double arrow

Зенон Элейский

Он пустил парменидовское открытие в оборот среди людей. Люди, почувствовав величие этого, шли к нему. Главная задача для Зенона – защита принципа Парменида: есть только бытие – единое, вечное, неподвижное. Зенона называли двуязыким, поскольку он мог говорить и на языке мнения, и на истинном языке. Он был популяризатором, но не сводящим философию к мнению. Философия в его речах к простым людям оставалась философией.

Как же он отстаивал мысль Парменида? Он вставал на точку зрения обыденного сознания или мнения, состоящую в том, что нет единого, а есть многое – возникающее и исчезающее. И показывал, что при ее последовательном проведении возникает множество апорий – безвыходных ситуаций, указывающих, что надо оставить точку зрения мнения.

Противоречие мнения: то, что кажется бытием, признается за само бытие. А что кажется бытием прежде всего? Многое. Оно есть – какая радость. Зенон показывал, что эта точка зрения сама себе противоречит и потому сама себя опровергает. Мнения потому лишь существуют, что люди не продумывают их до конца.

Первая апория.

Допустим, что бытие не одно и не неделимо, что есть только многое, бесконечно многое, - прекрасно. Но, есть ли многое, если нет одного? Ведь каждое из многих – одно. Но мы перед этим утверждали, что: одного нет, а есть только многое. Сами себя высекли. Многого без одного нет – первая победа над мнением.

Вторая апория.

Многого, состоящего из определенных величин, не может быть потому, что каждое из многих, если имеет величину, должно быть или бесконечно большим (делимым до бесконечности, если многое – в нем), или бесконечно малым (если многое – вне него). А если каждое из многих не имеет величины, то оно должно быть ничем, что именно ничто, прибавляясь к другому, его не увеличивает, а, отнимаясь – не уменьшает.

Третья апория.

Если сущее множественно, то одно и тоже оказывается по числу и конечным (ибо сущих столько, сколько есть – не больше и не меньше), и бесконечным (ибо между любыми двумя сущими обязательно есть другое). Следовательно, о многом ничего определенного сказать нельзя. Поэтому лучше мыслить одно.

Апории Зенона о движении.

Первая апория.

Кажется, что есть движение. Почему есть? “Мы его видим”, - говорят. Парменид: “Бытие не движется”. “Как же, - возражают, - вон тараканы – бегают, следовательно, движение есть”. Но вдумайтесь! В том месте, где они есть – они не движутся, а где их нет - тоже не движутся. Так движется ли многое? Нет, получается, что движущееся – не движется. С чем и поздравляем.

Вторая апория.

Мнение, что существует многое без одного, тем самым утверждает бесконечную делимость пространства и времени. Но в этом случае быстроногий Ахилес не догонит черепаху (не Зенон так утверждал, как ему приписывают, а так получается по мнению, не состоятельность которого он показывал). Ибо за то время, пока он прибежит в точку, где она только что была, черепаха успеет хоть немного проползти вперед. Следовательно, если он ее все-таки догоняет, то правда ли, что пространство и время делимо до бесконечности? Правда ли, что нет неделимого, т.е. одного как такового?

По поводу зеноновых апорий о движении А.С.Пушкин написал стихотворение “Движение” (1825):

Движенья нет, сказал мудрец брадатый.

Другой смолчал и стал пред ним ходить.

Сильнее бы не мог он возразить;

Хвалили все ответ замысловатый.

Но, господа, забавный случай сей

Другой пример на память мне приводит:

Ведь каждый день пред нами солнце ходит,

Однако ж прав упрямый Галилей.

Все мы видим движение, но значит ли это, что движение есть для мысли? Нет. И толпа всегда будет радоваться его опровержению хождением, как будто философ дурак и не знает, что можно ходить, двигаться. “Что тут думать-то: тут и так все ясно! Чему он меня учит?” Философия учит только одному – мышлению.

Мысль впервые появляется, когда человек задумывается: “А что, собственно, ЕСТЬ то, что я вижу?” К этому и побуждают апории Зенона Элейского.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: