникулы едешь домой? – поинтересовалась Энн, передавая Малфою стопку книг.
— Наверное, нет. Блин, мы уже раз триста туда-сюда эти книги переставили.
— Оно так и есть, — прибавив недовольства в голосе, ответила Энн, хотя именно благодаря надоедливой библиотеке и наказаниям еще не съехала с катушек.
— Думаю, на этот раз почти никто не останется, все по домам разбегутся.
— Я хотела в Дурмстранг уехать на каникулы.
— Не получается? – в голосе Малфоя прозвучала нотка сочувствия.
— Ага, родители уперлись рогами и Дамблдора подговорили.
— Жаль, скучаешь по школе?
Разговор протекал в том же русле: никаких личных тем, поменьше эмоций. Малфой был еще спокойнее и вежливее, чем раньше. Он все время норовил забрать у Энн тяжелые стопки и делал вдвое больше работы, чем она. Библиотекарша несколько раз наведывалась к ним, делала замечания и быстро удалялась. Руки девушки начали побаливать, в помещение становилось жарче. Энн сбросила теплую кофту и вспомнила о письме, которое до сих пор не прочитала.
— Я в туалет сбегаю, — предупредила она парня и направилась к уборной.
— Тогда делаем перерыв?
— Давай. Я сейчас приду.
Девушка быстро вышла в коридор и направилась к ближайшему туалету. Вспомнив о письме, она теперь хотела, как можно быстрее вернутся в библиотеку, и прочитать его. Малфой вряд ли будет мешать, вопросов ставить лишних не станет.
Спотыкнувшись на выходе из туалета, девушка чертыхнулась и почти побежала в библиотеку. Энн отыскала Малфоя за одним из столиков в читальном зале, с листком бумаги в руках. Он не обратил на нее внимания, только подсунул ближе кулек со сладостями. Девушка взяла конфету и потянула свою кофту. Усевшись в кресло, Энн кинула в рот шоколадную лягушку и запихнула руку в карман, чтобы достать письмо. Там его не было. Ничего не понимая, она покрутила кофту в разные стороны, заглянула под стол, но нигде не было конверта.
— Не поняла,— удивленно пробормотала Энн, еще раз нагибаясь под стол.
— Малфой, ты не видел…?
Парень встретился с нею глазами, и ехидная улыбка скользнула по его лицу. Играть в игры, девушке не хотелось, и она протянула ему руку со словами:
— Ты спрятал письмо? Давай сюда!
Юноша закинул ноги на стол, предварительно глянув по сторонам. На его лице и дальше сияла довольная улыбка.
— Малфой, я не постыжусь залезть к тебе в карман!
Парень ничего не ответил, только опустил глаза к своему листку бумаги и заулыбался еще шире.
— Малыш, я хочу, чтобы мы вместе снова сбежали с занятий и закрылись в спальне, — начал говорить он, а Энн подняла брови.
— Ты о чем?
— Ты бы кричала от удовольствия, а я закрывал тебе рот рукой, боясь, что нас могут услышать. И мы бы даже не запирали на замок двери, адреналин же повышает возбудимость и дарит море острых ощущений. Я был бы не против, если бы кто-нибудь за нами подсматривал…— Малфой отвел взгляд от бумаги и, облизав губы, глянул на Энн, которую не очень и смутили чьи-то сексуальные фантазии: — Я вижу, ты рисковая девушка. И Марк твой умеет писать горячие письма.
Малфой бросил на стол перед Энн листок бумаги. Девушке хватило секунды, чтобы узнать почерк. Он принадлежал Марку, который снова написал лишнее в письме. Видимо, Малфой решил прочесть вслух самый пикантный момент. Губы Гриффиндорки задрожали, и она схватила листок.
— Ты читал?
Юноша невинно пожал плечами, запихивая себе в рот еще одну конфету.
— Я не думал, что у тебя есть парень. Ты ему тоже пишешь такие подробные письма. А, малышка?
Энн подняла брови, искривила рот и покачала головой. Мозг не хотел воспринимать тот факт, что Малфой нагло вытянул письмо из кармана и осмелился его прочитать.
— Я не думала, что ты можешь опуститься до такого, — тихо прошептала она и встала из-за стола.
На этот раз отвращение к нему переросло любые границы. Разочарование заполняло все внутри, а ведь буквально несколько минут назад Энн радовалась, что проводит вместе с Малфоем вечер, а не наблюдает, как все ее друзья утешаются друг с другом.
— Куда ты? – голос Малфоя прозвучал намного противнее, чем обычно.
Энн шла из читального зала, и найдя в себе силы, не оборачиваясь, вывернула руку назад и показала парню средний палец.
«Пусть делает, что хочет. Больше с ним на наказании я находиться не буду».

Следующие утро встретило Энн хохотом Джинни, которая лежала на кровати и читала письмо.
— Доброе утро, — сказала она, не отрываясь от чтенья, — Будешь?
Он протянула Энн пакетик с разноцветными леденцами, которые, скорее всего, ей прислали братья. Девушка покачала головой и села на краю кровати. Голова очень болела, глаза пекли, а на подушке валялись остатки разорванного письма.
— Что вчера случилось? – поинтересовалась Джинни, когда дочитала письмо.
Энн медленно приходила в себя, вспоминая вчерашний вечер, Малфоя, ее рыдания в подушку и психи, когда она принялась раздирать письмо от Марка.
— Плохое настроение.
— Ну, я так и подумала, когда ты мне два часа не давала заснуть, рыдая в подушку.
— Извини, — пробурчала Энн и направилась к шкафу.
— Ты сейчас на занятия?
— А куда еще?
Энн быстро вышла из спальни, спустилась вниз и отправилась в ванную. Вчерашняя злость и разочарование сменились полным безразличием. Девушка не сомневалась, что юноша мог бы подставить, соврать, оскорбить, но никогда бы не сказала, что Малфой может опуститься до кражи. Где-то внутри осталось большое желание подойти и вмазать Малфою прямо за завтраком. К тому же, Энн уже начала проклинать себя за слезы, которые пролила то ли из-за этого придурка, то ли от обиды на всех и весь мир. Наверное, ей просто не хватало внимания.
— Держи, — на стол перед Энн упал конверт.
Девушка отодвинула тарелку и глянула на Джинни, которая села рядом.
— Я сегодня с утра забрала, – сказала подруга.
— Спасибо.
Девушка открыла конверт и вытянула письмо от Марка. «Он, что два подряд послал? Надеюсь, на этот раз без интимных подробностей».
«Энни, у меня для тебя отличная новость. Не хотел тебе раньше рассказывать, иначе сюрприз бы не вышел. Я написал профессору Дамблдору и попросился погостить в Хогвартсе на каникулах. Он разрешил. Так, что встречай меня в воскресенье, прямо перед каникулами. Я очень рад, что мы сможем увидеться».
Энн открыла рот, не сводя взгляда с нескольких строчек, которые были наспех написаны его рукой. Неужели и у нее будет праздник? В то, что Марк приедет было тяжело поверить, но радость внутри девушки начала быстро расти.
— Шестой курс, — почти возле подруг прозвучал голос Макгонагалл, — сегодня жду Вас возле главного входа в замок ровно в пять часов. Без опозданий.
— О чем это она? – поинтересовалась Энн, когда профессор Трансфигурации отдалился от них на приличное расстояние.
— А ты не… А! Ты же раньше с ужина ушла, — пробормотала Джинни, — Дамблдор решил устроить бал. Сказал: «надо веселиться, даже если мы не знаем, что будет завтра», — процитировала директора подруга, — но в Хогсмид они нас без сопровождения отпустить не могут, так что Макгонагалл идет сегодня с нами вместе.
— А зачем в Хогсмид? – спросила Энн, а Джинни глянула на нее как на душевнобольную.
— Ну, может у кого-то платья и костюма нет.
— А… Точно.
Разговор дальше снова не клеился. Джинни повторял материал из учебника, а Энн молча, завтракала, рассматриваясь по сторонам. В то, что Марк приедет и дальше не верилось. Счастье свалилось на голову слишком резко, тогда, когда его меньше всего ждали.
— А когда бал? – спросила Энн.
— В воскресенье. Ты пойдешь в Хогсмид?
— Конечно, — настроение очень быстро потянулось вверх.
На бал она оправиться с Марком. Или они где-нибудь скроются от всеобщего внимания. В любом случае, он будет рядом. Теперь Энн не будут нервировать влюбленные парочки, она сама будет частью этого праздника подростковой влюбленности.

Десяток учениц стояли у входа в Хогвартс, закутанные в теплые шарфы и с красными носами. Но они были готовы продолжать ждать, лишь бы только попасть в Хогсмид. Энн спустилась к ним и остановилась возле Лаванды, которая топталась на месте.
— Сколько можно ждать? – пробормотала та дрожащими от холода губами.
Энн пожала плечами. Возможно, ее бы тоже здесь не было, как и Гермионы, но идти на бал в старом платье не хотелось, а просить матерь выслать что-то новенькое – отличный вариант, если бы Энн хотела быть похожей на попугая. Миссис Данс всегда одевалась со вкусом, но почему-то этот великолепный вкус никогда не отражался на одежде ее дочери. Энн с тринадцати лет покупала одежду сама, дабы не выглядеть чучелом в разноцветных тряпках.
С появлением Макгонагалл и двух парней с седьмого курса, девушки оживились и всю дорогу до Хогсмида без умолка болтали. Энн чувствовала, как всеобщая радость и ожидание праздника, наполняли ее изнутри. В мыслях начали появляться платья, прически, Марк, который танцевал с ней посреди Зала. Захотелось хорошенько потрудиться, чтобы стать самой красивой на балу ради него. Лаванда тоже, наверное, думала о чем-то подобном. Только они двое шли молча, держа друг друга под руку, чтобы было легче преодолевать заснеженную дорогу. Иногда на лице одноклассницы появлялась улыбка, но потом быстро исчезала. Энн довелось два раза позвать подругу, чтобы та отвлеклась от своих мыслей, настроение которых никак не могла уловить новенькая.
— А? Что?
— Спрашиваю, как у вас балы проходят?
— А-а-а,— протянула в ответ та, отпуская свои мысли, — ну, парни приглашают кого-то из девушек на бал. В большинстве случаев, мы идем парами, но всякое бывает.
— Понятно. Тебя уже кто-то пригласил?— поинтересовалась Энн.
— Да, Дин пригласил, а тебя?
— Ко мне парень мой приедет.
— Да? Круто. Из Дурмстранга?
Энн кивнула и улыбнулась. Можно было начинать считать часы до встречи с любимым, который, она надеялась, прибудет до бала. Хотя это не имело такого уж великого значение. Главное, что он приедет на все рождественские каникулы. «Надо будет предупредить родителей, что я остаюсь в Хогвартсе».
— Внимание, — громко сказала Макгонагалл, когда они вошли в деревню, — у вас есть ровно полтора час на поиски платьев, туфель и всего остального. Встречаемся здесь. Попрошу никого не задерживаться и не выходить за пределы Хогсмида.
Ученицы кивнули в ответ и разбежались кто куда.
— Пошли? Я знаю неплохой магазин с платьями, — пробормотала Лаванда, которая была немного не в настроении.
— Пошли.
В Хогсмиде тоже бушевала зима. Яркие витрины были залеплены снегом, который не успевали убирать. Снежинки медленно опускались на землю, стирая границы протоптанных дорожек. По улицах бродило немного людей, только иногда кто-то проходил мимо двух учениц, которые предпочли не разговаривать, иначе бы вдоволь наелись снега. Лаванда закуталась в шарф так, что были видны только глаза, которые она иногда обращала на подругу. Пройдя мимо нескольких домов, она, наконец, кивнула в сторону магазинчика с яркой вывеской. Снег залепил надпись, в которой были видны только кусочки букв.
Девушки вдвоем открыли тяжелую дверь и вошли внутрь. Магазин был небольшим, но все стены украшали разноцветные ткани. На громадном столе лежали десятки катушек, сантиметр, ножницы и прочая дребедень. Покупателей совсем небыло.
— Добрый вечер, — из-под стола вылезла молодая ведьма, которая искала там иголку, — чем могу помочь?
— Добрый вечер. — В унисон ответили девушки, а потом Лаванда продолжила: — Нам надо платья на бал подобрать.
— Отлично, но у меня почти все делается на заказ.
— А сколько ждать? – поинтересовалась Энн, которая уже бродила возле тканей.
— Ну, я сразу шью. С помощью магии, — покраснела девушка, вытягивая волшебную палочку.
Взмахнув ею, ножницы и кусок ткани взлетел в воздух. Несколько секунд спустя перед девушками уже висела снежинка из красного шелка.
— Ого!
— Я немного заклятий сама придумала, — скромно похвасталась ведьма, — а остальные бабушка подсказала.
— У нас только час. Да, и я лично понятия не имею, какое платье хочу, — Лаванда пожала плечами.
— Я думаю, мы что-то придумаем, — продавщица подмигнула и выставила на стол стопку магловских журналов, — думаю, это нам в помощь.
Она открыла первый из них и протянула его подругам. На странице была девушка, которая неподвижно стояла в темно-синем платье с глубоким вырезом. Лаванда перевернула страничку и округлила глаза.
— Ой, такое красивое, — она уставилась на красное платье, которое облегало худенькую модель, — только я вряд ли в него влезу.
— Можем что-нибудь изменить в нем, — подсказала молодая ведьма, — вот здесь будет корсет, хотя…— она внимательно глянула на Лаванду, — мне кажется, что ты и так в него влезешь, если в бёдрах сделаем его немного шире.
— Думаете, мне красный цвет к лицу?
— Ну, у меня вряд ли будет точь-в-точь, но что-то похожее точно найдем. Вот эта например, — продавщица вытянула кусочек алой ткани с золотистым отливом, — меня кстати Ирмой зовут.
— Я – Лаванда, это – Энн.
— Очень приятно. Полистай еще может пару журналов, — предложила Ирма, — а ты какое платье хочешь?
Энн неуверенно пожала плечами. Когда ходишь по магазинам, надо поменьше фантазировать. Все равно никогда не найдешь вещь такую же, как в твоей голове. Девушка взяла другой журнал и начала его листать, пока Лаванда уже дала согласие на красное платье. Ирма выставила на середину табуретку и помогла подруге туда забраться. Со стены слетел внушительных размеров кусок красной ткани и начал крутится в воздухе вместе с ножницами. Засмотревшись, на их своеобразный танец, Энн вовсе забыла о выборе платья. Лаванда с открытым ртом наблюдала за тем, как обычные вещи, которые почти всегда лежат на столе или в тумбочке, а используются только с помощью рук, парили в воздухе прямо перед ее носом.
Перелистав несколько журналов, Энн снова обратила внимание на процесс. Прошло только минут десять, а платье уже набирало презентабельный вид. Несколько иголок с нитками порхали возле подола платья, корректируя длину, пока Ирма аккуратно размахивала палочкой. Выбор платья так и не состоялся. Нравился почти каждый фасон, каждый цвет, все образы, но Энн никак не могла выделить что-то одно.
— Выбрала? – поинтересовалась молодая ведьма, направляя десяток иголок к шлейкам.
— Нет, пока.
— Может, выбери для начала ткань, а потом будем импровизировать.
Девушка прислушалась к совету Ирмы и прошлась возле стены, с которой струились десятки шелковых тканей. Все они были слишком яркие, и она засомневалась, сможет ли щеголять в них по школе. Единственная ткань, которая ей приглянулась – угольно черная.
— Ну, мне вот эта нравится, — наконец-то озвучила свой выбор новенькая.
— По-моему, отличный выбор, — сразу же озвучила свое мнение Лаванда, которой уже было невтерпеж.
— Все, — Ирма подхватила готовое платье, сунула его в руки ученицы и указала на малозаметную дверь у них за спиной, — вон там можешь примерить. Ну, что? Теперь ты? Смотри, — она махнула палочкой, вызывая рулон ткани на середину магазина, — мне кажется, тебе идет этот цвет.
— Я не буду слишком бледной казаться?
— Аристократическая бледность. Фарфор, а не кожа. Это сейчас модно. Можно сделать как-то вот так.
Ирма вытянула из стопки журнал и нашла нужную страницу. На модели было ярко-зеленое платье с россыпью камней под грудью. Шелк кислотного цвета струился по ее телу, лишь немного очерчивая изящные изгибы тела.
— Красиво, — констатировала факт Энн.
— Ну, я фигню не предлагаю. Сделаем так же. Грудь у тебя есть, слава Мерлину, от нее оно и будет струится. К тому же этот шелк очень легкий и приятный, — Ирма потерла тканью о ладонь новенькой, — видишь? Кайф, правда? Только я бы без этих камней делала. Лучше купи себе красивое ожерелье и будет то, что надо.
— Хорошо. Тогда к делу?
Энн вылезла на табуретку, скинув предварительно плащ. Перед ней начали порхать ножницы, быстро отрезая лишнее от ткани. В дверях появилась счастливая Лаванда. Щеки у девушки залились румянцем, а глаза горели. Платье выгодно подчеркивало ее фигуру и красивые золотые волосы с медным отливом, которые струились по спине и груди. Девушка превратилась в страстную рыжую бестию, с невинность на личике. Она покрутилась перед ними, выглядывая из— под копны кудрявых волос, которые падали на лицо. Хотя парней вокруг небыло, но она несколько раз пустила чертиков своими глазами, которые обрамляли густые ресницы. Ирма довольно похлопала в ладоши и вернулась к делу.
-Просто супер, — выдохнула Лаванда, поднимаясь на носочки перед зеркалом, — Ирма, я пока его здесь оставлю и сбегаю быстро по делам, хорошо?
— Да, — ответила ведьма, когда довольная ученица уже скрылась за дверьми.
— Ты будешь не хуже выглядеть, — пообещала она Энн, которая с улыбкой разглядывала свою подругу.
Лаванда быстро вернулась уже в мантии и покинула магазин, пообещав вернуться через десять минут. Ирма, молча, продолжала творить над тканью, которая принимала формы платья. Энн, стоя на табуретке, раздумывала о своей прическе. «Можно приподнять волосы, и одеть какое-нибудь массивное украшение на шею. Будет элегантно и со вкусом», — с этими мыслями девушка вспомнила свою маму. Действительно, так одевшись, она будет почти копией матери, только вот цвета волос у них были почти противоположными. У миссис Данс – черные, как платье Энн, а у девушки – золотистые. «Надо будет попросить маму прислать какое-нибудь ожерелье». Не смотря на то, что почти все украшения в доме Дансов были чуть ли не семейными реликвиями, родители никогда не запрещали Энн носить их.
— Ура, — громко смеясь, в магазин вернулась Лаванда, вытягивая из-под плаща две бутылки огневиски, — продали. Мне продали.
— Зачем нам огневиски? – поинтересовалась Энн, получив в ответ удивленный взгляд Ирмы.
— Ну, а как мы будем развлекаться на балу?
— Думаешь, тебе удастся их пронести? – с нотками сарказма спросила новенькая, не разделяя радости подруги.
— Именно для этого я купила себе сумочку, — из небольшого рюкзачка Лаванда вытянула красный клатч.
Энн фыркнула от смеха. Если Лаванда думает, что две бутылки огневиски можно пронести в дамской сумочке мимо Филча, то она – полная дура. Хотя бы потому, что они туда не влезут. К тому же их проверят на входе. Скептически настроенную Энн, повергло в шок то, что подруга щелкнула замочком на клатче и вытянула оттуда еще одну бутылку огневиски, а потом еще одну, и еще две.
— Как видишь, Люпин меня чего-то научил, — улыбнулась она и начала складывать обратно бутылки.
— У нас с этим было легче, — сказала Ирма, — нас даже никто не проверял. Правда, на шестом курсе два моих друга так напились, что установили сухой закон.
— А ты тоже в Хогвартсе училась?
— Ну, а где еще? В Слизерине.
Подруги еле сдержались, чтобы не скривиться. Лаванда перевела взгляд на готовое платье Энн, которое держала в руках Ирма.
— Оно такое красивое! – воскликнула она, когда новенькая появилась в нем: — Не скромно, но, по-моему, мы будем самыми красивыми на балу.
— Так и будет, — кивнула Ирма.
Энн глянула на себя в зеркало. Черный шелк струился по телу, подол платья мягко падал на пол. Девушка приподняла волосы и быстро опустила их, став слишком похожей на мать. Она никогда не любила их схожесть, старалась не признавать ее. Главное задание жизни для Энн было стать собой, отличаться от родителей, чтобы не быть всего лишь их тенью. Любое упоминание о их с матерью общих чертах характера, приводило новенькую в ярость, и она с корнем вырывала все похожие привычки, манеры. Самым трудным было соглашаться с родителями, когда они правы. В такие моменты Энн быстренько соскальзывала с темы разговора.
Пока Лаванда отсчитывала деньги и восторженно нахваливала Ирму, Энн переоделась и вернулась к ним. Казалось, продавщица была намного счастливее, чем они сами. «Ну, вот! Человек занимается любимым делом», — промелькнуло в голове Энн, когда она выходила из магазина.
— Сколько у нас еще времени?
— Десять минут. Мне еще туфли нужны, — пробормотала Лаванда, пересчитывая деньги.
Им навстречу вышли несколько одноклассниц со счастливыми лицами. В руках у каждой были яркие упаковочные пакеты. Вместе с ними шла Макгонагалл.
— Лаванда, Энн, вы справились? – поинтересовалась она.
— Да, но мне еще туфли нужны, — промямлила подруга снова, показывая в сторону обувного магазина.
— Боюсь, что ты уже не успеешь, я попрошу профессора Флитвика тебя завтра взять с собой. Хорошо? – пообещала преподавательница, а Лаванда одобрительно кивнула: — Нам пора в Хогвартс.
Кучка учениц во главе с Макгонагалл двинулась. С приходом сумерек в Хогсмиде стало больше людей. Волшебники бродили от бара к бару, надеясь найти там пустое местечко, но почти везде все было занято. На улице было слишком холодно, чтобы просто гулять. С неба медленно опускались снежинки, растворяясь в тишине.
— Ай, — вскрикнула Лаванда, когда мимо нее пролетела птичка, зацепив девушку своим крылышком.
— Лаванда, это всего лишь стриж, — спокойно ответила Макгонагалл, снисходительно глянув на ученицу, которая не на шутку напугалась.
— Профессор, она была горячей, — пробормотала девушка, смотря на свое плечо.
Ткань мантии в том месте, где ее коснулась птица, была выжжена. Лаванда потрогала аккуратно пальцем дырку, но резко забрала палец и с непониманием глянула на Макгонагалл. Энн глянула вверх, заметив стрижа, который крутился над ними, как будто что-то искал. Из-за угла появился мужчина, закутанный в темную мантию, и направился к ним. Снег под его ногами громко хрустел, видимо, маг куда-то спешил, делая широкие шаги. Энн засунула руку в карман плаща и, нащупав там палочку, сжала ее. Что-то подозрительное был в этом человеке, который все сильнее приближался к удивленным ученицам, которые оглядывали Лаванду. Птица у них над головами издала истошный вопль, который вряд ли мог принадлежать ей. Стриж резко устремился в сторону мужчины и, подлетев к нему, завис в воздухе, напротив его лица. Крыльца птички быстро двигались, чтобы удержать ее на весу. Энн сделала шаг в сторону странной сцены и закрыла рот свободной рукой, когда стриж замер, несколько раз дернулся, издавая истошный крик, и упал на белоснежный снег. Маленькое тельце не двигалось. Птица раскинула в стороны крылья и устремила свои два глаза в темное небо. Мужчина наклонился к ней, не понимая, что случилось.
Где-то неподалеку группки учениц раздался свист. Энн обернулась в ту сторону, уже зная, что увидит. Посреди улицы появилась гигантская фигура мужчины с маской на лице. Из-под широкого рукава мантии выглядывала палочка, которая моментально взлетела в воздух, и из нее вырвался зеленый луч. Ученицы завизжали от ужаса, но по инерции выхватили палочки. Макгонагалл вскинула руку, и красная петля кинулась на Пожирателя. Тот уклонился от заклятия, сделал движение похожее на реверанс и испарился. Энн первой подбежала к мужчине, который лежал на спине возле птички. Оба были мертвы. Девушка кинула свой сверток и присела, чтобы стянуть с лица человека шарф. Лицо было ей незнакомым. Темные глаза выглядели затуманенными, а на лице осталось лишь удивление. Он даже не успел понять, что умер, что был нагло убит Пожирателем Смерти, который свалился, как снег на голову.
Энн поежилась от ощущений, которые нахлынули на нее. Она еще никогда в жизни не была так близко к трупу. Казалось, холод, который овладевал ею, исходил именно от его тела. Ужас медленно расползался внутри, заставляя жалеть, что она так близко подобралась к смерти. «Зачем? Убили?», — в голове крутились обрывки вопросов, а вместе с ними пришла тошнота. Девушка прикрыла рот рукой и отодвинулась в сторону, опираясь рукой на снег. Ее пальцы коснулись чего-то теплого и мягкого. Птица неподвижно лежала черным пятном на белоснежном ковре, который переливался в свете фонарей.
— Энн, вставай, — промямлила одна из Гриффиндорок, но девушка не смогла разобрать, кому принадлежит голос.
Глаза упивались смертью, которая цепкими когтями обхватывала Энн со всех сторон. Тело начала пробивать дрожь от ужаса. Девушка почувствовала теплые руки у себя на плечах, которые, казалось, принялись вырывать ее из цепких объятий смерти. Кто-то сбоку застонал. Лаванда тихо приселяя рядом, с болью смотря на мужчину.
— Это… — начала она, внимательнее всматриваясь в лицо человека, — он нас учил трансгрессии.
— Так, быстро в Хогвартс, — скомандовала Макгонагалл, когда Энн уже стояла на ногах, — я сейчас прибуду. Вызывайте кого-нибудь из Министерства. Без паники.
Вокруг них начали собираться люди. Большинство из них скорее были заинтересованы, чем напуганы смертью человек от запрещенного заклятья. Они распихивали друг друга, чтобы лучше рассмотреть труп. Кто-то из прибывших узнал мужчину и застонал, опускаясь рядом с ним. Энн отвлеклась от мертвого и перевела взгляд на птичку. Грудная клетка стрижа задвигалась.
— Он живой, — крикнула девушка, снова падая на снег, но теперь уже возле птицы.
Синими от холода ладонями Энн схватила стрижа, надеясь, что согреет его беспомощное тельце, которое дрожало. Макгонагалл и все собравшиеся замерли, не понимая, что происходит. Вокруг воцарилась гробовая тишины. Клюв птички приоткрылся, и оттуда тоненькой струей завился черный дым. Энн кинула тельце обратно на снег. Завитки медленно поднимались вверх, искрясь в свете фонарей.
— Отойди, — велела Макгонагалл, потянув Энн назад.
Маленький клюв птицы начал медленно исчезать, крылья превращались в серую дымку, которая поднималась вверх, растворяясь в зимнем воздухе. Спустя несколько секунд птицы не стало. Осталась лишь еле заметная впадина на снегу от ее тельца.
— Быстро в Хогвартс, — снова приказала Макгонагалл, направляя учениц в сторону ворот.
— Что это было?
— Как думаете, зачем его убили?
— Наверное, он был против Него.
— А может…
— Нас всех теперь по очереди поубивают…
Всю дорогу назад девушки не прекращали перешептываться. Макгонагалл старалась не обращать на них внимания, но кидала иногда многозначительные взгляды, которые приостанавливали разговоры всего лишь на несколько минут, потом они возобновлялись с двойной силой. Энн, молча, шла под руку с Лавандой, которая все время вытирала лицо от слез.
— Перестань плакать, — тихо прошептала новенькая, отстав на пару шагов от одноклассниц.
— Зачем его убили?
— Лаванда, я не знаю. Слезами уже не поможешь. Ну, вот. Сейчас нос будет красным, и глаза простудишь.
Девушка отмахнулась, но все-таки успокоилась. Они догнали одноклассниц, которые бурно обсуждали происшествие. Некоторые из них были не на шутку напуганы, другие искреннее удивлялись поступку Пожирателя. Почти все были уверенны, что таким образом их попытались запугать. Макгонагалл что-то пробурчала, но никто не расслышал всей фразы, кроме одного слова – «храбрость».
— Теперь она нам точно не помешает, — пробормотала Лаванда, стряхивая снежинки с ладони, которую она выставила перед собой.
— Все будет хорошо, — банальнее фразу Энн не смогла бы найти, но только так можно было попробовать успокоить не только подругу, но и себя.

За ужином все только и говорили, что об убийстве. Пугающая новость разлетелась по Хогвартсу в считанные минуты, напугав первоклашек. Они, молча, большими группами, ходили по замку, сидели за столами как можно ближе к учителям, надеясь, что те их спасут. Остальные ученики были менее шокированы, но все время обговаривали происшествие. Праздничная обстановка в школе немного потускла, а громкие голоса в коридорах утихли. Дамблдор не смог не прокомментировать событие. Он всего лишь убедил всех, что находится в стенах школы безопасно, и дважды попросил учеников не покидать территорию школы и быть осторожными. Многие слушали директора с кислыми лицами, понимая, что все не так просто: это убийство стало не первым, и вряд ли будет последним.
Энн быстро запихивала в рот кусочки отбивной, спеша в библиотеку. Осталось только два дня наказания, чему девушка теперь радовалась. Хотя вряд ли можно было назвать это радостью, скорее — облегчением, что с Малфоем ей больше не придется проводить по четыре часа в сутки. Да, и тревожила намного больше смерть мужчины из Хогсмида, которого сразу же узнали ученицы. Зачем Пожирателям появляться посреди деревни и на глазах у жителей убивать колдуна? К тому же, не в честном бою. Хотя с каких это пор сторонники Темного Лорда играют за правилами?
«Надо будет завтра побольше найти информации об этом мужчине. Чем он мог не угодить Волдеморту? Или это уже просто запугивание? Птица? Может, она пыталась предупредить его? А что если спросить об этом у Малфоя? Он же ведь один из них, наверное…Ну, по крайней мере, отец его точно знает объяснение этому убийству. Или он вообще сам убил этого мужчину…», — поглощенная мыслями, Энн нехотя брела в библиотеку по пустым коридорам. На работу она сейчас не была настроена, но никуда не денешься. Предпоследний день на наказании, и она, наконец, будет свободна. Эта мысль грела девушку, когда она вспомнила, кто ждет ее в конце коридора, за поворотом. «Малфой… Нет, сегодня я точно не поддамся на его провокации! Пусть хоть трусы себе на голову оденет и начнет вокруг меня бегать – я буду стоять с каменным лицом. Ноль эмоций! По-минимуму общения. Рон был прав! Чертовски прав! Нельзя доверять Малфою! Надо было вовремя его слушать, а не набираться дурацкого опыта».
Набравши в легкие больше воздуха, девушка переступила порог библиотеки. Мадам Пинс сидела за столом в конце зала. Ее рука порхала над пергаментом, а с лица женщины не сходила довольная улыбка. Складывалось впечатление, что она пишет любовное письмо к своему ухажеру. Библиотекарша останавливалась, покусывала кончик пера, при этом прикрывая глаза, как будто что-то придумывала, а потом снова возвращалась к написанию.
— Добрый вечер, — радостным голосом первой поздоровалась мадам Пинс, кидая короткий взгляд на ученицу. В таком хорошем расположении духа Энн эту женщину увидела впервые.
— Добрый вечер. Что сегодня делать будем?
— А второй где?
— Малфой? Не знаю. Сейчас, наверное, придет.
— Тогда пойди пока вытри хорошенько пыль с седьмого и восьмого стеллажа, а я сбегаю по своим делам. Когда придет этот, как его? Малфой? Скажи, чтобы протер пол шваброй.
— Хорошо, — выслушав фронт работ, кивнула Энн, направляясь в сторону пыльных стеллажей.
— И без магии, — напомнила библиотекарша, вставая из-за стола.
Она быстро запаковала в конверт письмо и буквально поплыла над полом к выходу. «Все с ума сошли. Любовь, блин, — крутилось в голове у девушки, которая, скривив рот, поцеловала воздух, демонстрируя презрение ко всем, кто раздражал ее своей влюбленностью: — Ну, ничего! Скоро Марк приедет!» Энн вытянула тряпку и принялась старательно тереть ею полки с книгами. Мадам Пинс всегда проверяла результат их работы. Чтобы не переделывать дважды, приходилось запасаться энтузиазмом, терпением, и выполнять все с первого раза. Руки аж чесались – так хотелось воспользоваться волшебной палочкой. «Идиотизм — заставлять мага вручную убирать! Наказание, блин!».
— Привет. — Сзади прозвучало противное приветствие.
— Привет. – С такой же интонацией ответила Энн, стараясь перекривить парня, который так незаметно подобрался к ней. — Малфой, набери воды в ведро и помой полы.
— Хорошо. — Лениво протянул он, продолжая стоять у девушки за спиной. – Как там твой Марк? Или как его зовут?
— Отлично. Вали за шваброй. Я не собираюсь здесь торчать до ночи.
— А если бы вместо меня здесь был Марк? – с сарказмом поинтересовался юноша, стоя в метре от новенькой, которая быстро сметала пыль с полок. – А?
— Я была бы рада, — сквозь стиснутые зубы ответила Энн.
Парень специально пытался вывести ее из себя. Задав несколько вопросов, он уже был почти у цели. В крови кипело раздражение, которое мозг старательно пытался приглушить. Девушка ускорилась и передвинулась немного вправо, нервно размахивая тряпкой. Пыль летела на нее, падала на волосы, щекотала нос.
— Ты была рада, если бы на моем месте был Марк? – с двойным удовольствием в голосе, переспросил Малфой, понимая, как девушку бесят его слова, которые он специально произносил медленно, но четко.
— Я бы была на седьмом небе от счастья. — Пробурчала Энн.
Малфой сделал большой шаг и прижал новенькую животом к стеллажу. Энн дернулась, но вспомнив, что это всего лишь попытка вывести ее из себя, спокойно замерла, поставив руки на полку.
— Да? – шепот Малфоя коснулся ее уха. – И чем бы вы тогда занялись?
Девушка тяжело вздохнула, но ничего не предприняла. «Давай, скажи что-нибудь нелепое! Я посмеюсь…» Энн закатила глаза, чувствуя, как длинные худые пальцы юноши коснулись ее талии. Горячее прерывистое дыхание Малфоя щекотало шею. Он громко втягивал носом запах волос новенькой, сощурив глаза от удовольствия. Она снова не может от него убежать.
— Знаешь, если бы я был на его месте, — хрипло выдохнул он, — я бы… Хочешь это услышать?
— Сгораю от нетерпения выслушать твои эротические фантазии. В жизнь ты их явно не можешь воплотить? – хмыкнула Энн.
— Я не умею так красиво писать, как твой Марк. Да, и в этом деле лучше меньше говорить. Было бы неплохо, если бы тебя поставили раком и хорошенько выпороли. А? Любишь подчиняться? Или тебе нужна нежность и ласка? – Малфой медленно убрал волосы с плеча девушки и оперся рукой на стеллаж возле лица Энн. – Тебе нравится, когда тебя нежно любят? Марк тебя ласкал там?
Энн немного покраснела. Хорошо, хоть не пришлось выслушивать весь этот бред, смотря Малфою в глаза. Рука парня у нее на бедре, ее не смущала. Девушка ярко представляла, что это дыхание Марка обжигает шею. Слова долетали до ее ушей, которые никогда не слышали подобного от ее любимого.
— Хочешь совет? – посерьезнел юноша, остановив свои томные вздохи.
— А что твои сексуальные фантазии иссякли?
— Ну…Я бы трахал тебя на столе прямо здесь. Ты бы кричала, стонала, извивалась, как змея. Забыл! Знаешь, как дрожат у девушки ноги, когда она испытывает оргазм? Или Марк тебе его пока не устроил? – Малфой продолжал быстро озвучивать свои желания. — Ох, я бы хотел, чтобы он все это видел. По-моему, это еще больше возбуждает, когда за тобой следят. А?
— Малфой, не льсти себе. Лучше поищи кого-нибудь, кто воплотит все твои фантазии, — спокойно ответила Энн, накрывая ладонь левой руки парня своими пальчиками.
— Я никогда ничего не делаю на спор, но тебе мог бы доказать…С удовольствием.
— Давай в следующий раз, — так же тихо ответила Энн, гладя пальцами холодную кожу юноши.
Девушка издала тихий стон, чтобы отвлечь Малфоя, который сильнее сжал ее бедро. Энн провела коготком по запястью юноши и резко дернула рукав мантии вниз, оголяя его запястье. Мягкий свет факела упал на черное пятно на коже. Малфой отстранился от девушки, закрывая тканью Чёрную Метку. Энн повернулась к нему лицом. У обоих в глазах горел дикий огонь. Юноша в момент побледнел от злости. Он и дальше держал правой ладонью то место, которое успела рассмотреть новенькая. Как будто это могло изменить последние несколько секунд.
— Ты уже один из них?
Малфой ничего не ответил, только гордо задрал подбородок, смотря на Энн сверху вниз. В его глазах читалось презрение, которое переплеталось со злость. Юноша опустил левую руку и, не сводя глаз с новенькой, двинулся за шваброй. Девушка всем телом почувствовала напряжение, которое он излучал, когда проходил рядом.
Малфой стал Пожирателем Смерти. Теперь не осталось ни одного сомнения. Видимо родители выложили перед ним такую дорогу, только вот не слишком ли тяжелая судьба для молодого парня, у которого еще даже детство не закончилось. Хотя теперь дети всей школы взрослели раньше. Возможно, завтра, через месяц или в следующем году им придется биться за свою дальнейшую судьбу и свободу. А что если в школе есть еще Пожиратели? Тогда Хогвартс расколется надвое…
Энн простояла несколько минут, размышляя о судьбе Хогвартса, ее друзей, Малфоя, учителей. Да и всего мира в целом. Услышав шаги за спиной, девушка снова принялась за работу. Юноша поставил ведро с водой и кинул в него тряпку. Резкие и нервные движения свидетельствовали о том, что он и дальше злился. Лучше было его не трогать. Энн начала жалеть, что узнала правду. Вот теперь стало страшно находиться с ним в одном помещении. Поглядывая на него исподтишка, новенькая быстро смахивала пыль с полок. Парень не обращал на нее никакого внимания. Он снял мантию, оставшись в белой рубашке и темных брюках, закатил рукава так, чтобы Метку небыло видно и принялся мыть пол. Гриффиндорка быстро обошла стеллаж, чтобы ему не мешать. Сквозь пространство между книгами, она могла лучше наблюдать за ним, когда он старательно мотал шваброй из одной стороны в другую. Вода хлюпала под его ногами, а подошва прилипала к полу, издавая смешное чваканье, когда он шагал. Двигаясь в ту же сторону, что и Слизеренец, Энн внимательно рассматривала его. «Какая сосредоточенность на работе!» — улыбнулась она сама себе, наблюдая за серьезным выражением лица парня, который пыхтел и часто откидывал пряди волос со лба.
— Малфой. – Тихо позвала Энн юношу, но он никак не отреагировал.
Девушка тяжело вздохнула и отодвинула несколько книжек в сторону, чтобы он смог увидеть ее лицо.
— Малфой, я к тебе обращаюсь, — уже громче сказала она, не желая снова быть проигнорированной.
— Чего тебе? – юноша выпрямился и быстро нашел ее глаза, которые хитро смотрели на него.
Энн подошла еще ближе, прижавшись к полке грудью и не сводя взгляда с парня, который замер в ожидании.
— Мне все равно, что ты один из них. — Прошептала девушка. – Ты же не такой, правда?
— Какой такой?
— Ну, ты же не должен быть с ними…
— Ошибаешься. Именно, с ним я и должен быть.
— Но зачем?
— Лучше быть на стороне победителя.
Энн покачала головой, а Малфой криво улыбнулся.
— Он никогда не победит, Драко.
Парень поджал губу, наблюдая за девушкой. На этот раз он не побледнел от злости и не кинулся нервно мыть пол. В библиотеке зазвучали чьи-то шаги. Ребята одновременно повернули головы влево. Из-за стеллажа появилась рыжая макушка.
— Энн, ты здесь? – Рон вышел на свет и облегченно вздохнул, увидев девушку.
— Рон? – немного удивленно спросила новенькая, отходя от стеллажа.
— Проходил рядом – решил зайти и посмотреть как ты тут.
— Да как? Работаем? – робко улыбнулась Энн, показывая тряпку.
Рон кинул недовольный взгляд на Малфоя, который и дальше стоял, смотря на Энн сквозь пространство между книгами. Опомнившись, Слизеренец принялся дальше мыть пол.
— Ясно…Все нормально?
— Да, — пожала плечами Энн, — все хорошо.
— Ну, тогда я пойду. – Промямлил Рон, делая шаг назад.
— Спасибо, что зашел.
Энн улыбнулась парню, который кивнул в ответ и направился в сторону выхода. Девушка небыло понятно, зачем он пришел, но стало приятно. С каждым днем в Хогвартсе, ей становилось все комфортнее. Наверное, и здесь она сможет найти действительно настоящих друзей. Да и, возможно, со своими новыми однокурсниками она переживет намного важнее события.
— По-моему, Уизли в тебя втрескался. – Прозвучал гнусный голос Малфоя.
— Ой, — Энн закатила глаза, — тебе-то какая разница?
— Вижу, тебе везет с идиотами: Марк, Уизли…
— Какой внимательный! – фыркнула девушка, а потом язвительно добавила, — Один из них сейчас со мной отбывает наказание.
— Пошла ты!
— Хам.
Девушка отвернулась и направилась за стулом, чтобы встать на него и вытереть стеллажи сверху. Продолжать разговор с Малфоем не хотелось. Она честно попыталась с ним спокойно поговорить, но нормальное общение явно было для него чуждо. «Сука! Как же он меня достал!» Девушка схватила стульчик и понесла его назад к стеллажу.
— Ты психованная? – заорал Малфой, когда она бросила стул с грохотом на пол.
— Заткнись!
Энн вылезла на него и принялась старательно вытирать пыль с самой последней полки стеллажа. Дотянуться было тяжело, и девушке пришлось становиться на носочки, но даже так она не видела верхней полки, с которой сыпалась пыль и залетала новенькой в нос. Сквозь бесконечное чихание, она успевала выругаться на высоту шкафа, когда приходилось спрыгивать со стула и переставлять его. Малфой продолжал мыть полы, щедро разливая воду по паркету и размазывая грязь тряпкой. Энн старалась не смотреть в его сторону, но он все время стукал чем-нибудь и обращал ее внимание на себя. Девушка в последний раз спрыгнула со стула и подвинула его на метр, поставив в лужу воды, которую потрудился оставить после себя Слизеренец. Энн выбралась на табуретку и привстала на носочки. Пыль снова полетела ей в глаза, когда она провела тряпкой по полке.
— Блядь! – чихнув, выругалась она, пытаясь достать до края полки.
Девушка оперлась на стеллаж и наклонилась влево, тянясь рукой с тряпкой к концу полочки.
— Свалишься! – громко предупредил Малфой, наблюдая уже несколько секунд за стараниями новенькой.
Неожиданного обращения к ней хватило, чтобы она с перепуга разжала пальцы руки, которой держалась за стеллаж. Ноги соскользнули со стульчика, и девушка полетела вниз. Малфой что-то рявкнул и кинулся к ней, чтобы подхватить, но поскользнулся в луже воды и упал в ту же секунду, что и она. Последнее, что почувствовала Энн, была резкая боль в затылке, которая заполнила мозг темнотой…

— Голова…Что с ней? – простонала девушка, прикладывая пальцы к вискам.
Энн перевернулась на другой бок, быстро хватая ртом воздух. В голове звенел гигантский колокол. Казалось, что череп сдавливают со всех сторон, и он скоро просто лопнет под давлением. Девушка вертелась на кровати, лихорадочно ища позу, в которой боль немного бы утихла. Она не сразу заметила, как кто-то начал нежно гладить ее по волосам и шептать утешительные слова.
— Мадам Помфри!
Новенькой удалось расслышать имя, но она так и не могла понять, кому принадлежит голос. Руки человека продолжали дальше медленно гладить ее по больной голове.
— Выпей. Это поможет.
Продолжая лежать на больничной кровати и не понимая, где что находится, Энн просто открыла рот и почувствовала, как жидкость полилась у нее по горлу. Вкус у зелья был приятный, и девушка механично облизала губы.
— Все хорошо. Сейчас станет лучше. – Голос принадлежал девушке.
Новенькая открыла глаза и попыталась сфокусироваться на трещине на потолке, которая плыла и казалась громадной. В затылке ныло, но боль начала медленно отступать. Энн прикрыла глаза, надеясь, что ей дали снотворное, и она сейчас уснет.
— Энни…
— Что?
— Тебе лучше?
— Да, — спустя несколько минут ответила девушка, открывая глаза.
Она лежала в больнице на кровати, укутанная в одеяла и с мягкой подушкой под головой. Возле нее сидела Джинни с встревоженным лицом. Ее руки теперь держали ладонь новенькой, согревая ее.
— Что случилось?
Энн начала медленно вспоминать, что с ней произошло.
— Ты со стульчика упала, когда пыль вытирала, — пробормотала подруга, поправляя одеяло.
— Да, было что-то такое…— простонала Энн, пытаясь опереться на локти.
— Ты сильно головой ударилась.
— Ну, это я чувствую…А как я здесь оказалась?
— Малфой принес тебя.
— Я не могу не встревать в какое-нибудь дерьмо…
— О-о-о, — улыбаясь, протянула Джинни, — думаю, с Роном и Гарри тебе вряд ли удастся сравниться.
Энн фыркнула от смеха, но сразу же схватилась за голову. Смешок вызвал острую боль в затылке. Девушка выдавила из себя мучительную улыбку.
— Энн, ты лучше поспи. А я к тебе вечерком зайду, хорошо?
— Подожди, а который час?
— Полшестого…
— Но…
— Тебе дали обезболивающее зелье. Ты проспала всю ночь и полдня. – Объяснила Джинни, вставая со стульчика. – Поспи еще.
Она нагнулась и бережно поцеловала подругу в лоб. Та закрыла глаза и почти моментально заснула.

— Мисс Данс…— кто-то тихо звал девушку, касаясь плеча.
— А?
Девушка открыла глаза. Это пробуждение уже небыло таким болезненным. В затылке чувствовался дискомфорт, но не жгучая боль. Энн оперлась на локти, разглядывая больничное крыло. На койках никого небыло. Эту ночь, видимо, она проведет в полном одиночестве. Вероятно, до утра мысли ее просто сожрут, не оставив следа от нее. Или доведут до безумства.
— Энн, выпейте отвар. Вам надо поскорее вылечиться, если хотите попасть на бал. – Спокойно объяснила мадам Помфри, протягивая девушке стаканчик с зельем.
— Спасибо.
В двери больницы кто-то забарабанил. Медсестра недовольно фыркнула и пошла в конец больничного крыла, откуда доносился назойливы стук. Энн выпила зелье и снова откинулась на подушку. Спасть уже не хотелось.
— Время посещения закончилось! – довольно громко сказала мадам Помфри.
Слова пришедшего Энн не могла услышать, но ей показалось, что голос принадлежит мужчине. Это, вероятно, был ее посетитель. Новенькая глянула в сторону двери, но полумрак, который окутал больницу, мешал разглядеть человека.
— Хорошо, но только на пять минут. – наконец-то согласилась медсестра и впустила посетителя.
Темная фигура быстро двигалась в сторону Энн. Девушка сощурила глаза и таки узнала того, кто к ней пришел. Новенькая тяжело вздохнула и закрыла глаза, надеясь, что ей удастся прикинуться спящей.
— Я знаю, что ты только что проснулась, — гнусный голос заполнил собою все вокруг.
Малфой взял стульчик и поставил его рядом с кроватью Энн, которая не сдавалась, держа глаза закрытыми и стараясь не отражать своих эмоций на лице. Парень молча сел в кресло и уставился на нее. «На сколько его интересно хватит? Ладно, его все равно через пять минут выгонят».
— Может, поговорим? – спокойно предложил Малфой, опираясь локтями на колени. – Ты всегда ищешь проблемы на свою задницу?
— Нет, так получается, когда ты рядом. – Резко ответила Энн, открывая глаза.
— Ну да, — фыркнул юноша, — как голова?
— Было лучше, пока тебя небыло.
— Ты можешь не грубить?
Энн ничего не ответила. Девушка уже запуталась в этих перепадах в настроении Малфоя. Сначала он запугивает, потом хамит, а теперь, уже во второй раз, интересуется ее здоровьем. «Может у него раздвоение личности? Энн, не оправдывай его. Потом снова будешь говорить, что Рон был прав. Малфою нельзя верить!»
— Хочешь посмеяться? Все в школе думают, что это я тебя побил. – Юноша захохотал, но на этот раз это не был издевательский смех.
— А-а-а. Понятно, почему ты пришел. Чтобы я всем рассказала, что ты не виноват. Класс! Ну ты, Малфой, и мразь конченная! – девушка испепелила его взглядом, борясь с желанием плюнуть ему в лицо.
Внутри все бушевало. Удивительная способность Малфоя – выводить человека из себя двумя словами. Интересно, от кого ему такой дар по наследству перешел?
— Ты свои мозги потеряла, когда падала? – рявкнул он, вставая со стула.
— Пошел ты!
Малфой резко нагнулся к девушке и схватил ее рукой за лицо. Тонкие пальцы больно сжали скулы, и Энн застонала от нового прилива боли. Юноша скривился, смотря на то, как она скулит, пытаясь вырваться.
— Больно…
— Слушай сюда. Еще раз вякнешь что-нибудь, не подумав, я тебе устрою проблемы. – Он сильнее сжал щеки девушки, которая почти плакала скорее от боли, чем от угроз парня.
— Не забывай, кто я и с кем. Лучше тебе…
— Мистер Малфой, что Вы себе позволяете? – из кабинета вышла мадам Помри, которая услышала шум.
— Я уже ухожу. – ответил юноша, отпуская Энн.
Девушка отвернулась от него и заплакала, хватаясь за скулы, на которых, наверное, уже появились синяки от цепких пальцев парня. Голова снова ужасно разболелась. Из глаз текли градом слезы. Было обидно, что она не может за себя постоять. Был бы тут Марк или Гарри с Роном, они бы поставили Слизеренца на место. Малфой кинул стул на место и направился к выходу из больницы. Мадам Помфри выкрикнула несколько угроз, обещая, что больше не пустит его сюда. Энн вытерла ладонями мокрые щеки и закрыла глаза, пытаясь вырваться мысленно из больницы и переместиться в свою спальню в Дурмстранге.