Взаимоотношение искусств на уровне внутренней формы

При общей характеристике структуры художественного освоения жизни уже было показано, что взаимное отождествление в искусстве духовного и материального реализуется благодаря тому, что связь его духовного содержания и его материальной формы опосредуется внутренней формой — образностью. Вполне естественно, что, сливая воедино разные типы содержания искусства и разные типы его материальной формы, художественная образность приобретает различные облики.

Мы помним, что художественный образ может быть изображением реальности, воссоздавая жизнь «в формах самой жизни», по удачной формуле Н. Чернышевского, а может конструировать формы, отсутствующие в реальности, делая возможным во всех трех группах искусств неизобразительное формообразование. В результате, при сопоставлении образа литературного и образа музыкального, мы устанавливаем, что первый строится как выразительное описание некоего фрагмента реальности, а второй — как интонационное выражение некоего духовного состояния; когда же эти образные структуры соединяются, синкретически или синтетически, из встречи поэзии как «омузыка-

ленного слова» и песни как «словесно выраженной музыки» возникает третья — назову ее интонированным высказыванием. Поскольку, как отмечалось выше, эта третья образная структура имеет целую серию вариаций — от мелодекламации до пения, полностью подчиняющего текст движению мелодии, то можно заключить, что в пределах временных искусств использованы все возможности образного претворения реальности.

К такому же выводу приводит анализ пространственно-временных искусств при том, что строение образной ткани в каждом из них специфично: в творчестве актера образ создается и воспринимается зрителем как выразительное представление — в отличие от литературного образа он выражает несомое им духовное содержание в обращенном к созерцанию и слуху явленном поведении персонажа спектакля; в танце образ изоморфен не словесному, а музыкальному образу, но отличается от него природой материальной формы, что лучше всего может быть обозначено понятием пластическая интонация (известный наш музыковед Л. Мазель точно сказал однажды, что жест — это «интонация, реализованная движением», а музыкальная интонация — это «голосовой жест»). Когда же образные структуры актерского перевоплощения и танца сливаются в спектральном ряду различных модификаций пантомимы, рождается новый вариант художественной образности — пластически-интонированное представление.

В ряду изобразительных искусств образ предстает тоже в виде воспроизведения реальности, но статичного и немого, бессловесного (за исключением карикатур и комиксов); потому он может быть назван выразительным изображением — именно выразительным, ибо это то качество, которое отличает художественное изображение от изображений нехудожественных (иллюстраций в учебниках по ботанике, анатомии или географии, топографического или рекламного муляжа, чертежа машины, документальной фотографии). В архитектуре же и родственных ей искусствах — я называю их архитектоническими — образность достигается иными средствами, не изобразительными, а как бы интонационными. Об интонации в точном смысле этого слова здесь говорить нельзя — по той лишь причине, что ее природа процессуальна, а мы имеем тут дело с образами статичными, не развивающимися во времени; есть, однако, другой термин из музыкального словаря, который получил более широкий смысл, перенесенный в теорию пластических искусств, и может поэтому достаточно точно обозначить специфическое качество художественного образа в данной сфере творчества — термин мотив: этим понятием искусствоведы обозначают такое относительно устойчивое и повторяющееся, подобно рифмам в стихе, соотношение элементов пластической формы, которое несет в себе известное настроение, эмоциональное состояние, поэти-

ческую мысль, т. е. выразительно: вспомним, например, три античные ордерные системы — дорическую, ионическую и коринфскую, которые строились на разных пластических мотивах, обладавших различным характером; его определяют в первом случае понятиями «строгость», «мужественность», «эпичность», во втором — понятиями «изящество», «стройность», «женственность», «лиричность», в третьем — понятиями «пышность», «богатство», «великолепие». Точно так же в орнаменте рациональность и сухость геометрических мотивов в сравнении с эмоциональной экспрессивностью, сочностью, жизненной наполненностью узоров, построенных на растительных и зооморфных мотивах, выявляют особую выразительность каждой пластической структуры. Их различие предельно отчетливо ощущается и при сравнении стилей (скажем, классицизма, барокко и рококо в прикладных искусствах), поскольку стиль присутствует в вещи именно в пластическом мотиве, выраженном в ее форме — форме сосуда, дивана, платья, броши. Поскольку же прикладное искусство очень часто использует изобразительные средства, придавая, скажем, в русском народном творчестве, деревянному ковшу облик плывущей птицы, глиняному кувшину — конфигурацию тела животного, орнаментальному мотиву в вышивке — силуэт женщины, постольку рождающийся образ оказывается двуединым по своей структуре — пластическим мотивом и одновременно выразительным изображением. Восприятие такого образа становится мерцающей сменой впечатлений: вы видите в графине то стоящего на задних лапах медведя, то вытягивающийся вверх тектонически выраженный конус...

Взаимоотношения искусств на этом уровне морфологического анализа показывает следующая таблица:

Мы могли убедиться в том, что система искусств действительно является системой, а не набором случайно возникших, независимых и лишь соседствующих способов художественного творчества и что в этой системе каждое звено необходимо для полноты и целостности ее функционирования; более того, все таблицы показывают, что эти свойства представленной в ней системы — полнота, обеспечивающая системную целостность, — выражены не только в ее структурном «скелете», фиксирующем взаимоотношения шести основных семейств искусств — словесных и музыкальных, актерских и танцевальных, изобразительных и архитектонических, но и в спектральном характере переходов от одного к другому, превращения одного в другой.