Учение о человеке

Ответ Сократа на вопрос о человеческой природе навсегда остал­ся классическим. Его сутью является вывод, что «мы не можем иссле­довать природу человека тем же путем, каким мы раскрываем приро­ду физических явлений. Физические вещи можно описать в терминах их объективных свойств, тогда как человека можно описать и опреде­лить только в терминах его сознания»². Это значит, что человек есть существо, которое постоянно ищет самого себя, перепроверяет, ис­пытывает себя и условия своего существования. Критическая, испы­тывающая установка по отношению к жизни и определяет ценность жизни: «А без испытания <...> жизнь не в жизнь для человека», — говорит Сократ³. Утверждая это, он одновременно открывает и утвер­ждает наличие души, как важнейшего признака человеческой натуры.

Как это на первый взгляд ни странно, греческие мыслители до Сократа, видимо, не знали понятия души в собственном значении слова. Во всяком случае они не говорили о ней столь подробно и тем более не исследовали ее и не пытались определить. Общим для древ­негреческой культуры было понимание человека как микрокосма -малого космоса, — в котором отражается в той или иной мере весь мир — большой космос. Это убеждение разделял и Сократ. Но он пер­вый подчеркнул особость человека, его кардинальное отличие от ос­тальных составных частей природы. Душа в его понимании — это спо­собность к самоосознанию постольку, поскольку оно осуществляет-

¹ Лосев А.Ф. Жизненный и творческий путь Платона: Вступ. ст.//Платон Собр. соч. Т. 1.С. 15.

- Кассирер Э. Опыт о человеке: Введение в философию человеческой культу-ры//Проблема человека в западной философии. М, 1983. С. 3.

³ Платон. Апология Сократа//Собр. соч. Т. 1. С. 92.

действует. Человек потому испытывает сам себя, что все внешнее подвергается осмыслению, рассматривается как задача. Поиски ответов _есть жизнь души и ее сущность. Внешнее же, взятое само по себе, без осмысления и без отношения к нему — положительного или отрица­тельного, — ничтожно и пусто. Поэтому сущность человека оказывается независящей от внешних обстоятельств даже тогда, когда человеку пред­ставляется обратное или он боится признаться себе, что выбор всегда зависит только от него самого. Вне отношения со стороны человека все внешнее: богатство, общественное положение, власть, даже собствен­ные физические и интеллектуальные качества — просто перестает су­ществовать для человека. Главное и единственное, через что пропуска­ется все внешнее и что составляет сущность человека, — это внутрен­ний принцип души, который не должен быть нарушен.

Сократ обосновывает наличие души еще и следующим рассуждени­ем. Очевидно, что тело имеет аналогию с инструментом, ибо оно может совершать определенные действия. Но если это так, то должен быть тот, кто этим инструментом управляет. Следовательно, на вопрос: что есть человек? — невозможен ответ: это тело; скорее это то, чему служит тело. То, чему служит тело, невидимо, неощутимо, но неопровержимо сви­детельствует о себе через разумность поведения тела.

В современном контексте сократовские идеи выглядят как откры­тие собственно человеческого в человеке. Их звучание особенно акту­ально в нашем обществе: упоминаний о собственно человеческом в человеке практически не существовало в заидеологизированной фило­софской литературе долгие десятилетия. Оно было полностью вытесне­но понятиями биологического и социального. Между последними ис­ключался (даже не подозревался) «зазор» — а именно в нем и распола­гается собственно человеческое. Без признания человеческого в человеке никакими комбинациями биологического и социального человека не объяснить и не понять. Только человеческое в собственном смысле объе­диняет в себе и определяет собой биологическое, социальное, как и другие стороны существа человека — физическую, механическую, хи­мическую и т.д. Акцентируя внимание на социальном или биологичес­ком, мы можем в лучшем случае выделить тип человека, класс, группу с общими для ее представителей свойствами. Но при таком подходе неизбежно исчезнет индивид, отдельный человек, немыслимый без уни­кальности и непохожести. Последние и существуют как душа, суть ко­торой у каждого индивидуальна — что, конечно, не исключает общих черт, но не они оказываются определяющими.

Социальное воздействие, прежде чем оно станет фактором пове­дения человека, подвергается экзамену, осмыслению. Конечно, чело­век может исполнять приказания, с которыми не согласен, и делать ^т°, что ему не нравится, — но это опять же доказывает тот же тезис, что внутренний мир является неуничтожимым и не зависит непосред­ственно от внешнего. Иное дело — момент рождения духовного мира,

5-781

непременно предполагающий некоторый скачок, усилия со стороны самого человека. Нравственно-интеллектуальные усилия требуются и для оберегания и охранения своего внутреннего мира, заботы о своей душе. Не случайно Сократ говорил: «Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, молодого и старого, заботиться раньше и сильнее не о телах ваших или о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше, говоря вам: не от денег рождается доблесть, а от доблести бывают у людей и деньги и все прочие блага, как в частной жизни, так и в общественной»¹.

Как видим, Сократ не отрицает значения богатства и успеха в жизни. Он далек от жесткого аскетизма. Но успех и богатство не могут достигаться любой ценой, что означало бы утрату души. Наоборот, доблесть, т.е. добродетель, и нравственно-разумное поведение явля­ются залогом благополучия, поскольку тогда богатство доставляет удовлетворение. Но для этого разум должен ограничивать страсти; по­средством разума человек должен добиваться власти над собой.

«Слово «душа» для нас, благодаря потокам, проникавшим сквозь толщу веков, звучит всегда с этическим и религиозным оттенком, как слова «раб Божий» или «попечение о душе». Но этот возвышен­ный смысл слово приобрело впервые в устах и проповедях Сократа». «Благодаря этому открытию, Сократ создал моральную и интел­лектуальную традицию, которая питает Европу по настоящее время». Эти высказывания приводятся авторами «Истории западной филосо­фии»² в подтверждение значения сократовских идей для западной ци­вилизации. Но это же можно сказать и относительно России, культура которой немыслима без понятия души. И в России, и в Европе идея души периодически и неоднократно подвергалась нападкам и отрица­лась, но не исчезала. Сами авторы подобных нападок были обречены жить и мыслить внутри сложившейся традиции, будучи охраняемы и оберегаемы ею. То, что они пользовались безопасностью своего поло­жения для разрушительных целей, не осознавая или не желая осоз­нать естественность и значение понятия души для человеческой жиз­ни и межчеловеческого общения, не может свидетельствовать против него. Конечно, в понятии души заложена некоторая неопределенность. Однако если внимательно присмотреться, то можно легко обнару­жить, что большинство понятий, которыми нам приходится пользо­ваться, включая и научные, не обладают абсолютной строгостью и определяются по-разному в зависимости от контекста и иных факто­ров. В ряде случаев важна интуитивная глубина выражаемых понятием смыслов, ассоциаций, значений. Именно так обстоит дело в случае, о котором идет речь. Кроме того, понятие души, сохраняя некоторые

существенные черты того, как оно разработано Сократом, в дальней­шем развивалось и обогащалось.

Душа в понимании Сократа проста по своей структуре. Главная способность души — разум, которому противостоят страсти, аффек­ты, идущие от тела и провоцируемые внешним миром. Сократ совер­шенно ничего не говорит о других способностях как независимых, в частности, о воле, о вере как отдельной способности, о сердце как духовном центре личности и о многом другом. Впрочем, подход к душе с точки зрения по преимуществу разума и аффектов объединяет Сократа с последующей греческой мыслью, которая в целом не рас­ширяла понимание души далеко за пределы разума и аффективной стороны. Разум есть способность логически мыслить, рассуждать. Аф­фекты или страсти — это вожделения или желания, влекущие челове­ка в самых разнообразных направлениях. Они способствуют неумерен­ности, чрезмерности и тем самым постоянно грозят нарушить равно­весие души. У разума в этом отношении несомненное преимущество перед страстями, поскольку он логичен, а значит, последователен. Именно поэтому он есть источник того, что Сократ называет «само­обладанием». Через разум человек реализует самообладание, приходит к власти над собой. Самообладание — это власть разума над жизнен­но-стихийными порывами. Такая власть означает свободу.

По Сократу, свободен тот, кто умеет управлять страстями, кто уме­ет их ограничивать. «Не следует ли каждому, — говорит Сократ, — проникнуться убеждением, что воздержание есть основа добродетели, и его прежде всего запасти в душе? И действительно, кто может без него приобрести какие-нибудь полезные знания или достигнуть упраж­нением значительного навыка в них? Какой раб чувственных наслажде­ний не доведет до позорного состояния и тело и душу?»¹ Раб чревоуго­дия (обжорства), сна, сладострастия, пьянства не может быть свобод­ным. Сам в себе Сократ поборол «не только страсть к чувственным наслаждениям, но и любовь к деньгам, потому что держался мнения, что кто берет деньги от первого встречного, тот делает его своим госпо­дином и впадает в рабство...»². Свобода, следовательно, это умение вла­ствовать собой, которое обеспечивается тем, что разумная душа есть хозяйка тела. Сократ исходит из того, что разум всегда может установить меру чувственных удовольствий, полностью отказываться от которых отнюдь не обязательно. Но с учетом разумных соображений в каждом случае можно установить их меру или минимум. Мудрец, т.е. тот, кто научился разумно находить меру и следовать ей, приобретает свободу. Таким образом, Сократ производит переворот в существовавшей до него системе ценностей. В частности, особое значение приобретает в его уче­нии внутренняя свобода человека. Кроме того, если традиционно счи-

¹ Платон. Указ. соч. С. 84.

' См.: Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Ч. 1: Античность. С. 65.

¹ Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. М., 1993. С. 31. - Там же. С. 31-32.

талось, что герой — это тот, кто побеждает врагов внешних, то теперь героем становится мудрец — победитель врагов внутренних.

Говоря о жизненных ценностях, мы фактически вступили в об­ласть этики — науки о морали и нравственности, основоположником которой по праву может считаться Сократ. Этика древних подразделя­лась на три части: 1) учение о благе, 2) учение о добродетелях, 3) уче­ние об обязанностях.

Благо — понятие, определяющее цель человеческой жизни, ее ценность. Это то, к чему следует стремиться, чтобы стать счастливым. Добродетели — качества человека, оцениваемые положительно, в от­личие от пороков.

Согласно известному знатоку античности С.И. Соболевскому, со­кратовское учение о благе, т.е. первая часть этического учения, выгля­дит следующим образом:

«Блага, сумма которых составляет высшее благо, т.е. счастье жиз­ни, в изложении Сократа, следующие:

1) Хорошее здоровье и телесные силы, потому что они содей­
ствуют нравственной жизни. Надо заниматься гимнастическими уп­
ражнениями, потому что они укрепляют не только тело, но и душу.

2) Духовное здоровье, умственные способности и все способнос­
ти души.

3) Искусства и науки, потому что они очень полезны для хоро­
шей и счастливой жизни; однако заниматься ими надо лишь до того
предела, пока они полезны для жизни, а занятия предметами, дале­
кими от жизни и скрытыми от глаз человека, бесполезны и отвлекают
нас от изучения полезных вещей.

4) Дружба — тоже ценное и полезное благо. Но она может быть
только между хорошими людьми. Она возникает в нас от восхищения
добродетелью другого; это восхищение внушает нам благожелатель­
ность и старание привязать к себе друга благодеяниями разного рода.
Основа дружбы — правдивость. Поэтому самый краткий и верный путь
к дружбе — стараться быть такими, какими мы хотим казаться другу.

5) Согласие между родителями, детьми и братьями, потому что
они созданы божеством для взаимной помощи.

6) Гражданская община или государство, потому что, если оно
благоустроено, обеспечивает всем гражданам великие выгоды»¹.

Чтобы достигнуть блага, нужно обладать определенными качества­ми — добродетелями. Учение о добродетелях — вторая часть этики. Со­крат принимал три основные добродетели: воздержанность (самооб­ладание), храбрость и справедливость. Эти три добродетели, взятые вместе, — не что иное, как мудрость. Мудрость — это добродетель «вообще» и состоит в умении различать хорошее и дурное, полезное и

вредное. Самообладание, как это вытекало из общего сократовского подхода к человеку, выступает основой всех других добродетелей. Без нее мы не можем жить и трудиться. Храбрость есть знание, как справ­ляться с опасностями умно и неустрашимо. Справедливость есть зна­ние, как соблюдать законы — как писаные, так и неписаные. Соблю­дение писаных законов — основа благоденствия государства. Неписа­ные законы — это законы общечеловеческие, которые даны богами всему человеческому роду.

Третья часть этического учения — учение об обязанностях. Обязан­ность есть закон, которому разумный человек (согласно Сократу, люди все по природе разумны) должен следовать в жизни. Понимание зако­на означает понимание его в связи с благом (счастьем) и добродете­лями. По Сократу, основной закон состоит в том, чтобы избегать дур­ного и стремиться к благу. Для этого нужно ограничивать потребности и чувственные удовольствия. Обязанности следует выполнять еще и постольку, поскольку «из того, что есть на свете полезного и славно­го, боги ничего не дают людям без труда и заботы: хочешь, чтобы боги были к тебе милостивы, надо чтить богов; хочешь быть любимым друзьями, надо делать добро друзьям; желаешь пользоваться почетом в каком-нибудь городе, надо приносить пользу городу; хочешь воз­буждать восторг всей Эллады своими достоинствами, надо стараться делать добро Элладе; хочешь, чтобы земля приносила тебе плоды в изобилии, надо ухаживать за землей; думаешь богатеть от скотовод­ства, надо заботиться о скоте; стремишься прославиться через войну и хочешь иметь возможность освобождать друзей и покорять врагов, надо учиться у специалистов теории военного искусства и упражнять­ся в применении ее на практике; хочешь обладать и телесной силой, надо приучать тело повиноваться рассудку и развивать его упражне­нием с трудами и потом»¹.

В сократовском учении о человеке и в его этике имеется коренная особенность, отличающая их от всей предшествующей греческой мысли. Сократ стремится построить целостное учение. Иначе говоря, он хочет вывести все тезисы из одного начала — принципа. Сократ понимает, что, не найдя такого начала или не умея провести его последовательно, душа неизбежно разрушается, распадается, ее одолевает хаос неуп­равляемых душевных состояний. Поэтому принцип души не должен быть нарушен. Когда же он найден, то следует последовательно логи­чески отстаивать его. Поэтому Сократа нимало не волнуют те возра­жения против его теории, которые исходят из несовпадения его взгля­дов с мнением большинства или из некоторых практических сообра­жений материального удобства жизни. Единственное, чем озабочен Сократ -- опровержением возражений с точки зрения логической последовательности. В своих беседах, отвечая на такие возражения, он

¹ Соболевский С.И. Комментарий к «Воспоминаниям о Сократе»//Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. С. 283—284.

Ксенофонт. Указ. соч. С. 44.

перепроверяет и оттачивает свою теорию, стремясь к логической безуп­речности. Такая безупречность обеспечила бы, по Сократу, единство не только теории, но и душевной жизни. Неудивительно поэтому, что прин­ципом души у него оказывается разум или, иначе, разумность.

Разумность — это последовательная, неумолимая логичность. С логичностью связывает Сократ и понятие знания, которое оказывает­ся не только некоторой информацией о чем-то, но в первую очередь умением мыслить логически. Многие люди по тем или иным причи­нам не развили свою способность мыслить, поэтому не умеют пра­вильно логически рассуждать. Если бы они умели это делать, то неиз­бежно пришли бы к тем же выводам, что и Сократ. Но, не мысля логически, они все время впадают в ошибки. Последние и являются причиной их заблуждений, в том числе и в нравственной сфере. Отсю­да происходят дурные помыслы и дурные поступки. Следовательно, источник зла в незнании. И наоборот, незнание есть продукт душев­ного хаоса, неумения разума справиться со страстями. Таким обра­зом, по Сократу, зло и незнание (неумение мыслить логически) тож­дественны. Этот тезис хорошо поясняется тем, что Сократ полагает, если человек знает (убедился), что нечто (например, чревоугодие или сладострастие) есть зло, т.е. приносит ему вред, то он не будет этого совершать. Следовательно, свою обязанность, как обязанность всяко­го, кто владеет мышлением, философ видит в том, чтобы помочь людям пройти логический путь понимания того, что есть благо, доб­родетель, обязанности: как только это будет осуществлено, люди не будут совершать зла (а это зло не только в отношении к окружаю­щим, но и к самому себе — но не все это понимают), а устремятся к добродетельной жизни.

Концепцию прямой логической обусловленности нравственности знанием (разумом, интеллектом), которую разрабатывает и которой придерживается Сократ, принято называть сократовским интеллек­туализмом в этике. Ее резюмирующие тезисы таковы: 1) добродетель всегда есть знание, порок — это всегда невежество; 2) никто не гре­шит сознательно, а совершает зло только по незнанию.

Интеллектуализм в этике в действительности ставит проблемы. Во-первых, легко убедиться, как на своем опыте, так и на опыте других, что знание недоброго, злого далеко не всегда уберегает от дурных поступков, даже если вред от них очевиден. Что, конечно, не опро­вергает важности разъяснения вреда дурных поступков и привычек. Во-вторых, если все дело только в разуме, а каждый человек по при­роде разумное существо, то почему уяснение добра и зла дается ему с таким трудом? В том, что объяснить людям пользу добра и вред зла, -задача крайне трудная, Сократ убедился на собственном опыте. Воп­реки своей разумности люди видят и знают лучшее, а совершают худ­шее. Учесть данные трудности Сократ попытался в своей теории зна­ния, где им разработано свое понимание метода.