Основное содержание диссертации

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, определя­ется степень ее разработанности, формулируются цель и задачи диссерта­ционного исследования, показывается теоретическая основа исследования, его научно-практическая значимость.

В псовой главе "Генетико-методологические аспекты исследования понятия "прогресс", состоящей из двух параграфов, реконструируется генезис понятия прогресс, на основе которого происходит упорядочивание критериальной сущности объекта исследования, выделение тех его призна­ков, которые и являются доминирующими в бытовании объекта.

В первом параграфе "Генезис идеи прогресса" обуславливается необходи­мость генетического исследования понятия прогресс, служащее упорядочива­нием материала исследования, определением его рамок и границ. Кроме этого момента, диссертант обращает внимание на то, что объекты социального исследования представляют собой сложные иерархические системы, целост­ный анализ которых может быть возможен на основе структурного и функ­ционального объединения различных типов темпоральных соотношений. Поэтому обращение к генезису понятия "прогресс" призвано не просто отобразить бытие предмета исследования во времени, но и через анализ способа его темпоральной организации приблизиться к пониманию законов его фунционирования.

Диссертант отмечает, что понятие "прогресс" в научной литературе имеет несколько версий развития. Некоторые исследователи (П.Штомпка, И.М.Савельева, A.M. Полетаев) относят первые проявления прогрессивизма к эпохе античной философии. Согласно другой точке зрения (В.Ф. Эрн, В.В. Соколов) прогресс является секуляризированной формой христианской веры в проведение. Существует также версия о рождении концепции прогресса в Новое время (М.Г. Абраме, МЛ. Барг, Э. Трельч).

Анализируя особенности античной философии автор делает вывод, что для социально-философских концепций античных мыслителей (Платон, Аристо­тель) характерен отказ от познания собственно социальной процессуальности, в силу ее "низкого" онтологического статуса. В противоположность вечным и неизменным объектам, наличное бытие подвержено изменениям, пребывает в вечном "становлении", то есть лишено определенности, представляя собой лишь комбинирование определенных элементов, чья модальность ограничена.

Обоснование своей мысли диссертант, также, находит в античной историо­графии. Ее отличительной чертой является установка на определенный тип интерпретации социально-исторических процессов, который можно обозна­чить как нарративный. Исторические события организуются в трудах антич­ных ученых (Геродот, Фукидид, ПолибиЙ, Тацит) не по принципу их генетя-

ческой связанности, "вырастания" одного из другого, но как серия замкнутых эпизодов, имеющих четкое деление на начало, середину и конец. Локализо­ванное понимание социально-исторических событий приводит к абсолютиза­ции "практического опыта" (О. Шпенглер), лишает перспективизма - важного компонента прогресса. Кроме этого, нарративное начало привносит морально-дидактические элементы в ткань исторического повествования. Все эти названные особенности позволяют говорить об отсутствии элементов понятия "прогресс" в античной социально-философской мысли.

Автор замечает, что связь концепции прогресса с христианской историо-софией обычно подтверждается наличием концепции линейно текущего времени, являющейся абсолютной доминантой для христианского мировоз­зрения и воспринятой затем гтрогрессивистским мышлением.

Диссертант отмечает, что существует определенный параллелизм между прогрессивистским и христианским типом истории. Но различен вектор движения. Так, если прогресс стремится к фиксации "положительно оцени­ваемой разнице между прошлым и настоящим" (П. Штомпка), согласно христианскому видению, решение религиозных, социальных проблем воз­можно лишь в эсхатологическом варианте. В основе христианской историо-софии лежит убежденность в неизбежности исторического поражения христианства: силам зла будет "дано..вести войну со святыми и победить их" (Отк. 13.7). В перспективе земной истории - не всемирно-историческое торжество христианства, но всемирное же, торжество антихриста, гтредво-ряющее конечную мировую катастрофу как преодоление земной истории. Существующему земному типу времени (tempus), соотносящемуся с "обществом земным" (civitas terrestris) противопоставляется высший тип времени (aetemitas), характеризующий "общество небесное" (civivtas coelestis). Ценность "инобытия" для эсхатологического сознания несравненно выше эмпирического бытия, что делает возможность отнесения христианского понимания истории к протомодели идеи прогресса достаточно спорным.

Определенные элементы идеи прогресса автор относит к такому социо-культурному феномену европейского средневекового сознания как миллена-ризм (хилиазм). Являясь, в свою очередь, продуктом эсхатологического мышления, милленаризм, в отличии от него, говорит о поступательности социально-исторической процессуальности, могущей быть рационально осмысленной. Подобное рациональное осмысление основано на дедуцирова-нии будущего из прошлого, но не на переживании его по антиципации, свойственной эсхатологгому, в порывах божественного откровения. Каждый этап исторического процесса имманентно содержится в предыдущем, образуя, таким образом, некую взаимно обусловленную целостность.

Наличие первых парадигмальных элементов понятия "прогресс" автор относит рождению "городской утопии", главенствующей интенции которой выступает движение к рационализация социальных механизмов, отождествле-

ние реального социально-исторического процесса с образом идеального общества, построенного на нормативно-рациональных принципах. Особо отмечено, что понятие "город" трактуется автором не просто в качестве центра развития ремесел и торговли или специфического социально-политического образования, возникшего в период перехода от феодального к капиталистическому способу производства. Возникновения города - это, прежде всего, переход к иному типу сознания, модификация всех его сторон (социальной, культурной, религиозной, экономической). Пользуясь термино­логией М.Вебера, диссертант говорит о типе города-производителя, характе­ризующегося стремлением к организации такого типа жизнедеятельности, который был бы ориентирован на создание условий для его самодостаточного фукционирования. Феномен утопии выражает интенцию к десакрализации, дегерменевтизации социальных норм и отношений, подчиняя их сопряжению с нормативно-рациональной сферой.

Отмечается, что первые оригинальные концепции прогресса возникают в эпоху Просвещения (А.Р. Тюрго, Ж.А. Кондорсе), представляющую собой период окончательного отказа от внерациональных способов интерпретации социально-исторической процессуальности. Именно начиная с данной эпохи бытие человека перестает соотноситься и зависеть от какой-либо неантропо­логической сущности (космос античности, бог христианства).

Далее рассматриваются позитивистские концепции прогресса, сформиро­вавшиеся в XIX веке, когда идея прогресса распространяется не только в научной среде, но и получает широкий общественный резонанс. Делается вывод, что для позитивистского подхода (О.Кант, Г. Спенсер) к осмыслению процесса социально-исторического движения характерными являются ряд особенностей.

Отношения частей к целому и отдельных процессов между собой понима­ются в качестве естественнонаучной, статической совокупности единичных элементов. Целостность социально-исторического движения трактуется как ряд единичных, частных процессов, создающих целое в своем взаимодейст­вии, взаимопротекании.

Позитивизм отказывается от имманентного постижения исторического процесса в как раз в силу "атомарности" своей интенции, целераштональности своего подхода. Прогресс в этом случае понимается и проявляется как ряд последовательных, количественных изменений, самоочевидных по своему характеру ("динамика" Конта, "дифференциация" Спенсера). Смысл же социально-исторического движения, сущности прогресса, имманентного всему процессу, остается вне сферы внимания позитивизма. Диссертант отмечает, что понятие "смысл" в данном случае относится не просто к сознательному полаганию смысла в фактически действительном, но как соотносимое с синтезом смысла и ценности, лежащей вне сферы эмпириче­ской. Только законы сравнительной социологии, перенесенные из области

естественнонаучных дисциплин, в силу своей "самоочевидности", становятся законами социального прогресса. И возможно реализованная, посредством данных законов, совершенная форма общества и есть цель прогресса.

Таким образом, для позитивизма прогресс понимается как ряд последова­тельных, комплексных (изменения имеют характер действительного если проявляются на всех уровнях бытия) действий естественного закона развития.

В конце параграфа подводится итог реконструкции генезиса понятия про­гресс. Зафиксирован принцип диалектичности, полифоничности, заложенный в парадигме понятия, состоящей из нескольких уровней, онтологически связанных с различными этапами развития общественного сознания. В свою очередь, обозначенные уровни отсылают к комплексу идей, теорий, понятий, имеющих со цио культурны и (утопизм, модель развития общества предложен­ная эпохой Просвещения), научный (сциентическая картина бытия в версии позитивизма), и религиозный (монолинейность христианства, влияние милленаризма) характер.

Во втором параграфе "Социально-философское обоснование методологи­ческих подходов к выявлению сущностных характеристик понятия "прогресс" ставится проблема разработки методологических подходов к анализу понятия "прогресс", которые одновременно должны учитывать как сложную природу понятия, так рассматривать его с позиций внутреннего единства.

На основе изложенного в первом параграфе автор дает определение соци­ального прогресса как рефлексивного восприятия и моделирования трансфор­мационного потенциала общества. Рефлексивность утверждается в качестве одного из центральных моментов в функционировании парадигмы прогресса. В этом аспекте идея прогресса как теоретическое отражение и осмысление социально-исторической процессуальное™ может возникнуть и возникает лишь на определенной ступени развития общества, характеризующейся не отождествлением, но синхронизацией социально-исторического движения с наличием идеального как следствия социальной практики. Социальная практика оказывается онтологически сопряженной с сознанием, порождая представление о качественной выражаемости социальной реальности. Сово­купность обозначенных процессов и способствует возникновению идеи социального прогресса. Общая парадигма прогресса включает, по мнению диссертанта, следующие элементы:

1) Признание в социально-историческом движении определенных законо­мерностей, которые могут быть рационально осмыслены и интерпретированы.

2) Признание позитивной направленности социально-исторического дви­жения, его дифференцирующего характера.

Далее анализируются возможные пути и подходы к методологической разработке понятия "прогресс". Рассмотрению подвергаютя как работы отечественных авторов (С.Н. Булгаков, И.А. Гобозов, К.М. Кантор, А.А.

Макаровский, Л.В. Николаева, В.В. Скворцов, А.Д. Сухов и др.). так и зарубежных исследователей (К. Поппер, Э. Трельч, П. Штомпка, К. Ясперс).

На основе проведенной работы автором предложена собственная типоло-гизация понятия "прогресс", призванная уточнить, более полно раскрыть содержание данного понятия с позиций его социально-исторической парадиг-мализации. В центре предложенной модели типологизации положен ценност­ный аспект понимания прогресса, наличие которого признается большинством современных исследователей (Д,Б. Бязрова, П. Штомпка, К.М. Кантор). За основу предлагаемой типологизации взяты теоретические конструкты социо­логии М. Вебера, его характеристики социального действия. Вебер, опираясь на традицию баденской школы (Дильтей, Риккерт), выделяет четыре типа социальных действий, считая их центральными в классификации социального бытия, что позволяет говорить о нем как о системе. Обозначенная социальная систематизация включает в себя следующие типы социальных действий: целерациональные, ценностно-рациональные, аффективные, традиционные. Для типологизации прогресса приложимыми оказываются первые два типа, в силу наличия в их парадигме рациональной константы.

Целерациональность определяется как интенция к моделированию опреде­ленного обусловленного поведения как приро дно-веществен ной сферы, так и человеческой деятельности. Ценностно-рациональная деятельность есть движение к осуществлению некоей сверхприродной, сверхрациональной ценности, самодостаточной по своей сущности (религиозной, эстетической, этической).

Рассматриваемая с точки зрения целерациональности, сущность прогресса заключается в формировании представления о трансформационном потенциа­ле общества с ярко выраженной телеологическо-детерминистской направлен­ностью. Под "телеологическо-детерминистской направленностью" автор понимает процесс объекгивирования как механизмов социального движения, так и его конечной, целевой установки. В данном аспекте, прогрессивность социально-исторического процесса оценивается с точки зрения фиксируемой положительной разницы между определенными историческими этапами, исходя из своей самоочевидности. Обозначенная разница и понимается как смысл и цель прогрессивного движения. Для целевой направленности акту­альным является достижение определенного результата, рассматриваемого в соотносительной схеме "прошлое"- "настоящее", в функционировании которой настоящее трансформируется в "прошлое", становясь, таким образом, отправной точкой дальнейшего движения.

Под ценностно-рациональной трактовкой сущности прогресса подразуме­вается превалирование религиозно-этического, эстетического критерия социально-исторического развития, понимаемого в значительной степени как выход за пределы земного эмпирического бытия. Для подобной трактовки реальности свойственен синтетический характер. Эмпирические социальные

объекты приобретают внутреннюю законченность, целостность при соотнесе­нии их с миром трансцендентного, позволяющего перенести данные объекты на более высокий уровень, увидеть их имманентную взаимообусловленность. Так, автор обращается к концепциям С.Н. Булгакова, Р.Дж. Коллингвуда, Э. Трельча, утверждающим, что прогресс возможен лишь при условии сохране­ния имманентного единства всех фаз исторического развития. Таким путем обозначенный подход решает проблему соотнесения "неэмпирических объектов" (ценностей) и реальной (эмпирической) социальной системы, определяет способ взаимодействия двух данных сфер обладающих диамет­рально противоположной природой.

ЦелерациональныЙ же подход предполагает абсолютизацию наглядно-образных компонентов социального сознания, ориентацию на эмпирические объекты бытия и выдвигает на первый план установление непосредственно-причинной связи между дискретными объектами. Представители данного направления, а к нему можно отнести различные модификации неопозитиви­стских доктрин, и, прежде всего, сторонников англо- американской аналити­ческой философии истории (В.Б. Галли, А.К. Данто, К. Поппер, В.Х. Уолш, Ч. ФеЙн) отстаивают теорию своеобразного исторического номинализма, который признает достоверность определенных теоретических конструкций при их совпадении с наглядно-фактической данностью.

В этом плане ценностно-рациональный подход предполагает прескрептив-но-нормативное отношение к социальному бытию, в отличии от целерацио-нального подхода, аппелирующего, как уже это отмечал автор выше, к сопоставлению определенных исторических периодов и на основе подобного сопоставления постулирующего ту степень их различия, которую и можно рассматривать в качестве прогрессивной. Эту особенность целерационального подхода можно интерпретировать как дескрептивно-инфомационную.

В конце главы делается вывод, что предложенная модель типологизации понятия "прогресс" призвана снять ряд затруднений при изучении данного понятия. Ценностно-рациональный и целерациональный типы интерпретации прогресса охватывают собой всю всю парадигмальную составляющую прогресса, позволяя преодолеть принципиальную противоречивость заложен­ную в самом понятии, но не через механическое снятие подобного диалектиз­ма, но путем его осознания, констатации и выведения в качестве основы типологизации.

Бо второй главе "Проблема прогресса в русской социальной философии XIX века" автор обращается к социально-философскому наследию отечест­венной мысли XIX столетия как возможности продемонстрировать, используя конкретный материал, степень интерпретационной глубины и адекватности, предложенной им типолсгизации понятия "прогресс".

Первый параграф "Представления о социальной динамике в русской рели­гиозной и социально-философской мысли'" посвящен выявлению специфики

понимания природы и сущности социально-исторического движения в отечественной мысли ХП-нач. XIX вв. Анализируя конкретный социокультур-ный материал (концепция Москва-Третий Рим, особенности русского Про­свещения) диссертант делает вывод о дуальности восприятия, дихотомически противопоставляющей земное-небесное, в объяснении социальной динамики в указанный период.

Так, отмечается, что отечественное Просвещение сопровождается подъе­мом патерналистических настроений, когда позитивность социального развития связывается с деятельностью царя, фигура которого во многом продолжает оставаться объектом сакральной мифологизации. Кроме того, нарастает процесс деидеализации социальных, культурных норм Западной Европы. Разворачивается борьба за утверждение самобытного, самостоятель­ного социально-политического пути развития России (полемические выступ­ления М.В. Ломоносова против диссертации Г-Ф Миллера "О происхождении имени и народа российского", трактат В.Г. Тредиаковского "Три рассуждения о трех главнейших древностях российских", исторические труды И.Н. Болти­на".

Во втором параграфе "Проблема интерпретации понятия "прогресс" в социально-исторической концепции славянофильства" автор обращается к анализу социально-философской концепции А.С. Хомякова.

Делается вывод, что концепция прямолинейного развития отсутствует в историософия А.С. Хомякова. Движение исторического процесса выводится из столкновения двух начал: "иранство" и "кушитство". Эта борьба обуслав­ливает достаточно сложный характер социального движения. В этом аспекте философские установки славянофильства противопоставлены историзму гегелевской школы, с ее логически неизбежным прогрессивгомом. Утвержда­ется мысль о дуалистическом восприятии процесса социального развития Хомяковым.

Безосновный, иррациональный характер "иранства" выражает ценностную ориентацию социального процесса. "Кушитство же по своим качествам (гипостазирование рациональных установок, устремленность к вещественному постижению мира) может быть соотнесено с целерациошшьной интенцией социального действия. Достаточно зримо подтверждает обозначенную параллель анализ феномена религии, ее выраженность, как в "иранстве", так и в "кушитстве".

Религиозная проявленность "кушитства" определяется в виде "магизма", смысл которого в ритуализированном действии, ориентированном на решение какой-либо рационально поставленной задачи, с ярко выраженной целевой установкой, функциональностью. Напомним в этой связи определение "целерационального социального действия" данного М. Вебером..В системе веберовского анализа критерием рациональности "целерационального действия" выступает успех как следствие "ожидания определенного поведения

предметов внешнего мира". Смысл "магизма" также связан с достижением успеха, целиком замкнутого в сфере предметов вещественного мира.

Сущность "иранства" выражена в "молитве", не ориентированной на полу­чение какого-либо рационального результата. Задача молитвы постижение сферы абсолютного, онтологическая сопряженность с "безначальной и самосущей волей". Здесь также возможно проведение параллели с вебериан-ской трактовкой социального действия. Ценностно-рациональный подход предполагает независимость, самоценность поведения как такового, отказ от принципа успешности. Особо подчеркивается иррационализм ценностной ориентации с точки зрения целерационального подхода. Степень иррациона­лизма напрямую зависит от уровня абсолютизации ценности.

Подлинность познания реальности дается при признании ценностного статуса бытия, ценность которого и заключается в неделимости его. Учитывая это, понятие "прогресс" теряет свою значимость, так как опирается на механическое деление, прямолинейность восприятия социально-исторической процессуальности, которая может быть адекватно интерпретирована лишь исходя из принципа целостного анализа {ценностного по своей природе) социально-исторической процессуальности.

Третий параграф "Интерпретация понятия прогресс" в экзистенциальной социологии А.И. Герцена" рассматривает вопрос о способе бытования и особенностях трактовки законов социального развития в философской системе русского мыслителя.

В начале параграфа отмечается особое внимание философа к проблеме соотношения объективных и субъективных сторон исторического развития. Подчеркивается, что в отличии от гегелевской модели истории, социально-исторический процесс понимается не как саморазвертывание объективного духа, но как процесс имманентной самореализации личности. Начало созна­тельное и бессознательное, их сложное взаимодействие, предопределяют диалектичность картины человеческого бытия, лишая возможности однознач­ной ее оценки. Отмечается, что, по мнению философа, сферы человеческого бытия и природы, к которой он относит и социально-исторические процессы, онтологически чужды по отношению друг к другу.

Из этого следует отрицание прогресса, как следствие несовпадения соци­ально-эмпирической области и области этической, носителем которой выступает человек. Герцен пытается изменить "угол зрения", направленный на постижение социальной динамики таким образом, чтобы мир ценностный предстал перед сознанием. Но, как отмечается, парадоксализм подобного подхода состоит именно в невозможности объективнрования ценностного начала, то есть начала индивидуального, субъективного. Исторический фатализм мыслителя покоится на неприятии схематизации, механической трактовки идеи социального развития как в рамках гегелевской философии, так в концепции позитивизма. В социальной философии Герцена, выделяются

и противопоставляются две формы социального движения: политическая революция и социальная революция. В политической революции происходят трансформация властной системы, не затрагивающая самой основы социаль­ной онтологии. Политическая революция, как характерная черта социального бытия Западной Европы, является следствием исчерпанности витал ь но и силы европейской цивилизации, невозможности ее дальнейшего развития.

Адекватность социального движения видится в социальной революции, в которой в полной мере присутствует личностное начало. Если политическая революция ставит своей целью реформирование, постепенное изменение общественной системы, то социальная революция стремится к тотальному пересмотру всего общественного уклада. Это выражается в формуле: полити­ческая революция - движение к преобразованию, социальная революция -движение к преображению.

Подводя итог сказанному, делается вывод о имманентной связи социально-философских воззрений Герцена на природу и сущность общественно-исторических процессов с христианской историософией, с ее поляризацией реального земного социума и идеального "Божьего Града". Отказываясь от религиозного понимания истории, философ сохраняет и развивает категори-альность присущую христианской историософии, ее дихотомическую интен­цию. Данная интенция противопоставляется позитивистской трактовки прогресса, вынося на первый план личностное начало, имеющее характер смыслового и этического модулятора, выступая в качестве безотносительной, внеположенной ценности.

Четвертый параграф "Место и значение понятия "прогресс" в анархиче­ских концепциях отечественной социально-философской мысли" исследуются социально-философские воззрения М.А. Бакунина и П.А. Кропоткина на природу социально-исторического развития.

Обращается внимание на наличие в социальной доктрине М.А. Бакунина двух центральных понятий: революция и государство, борьба которых и определяет особенность социального развития. Господствует дуалистическая картина мира, где революция выступает в качестве начала имеющего аксиоло-гическое основание. Бакуниным отстаивается понимание идея революции не просто как движения от "животности к разумности", но как тотального эсхатологического переворота. Бакунин противопоставляет позитивистскому прогрессивизму - поступательности, бунт-преображение, трактуемого в качестве абсолюта, как снятие всех социальных противоречий. Отрицание существующего социального порядка, несущее нигилистический, разруши­тельный характер, предворяет собой этап конструктивный, созидающий, то есть прогрессивный. Уже в самом понятии "бунт" представлен данный позитивный момент, так как бунт помимо деконструктивного начала имеет значение коммуникационно-интерсубъективное, ценностно-рациональное.

Делается вывод, что интерпретация прогресса Бакуниным кардинально отличается от трактовки данного понятия позитивизмом. Философ особо подчеркивает несводимость прогресса к законам биологической процессуаль-ности. Подлинность прогрессивного изменения соотносится с ценностно-рациональной сферой, приведением человеческого бытия к тем нормам, которые и представляют его антропологическую сущность.

Во второй части параграфа анализируются социально-философская кон­цепция ПА. Кропоткина. Указывается, что для Кропоткина, как социального мыслителя, характерно понимание прогресса основанное на анализе этической природы человека. Основными константами его социально-философской концепции являются понятия "взаимопомощь", "солидарность", "справедливость".

Определенная парадоксальность подхода философа состоит в том, что в анализе сущности прогресса ученый опирается на "индуктивный метод", заимствованный из сферы естественно-научных дисциплин. Подобная установка свидетельствует о явной близости философа к позитивистским концепциям его времени. Познание законов социально-исторической процес-суальности основывается на законах сравнительной социологии.

Также отмечается влияние на развитие кропоткинской социально-философской концепции эволюционистской концепции Ч.Дарвина, подверг­нувшейся значительному переосмыслению в направлении ее этизации. Признавая принцип эволюционного развития, философ по существу меняет механизм его фунционирования, перенося акцент с межвидовой борьбы на, уже отмеченные выше, принципы солидарности, взаимопомощи.

Диссертант делает вывод, что в рамках учения П.А. Кропоткина о прогрес­се сталкиваются различные способы интерпретации данного понятия. Мето­дологические установки философа носят ярко выраженный целерациональный характер. Ценностные установки отвергаются по причине их оторванности от эмпирической базы исследования.

С другой стороны подчеркивается, что основной закон социального разви­тия - принцип взаимопомощи имеет выраженный аксиологический характер. Особенно ярко это прослеживается в определении прогресса как ответа на вопрос о способе достижения "счастья" как цели прогресса. Использование понятия "счастье" ведет к определенному снятию целерациональньгх тенден­ций. Понятие "счастье" аппелирует к системе духовных ценностей, выводя тем самым определение прогресса из узких утилитарных рамок.

В конце параграфа делается вывод, что различные отечественные концеп­ции анархизма XIX века, несмотря на их несомненные различия, демонстри­руют ценностную направленность, ориентированных на поиск тех критериев, которые и позволяют говорить о прогрессе как реальном факторе социального бытия.

Пятый параграф "Особенность восприятия понятия "прогресс" в рамках концепции культурно-исторического развития" обращается к рассмотрению характеристики социально-исторической процессуальности представителями (НЯ. Данилевский, К.Н. Леонтьев) культурно-исторического направления отечественной общественной мысли.

Указывается, что в концепции культурно-исторических типов (Данилев­ский) происходит отказ от монолинейного понимания социально-исторической процессуальности. Истинная сущность прогресса может заключаться лишь в многовекторном движении, которое становится условием свободного, творческого раскрытия потенциала культурно-исторического типа.

Философ приходит к выводу о подражательной сущности идеи прогресса. Для идеи прогресса свойствено отождествление наличного бытия с состояни­ем наиболее приближающимся к долженствующему, ориентированному на идеализацию и воспроизведение социально-культурной модели европейской жизни. Делается вывод, что прогресс формирует такую модель социального бытия, в которой действительность, взятая в качестве образца в некий стати­ческий момент, полагается единственно адекватным мерилом развития общества. Постулируется положение, что истинный характер социально-исторического движения обосновывается актуализацией тех или иных возможностей, потенциалов, заложенных в самом онтологическом основании определенного культурно-исторического типа с его потенциалом, что и является центральной проблемой социально-философской рефлексии. Делает­ся вывод, что данное-настоящее (целерациональная интенция) в его конкрет­но-фактическом состоянии носит характер относительного, не могущего претендовать на роль объективного критерия оценки социального развития.

Проблема прогресса, представленная в социально-философской концепции К.Н. Леонтьева. оказывается тесно связанной с понятием "культура", вступая с ним в непростые диалектические отношения. Пессимизм философа по отношению к идее прогресса основан на рефлексии западноевропейского социокультурного дискурса с его гипостазированным доминированием сциенгаческого, рационального способа познания мира. Следствием подобно­го подхода является рост либерализма, активное распространение веры в возможность создания идеального общества, достижение социальной гармо­нии.

Делается, что понятие "прогресс" отвергается Леонтьевым в силу анти­утопического характера его мышления, отвергающего антрополатрическое решение социальных вопросов. Подобное отрицание, как отмечается дис­сертантом, носит двойственный характер. С одной стороны утопизм кри­тикуется за его "отвлеченность", пренебрежение реальными факторами, определяющими социальное бытие. Критика ''отвлеченности" носит харак-

тер целерациональный, аппелирующий к социобиологическим построени­ям русского философа.

С другой стороны, критика идеи прогресса имеет и ценностное выра­жение. Христианская концепция эсхатологизма не просто оказывается созвучной мыслям Леонтьева о неизбежном завершении фунционирования любой социальной системы. Идея прогресса отвергается философ как идея "спасения человечества". Для философа, как уже отмечали, сущность че­ловеческого бытия заключается в способности к страданию, переживанию, устраняемых вследствии торжества прогресса, делающего их ненужными. Значение культуры - центрального понятия концепции Леонтьева, в по­строении идеального, ценностного противопоставляемого материальному, которое лишается статуса ценности как раз в силу своей "текучести", ди­намики. С этим, в немалой степени, и связано отторжение идеи прогресса у К.Н. Леонтьева.

В шестом параграфе "Интерпретация понятия "прогресс" в концепции жизнедеятельности" Л.А. Тихомирова" посвящен рассмотрению и анализу идеи прогресса в творчестве одного из самых ярких представителей консерва­тивного лагеря Л.А. Тихомирова.

Прежде всего, обращается внимание на двойственность отношения фило­софа к прогрессу, его значению в социальной жизни. С одной стороны, Тихомиров пытается преодолеть натуралистические аспекты, содержащиеся в социально-исторических концепциях Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева, говоря о специфическом антропологическом факторе общественной процес-суальности, влияющего на расширение, преобразование естественно-природных законов, то есть возможности выхода за рамки биологического детерминизма. В социально-историческом движении подчеркивается роль "сознательного" начала, благодаря которому социум получает способность к позитивному развитию.

С другой стороны, особо подчеркиваются утопические элементы парадиг­мы прогресса, рассматриваемые с критических позиций. Утопизм, а за ним и сама идея прогресса, являются, по мысли Тихомирова, фактором социальной дестабилизации, прерывающим естественно-поступательный, а здесь философ оказывается диалектически близок к теоретическим построениям Данилев­ского и Леонтьева, ход развития общества. Парадоксальность утопического мышления заключается в том, что в силу своего рационального характера, оно стремится к слиянию с наглядно-фактической данностью, то есть пытается реализовать свои принципы в эмпирической реальности. Для утопизма идея онтологически изначальна, наглядно-фактическая данность должна соотвест-вовать или подчиниться ее логике.

Тихомиров выступает против антогонизации консерватизма и прогресси-визма и как преодоление крайностей обоих направлений вводит понятие "жизнедеятельность". Смысл данного понятия заключается в синтезе призна-

ния потенциальной позитивности историко-социального развития на основе сохранения и творческого развития традиционных основ общества. Таким образом, понятие "жизнедеятельность", в отличии от прогресса, в котором, как уже отмечал автор, сильно утопическое начало, определяет логику и направленность социально-исторического движения исходя из самой действи­тельности.

Делается вывод, что введение понятия "жизнедеятельность" представляет собой попытку синтеза двух типов отношения к социальному прогрессу. В понятии "жизнедеятельность" представлен как целерациональный, так и ценностно-рациональный подход к анализу трансформационного потенциала общества. Внутренние законы социального бытия, определяющие саму онтологическую основу социально-исторического процесса, и имманентно присущие человеческому бытию, носят достаточно ярко выраженный аксио-логический характер. В силу своей объективности они направляют и детерми­нируют ход социально-исторического движения.

В заключении подводятся итоги проведенной работы, формулируются выводы и намечаются перспективы в дальнейшей разработке проблемы.