Историческое введение

Философские основания экологической этики

Историческая практика свидетельствует о том, что отношение человека к природе никогда не претерпевало значительных изменений, если не происходило изменения философских оснований нашего мышления. Ведь вопрос о том, что может позволить себе человек в природе и на что он имеет право - это вопрос философско-этический. Поэтому экологическая этика рассматривается нами как один из видов моральной философии. В этом случае оно означает применение общепризнанных философско-этических категорий к проблемам окружающей среды.

По общему мнению, экологические проблемы являются столь объемлющими, а их истоки столь глубокими, что следует коренным образом перестраивать весь образ жизни человека, все моральные принципы и питающую их до сих пор философскую парадигму.

Исторические корни экологического кризиса современные философы Запада усматривают в иудео-христианской традиции и обусловленной ею морали. С осознания этого обстоятельства начинается становление экологической этики в качестве подраздела социальной философии.

В развитии экологической этики, как правило, выделяются две фазы: критическая и конструктивная. Критическая тенденция связана с именами таких философов, как В. Калликот, Ян Мак-Харг, Р.Хигинс, А.Герман, Л.Уайт и др., которые исследуют метафизические предпосылки современного экологического кризиса, восходящие к иудео-христианской традиции.

Конструктивная стадия развития экологической этики связана с именами таких экофилософов, как А. Леопольд, А. Наэсс, Д. Родман, X. Ролстон, Д. Фореман, Э. Уэстон, Д. Эбрам и др.

Основоположником экологической этики считается Алдо Леопольд. Если исторический прогресс является историческим фактом, считал Леопольд, то будущие поколения людей осудят сегодняшнее рабское положение природы, как мы сегодня осуждаем рабство людей. По мнению Леопольда, человек должен осознать свое положение на Земле как рядового обитателя Земли и научиться уважать права других членов биотического сообщества. Леопольд напоминает людям об их обязательствах по отношению к другим членам биотической общины - об обязательствах, которые были бы выше их собственных выгод экономического характера. Любая этика исходит из следующей предпосылки: индивид всегда является членом какого-нибудь сообщества, где все зависят друг от друга. Инстинкт индивида требует, чтобы он боролся за свое место в этом сообществе; но этика подсказывает, что ему выгоднее сотрудничать с другими членами сообщества. С экологической точки зрения - этика есть ограничение свободы действия индивидов в борьбе за существование.

Леопольд расширяет границы сообщества, включая сюда не только людей, но и все творения природы, и - соответственно - распространяет этический критерий на всю биотическую общность.

Леопольд впервые поставил вопрос о моральной ответственности человека за здоровье земли, за красоту природы. Деяние правильно, убеждал Леопольд, если оно направлено на сохранение целостности, красоты и стабильности биотического сообщества.

По мнению, Энтони Уэстона, основная цель экологической этики - пробудить экологическую совесть. «Мы все являемся частью живой природы. Мы не живем изолированно от мира, - рассуждает Э. Уэстон, - и природа не существует отдельно от нас. Мы все находимся в динамическом взаимодействии. Природа в нас и вокруг нас. С осмысления этого очевидного факта начинается экологическая этика».

Вслед за Уэстоном, Дэвид Эбрам мир природы характеризует как «больше - чем - человеческий мир». Понимание этого таинственного и загадочного мира, по его мнению, доступно только людям, обладающим развитой экологической чувствительностью. Однако европейские народы, гипнотизированные успехами научно-технической революции, потеряли чувство единения с природой. Самый главный источник всех наших бед, по его мнению, лежит в вышеупомянутом отрыве человека от природы. Только в общении с природой человек остается живым и чувствующим существом, и не удивительно, что мы сегодня оказались в плену эпидемиологических, психических и других заболеваний, считает он. В процессе роста цивилизации мы действительно больше потеряли, чем приобрели. А потеряли мы самое главное - экологическую чувствительность, которой обладают, в частности, туземные общества.

Джон Родман развивает этику экологической чувствительности. Он отстаивает такую парадигму мышления, когда человек привыкает думать о разных животных и природных созданиях как о субъектах (а не как об объектах) с их собственными взглядами на мир. По Родману, все живые существа заслуживают морального отношения, поскольку они имеют свой «telos», то есть свое характерное поведение, свою внутреннюю ценность.

Гаррет Хардин связывает экологический кризис с превознесением эгоцентричной морали Адама Смита, согласно которой человек, преследующий свою собственную выгоду, способствует одновременно умножению общего блага. В противовес этике Адама Смита, Хардин доказывает, что благо Общего не следует из удовлетворения каждым человеком своих эгоистических желаний. Под «Общим» он понимает те природные богатства, которые представляют собой общественное достояние. Это земля, реки, моря, океаны, воды, воздух и т.д. Экологический кризис он характеризует как «Трагедию Общего». Это безжалостная неизбежность, то есть закономерный результат рационального поведения отдельных индивидов, преследующих личные интересы. Каждый человек стремится к получению максимальной личной выгоды и в этом стремлении все поддерживают друг друга. Такой порядок, основанный на взаимном согласии, может продержаться достаточно долго. Но именно в тот момент, когда казалось бы достигнуто социальное согласие, логика Общего беспощадно порождает трагедию. Такая трагическая судьба ожидает всех тех, которые преследуя эгоистические интересы, забывают об общественном интересе, об общем Доме (Природе), полагает Хардин.

Дейв Фореман предлагает заменить эгоцентричную мораль этикой экоцентризма. По его мнению, в центре внимания экологической этики должно быть здоровье Земли. Фореман доказывает, что экологическая этика - это не столько академическая философия, сколько экологическое движение, основанное для того, чтобы заставить людей признать «права» животных и ценностный статус природы. При этом он особо выделяет такие атрибуты природы, как устойчивость, разнообразие, целостность, редкость, красота и первозданность. В этой цепочке ценностей ведущее место принадлежит первозданности природных систем. «Мы должны помнить, что на Земле осталось очень мало первозданной природы. Сегодня нет ничего важнее, чем движение в защиту дикой природы», - считает он.

Арне Наэсс характеризует экологическую этику как «этику глубинных ценностей». По его мнению, благосостояние и процветание как человеческой, так и нечеловеческой Жизни на Земле представляет собой высшую глубинную ценность. Богатство и разнообразие форм жизни способствует реализации человеческих ценностей и одновременно являются ценностями сами по себе. Ценность природы не зависит от ее полезности для человека. Пытаясь дать философское обоснование экологической этики, А. Наэсс поднимает вопрос о связи онтологии, аксиологии и этики.