Социологические теории общества. Социология Маркса — это социология классовой борьбы

Карл Маркс

Социология Маркса — это социология классовой борьбы. Некоторые ее положения имеют фундаментальное значение. Нынешнее общество — антагонистическое. Классы являются основными действующими лицами исторической драмы, в частности капитализма, и истории вообще. Классовая борьба — движущая сила истории, она ведет к революции, которая будет означать конец предыстории и пришествие неантагонистического общества.

Наряду с социологическими системами О.Конта, Г.Спенсера, Э.Дюркгейма и М.Вебера во второй половине XIX и в
 XX веке одной из наиболее влиятельных общесоциологических теорий являлся марксизм. Ее создатели Карл Маркс (1818-1883) и Фридрих Энгельс (1820-1995) разработали диалектико-материалистическое понимание истории и основывающуюся на нем концепцию общественной формации.
 Большая часть работ К. Маркса посвящена экономическим проблемам, и сам он никогда не рассматривал себя как «социолога». Но поскольку экономические проблемы всегда исследовались в связи с социальными процессами институтами, его работы весьма глубоки в социологическом плане.
 Некоторые работы создателей марксистского учения (например, «Анкета для рабочих» К.Маркса, «Положение рабочего класса в Англии» Ф.Энгельса) опираются на обширный эмпирический материал и, по существу, являются социологическими исследованиями. Так, в «Анкете для рабочих» имеется почти сто вопросов, касающихся оплаты труда, продолжительности рабочего времени, условий и охраны труда, бюджета семьи и т.д.
 На становление марксизма существенное влияние оказали диалектика Г.Гегеля и материализм Л. Фейербаха, политико - экономические воззрения А.Смита и Д.Рикардо, социалистические утопии А.Сен - Симона, Ш. Фурье и Р.Оуэна.
 Для социологической теории марксизма характерны:
 - понимание общества как социальной системы, включающей ряд подсистем (экономическую, политическую, культурную и др.) при определяющей роли, в конечном счете, экономической. В качестве системообразующего элемента социальной системы, определяющего ее качественную характеристику, рассматривается способ производства материальных благ - единство производительных сил и производственных отношений;
 - интерпретация социальной истории как процесса последовательной смены общественно-экономических формаций - первобытно - общинной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической и коммунистической. Каждая из них отличается присущим ей способом производства, что, в конечном счете, определяет особенности социальной структуры, политической системы и духовной жизни общества;
 - обоснование взаимодействия общественного бытия и общественного сознания. Последнее выступает как отражение социальной практики людей и различных видов их совместной деятельности. Будучи производным от бытия, общественное сознание вместе с тем относительно самостоятельно, имеет собственную логику развития и выступает в различных формах - науки, искусства, морали, религии и др.;
 - рассмотрение социального конфликта как источника общественного прогресса, поступательного развития общества. В марксистской интерпретации социальный конфликт - это не временное и локальное явление, а постоянный и органический компонент общественной жизни. Исследовав роль конфликтов в жизни общества, К.Маркс и Ф.Энгельс, по существу, заложили основы конфликтологического направления в социологии;
 - обоснование одной из первых концепций социальной стратификации. Выделив в качестве главного фактора социальной дифференциации собственность на средства производства, К.Маркс и Ф.Энгельс представили социальную структуру общества как систему отношений между экономическими классами;
 - формулирование положения о личности как носителе общественных отношений. К.Маркс и Ф.Энгельс показали, что личность - это не только объект воздействия социальной среды, но и активный участник ее преобразований. Они раскрыли исторически обусловленный характер взаимодействия личности и общества.
 Эти идеи обогатили общественную мысль Х1Х века. Вместе с тем выявились слабые стороны и недостатки марксизма.
 К числу последних следует отнести прежде всего экономический детерминизм, который проявлялся в недооценке роли культурных и духовных факторов в развитии общества. Предложенная К.Марксом схема формаций создавалась на основе реалий Западной Европы и не отражала специфику развития стран и народов других континентов, в частности, России. К.Маркс и Ф.Энгельс преувеличивали роль классовой борьбы и революционного насилия в истории и недооценивали реформы, механизмы социальной интеграции, поиск согласия и солидарности в обществе.
 Не подтвердились на практике и многие прогнозы марксизма - о неизбежности всемирной победы социалистической революции уже в обозримом будущем, о неуклонном увеличении численности пролетариата и возрастании его революционной роли, об усилении абсолютного и относительного обнищания трудящихся при капитализме, о сокращении средних слоев населения и др.
 Таким образом, в социологической теории марксизма следует различать научное знание и различные идеологизированные, политизированные положения. Несмотря на упрощенность экономико-центричного видения исторического процесса, идеологизированность позиций, марксизм является одной из наиболее основательных социологических теорий. Многие идеи К.Маркса и Ф.Энгельса питали научное творчество таких выдающихся оциологов, как М.Вебер и Э.Дюркгейм. Вклад марксизма в науку об обществе отмечался известными учеными ХХ века Р.Миллсом и Дж.Гэлбрейтом.

В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания.

Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы.

Теорией прибавочной стоимости он доказывает одновременно, что все обменивается по стоимости и что тем не менее есть источник прибыли. Основные этапы доказательства следующие: теория стоимости, теория заработной платы и как завершение теория прибавочной стоимости. 
Первое положение: стоимость любого товара в основном пропорциональна количеству вложенного в него среднего общественного труда. Это то, что называют теорией трудовой стоимости.

Теория эксплуатации. По Марксу, эта теория обладала двойным достоинством. Прежде всего она представлялась ему средством преодоления свойственного капиталистической экономике противоречия, которое может быть изложено так: поскольку при обмене имеет место равенство стоимостей, откуда появляется прибыль? Затем, в ходе решения научной загадки, Маркс осознал необходимость строго рациональной мотивации протеста против определенной экономической организации. Словом, его теория эксплуатации, говоря современным языком, дает социологическое основание экономическим законам функционирования капиталистической экономики.

Теория прибавочной стоимости выполняет двойную функцию — научную и моральную. Именно их соединение объясняет огромную силу воздействия марксизма. В нем находят удовлетворение умы рациональные, а также склонные к идеализации, или мятежные, и оба типа интеллектуальной радости поощряют друг друга.

Основное и главное в марксистском учении, на мой взгляд, заключается в соединении анализа функционирования с рассмотрением неизбежного изменения. Поступая рационально в соответствии со своими интересами, каждый способствует разрушению общего интереса всех или как минимум тех, кто заинтересован в сохранении режима. Эта теория представляет собой нечто вроде инверсии основных положений либералов. С их точки зрения, каждый, трудясь ради собственного интереса, трудится в интересах общества. По Марксу, каждый, трудясь ради собственного интереса, вносит вклад в деятельность, необходимую для окончательного разрушения режима. По-прежнему, как и в «Коммунистическом манифесте», звучит миф о выпущенном из бутылки джинне.

Основной пункт марксистского учения — социологическая и историческая интерпретация капиталистического строя, обреченного в силу его противоречий идти к революции и к замене его неантагонистическим строем. Маркс действительно полагает, что созданная им на основе изучения капитализма теория общества может и должна способствовать пониманию других типов общества. Не сомневаясь в этом, он, однако, считает важным прежде всего интерпретировать структуру и становление капиталистического общества.

Огюст Конт

Основной заслугой французского ученого Огюста Конта является то, что он впервые ввел в научный обиход понятие социологии как науки. Таким образом, социология приобрела научный статус и начала формировать свой предмет исследования. Конт создал классификацию наук, в которой социология заняла достаточно высокое место. Однако Конт так и не смог исчерпывающе определить предмет изучения социологии, наметить основные теоретические направления исследования и начать разработку специфического понятийного аппарата социологии. Этому помешали два основных обстоятельства.

Во-первых, Конт находился под значительным влиянием естественных наук, особенно физики и биологии. Социологию он называл социальной физикой, а общество отождествлял с биологическим организмом. В связи с этим, Конт считал, что социология не должна изучать отдельных индивидов, а только общество или социальные группы.

Во-вторых, Конт признавал только так называемые позитивные стороны социологии. По его мнению, социология должна изучать только факты проявления социальной реальности, делать первичные эмпирические обобщения, не создавая при этом крупных теоретических построений. Такой подход способен сделать социологию позитивной наукой, которой присущи реальность, полезность, достоверность и точность. Отсюда Конт приходит к выводу, что социологи в своей деятельности должны ориентироваться только на изучение отдельных полезных фактов проявления социальной реальности, проводить их первичное обобщение без глубокого теоретизирования. Такой взгляд получил название научного позитивизма.

По замыслу Конта, социология должна разделяться на социальную статику, к которой можно отнести изучение индивида, семьи, общества, и социальную динамику, включающую в себя социальные процессы, происходящие в человеческом обществе.

В соответствии с теорией Конта, социальная динамика — это теория прогресса. В соответствии с этой теорией общество прошло три основных этапа или эпохи.

В теологическую эпоху люди верили в фетиши, затем в богов, и, наконец, в единого бога. Отличительной особенностью этой эпохи являются завоевательные войны как основное занятие населения.

В метафизическую эпоху происходит смена системы ценностей, приоритетом начинают обладать объекты духовной культуры. Происходит зарождение гражданского общества с развитой законодательной системой.

В позитивную эпоху духовное управление обществом осуществляется учеными, мирское — «индустриалами». Другими словами, на самой высокой стадии развития общества управление всеми процессами осуществляется мудрецами и высокими профессионалами. Основным видом деятельности становится индустрия, которая носит мирный характер, удовлетворяет непосредственные жизненные запросы людей.

Посвятив свою жизнь разработке системы социологических знаний, Конт к концу своей жизни убедился, что самое совершенное изложение "системы наук" не способно ничего изменить в реальной жизни, ибо народ не состоит из одних ученых, да и сами ученые не могут прийти к единству. Согласно Конту, стал необходим "второй теологический синтез" как духовная опора нового общества.

Раймон Арон назвал "Великое Бытие" Конта "наилучшим из всего, сделанного людьми": " Стоит любить сущность Человечества в лице лучших и великих его представителей как его выражение и символ; это лучше страстной любви к экономическому и социальному порядку, доходящей до того, чтобы желать смерти тем, кто не верит в доктрину спасения... То, что Огюст Конт предлагает любить, есть не французское общество сегодня, не русское - завтра, не американское - послезавтра, но высшая степень совершенства, к которой способны некоторые и до которой следует возвыситься". 

Энциклопедические труды Конта были призваны на основе цельного осмысления истории общества и интеллектуальной интеграции накопленных им знаний дать человечеству средство выхода из "метафизической" эпохи, полной социальных потрясений и не способной примирить прогресс и порядок. Конт решил, что политические проблемы невозможно решить, если пролетарии не объединятся для переустройства общества. 

В народном образовании Конт усмотрел доступное каждому человеку средство вступить в позитивные отношения с миром. Предлагаемый им порядок образования, который должен идти от математики к социологии, знакомит учащихся с основами социологии, предполагающей знание исторических и общественных наук. Конт продемонстрировал, что единство разума не может быть "объективным" (т.е. связанным с универсумом); оно, по его мысли, - "субъективно" (т.е. связано с человечеством). 

Конт считал, что разум каждого человека повторяет путь, пройденный всем человечеством. Конт имел многочисленных последователей, которые пытались придать позитивизму институциальные формы, превратив его в духовный ориентир человечества (в некоторых странах, например, латиноамериканских, в соответствии с принципами позитивизма Конта были даже написаны конституции). 

Идеи Конта, согласно которым человеческий разум по своей природе контекстуален и способен трансформировать социальную реальность (в соответствии с правилами социологической науки), сыграли важную роль в становлении философского модернизма.

Для того чтобы история человечества предстала единой, важно, чтобы во всех обществах, во все времена человек обладал некоторой узнаваемой и поддающейся определению природой. Нужно также, чтобы любое общество имело свой порядок, который можно было бы обнаружить при всем разнообразии обществ. Наконец, из природы человека и общества должны выводиться основные характеристики становления истории. Итак, по-моему, этими тремя идеями можно объяснить суть «Системы позитивной политики». 
 Теория природы человека включена в то, что Конт называет таблицей мозга — совокупностью понятий, относящихся к локализациям деятельности мозга. Но, за исключением отдельных неясностей, эта таблица служит определителем видов деятельности, свойственных человеку как таковому.

Теория, утверждающая неспособность людей изменить ход событий, ведет к критике общественных реформаторов, утопистов или революционеров — всех тех, кто полагает, будто можно перевернуть ход истории либо планируя новое общество, либо посредством насилия. 
Верно, что по мере продвижения из мира физических закономерностей в мир закономерностей исторических фатализм становится все более и более шатким. Благодаря социологии, раскрывающей сущность истории, человечество, пожалуй, сможет сократить сроки и уменьшить издержки пришествия позитивизма. Но Конт, своей теорией неизбежности хода истории, противостоит и иллюзиям великих людей, и утопиям реформаторов.

Макс Вебер

Социология — наука, восприимчивая к социальному поведению. Восприимчивость подразумевает осмысленность, которую субъект придает сзоему поведению. Вебер задается целью понять смысл, придаваемый каждым субъектом своему поведению. Осознание субъективных значений тех или иных поступков подразумевает необходимость классификации категорий или типов социального поведения. Оно приводит нас к пониманию структуры их осмысления.

Главный труд Вебера — трактат по общей социологии, который он назвал «Хозяйство и общество», — был опубликован уже после смерти автора. Вебер продолжал работать над ним, даже заболев испанкой, вскоре после окончания первой мировой войны.

Вебер задается целью понять смысл, придаваемый каждым субъектом своему поведению. Осознание субъективных значений тех или иных поступков подразумевает необходимость классификации категорий или типов социального поведения. Оно приводит нас к пониманию структуры их осмысления.
Классификация типов социального поведения оказывает в определенной степени воздействие на веберовское толкование современной эпохи. Характерная черта мира, в котором мы живем, — рациональность.

Для Вебера “ теория справедливости” содержит в себе фундаментальную антиномию. Индивиды имеют различную степень физического, интеллектуального и морального развития. С самого начала существования человека разыгрывается своего рода генетическая лотерея: гены, которые каждый из нас получает, — результат (в прямом смысле этого слова) исчисления вероятностей. Природное неравенство, как явление естественное и изначальное, можно пытаться сгладить с помощью мер социального характера или, наоборот, отдавать должное каждому по его способностям.

«Теория харизматического господства» давала иногда повод для недоразумений, поскольку в ней виделся прообраз нацистского режима. Некоторые даже попытались сделать из Вебера.предвестника Гитлера в то время, как он строго ограничился социологическим анализом «идеального типа» одной из форм господства, которая существовала во все времена.

Незавершенность, по Веберу, — фундаментальная характерная черта современной науки. Он никогда бы не упомянул, как любил делать Дюркгейм, о том времени, когда создание социологии будет наконец завершено и будет существовать целостная система социальных законов. Нет ничего более чуждого образу мысли Вебера, чем дорогое Конту представление о науке, которой удалось создать полную и завершенную картину фундаментальных законов.

«Науку» прежних времен еще можно было в определенном смысле представить себе как завершенную, потому что она стремилась к понятию принципов бытия. Современная же наука по своей сути находится в стадии становления; она не знает объяснений, касающихся смысла вещей, она стремится к цели, находящейся в бесконечном пространстве, и вновь и вновь беспрестанно задает вопросы природе.
Для всех направлений естественных наук, как и наук о культуре, познание — лишь одна из побед, которая никогда не может быть окончательной. Наука сегодня — это основа науки завтра. Можно все время идти дальше в анализе, продолжать исследования в направлении двух противоположных бесконечностей.

«Теория частичной и аналитической причинности” служит и намерена быть опровержением той интерпретации, которую дает причинным связям вульгарный исторический материализм. Она исключает возможность детерминирующего влияния одного элемента действительности на другие ее аспекты без ответного влияния на него с их стороны.
Это неприятие детерминирующего влияния единичного элемента на общество в его целостности исключает также детерминирующее влияние существующего общества через какие-либо его характерные элементы на будущее общество в его целостности.

Рационализированное и бюрократизированное общество может, как сказал бы Токвиль, быть и деспотическим, и либеральным. Оно может, как сказал бы Вебер, состоять только из бездушных людей или, наоборот, дать приют истинным религиозным чувствам и позволить людям — пусть они будут в меньшинстве — жить по-человечески.
 Такова общая интерпретация, которую Вёбер дает одновременно причинным связям и в сопоставлении — причинным связям истории и социологии. Эта теория представляет собой синтез двух вариантов толкования специфики гуманитарных наук, которые в свое время преподавали немецкие философы. Одни считали, что специфика этих наук заключается в том интересе, который мы проявляем ко всему историческому, к уникальности происходящего, к тому, что уже больше не повторится. Такой ход рассуждений приводил к теории, по которой науки о человеческой действительности — это прежде всего исторические науки. Другие ученые делали акцент на оригинальности человеческого материала и считали, что подлинные науки — науки гуманитарные, поскольку они понимают осмысленность, свойственную челове; ческому поведению.
Макс Вебер сохранил одновременно элементы обоих направлений, но отказался согласиться с тем, что науки, имеющие в качестве объекта исследования человеческую действительность, должны быть непременно приоритетно историческими. Действительно, эти науки больше интересуются единичным, индивидуальным, чем естественные науки. Но было бы ошибкой считать, что они пренебрегают проблемами общего характера. Эти науки только тогда подлинны, когда в состоянии давать обобщенные суждения, даже когда в качестве главного объекта изучения они рассматривают частные случаи.

Экономическая теория непременно предполагает экономическое поведение, соответствующее его сущности и представляющее строго определенное, однозначное выражение.

Между «экономическим» и религиозным человеком нет радикального разрыва. Именно в зависимости от определенной этики обычный, из плоти и крови, человек, человек с его желаниями и радостями, при каких-то редких обстоятельствах становится homo oeconomicus.
Кроме того, попытка Вебера проанализировать структуру социального поведения, построить типологическую классификацию человеческого поведения, дать сравнительную характеристику религиозных, хозяйственных, политических, социальных систем, какой бы несовершенной она нам ни казалась с точки зрения методологии и некоторых результатов, до сих пор остается актуальной. Возможно, следовало бы далее сказать, что она далеко превосходит все то, чего современные социологи, как они считают, могут добиться. Или надо признать по меньшей мере, что абстрактная теория и исторические интерпретации имеют тенденцию к расхождению. «Великая теория» в стиле Т.Парсонса имеет тенденцию к крайнему абстрагированию концептуальной терминологии, используемой для понимающего толкования любого общества. Она претендует на отрыв и от современного общества, и от философии, которая составляла основной источник вдохновения Вебера.

Эмиль Дюркгейм

Дюркгеймово исследование самоубийства неукоснительно вытекает из его диссертации выпускника Высшей нормальной школы. Оно начинается с определения феномена, затем следуют опровержение предшествующих интерпретаций, определение типов самоубийств, и, наконец, на основе этой типологии развивается общая теория рассматриваемого феномена.

Чтобы уловить сущность религии в частном и рельефном ее выражении — тотемизме, нужно считать, что тщательно отобранный опыт раскрывает сущность феномена, характерного для всех обществ. Дюркгеймова теория религии не разрабатывалась на основе изучения огромного числа религиозных феноменов. Сущность «религиозного» схвачена на отдельном примере, в котором, как было допущено, и раскрывается то, что составляет существо всех феноменов подобного рода.
Дюркгейм анализирует простую религию, какою является тотемизм, пользуясь понятиями клана и тотема. Клан — это группа родства, не строящаяся на кровных связях. Это может быть самое простое объединение людей, которое обозначает свою тождественность, связывая себя с каким-нибудь растением или животным.

Общая теория религий, вытекает из исследования тотемизма. Метод, используемый Дюркгеймом. Сначала определяется феномен. Затем опровергаются теории, отличающиеся от Дюркгеймовой. Наконец, на третьем этапе, демонстрируется социальная по существу природа религий.
Сущность религии, по Дюркгейму, — в разделении мира на священные и мирские феномены, а не в вере в трансцендентного бога: есть религии, даже высшие, без божества.

В заключение Дюркгейм выводит из анализа тотемизма социологическую теорию познания. Действительно, он не ограничивается стремлением понять верования и обряды австралийских племен, он пытается также понять способы мышления, связанные с религиозными верованиями. Религия — не только первичная основа, породившая в ходе дифференциации правила морали и религиозные правила в строгом смыле слова, она к тому же и первооснова научного мышления.
 Эта социологическая теория познания, с моей точки зрения, включает три положения:


1. Первичные формы классификации связаны с религиозными представлениями о мире, выведенными из представлений обществ о самих себе, и из удвоения мира: светский и религиозный, или священный. Этот тезис Дюркгейм подкрепляет рядом примеров:
«Соблюдая полное правдоподобие, мы никогда бы не помышляли об объединении существ, населяющих мир, в гомогенные группы, называемые родами, если бы не имели перед глазами образец человеческих обществ, если бы мы прежде всего не сделали вещами членов общества, так что с самого начала были смешаны группы людей и логические группы. С другой стороны, классификация представляет собой систему, части которой располагаются иерархически. Есть господствующие признаки и признаки, зависящие от первых; виды с их отличительными особенностями зависят от родов и определяющих их атрибутов. Кроме того, различные виды одного и того же рода представляются находящимися на одном и том же уровне». В большинстве случаев Дюркгейм рассуждает о том, что мы классифицировали существа, населяющие мир, по группам, именуемым родами, поскольку имели пример обществ людей. Общества — это типы логических групп, непосредственно данных индивидам. Мыраздвигаем границы практики группирования до природных явлений, т.к. представляем себе мир по образцу общества.
Классификации, учитывающие и второстепенные признаки, разработаны по иерархическому принципу, существующему в обществе. Идея иерархии, необходимая для логической классификации родов и видов, по сути дела, может быть извлечена лишь из самого общества. «Ни зрелище физической природы, ни механизм ментальных ассоциаций не смогли бы нам дать эту идею. Иерархия — исключительно общественное явление. Ведь только в обществе есть высшие, низшие, равные. Следовательно, в то время как сами факты в этом отношении не показательны, одного анализа данных понятий достаточно для обнаружения их источника. Мы заимствовали их у общества, чтобы затем использовать в наших представлениях о мире. Общество наметило канву дальнейшей работы теоретической мысли»

2. Дюркгейм утверждает, что такая идея, как идея причин
ности, исходит из общества, и только из него. Коллективная
жизнь порождает идею силы. Именно общество вырабатывает
у людей представление о силе, превосходящей силу индивидов.

3. Дюркгейм, одним словом, стремится доказать, что со
циологическая теория познания в том виде, как он ее намеча
ет, дает возможность преодолеть противоречие между эмпи
ризмом и априоризмом — эту известную антитезу преподавае
мой в школе философии; он познакомился с ней в лицее, и
она, наверно, похожа на философию, преподаваемую и сегодня.

Иллюзия возможности вывести императивы из анализа фактов объясняется, по-моему, главным образом теорией классификации типов общества. Вспомним, что Дюркгейм считал возможным расположить разные известные в истории общества на одной линии по степени сложности, начиная с одно-сегментарных вплоть до полисегментарных двойной сложности. Эта теория, на которой интерпретаторы почти не останавливаются, представляется мне крайне важной, конечно, не в контексте социологии Дюркгейма, а как проект некоей завершенной формы общественной науки.
Классификация обществ по степени сложности в самом деле открывала Дюркгейму возможность, к которой он часто прибегал: различения феноменов поверхностных — их он охотно, с некоторым пренебрежением, оставлял истории — и глубоких, относящихся к сущности социологии. В самом деле, если мы признаём, что некий социальный тип определяется степенью сложности или числом сегментов, то мы располагаем критерием, позволяющим определить, к какому типу принадлежит данное общество.

По Дюркгейму, в ходе истории постепенно вычленились различные виды человеческой деятельности. В архаических обществах мораль неотделима от религии, и именно в течение веков мало-помалу обрели самостоятельность категории права, науки, морали и религии. Это положение верное, но в нем не содержится мысли о том, что все эти категории черпают свой авторитет из общественного источника. Когда Дюркгейм набрасывал социологическую теорию познания и морали, эта теория должна была проистекать из объективного анализа общественных обстоятельств, влияющих на развитие научных категорий и этических понятий. Но анализ, по-моему, сделан неверно вследствие убеждения Дюркгейма в том, что нет большой разницы между наукой и моралью, между ценностным суждением и суждением о факте. В обоих случаях речь будто бы идет о социальной по сути дела реальности, в обоих случаях авторитет этих суждений якобы создается самим обществом.

Самая основательная экономическая теория — теория стоимости — построена явно по такому же принципу. Если бы в контексте этой теории стоимость исследовалась так, как должна исследоваться реальность, то прежде всего мы заметили бы, как экономист отмечает признаки явления, носящего данное название, затем, как он их классифицирует по видам, индуктивно определяет, в зависимости от каких причин они меняются, наконец, как он сравнивает разные результаты с целью выведения из них общей формулы. Теория, следовательно, могла появиться лишь тогда, когда наука продвинулась очень далеко. Вместо этого мы с ней встречаемся с самого начала исследования. Это происходит оттого, что экономист, создавая теорию, довольствуется тем, что сосредоточивается на собственном представлении о стоимости как предмете, поддающемся обмену. Он находит, что идея стоимости включает в себя идею полезности, редкости и т.д., и на основании результатов своего анализа строит свое определение.